Иопос. Паучий дом

Они вдвоём сели за стол с аккуратно разложенными на нём тарелками. Пока Натаниэль потирал руками лицо, опухшее от слёз, и уголки глаз, Лола, севшая рядом, гладила рукой его по голове. В столовую зашёл Натан, он категорично посмотрел на пару тихо всхлипывающего ребёнка и женщины, заботливо гладящую его по голове. Лола посмотрела на Натана и легонько хлопнув в последний раз по голове убрала руку под стол. Мужчина сел во главе стола и, не отрывая глаз с сына, начал: - Натаниэль, хватит, - мальчик чуть боязно перевёл взгляд на серьёзного человека: - Ты прекрасно понимаешь, что нужно стараться. Травмы и трудности - это лишь мелочь на твоём пути к достижению цели, - мальчик всхлипнул, а мужчина продолжил свою грозную триаду: - Лола права, что ты можешь и лучше, - при упоминании имени, женщина немного поджала губы. - Но, я не хочу этого делать, - перебил его мальчик: - Это больно. - Натаниэль, - ребёнок вжался в спинку стула от грозного упоминания собственного имени: - Не перебивай меня, - Натан сделал паузу: - Это больно, но ты должен это делать, иначе ты не сможешь быть полезным клану Морияма, да что там, ты не сможешь защитить себя, не говоря о Ичиро. Ты должен научиться убивать. - заключил тот. Ребёнок немного помолчал, но потом снова заговорил - Но почему кошки и собаки? - чуть повысил тон мальчик: - Почему лягушки и птички, почему животные? Они не причинили никакого вреда мне, почему я должен их... - он не смог договорить, проглотив слова в всхлипах. Столовая с минуту молчала. Признаюсь, мнение маленького Натаниэля я поддерживаю. Тишину же нарушил Натан. - Потому что это азы, основа, без неё никуда, - он опёрся локтем в стол, прикрыв ладонью глаза и испуская тяжёлый вздох. Он снова поднял взгляд: - Ты просто должен пройти её быстрее, если тебе так не хочется убивать зверьё. - он прикрыл рукой рот и тихо добавил: - Значит не уроки с Лолой... занятно. Натаниэль молча и яростно потёр глаза и, продолжая шмыгать носом, принялся за еду. Разговор был закончен, началась трапеза. Когда мальчик окончательно успокоился и доел суп, приступая ко второму, в столовую спустилась Мэри. Она молча села на своё место напротив Натаниэля и так же молча принялась за еду. Затяжной обед закончился со звонком Натану, тот ответил, недолго слушая собрал приближённых и, словно на пожар, вылетел из особняка. За столом остались Мэри и маленький Натаниэль. Женщина впервые за весь обед посмотрела на сына и улыбнулась, тот тоже улыбнулся ей своей, детской и весёлой улыбкой. - Пойдём, Натаниэль, - сказала та и протянула ему руку. Он радостно взялся за неё и вприпрыжку тянул маму на второй этаж, в свою комнату. Натан был строг, по крайней мере не настолько что бы не выделить ребёнку хотя бы какое нибудь помещение для одиночного проживания. Он даже не поскупился на нормальный размер комнаты. Было бы странно, если бы мальчик жил в кладовке без окон, где вдохнуть было бы так же сложно как и повернуться, хотя очень в его стиле. Сама же комната была небольшой, по крайней мере в ней помещалась кровать, письменный стол, высокий шкаф и даже оставалось достаточно пространства для игр, хотя скорее всего для будущей горы трупов - именно столько может поместиться в свободном пространстве, устланном ковром. Светлые обои пастельных тонов служили контрастом мрачному коридору, а высокое окно прямо напротив двери заставляло каждого вошедшего в светлое время суток зажмуриться, что дало бы лишнее время на убийство жертвы. Возможно планировкой занимался сам Мясник, а может в других комнатах было иначе. Мальчик не знает. Он отпустил руку матери на пороге, подошёл к столу, отодвинул стул и, сев с прямой осанкой, подготовился к дальнейшей работе. Перед ним были разложены несколько тетрадей, ручка, пара простых карандашей и разные учебники. На полках, что висела прямо над столом расположились книги, уложенные ровно в ряд. Мэри взяла стул, стоявший до этого у кровати, поставила его рядом с мальчиком и села, рассматривая работу в тетрадях. На листах были выведены кропотливые, слегка крючковатые буквы и слова, на других цифры, в учебниках с забавными картинками лёгкие задачки и задания. Натаниэль учился на дому. На то было несколько причин, одна из которых была в том что никакая нормальная школа не приняла бы к себе маленького трёхлетнего ребёнка, даже если бы его родители с пеной у рта заявляли что он вундеркинд. Другая же была в том, что мальчик был избирателен: он обожал математику и устные занятия, но абсолютно ненавидел гуманитарные направления - это послужило причиной тому, что его математические знания были выше, а другие явно отставали. Главной же причиной была фамилия, а скорее принадлежность его к роду, к клану. Младший был очень похож на его отца и очень ценен для клана. Следствием стало то, что семья Веснински нанимала учителей на дом, до этого тщательно проверяя их историю, чаще всего это были люди клана. Они занимались с ним каждый день, обычно занятия были после обеда, так как обычно в это время у жителей дома появляется неотложная работа. Так, скоро должен будет подойти, обожаемый мальчиком, учитель математики Акайо Накамура - один из подчинённых клана. На самом деле он являлся профессором математики в одном известном университете в японии, по