Тот, кто ищет

      Как же тяжело без волшебной палочки. Планируя свою «операцию», я даже не подумал о том, как буду ориентироваться вечером в комнате Амбридж без Люмоса. Мне казалось, самое главное — попасть в комнату, а уж там как-нибудь разберусь!       Немного спасает камин, который топится в дальнем углу — видимо, эльфы поддерживают огонь в нем постоянно, чтобы не выстудить спальню. В полумраке, наполненном запахом дров и отблесками огня, тени от предметов тянутся через всю комнату, все кажется гигантским, таинственным — будто попал в заколдованное королевство. У Амбридж здесь и правда королевство, живет она не по-спартански — несмотря на то, что изо всех сил пытается приучить к этому нас. Огромная кровать с бордовым балдахином, два круглых столика со шкатулками, напольная ваза с огромным букетом красных тяжелых роз, которые прямо-таки воняют сладостью (видимо, тот, кто дарил, перестарался с наколдованным ароматом), приоткрытый шкаф, пушистый ковер, статуэтки на каминной полке, пара кресел, диванчик у окна, об который я спотыкаюсь, сделав шаг вперед… И как я буду искать крестраж в этом маленьком королевстве барахла?       Одно хорошо — я чувствую, что он здесь. В воздухе точно трепещет нить — слабая, невесомая, тревожная. С дневником Тома Реддла было так же. А вот в пещере, когда Дамблдор пытался достать то, что крестражем не являлось — нет. Видимо, моя странная связь с Волдемортом дает о себе знать и здесь. Никогда не думал, что буду почти рад этому.       Я иду к шкатулкам, открываю, начинаю перебирать — блин, тут столько подвесок, ожерелий, колец… вот бы вытряхнуть все на стол и посмотреть, но тогда Амбридж сразу заметит, что ее обворовали. И сразу начнет искать пропажу.       Нет, в этой шкатулке нет, и в следующей, и в третьей. Где же он?       Я иду к шкафу, тяну створку на себя, и вместе с приторным запахом на меня обрушивается что-то пушистое и с перьями. Накидка какая-то. Я откидываю ее с лица, выдвигаю ящики: побрякушки продолжаются, вперемешку с платками и перчатками. Создается ощущение, что Амбридж ограбила магазин — столько здесь разномастного барахла. Или она на радостях накупила, из-за этого журналиста?       Вдруг шрам вспыхивает — знакомая боль, ее давно не было — и я замираю над ящиком, который только что выдвинул. Крестраж здесь. Мне даже не нужно ворошить вещи, чтобы это понять: он, точно маленькое сердце, пульсирует под гущей платков и украшений, я отчетливо слышу его биение, оно само притягивает мою руку, которая медленно ныряет вглубь и тянет цепь…       — Хорошо смотритесь, Поттер. Всегда знал, что преступные наклонности у вас в крови.       

