Охотники за привидениями

      — Привет! — радостно сказал Сан, глядя на парня под собой с живым любопытством. — Ты Уён?       — Агргхм, — просипел журналист, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха и напрягая ноющие от удара ребра. В голове замигал огонек зарождающейся паники от столь тесного тактильного контакта. — Слезь с меня, идиот…!       — Ой, извини, — спохватился Сан, соскальзывая на пол и, ловко вскочив на ноги, протянул Уёну руку.       Доберман с трудом сел, потирая грудную клетку и успокаивая бешено колотящееся сердце, затем посмотрел на лучезарно улыбающегося ему охотника и хлестко ударил его по руке, вставая самостоятельно. Сан, похоже, искренне удивился такой реакции, с недоумением уставившись на свою ладонь. Со стороны он был похож на щенка, которого внезапно и без причины пнул любимый хозяин.       — Эй, я же извинился… — обиженно протянул Сан. — Тебе вообще не стоило ко мне подкрадываться, у меня же реакция!       — Я не подкрадывался, — огрызнулся Уён, стараясь не показать в какой раздрай его привело это короткое физическое взаимодействие. — Я тебе что — ниндзя, чтобы к людям подкрадываться? Я просто подошел и аккуратно тронул тебя за плечо, а ты меня чуть не убил!       — Я не виноват, — все еще обиженно ответил Сан. — Все знают, что меня нельзя внезапно трогать, потому что я тренированный как раз на эти случаи.       — Тогда в следующий раз вместо того, чтобы привлекать твое внимание цивилизованными способами, я просто кину в тебя чем-нибудь, — пообещал Уён. — Итак?       — Итак? — тупо повторил за ним Сан. — Что?       — Я новенький, и я пришел, — развел руками журналист. — Может, что-то скажешь? Или покажешь? Или зачем мы тут вообще собрались?       — Могу бицепсы показать, — воодушевился Сан, поднимая левую руку и напрягая мышцы. — Смотри! Здорово?       — Потрясающе, — кисло ответил Уён, не понимая: этот парень и правда тупой или притворяется?       — А теперь ты!       — Что «я»? — обреченно вздохнул журналист.       — Покажи мне руки! — потребовал Сан. — И тело!       — Ага, а больше тебе ничего не показать? — возмутился Уён, еле сдержав совершенно немужественный порыв испуганно закрыться от чужого взгляда руками. — Может, мне еще раздеться тут?       — Хм, — задумался Сан и вдруг просиял, радостно хлопнув в ладоши: — Слушай, это отличная идея! Я переживал, что у тебя может не оказаться с собой спортивной формы, и нашу тренировку придется отложить, но ведь ты можешь раздеться и тогда тебе и форма не понадобиться, и я лучше смогу оценить работу и состояние твоих мышц! Ты гений!       — Хуений! — выпалил в ответ Уён, отшатываясь от парня. — Ты с ума сошел?! Я не собираюсь раздеваться!       — Почему? — не понял Сан, а после недолгой паузы обеспокоенно предположил: — Ты стесняешься своего тела? Или меня? Хочешь, я тоже разденусь? Тебе так будет комфортнее?       — Заткнись, нахуй! — воскликнул Доберман, окончательно теряя все свое самообладание. — Я не собираюсь раздеваться и точка! И тебе не должно волновать, почему! Потому что мы адекватные люди в современном обществе, блять — вот почему!       — Ты как-то слишком остро реагируешь, — нахмурился Сан. — Это, конечно, не мое дело, но у тебя был… Был какой-то неприятный опыт? Пойми меня правильно, я не из любопытства спрашиваю, просто я должен знать о твоих психологических проблемах, потому что несу за тебя ответственность. Если тебе тяжело сказать об этом так сразу, то мы можем куда-нибудь сходить, выпить, поговорить по душам…       — Боже, ты меня самого сейчас с ума сведешь, — простонал Уён. — С чего ты вообще взял, что у меня был какой-то негативный опыт? Откуда в твоей голове появилась эта мысль?       — Но ведь ты сам отказываешься раздеться для занятия, — озадаченно ответил Сан. — И в этом нет ничего, что должно было вызвать такой реакции, как у тебя. Люди же спокойно ходят в бассейны там, в бани, некоторые и по улицам в одних шортах гуляют.       — Кхм-кхм, — вдруг прервал их увлекательную беседу Хонджун, постучав по стеклу открытой двери. — Всем привет. Я пришел за документами нашего новенького.       — Да, сейчас, — ответил Уён, подходя к лидеру и доставая из оставленной у входа сумки папку от Реймонда. — Вот, держите, пожалуйста.       — Можно и без формальностей, — подсказал Хонджун, принимая бумаги и оценивающе глядя на покрасневшее лицо журналиста. — Как дела? Все в порядке?       — Нет, не в порядке, — сдержанно пожаловался Уён. — Он заставляет меня раздеваться.       — И? — уточнил лидер команды, одновременно сосредоточенно просматривая документы в папке.       — Что значит «и»? — уставился на него Доберман. — Это разве нормально, что мой наставник в первый же день работы заставляет меня раздеваться?       — А твой наставник объяснил свою просьбу? — вкрадчиво поинтересовался Хонджун. — Он привел какие-то аргументы?       — Да, привел, но ведь это же бред!       — Знаешь, Уён, — спокойно произнес лидер, поднимая голову и глядя журналисту в глаза. — В этой работе многое будет зависеть от слаженной работы команды. А слаженная работа команды в свою очередь невозможна без руководителя и подчиненного, который выполняет его приказы. Беспрекословно и быстро, понимаешь? Даже если они кажутся ему бредовыми, приказ есть приказ. А ты в первый же рабочий день, как ты верно отметил, демонстрируешь агрессивное неподчинение приказам своего наставника, хотя, помнится, на собеседовании заявлял о своей способности четко следовать чужим приказам. Так, что? Мне стоит оформлять эти документы, или ты сейчас заберешь их и пойдешь по своим делам?       — А если его приказы нарушают мои права? — холодно спросил Уён. — Если он пользуется своим положением наставника для достижения сомнительных целей?       — Эй! — обиженно воскликнул Сан.       — Сан и сомнительные цели? Да никогда в жизни, — усмехнулся Хонджун. — Корыстность, манипуляции, абьюз — это вообще не про него. Он честный, открытый и прямолинейный человек, на него можно положиться. И еще с ним всегда можно договориться. Ты пробовал с ним договориться?       — Нет, — нехотя признал Уён. — Меня слишком возмутило его требование, да и сама встреча вышла не из лучших, так что мы сразу не поладили.       — Что ж, умение признавать свои ошибки — это ценное качество! — похвалил мужчину Хонджун. — А в следующий раз советую сначала выполнять приказы наставника, а потом уже спрашивать, что и почему. На заданиях такая привычка может спасти твою голову. Или хотя бы ногу. А ты! — Лидер перевел строгий взгляд на Сана. — Будь потерпеливее и потактичнее с новеньким. Войди в его положение: человек первый день здесь, а ты сразу его своим темпераментом давишь!       — Да, ты прав, — покаялся Сан, опустив голову. — Я больше так не буду.       — Ладно, дальше уже разберетесь сами, — махнул на них свободной рукой Хонджун. — Я буду у себя в кабинете, беспокоить только в экстренных случаях.       — Уён, — робко позвал Сан, когда лидер ушел. — Я, наверное, и правда перегнул… Я тебя не обидел?       — Нет, ты меня не обидел, — процедил журналист, мысленно давая себе затрещину. Это ж надо было так проколоться! Чуть не вылетел с первой же проверки! Так он точно никогда не доберется до мошеннической схемы ATEEZ!       — Тогда, что? — все также неуверенно продолжал Сан. — Ты разденешься для занятий?       — Это обязательно? — устало поинтересовался мужчина.       — В принципе, да, было бы неплохо. Так я сразу увижу, какие мышцы у тебя в хорошем состоянии, а какие — нет, — пояснил Сан. — И мы будем знать, что качать и с чем могут быть проблемы. Напарники должны знать слабые и сильные стороны друг друга, но если тебе некомфортно, то мы вполне можем отложить наше первое занятие до завтра, а сейчас пойти в паб и пропустить по стаканчику соджу…       — Нет, — уверенно мотнул головой Уён. — У нас и так мало времени, не стоит тратить его впустую. У вас есть раздевалка? Не хочу оголяться посреди зала.       — Вон те двери, — подсказал Сан, показывая рукой за тренажеры. — Крайний шкафчик справа свободен. На нем цифра восемь, если что.       — Спасибо, — сухо поблагодарил его Уён и поспешил в указанном направлении.       Оказавшись в одиночестве, журналист опустился на лавочку и запустил переставшие наконец дрожать пальцы в волосы, массируя кожу голову. Вот дурак! Повелся на провокацию, вышел из себя, чуть не схлопотал увольнение, показал свою главную уязвимость и вдобавок получил недвусмысленный приказ выполнять любые, даже самые абсурдные требования этого дебила Сана. Красавчик просто! К концу двух недель «тестирования» они вообще его по косточкам разберут, и вся миссия пойдет по звезде, как и статья.       Пережив мощную волну самоистязаний только благодаря упражнению, которое подсказал ему когда-то личный психолог, Уён поднялся с лавочки, расстегнул рубашку и аккуратно сложил ее таким образом, чтобы потом не идти в мятом. Поразмыслив, он все же дернул за ручку шкафчик с номером семь в попытке порыться в чужом грязном белье, но тот оказался заперт, а остальные шкафчики он трогать не стал на случай, если у этих уродов в раздевалке есть камера. Если подсматривают, то пусть думают, что он просто цифры путает, а не ищет компромат.       Полуголым стоять было неприятно. Воздух холодил кожу, посылая мурашки и заставляя соски затвердеть, что значительно добавляло дискомфорта и напрягало и так уже потревоженную нервную систему. И почему он не додумался захватить с собой спортивную форму? Хотя это скорее вина ATEEZ — могли бы и предупредить. Или… не могли?       Уён задумался. Что если этот весь спектакль — это специально спланированная и осознанная манипуляция? Нельзя забывать с какими профессионалами он работает, его вполне могли уже начать «обрабатывать»! И если это была манипуляция, то пока он им проигрывал: срывался, терял самообладание, указал им на свое слабое место, а в итоге все равно делал так, как они сказали. Вот только непонятно, зачем им это? Чего они пытаются добиться? Журналист терялся в догадках по поводу их мотивации и целей и от этого не мог определить правильную стратегию поведения.       — Спокойно, — тихо напомнил себе Уён. — Главное, действовать спокойно и рассудительно, без нервов. Ты справишься.       Повторив психологическое упражнение, он уже взялся было за пряжку ремня, как вдруг дверь в раздевалку распахнулась и внутрь ворвался его будущий напарник.       — Я понял! — счастливо сообщил замершему от удивления журналисту Сан. — У тебя не было никакой травмы и тебя никто не пытался изнасиловать, ты просто стесняешься принта своих трусов, верно? Не переживай, у меня они тоже прикольные!       И затем этот уникум на полном серьезе спустил штаны, демонстрируя новому сотруднику трусы в танцующих пандах. У Уёна натурально пропал дар речи в тот момент, все что он мог — это с открытым ртом смотреть на лицо Сана, явно гордого тем, что разгадал причину их ссоры, и молча недоумевать по поводу того, где таких кадров только выращивают. Кажется, Доберману понадобится не только мануальный терапевт, но и психотерапевт, чтобы лечить бреши в сознании, наносимые поведением непосредственного начальства.       Максимально непосредственного начальства.

