Иопос. Паучий дом

- Кого, ты, блять, назвал беспомощным говном?! Резкий звук разбившегося стекла уже не был чем то необычным. Крики. Гам, Шквал ударов и оскорблений, разрушения объектов. Когда-то светлая гостиная перетерпела ужасающие изменения. Это было шумно, и, конечно, привлекло внимание других жителей. Они стояли в пороге и не могли вмешаться. По крайней мере никто из разъярённых не схватился за нож. - Тебя, блядь ты этакая!! Жутчайшее рычание вырвалось из глотки высокого номера три, когда он кинулся на двойку. Они недолго пробыли в вертикальном положении, а вскоре оба гулко ударились пол и продолжили мясорубку. Сочный звук кулака, разбивающего нос и скулу в кровь, казалось, разбудил от столетнего сна Мэтта, и тот рванул к паре. Закопошилась и Рене, помогая ему, удерживать взбешённого Жана и оттаскивать его от Дэя. Лицо его было искаженно чистейшим гневом. Глаза горели желанием убивать. Он рвался и грозился вылезти из хватки крепкого защитника и не менее крепкой вратарши. Моро рычал оскорбления на французском языке, пока его тащили по полу, еле обходя осколки. Их было так много, что не впиться в них было невозможно. Уже не приличном расстоянии они всё ещё лаяли друг на друга. Оба выглядели до ужаса разгневанными и отчаянными. Слишком уж больными были слова оппонента. Элисон уже бросила попытки набрать Натаниэлю, впиваясь длинными ногтями в корпус телефона. Ники был рядом – забился в угол, охвативший чем-то по голове. Он что-то бормотал и с неприкрытым страхом вжимался спиной. Пытался спрятаться. Он был первым, кто примчался за помощью, а после пропал. Потом этот противный вой и вот они тут. Дэн металась, оскорбляя обоих и пытаясь помочь Ники. И не только ему. Гордон, неожиданно негаданно, был тоже тут. Он был в отключке и от него несло алкоголем. На сером, изодранном в клочья диване. Что, блять вообще происходит тут?! Она не понимала. Везде были осколки, стены в следах крови, что-то звенело на кухне противным писком. Из под дивана выглядывал разъёбанный ноутбук, на пороге валялась сломанная пополам клюшка для экси. Двое сплочённых рвали друг другу глотки, третий попал под горячую руку, и ещё один валялся на остатках дивана. И только от одного несло алкоголем. Была разруха, беспорядок, хрипы их сорвавшихся голосов, попытки наброситься друг на друга. Как будто не сюда она ходила за Натаниэлем буквально день назад. Нет, то была другая комната, то была гостиная бывших воронят, с тёплым длинноворсным ковром, серым мягким диваном, тихой атмосферой и мягким светом. Сейчас же она была… Да хуй знает где лона была. Оливия. Единственная надежда на исправление ситуации уже была в пути. Элисон надо всего лишь подождать. Она сильнее сжала телефон, мельком взглянув на последнее сообщение от Малкольм. - Скоро буду 19:57 Сейчас было 20:23. Они не хотели замолкать, а кричать им о прекращении дальнейшего бреда бесполезно. Голова раскалывалась и шла ходуном. Хуже могло быть. И сейчас станет. Дверь открылась слишком незаметно, но зато яркая фигура с большим тесаком в руке сразу привлекла внимание. Жан замолк, проглотив все свои слова. Кевин же подавился своими. Натаниэль не стал долго ждать. Он запустил тескам в пол, воткнув его в него. Чуть звенящий звук и весьма опасный металл смог успокоить беспорядки. На мгновение. И когда кто-то из Лисов открыл рот, требуя объяснения, то увидев лицо рыжего, они замолкали. Слова затыкали их глотки, не хуже грязной тряпки из подвала Натана. Нет, не было ни добродушной улыбки, ни безумного оскала. Не было ничего. Просто пустое лицо. Он не повёл бровью на поскуливания Ники, сказав хриплым, как скрежет тупого ножа по дереву, голосом: - Встали нахуй. Это не сразу подействовало на Моро и Дэя, но они как ошпаренные вскочили. Кевину было трудно стоять, но он находился в вертикальном положении, стоя в опасной близости к французу и к британцу. Ники тоже, не обращая внимания на попытки поддержать от Дэн, прополз на четвереньках и чертыхаясь, подбежал к ним. Они образовали что-то наподобие полукруга. А потом с завидной скоростью ретировались прочь, оставляя кровавые разводы на полу. Дверь крепко хлопнула и воцарилась тишина. Тесак всё так же торчал из половиц. Пастельные обои были запятнаны чем попало и кровью, занавески разорваны, стеклянный островок разбит вдребезги, как и несколько кружек, а возможно и тарелок. Люстра тоже в хлам. Везде валялись сломанные вещи и лишь чудом уцелевшие часы отбивали секундный ритм. Дэн, чуть споткнувшись, встала и обратилась с немым вопросом ко всем, кто присутствовал здесь. Они бы тоже хотели узнать, какого тут происходит. Мэтт потирал свою подцапанную руку, Рене тупо пялилась на разгром. Рейнольдс на высоких каблуках подошла к Сету, лишь проверив его состояние и убежала за дверь. Единственный, кто сейчас может рассказать что произошло “до”, был Гордон. Уайльдс честно пыталась привести его в чувство, но это несильно помогало. Мэтт теперь тоже с ужасом рассматривал разгром, иногда бросая взгляды на свою девушку. Рене молча поднимала пару уцелевших вещей и ложила из на еле стоявший комод. Честно, Бойду даже было завидно – не каждый станется хладнокровным находясь в “этом”. Сет всё время что-то мычал, но не просыпался. Нахуй его. Дэна выпрямилась, всё ещё смотря на Сета. - Им достанется. Если уж не от тренера, то от меня точно. - Веймак уже в пути. – тихо сказал Рене, продолжая своё незамысловатое занятие. - И кто кроме Гордона знает что тут произошло? – поинтересовался Бойд, сам прекрасно зная ответ. Те, что были в запертой комнате. Откуда продолжились ненормальные звуки. Теперь они с Рене рванули намного быстрее. Намного быстрее справились с выбиванием двери, чтобы узреть, как Натаниэль, замахивается рукой Ники и бьёт её по лицу Жана. Удар, ещё. Лицо француза изображает лишь смирение и вину. Голова не поворачивается из-за другой руки рыжего, что вцепилась ему в длинноватые вороные волосы. Рене оказалась в этом слишком внезапно, защитив Жана своей спиной. Натаниэль прекратил пытку обоих, отпустив руку Ники. Сам Хэммик непрерывно дрожал и проливал бессознательные слёзы. Дэй был рядом, тупо лицезрея это действо. Делал ровно то, что и Мэтт. Бойда в плечо кто-то толкнул и пустил его внутрь комнаты. Он не услышал приближающихся шагов, но увидел почти знакомую персону девушки. Она потянула за ручку и закрыла дверь.