совместительству владелец нескольких прибыльных проектов клана. Такому важному человеку было бы унизительно обучать маленького мальчика математике, но приказ Морияма не оспаривали. Да и возможно он сам не был против такого своеобразного отпуска, ведь обучение ему давалось крайне легко. Мэри задумалась. В это время со стороны коридора послышались шаги, мальчик встрепенулся, подскочил и встал в стойке смирно, пока в проёме не показался невысокий мужчина в очках и тёно-зелёном пальто. - Коничива, господин Накамура-сэнсэй, - с радостной улыбкой и в уважительном поклоне чуть ли не крикнул малец. - Коничива, Натаниэль, - с улыбкой ответил мужчина. С самого детства младшего Веснински окружали люди японского происхождения, они выглядели всегда опрятно, говорили с ярко-выраженным акцентом, иногда переходя на родной язык. Натаниэлю нравились эти люди, их внешний вид и необычный, непонятный ему язык, поэтому он часто просил их научить его ему. В ответ на это клан прислал ещё одного учителя, который учил его японскому. На самом деле мальчик был хорошим учеником, любознательным - он пытался вникнуть во всё что ему преподавали, а если что-то не получалось, то заучивал наизусть. Мэри отвлеклась и, переведя взгляд на учителя, поздоровалась, освобождая место для мистера Накамура. - Здравствуйте, мисс Веснински, - сказал тот и сел на освободившееся место. Мальчик сел следом и они начали занятие. Мэри стояла у кровати, наблюдая за каждым действием учителя. Она знала что у всех в клане запачканы руки, и даже такие люди как он - не исключение. Мать, искренне беспокоящаяся за своего ребёнка, была настороже, готовая вспороть того, кто причинит боль её чаду. Два часа занятий закончились довольно быстро и она облегчённо выдохнула, когда учитель, попрощавшись, вышел за порог особняка. Она села на кровать и прикрыла глаза рукой - сильное беспокойство давило на виски. Маленькие ручки появились на её коленях и она подняла на присевшего перед ней мальчика, что слегка задумчиво смотрел на неё. - Мама, ты устала? - спросил тот, невинно хлопая своими большими глазами. - Нет, милый, - она улыбнулась и погладила его по голове: - Пойдем гулять? - предложила она, зная как мальчик на это отреагирует. Он задорно подпрыгнул, глаза засветились предвкушением и он не теряя времени взялся за руку матери оттягивая её к выходу. Мэри улыбнулась и пошла следом за возбуждённым мальчиком. Вместе они потеплее укрылись в теплые пальто и пока Мэри завязывала шарф, покачивающемуся на ногах, мальчику, к ним подошёл Патрик. Он единственный оставался в особняке на постоянной основе, был ли в этом замешан приказ Натана оберегать их двоих, в особенности мальчишку, или ненадобность его персоны в делах - никто, даже сам Мясник точно не знал. Он взглянул на них, надел коричневое пальто и проверив карманы вышел первым. К особняку Веснински прилегал задний двор, вполне ухоженный и красивый, но у мальчика абсолютно не было желания проводить на нём время, ведь именно там Лола приказывала закапывать ему трупы всех покалеченных животных. Его пару раз отпускали гулять во двор, но он лишь сидел на крыльце, отказываясь ступать на газон. Мэри держала руку Натаниэля, стоя на предпоследних ступеньках дома. Димаччио пригнал одну из скромных, чёрных машин к ступенькам и оба, мать и сын, сели в неё. Патрик отъехал от особняка и свернул в сторону ближайшего парка с детской площадкой. Натаниэль пуская искры радости из глаз глядел в окно и болтал ногами, пока Мэри, прислонившись к стеклу, безучастно смотрела в лобовое стекло. Дорога заняла добрых пятнадцать минут и как только машина остановилась на свободном парковочном месте, Натаниэль резво вылетел из машины, оглядываясь по сторонам, готовый сорваться, но стойко удерживающий себя на месте. Ровно до тех пор пока Мэри не вышла и подала ему руку. Они шли по вымощенной камнем дорожке: радостный ребёнок тянул, но не сильно, свою маму, которая еле поспевала за ним, а за ними шёл угрюмый мужчина, своими широкими шагами он спокойно следовал за парой. Дорожка привела их на небольшую площадку с горкой и Мэри, наконец, отпустила Натаниэля. Он обернулся на неё в немом вопросе и, дождавшись кивка, прытко побежал к горке. Сама женщина села на скамью возле, оставляя с противоположной стороны место для Патрика. Весьма тактично с её стороны. Но он предпочёл стоять, смотря на лазающего рыжего ребёнка. Был ноябрь. Холодный ветер завывал, обмораживая открытые участки кожи. Чернеющий настил из завядшей листвы был немного мокрым, кое где он был в инее. На небе ни просвета - всё укрыли серые облака. Яркие стенки площадки сильно выделялись среди сереющей картины и в них, мелькая яркими огоньками и издавая звенящий смех, бегали дети. Среди разноцветных шапок детей мелькала одна чёрная, из под которой выбивались огненные кудри. Сразу под ними голубые и холодные, словно ледники, глаза. Он бегал между конструкциями, избегая догоняющих его детей, и громко смеясь. Такой жизнерадостный ребёнок, что кривлял рожицы, подначивал словами и быстро убегал никак не мог стать безжалостным Балтиморским Мясником, правой рукой главы крупнейшего клана Морияма, не мог навсегда надеть маску безразличия на своё лицо, шагая широкими шагами по головам и убивая с холодным безразличием. Или мог?...