Иопос. Паучий дом

Натаниэль никогда не был заядлым курильщиком. Но в подобные моменты просто необходима была струйка горького, сизого дыма. Он выпускал её из своих лёгких, слушая как на фоне Жан о чём то сдавленно говорит с собеседником. Он бы просто отнял трубку из его рук и послал абонента куда подальше… Но не сейчас. Сегодня он позволит себе эту слабину. Да, таковы были его мысли, но рука сама взметнулась и прислонила телефон, извергающий проклятья к уху. Рот сам открылся, а голосовые связки сами встрепенулись и натянулись. - Натаниэль Веснински. Резкая смена собеседника заставила человека на том конце замолчать. На мгновение, за которое рыжий окинул раздосадованного Моро и согнувшегося на лестнице Дэя взглядом. Он кивнул ему, на что Натаниэль прикрыл глаза. В трубке снова заговорили. - …Явился! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?! – Небольшая пауза на отдышку: - Это тебе не простая выходка, как в марте, нет, это, блять, пиздец! Мальчишка ещё не отошёл от смерти своего отца, клан ещё не отошёл от смерти главы, как снова появляешься ты и херачишь им один из наикрупнейших узлов!! Мы могли бы договориться с ними!.. - Нет, не могли! - Заткнись! Я сейчас говорю! – Натаниэль щёлкнул зубами и заткнулся: - Ты ослушался приказа. Ты нарвался на неприятности и задел этим клан. Ты совершил огромнейшую ошибку. – голос звучал громогласно и холодно: - Ты придёшь и примешь наказание. Ты меня понял? Натаниэль молчал, сжав челюсть. - Ты. Меня. Понял?! – ярость была сравнима с извержением вулкана, и Нат на мгновение зажмурился. - Да. – произнёс он на выдохе и беспомощно скинул трубку. Рука с погасшим телефоном повисла вдоль бока, а голова взметнулась к небу. Несмотря на то, что в лицо светил белый свет прожектора, Натаниэль увидел звёзды. Темно. Было немного прохладно. Но теперь вместо сизого дыма, он выдыхал белоснежный пар. Голова трещала, её как будто разрывало по швам. Хотелось самому разбить её и вынуть ненужные мысли. Или убиться о стену, вон как раз подходящая рядом… - Ниэль… Нет. Рано. Натаниэль опустил голову и перевёл взгляд на Жана. Тот стоял непоколебимой стеной, опорой рядом с Кевином, который теперь тоже смотрел на него. Глаза у обоих были чуть красные, возможно это от нервов, у Дэя подрагивали кончики пальцев. Натаниэль сунул телефон в карман брюк и подошёл к своим братьям. Они молча смотрели друг на друга – слова были излишни. Минута, две. Холод уже давно пробрался под одежду, пустив по коже мурашки, но никто не обращал на них внимания. Было важно обсудить всё то, что планировалось в голове у каждого. Но никто так и не сказал, не намекнул о том, что им предстоит. Натаниэль начал. - 2 недели. У Кевина спёрло дыхание, и он расширил глаза. -…Две? Но… Но как же мы.. Как… - рука Моро опустилась ему на голову. - Печать. – закончил Натаниэль. Дышать не посмел никто. Теперь дрожь пробила и Жана и, как казалось Нату, это далеко не от холода. Он гулко сглотнул. - А выходные? – сломано спросил он. - Ну, я же обещал нашему новоиспечённому мексиканцу экскурсию по дому? – усмехнулся Нат. Атмосфера потихоньку таяла. Когда обоим удалось укротить дрожь, они двинулись обратно. Как оказалось их не очень-то там и ждали – всё веселье уже творилось без них. Вороны собачились с Лисами, остальные команды редко вступали в спор, в основном болтая между собой и не обращая на них внимания. Натаниэль с Рико ещё раз переглянулись, прежде чем Веймак ретировался со своей командой. Теперь они собачились в автобусе. Кто-то был недоволен Сетом, кто-то просто рычал на Воронов, но большая часть сидела в тишине. Это была долгая, бессонная ночь. Фонари, горящие вдоль трассы, сменялись