***

- Поздравляю с выздоровлением! К бледному Миньярду в яркую комнату вошло рыжее пятно. Он скинул руки и празднично похлопал в ладоши. Блондин скривился, чем вызвал глупую усмешку у первого. - Ну ну, кто это у нас тут вернулся. Я должен бы сказать тебе спасибо за то, что ты так похож на своего брата, но мы, похоже уже расплатились за это. Ты так не считаешь, м? Хахаха. – он продолжал с лёгкой улыбкой посмеиваться. Веснински говорил то, что он бы никогда не хотел услышать. Миньярд схватился за больную голову целыми, невредимыми руками и поднял на него запуганный взгляд. Он вспомнил. Он знал. С самого ёбанного начала. - Что-то не так? – он снова хохотал. Заткнись: - Ну, у тебя был выбор. Тебе просто повезло. Натаниэль звучал жутко, от этого Миньярду лучше не стало. Сейчас он был по-особенному уязвим и даже если бы очень захотел, не смог бы успокоиться. Он здесь, да. НО ГДЕ СЕЙЧАС ЭНДРЮ?! Он знал. Знал, что тот лежит если не мёртвый, то точно на грани смерти в трёх метрах под землёй. У него спёрло дыхание, задрожали и сжались все мышцы, из горла вырвался измученных полухрип, что прорвался сквозь сжатые зубы. Он впился ногтями, под которыми была запёкшаяся кровь, себе в кожу головы и неотрывно смотрел на дьявола. У Веснински всегда была богатая больная фантазия и он был уверен, что Эндрю был жив. Нельзя чтобы он отделался настолько просто. В подтверждение голубые ледники проклятых глаз сощурились, а кубы растянулись в ужасающем фирменном оскале. Он не смог сдержать голос. Он тихо хрипел, но с каждой секундой его голос перерастал в отчаянный крик. Звук ударялся о стены. Лучше бы это была его голова. Так ему было бы намного лучше. Отчаянье, потеря. Он хотел собственноручно вспороть себе горло за то, что сделал. Руки почти вырвали поредевшие пряди, а тело почти упало с края. А этот монстр просто наблюдал. Со своей улыбкой. Ему было интересно, как он страдает. Миньярд знал. Он уже видел то лицо перед своими глазами – полуразложившееся лицо исхудавшего его. Но он знал, что это не он. Это был Эндрю. Сосуды грозились взорваться, как и голова. Кровь била похлеще осознания. Изо рта словно снова пошла пена. Он снова стал тем животным, переживающим ужасающую ломку. Это убивало, ведь снимать его было уже не с чего. Лучше бы это убило его.