***

      После того, как Уён смог с честью выдержать проверку стрессоустойчивости демонстрацией чужого нижнего белья с пандами, они вернулись в спортзал, где Сана будто подменили. Взяв на себя роль тренера, он сразу же стал серьезным, сдержанным и собранным: никаких комментариев о чересчур скучном нижнем белье Уёна, никаких шуточек, дурацких выходок или непонятных заданий, все строго и ясно.       В первую очередь Уёну предстояло бегать. Затем разогреваться под бдительным руководством Сана. После новый сотрудник продемонстрировал свои способности по прессу, отжиманиям, подтягиваниям, прыжкам в длину и растяжке. Охотник тем временем достал откуда-то блокнот и ручку и делал пометки, периодически уважительно кивая или недовольно качая головой.       — Итак, новобранец, ситуация у нас тобой понятна, — подвел итог Сан в конце занятия, поставив в блокноте точку. — Форма у тебя в целом хорошая, проблемы есть, но они решаемы. Во-первых, бег. Бегаешь ты неправильно, так что будем учиться ставить стопы. Во-вторых, спина. Она у тебя слабовата, возможно, вел долгое время сидячий образ жизни. В-третьих, выносливость никакая, мы с тобой тут сорок минут, а ты уже, считай, сдох.       — А можно вопрос, господин начальник? — уточнил Уён, откидывая со лба мокрую прядь и поднимая руку.       — Разумеется, спрашивай!       — А какое это имеет отношение к моей должности?       — В каком смысле? — не понял Сан.       — Ну, вот ты говоришь, что мы будем учить меня бегать и качать мне спину, — пояснил Уён. — Но ведь я не на фитнес пришел, а на работу. Зачем нам тогда это делать? Может, лучше объяснишь мне, как вы дома осматриваете, как призраков ловите, всякие следы там ищете, пентаграммы рисуете, соль сыпете — вот это вот всё. А со спортом я уж сам как-нибудь разберусь.       — Кажется, я не с того начал, — озадаченно произнес Сан, почесав в затылке. — Надо было сначала рассказать тебе о нашей системе подготовки, чтобы ты понимал, как и что мы будем делать… Что ж, тогда иди в душ, чистые полотенца лежат в стопке при входе в душевые; гель, шампунь, мыло лежат там же при входе в шкафу, можешь пока взять мои — они с наклейкой в виде звездочки. А после душа одевайся и дуй на кухню, там и обсудим твои занятия. И сразу скажу: не волнуйся, охотиться мы тебя научим, и всю информацию предоставим.       — Хоть на том спасибо, — проворчал Уён, направляясь обратно в раздевалку. Выход к душевым был именно там, и он очень надеялся, что уж в этой зоне камер у ATEEZ точно нет.

***

      — Так-с, — начал разговор Сан, ставя перед Уёном чашку горячего чая с мятой. — Это тебе для успокоения, а то ты нервный какой-то.       — Спасибо, — скупо поблагодарил его Уён, грея руки о чашку, пить из которой даже не собирался. Как и спорить по поводу своей «нервозности» и ее причин, к которым добавился тот факт, что теперь от него несет кокосом — у Сана с этим запахом оказались и гель, и шампунь, и даже мыло.       — Четыре стадии, — вдруг выпалил охотник, садясь на против и вальяжно закидывая ногу на ногу. — В охоте на нечисть (и не только на призраков, кстати, мы здесь ловим много кого, но так как начинали именно с привидений, то прижилось именно это название) есть четыре стадии. Мы с тобой будем изучать их одновременно и одинаково тщательно, чтобы через две недели на зачете ты смог без проблем пройти каждую и получить допуск к работе в поле. Итак, стадия первая!       — Погоди, — остановил его Уён, дотягиваясь до своей сумки и доставая оттуда ежедневник и карандаш. — Я запишу. Начинай.       — Чувствую себя профессором в университете, — заметил Сан, выпрямив спину и сложив руки на столе. — Знаешь, а это даже приятно! Итак, уважаемые студенты, начинаем нашу лекцию! Записывайте подробно, этот материал обязательно будет на экзамене! Первая стадия охоты — это общение с клиентом. Требует коммуникативных навыков, терпение, эмпатию и смелость. Между нами говоря, Ёсан эту стадию всегда проваливал, слишком уж скромный. Но ты, я думаю, справишься, если только не начнешь на собеседников сразу же после «здрасьте» с кулаками бросаться, как сегодня.       — Я на тебя не нападал, — хмуро ответил Уён, не поднимая глаз от ежедневника, в который старательно записывал слова Сана. — Это ты на меня набросился, а я защищался лишь словесно, причем в рамках приличий, я даже не послал тебя ни разу.       — И все же, возможно, тебе стоит немного поработать с коммуникативными навыками, — раздражающе заботливо заметил Сан, а Уёна аж передернуло от такой несправедливости. Сволочь! Сам нихрена с людьми общаться не умеет, а еще учить его будет! — Вторая стадия — это сбор информации. Здесь нужно уметь пользоваться кое-какими инструментами, знать, что искать, как собирать исследовательский материал и так далее. Это чисто практические навыки, их будем изучать непосредственно в действии. Третья стадия — анализ. Стадия исключительно теоретическая. Здесь ты должен обладать определенными знаниями, необходимыми для определения вида паранормальной активности, с которой столкнулся. На начальном этапе тебе будет достаточно базовых знаний, остальное будем делать мы. И четвертая стадия — это охота. Самая опасная и сложная стадия, во время выполнения которой ты должен неукоснительно соблюдать несколько правил. Запиши их и вызубри до завтра. Первое, специально для тебя: приказы не обсуждаются. Второе: не допускать паники ни при каких обстоятельствах. Третье: если приказ отдает Чонхо, то выполняем его все и сразу, даже если он кажется абсурдным, вроде «подпрыгните на месте на счет три». Четвертое: не разделяемся! Ходим либо группой в два человека, либо в четыре, и никак иначе. Пятое: на дело всегда надеваем GPS-браслет, если браслет забыт или потерян, то мы на дело не идем. Шестое: не геройствуем. Наша задача — спасти людей, а не помереть при первой же возможности. Седьмое: если что-то кажется подозрительным, то сообщаем об этом команде. Никаких «наверное, показалось» или «думаю, это ерунда»! Засомневался — говори! Информация во время охоты может спасти жизнь. И наконец восьмое правило, оно появилось недавно: внимательно смотри под ноги. Все ясно?       — Мне непонятно третье правило. Почему у Чонхо такая привилегия по приказам?       — Его как-то по голове упавшая балка ударила, поэтому теперь он временами может видеть будущее, — с готовностью объяснил охотник. — К сожалению, в большинстве случаев контролировать эту способность он не может, но зато иногда ему может прийти видение о том, когда обвалится пол или, например, что в тебя сейчас полетит нож. Так что его приказам мы следуем всегда и без раздумий.       — Это что, шутка?       — Ясновидение — это не шутка, — невозмутимо возразил Сан. — Это дар.       — Ясно, — поджал губы Уён. Похоже, эту мистическую чепуху ему тут будут еще долго в уши лить. — Это все? Или есть еще какие-то правила? Например, три раза кукарекнуть при входе в дом или закрывать глаза, когда лают собаки?       — Если у тебя есть такие пожелания, то я не запрещаю, — неожиданно растерялся Сан, будто бы слова собеседника сейчас не сочились ядреным сарказмом. — Каждый защищается от темных сил как может и хочет, и лишних оберегов не бывает, хотя я ни разу и не слышал о подобных. Только одна просьба: если будешь кукарекать при знакомстве с клиентом, то делай это потише, а то они могут… не понять.       — Я вообще-то шутил сейчас, — сухо пояснил Уён. — У тебя совсем нет чувства юмора?       — Конечно, есть, — тут же расплылся в хитрой улыбке Сан. — А ты повелся! С чувством юмора у меня все отлично, поэтому в ближайшее время будем тренировать твою способность подчиняться моим приказам требованием покукарекать. Задача ясна? Неважно, где мы находимся, с кем и при каких обстоятельствах, я говорю тебе кукарекать — ты кукарекаешь три раза, и вдобавок так, чтобы я слышал. Каждое невыполнение приказа буду фиксировать письменно, и на твоем зачете большое число будет говорить не в твою пользу. А теперь пошли!       — Куда еще? — недовольно вздохнул Уён, закрывая ежедневник и убирая его в сумку.       — В паб, конечно же! — ответил Сан. — Пить соджу, есть лапшу и налаживать рабочие контакты! Я угощаю, встречаемся через десять минут у входа в здание. Кстати! Ну-ка, новичок, кукарекай!       — Кукареку. Кукареку. Кукареку, — без энтузиазма отчеканил Уён. — Доволен?       — Над артистизмом мы еще с тобой поработаем, — весело подмигнул ему охотник. — Но в целом ты хороший мальчик! Так держать.       Доберман испытал неизвестное ему доселе желание вцепиться человеку в шею и прогрызть в ней дыру, но вместо этого выдал что-то среднее между улыбкой и лицевой судорогой. Сука, смешно ему! Посмотрим, кто тут будет смеяться последним!