* * *

      Мгновенный лед окатывает меня с затылка до лодыжек, а время замирает — ни звука, ни дыхания. Я оборачиваюсь — с дивана на меня смотрит профессор… нет, директор Снейп.       Этого не может быть. Его же там не было еще пару минут назад. Ну не слепой же я.       Это конец.       Снейп сидит на диване, развалившись — так расслабленно и спокойно, будто просто присел отдохнуть после тяжелого трудового дня. Пальцы постукивают по волшебной палочке, лежащей рядом. Он откровенно потешается надо мной — ну, и что вы сейчас будете делать, Поттер, давайте, попрыгайте, устройте цирк, без вас же скучно было.       А ничего я не буду делать. Он не должен заметить крестраж. Это главное. Все, что угодно, только не дать ему понять, зачем…       Эта мысль молнией прошивает голову, пока я аккуратно разжимаю пальцы и убираю руку из ящика.       — Вы, конечно же, совершенно случайно мимо проходили? — говорит Снейп, и его запавшие воспаленные глаза смотрят на меня как-то издалека. Он будто и сам устал от вечной насмешки, терзающей его рот. Он закидывает ногу на ногу, устраивается поудобнее, готовясь смотреть спектакль «Поттер на месте преступления».       — Я… хотел отомстить.       — И чем это вы собрались мстить?       Черт, черт, у меня даже нет с собой ничего.       — Я… хотел устроить у Амбридж бардак, она же не любит, вот, хотел вещи испортить… — Детский лепет какой-то получается, я жалобно блею, вместо того чтобы…       — И для этого вы лезли в ее комнату через окно, рискуя сломать себе шею. — Снейп вздыхает, потирая переносицу и прикрывая глаза. — Поттер, вранье — явно не ваша сильная сторона.       Он знает все. Почти все. Надо убедить его, что…       Я выпрямляюсь, стараясь говорить уверенно:       — Я не вру. Я правда хотел отомстить. Она меня достала уже…       — Хотели — не отрицаю, но лезли не за этим. Покажите, что у вас там в руках.       — Ничего, — я протягиваю к нему обе ладони, но он морщится, продолжая тереть переносицу, как человек, у которого смертельно болит голова:       — Рекомендую не тянуть время, Поттер. Не усложняйте себе жизнь.       Я молчу. Я усложняю себе жизнь. Ну и пусть. Я и под пытками не выдам то, что знаю о крестражах.       — Я вас пытать не собираюсь, Поттер, — цедит сквозь зубы Снейп и усмехается, ловя мой ошарашенный взгляд. — С вами и легилиментом быть не нужно, все ваши мысли на лице написаны. Попробуем обойтись без пыток — или что вы там себе насочиняли… — Он вдруг резко встает, делает взмах палочкой, и я с ужасом слышу:       — Акцио предмет, найденный Поттером!       Медальон с легкостью взмывает в воздух и повисает между ним и мной, в нескольких сантиметрах от его палочки. Даже отсюда я слышу, как вихрится, бьется в медальоне сила, не находящая выхода и только жаждущая выплеснуться на того, кто окажется рядом. Медальон будто светится в темноте — тусклое, призрачное, неживое и нетеплое свечение, оно проникает вглубь меня, отдается свистом в ушах. Меня охватывает дрожь — вот теперь-то все пропало, разве что удастся скормить Снейпу ложь про то, что ты просто хотел уничтожить одно из любимых украшений Амбридж, только и всего, пусть он только не полезет в голову, не увидит…       А Снейп стоит точно громом пораженный — теперь я знаю, как это выглядит. Похоже, мы оба не дышим какое-то время… а потом я слышу шаги в коридоре. Снейп делает молниеносное движение — и меня стягивают веревки, следующее движение — по мне точно разливается что-то холодное — и, опустив голову, я понимаю, что стал невидимым.       — Молчать и не двигаться, — шипит Снейп, толкая меня в шкаф, в темную душную гущу платьев. Это было бы почти смешно, если бы не крестраж, который он следующим движением отправляет себе в карман.       Дверь распахивается, и я слышу голос Прилизанного — абсолютно трезвый (ну естественно!), суровый и звучный:       — Руки вверх! — как в кино. — О… о, простите, господин директор, я… я не знал, что вы… Я думал, вы в Хогвартсе... Госпожа Наставница оставила мне инструкции и пароль от комнаты на случай…       — Плохо же вы выполняете инструкции, Бенджамин, — говорит скучающим голосом Снейп. — Мне поступил сигнал, что в комнате Долорес кто-то есть. У меня свои методы контроля… Кто бы это ни был — он уже ушел.       Я хорошо представляю, каким взволнованно-подлизывающимся выглядит сейчас воспитатель Бенджамин.       — Но… господин директор… я не думал… у детей ведь нет волшебных палочек… как кто-то мог проникнуть в комнату…       — «Как» — это ваша задача выяснить, Бенджамин. Я думаю… — Снейп идет к окну и со скрипом захлопывает створку, — либо среди детей есть незарегистрированные анимаги… либо кто-то все же раздобыл палочку. И, честно говоря, последнее меня совсем не удивляет, если принять во внимание дисциплину в последнее время. Особенно среди воспитателей.       — Я немедленно допрошу детей, господин директор!       Снейп вздыхает:       — Бенджамин, «быстро» не всегда означает «хорошо». Устройте неожиданную проверку завтра утром, когда ваши коллеги… придут в чувство. Варить тонны Антипохмельного зелья сейчас я не намерен. А завтра проверьте вещи детей, проверьте, не пропало ли что-то еще…       — А как быть с анимагами, сэр? Если поить всех детей Веритасерумом…       — Включите мозги, Бенджамин, — в голосе Снейпа прорывается раздражение. — Анимагами могут быть только старшие — младшим вряд ли под силу освоить все манипуляции… А старших у нас не так уж и много. Вот их и проверьте. Веритасерум я вам пришлю утром, понадобится не более капли на каждого.       — Сэр, а вы не думаете… что это Поттер? — в голосе Прилизанного звучат хищные нотки. Он, наверно, был бы даже счастлив, если бы оказалось, что это опять проклятый Поттер, которого надо ломать.       — Сомневаюсь, — обрывает его Снейп. Шаги перемещаются к шкафу, я слышу его голос совсем рядом. — Я неоднократно легилиментил Поттера и не обнаружил ничего подобного. Проверьте других воспитанников.       — Хорошо, господин директор.       — Идите, Бенджамин.       Дверь закрывается, и рука Снейпа тут же вытаскивает меня из шкафа — за шкирку, как котенка. Он почти тыкает меня палочкой в лоб, и по горячей волне я понимаю, что снова стал видимым. Но развязывать меня Снейп не спешит, и вместо этого негромко произносит:       — Нонни!       С тихим хлопком в комнате появляется эльф — похожий на Добби, но гораздо, гораздо старше. У него даже борода есть, хотя я вообще не знал, что у эльфов бывает борода. Он обмотан куском пышной зеленой портьеры: кусок образует нечто вроде римской тоги, и выглядит эльф и смешно, и значительно.       — Что угодно господину директору?       — Поттера — в мой кабинет, — кивает Снейп на меня. И говорит, взмахом палочки закрывая шкаф и возвращая шкатулки на место:       — Давайте без шума, Поттер. Это в ваших интересах.