Часть 12
***
Харучьё ехал в сторону клиники Яспис, дыхание было спокойным, как и маска невозмутимости на лице. Его абсолютно не волновал предстоящий разговор с Акико, сейчас, ему куда важнее было услышать, что с помощником всё хорошо, а на остальное — плевать. Мужчина подъехал к высокому зданию, и, оставив машину на парковке, вышел, вальяжно направляясь внутрь. Двери клиники раздвинулись, и Санзу подошёл к стойке администрации. Облокотившись, розоволосый пожирал взглядом молодую медсестру.— Господин Харучьё? — приподнялась она, опрокинув стул,
быстро кланяясь. — Здравствуйте. Чем я могу вам помочь, Господин.
— Не шуми так, — огляделся мужчина. — В какой палате лежит Хираи? — взглянул снова на девушку Харучьё, отбивая ритмичные стуки по стойке.
— Секунду, Господин, — медсестра открыла журнал, судорожно ища фамилию помощника номера два Бонтен, указательный палец остановился, а затем последовал ответ. — Третий этаж, 312 палата.
Санзу развернулся, направляясь в сторону лифта, а следом побежала девушка, поправляя халат.— Подождите, Господин, я вас провожу.
— Не нужно, займись своей работой, — ответил Харучьё, нажав кнопку лифта.
Створки открылись, и мужчина зашёл, смотря перед собой на медсестру. Санзу выбрал нужный этаж, облокотившись головой о стену, почувствовав, как виски болезненно запульсировали, ломка сдавила тело и ужасный узел завязался где-то в районе желудка, требуя нужного «лекарства». Мужчина задышал чаще, схватившись рукой за дверь, кровь бурлила, рассыпая испаринины по лбу, а сердце отбивало бешенный ритм. Лифт остановился, раздвигая створки, едва незажевав пальцы Харучьё, он буквально вылетел из кабины, идя к нужной палате. Без стука, номер два Бонтен вошёл в палату помощника, что в тихой атмосфере читал книгу. Заметив своего начальника, Хираи слегка приподнялся, смотря на довольно тяжёлое состояние Харучьё, сразу же понимая, в чём дело.— Харучьё-сан, вам плохо?
— Сильно заметно?
— Присядьте, — сел Хираи в попытках встать с кровати.
— Сиди, идиот, я в норме.
— Господин, вы ведь знаете последствия, если будете превышать положенной дозы, — опустил глаза вниз мужчина, разглядывая покалеченную руку.
— Так получилось, — пожал плечами Санзу, а затем снова схватился за голову, — Вот же сука!
Хираи осторожно поднял глаза на розоволосого мужчину, поджав губы. Помощник Харучьё несколько раз вытаскивал номера два Бонтен с того света, когда тот скрючившись от передозировки лежал в кабинете почти без признаков жизни. Хираи был целиком и полностью предан Санзу; ловил множество пуль собственную грудь, спасая своего Господина, ходил на опасные встречи, и даже пробовал еду: та, которая могла вызвать сомнения у номера два Бонтен, а Харучьё ценит это. Преданность — важное качество в человеке, особенно, когда он является твоей правой рукой, кому как ни Санзу знать об этом?— Господин, может мне вызвать медперсонал?
Мужчина отрицательно покачал, согнувшись в коленях.— Может…
— Нет, — злобно буркнул Харучьё, впечатывая тяжёлый взгляд на Хираи, — Всё нормально.
Тело содрогнулось от вызывающих организмом позыва рвоты. Розоволосый прикрыл глаза в попытках дышать быстрее, и, схватившись за край раковины, лицо упало в неё. Хираи подскочил, собрав волосы своего начальника, с сожалением смотря на его тяжёлое состояние. Подняв лицо, Санзу рассмеялся.— Держишь мне волосы, словно тёлке после жёсткой пьянки.
— Простите, Господин, не хотел бы, чтобы Вас в таком состоянии кто-то увидел.
— Ты так предан мне, и я это ценю, — включив воду, мужчина омыл раковину и ополоснул лицо холодной водой.
Хираи отпустил волосы, подавая полотенце Харучьё. Промокнув лицо, он повернулся к помощнику.— Прости, заблевал тебе раковину.
— Всё хорошо, Господин. Вы в порядке?
— Нет, мне нужно ехать.
— Конечно.
— Извини, — всучив полотенце в руки Хираи, Санзу вышел из палаты.
Оказавшись возле лифта, слегка наклонившись, он быстро надавливал на кнопку, в надежде, что лифт так быстрее приедет.— Харучьё-сан, — отозвался женский голос.