восходящим солнцем. Пейзаж светлел. Всю дорогу разные мысли съедали его живьём и выплёвывали. Терзали душу, скребли как кошки, разъедали мозг по кусочкам. Вдалеке показалась Лисья башня. Натаниэль оторвал взгляд от холодного окна и впервые за несколько часов пошевелился. На его плече сразу встрепенулся Кевин, за ним и Жан. Оба выглядели заспанно, взволнованно и так обыденно, что это чувство теплило душу. Губы рыжего дрогнули в улыбке, что не утаилось от их взгляда, и они тоже скомкано улыбнулись. Подниматься было тяжело – все мышцы окаменели и каждое движение сопровождалось болью. Но это не волновало Натаниэля. Они медленно вышли из автобуса. Им в лицо хлынул холодный воздух, отчего Кевин недовольно промычал и посильнее укутался в свою ярко-рыжую куртку. Но никто не спешил в тёплое фойе здания. Моро, Веснински и Дэй стояли у входа в автобус со своими сумками и ждали. Их проводили странным взглядами Дэн и Мэтт, ровно как Рене с Элиисон. Сэт фыркнул и побрёл прочь, что-то бормоча. Дэвид высказал своё недовольство и отстал. Наконец, вышли Монстры. Аарон глянул на них и прошёл мимо, но был перехвачен за локоть Моро. Ники уже стоял рядом и ожидал, что они скажут. Эндрю не обратил внимания, но остановился напротив. Он мазанул взглядом по руке Жана, уже отпустившей нормального Миньярда, и обратил его на троицу воронят и одного недо-ворона. На лице Натаниэля появилась запоздалая улыбка и тот обратился к близнецам. - Аарон, Эндрю! – восторженный тон констатировал со спокойствием утра и пробирал до мурашек не хуже холода: - Недавно я захотел, чтобы Ники погостил у меня в гостях на следующих выходных, но ваш взволнованный кузен хочет узнать: Не поедешь ли ты с ним, м? – На последней фразе он повернулся к Аарону. Миньярд нахмурился, бросая взгляд на Эндрю, Ники и возвращая его к Натаниэлю и недовольно фыркнул. - Какое мне дело? – его голос сочился ядом и, похоже, ему было далеко не всё равно, но он убеждал себя в обратном: - Ты ошибся близнецом. - Нет же, сейчас я спрашиваю у тебя. Аарон успел лишь смутиться на мгновение, прежде чем в их разговор вклинился Эндрю. - А меня спросить не забыли? – Нахальство вырвалось само собой, показывая во всю эффект зловредных таблеток. Натаниэль бросил на него типичный взгляд. Лишь с недавнего времени Эндрю понял, что блеск в глазах рыжего это не недовольство, не жалость – это отвращение. Это нисколько не волновало Миньярда, так на него смотрели все, кому не лень. Он слишком часто видел этот взгляд на себе, но в отличии от некоторых Натаниэль умело скрывал его. Видимо не совсем. - Зачем? – С искренним недоумением спросил он: - О. Точно. Поверь мне, тебе будет далеко не до этого. Миньярд опасно ухмыльнулся и поднял бровь. Это выглядело, как вызов, но им не было. Натаниэль вздохнул и продолжил, взглянув обратно на Аарона. - Ну так что? Тебя никто не заставляет, но я думаю ты не упустишь возможность провести выходные подальше от шумных лисов и психованного брата. Блондин расширил глаза, недоверчиво взглянул на Ната, потом на Эндрю и снова на рыжего. Затем задумался, опустил взгляд в пол, поднял его на Ники, потом на троицу воронов. Наконец он хмыкнул и бросил. - Ладно. После этого он развернулся и ушёл в общежитие. Только двери слегка скрипнули и легко хлопнули. Только спустя минуту, самым последним и только после толчка Жана, Натаниэль вернул взгляд на второго близнеца. Огонёк удивления погас, как только Эндрю оказался в его поле зрения, и Нату снова стало плохо. Не так чтобы до тошноты, но… Он глубоко выдохнул и отослал Кевина с Ники в общагу. Они ретировались, уходя, Дэй бросил на него недосказанный взгляд. - Ну-с, - начал он: - Мы отправляем тебя на лечение. – улыбка растянулась на его губах коварным надломленным изгибом, и от неё Эндрю захотелось вмазать по лицу Натаниэля. Всё же он ошибся. Порыв был сдержан французом, который потянул рыжего назад, спрятав за своим плечом. На этот многозначительный защищающий жест Миньярд лишь хмыкнул. - А как же свобода слова? Моё согласие? – на лице Эндрю держалась грубая ухмылка, а слова тонули в иронии. - Ты едешь. И это не обсуждается. – фыркнул Нат и Жан обернулся к нему. Удачный момент чтобы ударить в спину, но ему сейчас не до этого. - Нет. – Теперь его губы растянулись в почти искренней ухмылке. Ему было приятно отказывать Натаниэлю почти так же, как и Кевину. Почти. Они забормотали по-французски что очень бесило. А ещё раздражал этот холод. И это поганое утро. И этот рыжий автобус, что уже уезжал с парковки. И это безоблачное небо. И такие же глаза. Миньярд ещё смотрел в них, после обратил взгляд на спину Жана и пихнул его, призывая обратить на себя внимание. Он бы ушёл, но что-то подсказывало, что уходить ещё рано. Слишком рано. Моро никак не отреагировал на его выходку, продолжая перешёптываться на своём родном языке. Пока Натаниэль не заговорил, смотря прямо на Эндрю. -…Значит мы уйдём. – он сделал паузу, ведь после этой фразы Моро проглотил остаток фразы, просто замерев: - Мне с самого первого дня не нравилась ваша идея, а сейчас тем более. Ты же знаешь, что я не люблю, когда… Жан снова перебил его, схватив за плечи. Он даже чуть потряс его, но, встретившись с глазами Ната и получив от него пару реплик, он поник головой. Но плеч из хватки не выпустил. По крайней мере это не помешало Натаниэлю продолжить разговор с Эндрю. - Ты меня слышал. Либо ты едешь с нами, либо ты больше не увидишь нас. Выбирай. – голос его был холоднее и непоколебимее стали. Именно из такого металла, Эндрю ощутил у себя в груди арматуру. - Что ж ты раньше своих птенцов не забрал? – поинтересовался блондин, но его проигнорировали. От этого челюсть сжалась чуть сильнее: - Иди нахуй со своим выбором. - Я тебя понял. Он снова заговорил с Жаном. У того задрожали руки от напряжения. Он порывисто обнял его и что-то надрывисто бормотал. А потом замолк. Он как то медленно, почти легко поднялся. Его руки безвольно свисали вдоль туловища, а голова почти прижалась к груди. Он развернулся и побрёл мимо Миньярда. Они остались лицом друг к другу. Лёгкий ветерок развеял невинно-огненные кудри. Солнце светило в глаза, создавая почти божественный ореол. На затемнённом лице светились два необъятных океана. Их глубина поражала, а холод… На припухлых губах играла нетипичная для него улыбка. Нет, не для Эндрю. Он видел её, но никогда прежде она не была адресована именно ему. Спёрло дыхание, сердце сделало кульбит. Это… прощание? Эндрю кажется, что именно Натаниэля, бывшего ворона, сына какой-то шишки, “брата” нескольких разных людей, дьявола Эвермора и просто, до дрожи прекрасного Натаниэля Веснински он видит в последний раз. Но он же не выбирал... Или выбрал?.. Он уже не понимает, но видит, как крупицы чего-то ценного, выскальзывают у него из рук. Чего-то такого, чего он не ценил должным образом, сметает этим самым лёгким ветерком. На душе слишком душно, тянет, давит. А ещё давит на шею. Слишком ощутимо, чтобы это было игрой его разума. Крепкие руки в жестоком, не дающим пощады захвате сжимаю его шею. Лёгкие без кислорода резко сжимаются, глаза невольно слезятся и расширяются, горло выдаёт хрип. Руки на автомате тянуться сначала к горлу, потом к повязкам, где есть его ножи. В глазах темнеет, разум, а за ним и жизнь, покидают его. И перед смертью он видит дьявола, в обличии ангела.