— Ох, блять, — тяжело выдохнул мужчина.
Акико подошла ближе, аккуратно наживая на кнопку лифта, на что тот мгновенно открылся.— Лифт не реагирует на быстрые нажатия, Господин.
— Да мне похуй, — сдул нависшую прядь волос Санзу, заходя в лифт.
Акико вошла следом, нажимая первый этаж. Скосив взгляд на мужчину, девушка откашлялась, пытаясь начать разговор.— Говори, хули тебе надо от меня?
— Оставьте мою сестру, — почти уверенно сказала Акико.
— Что? Мне не показалось? — усмехнулся Харучьё.
— Прошу Вас, я не хочу, чтобы…
— Чтобы я завалил её? — взглянул, с оскалом на губах мужчина.
Колени Танака задрожали, девушку не так пугали последствия отношений с Манджиро, чем то, что её сестра связалась с главным психопатом Бонтен.— Да не трястись ты так, шалава, — обратив внимание на ноги Акико, сказал Харучьё, — Она должна мне, и, когда вернёт должок, я отпущу её.
Двери лифта открылись, номер два Бонтен вышел.— А может и нет, — ухмыльнулся он. — Покеда. Майки привет, — махнув в след, Санзу направился в сторону выхода.
Створки лифта закрылись перед мокрыми глазами Акико. Состояние Харучьё было на пределе, он с трудом достал ключи от машины, чтобы снять её с сигнализации, и, когда наконец-то сел в машину, мужчина стал судорожно искать заначки в салоне.— Блять! — выругался Санзу, шерстя во всех возможных местах, — Сука! Блять! — с криками бился в неврозе об руль.
Пальцы обхватили кожаный переплёт, а суженные зрачки бегали по логотипу марки машины. Ехать в таком состоянии до офиса было невозможным, Харучьё чувствовал, что попросту не доедет. Достав из кармана брюк мобильный, он набрал номер одного из подчинённых.— Господин? — послышался взволнованный голос по ту сторону телефонной трубки.
— Забери меня.
***
— Газеты?
Скупленный тираж газет. Достав одну, на первой же странице фоторобот преступника с большими буквами «Палач Токио». В фотороботе я узнала Харучьё, глаза забегали по статье прикрепленной ниже. «Серийный убийца. Имя неизвестно. Жёстко расправившийся с сотнями молодых девушек в районах Роппонги, Гинза и Синдзюку. В крови жертв обнаружены наркотические вещества повышенной концентрации, а также следы сексуального контакта.» Меня осыпало мурашками, волосы на теле встали дыбом. Конечно, я знала, что Харучьё занимается подобным, но то, что это известно обществу — нет. Получается, весь Токио знает о нём, ещё и дали ему прозвище — палач. Странно, что такие влиятельные люди как Бонтен попали в СМИ. Почему информацию публично распространили? Немного ниже, было написано небольшое интервью: «Моя подруга познакомилась с этим парнем в клубе, он показался странным, но так же был очень даже убедительным. Подруга ушла с ним в приватную комнату, но спустя пару часов, она не вернулась. Заглянув в вип-зону, я обнаружила подругу мёртвой с перерезанным горлом.» Положив газету снова на место, я открыла другую коробку, в которой были те же газеты поверх которых фотографии. На одной кабинет, где за столом лежит мёртвый мужчина, далее офисное помещение и мёртвые люди за рабочими столами, а так же вывеска: «Токио симбун». Получается, Харучьё убил всех, кто был причастен к издательству этого тиража газет. Последнее фото не относилось к предыдущим, на нём мёртвая девушка в постеле, видимо у себя дома, поскольку обстановка была как у самой небогатой японки. Пробитая черепная коробка, судя по всему каким-то тяжёлым предметом. Каким образом, она относится к этим газетам? Снова взглянув на статью, у меня сложился пазл.— Подруга жертвы?
Виски стрельнули болью. Я зажмурилась, присев на кафель, и упала лицом в колени. Ужасная боль, пробивающая до мозга костей. Это из-за наркотиков или я просто не выспалась? Стоит ли мне бояться? Ведь Харучьё нужна флешка, он говорил, что не тронет меня пока не получит её, но что будет потом? Убьёт? Единственный способ выжить — играть по его правилам. Обернувшись полотенцем, я вышла из ванной комнаты. Зайдя в спальню, упала на кровать, смотря в потолок.***
Санзу облегчённо снял жгут с предплечья, падая на спинку кресла. Он удовлетворённо прикрыл глаза, в ожидании расслабления. В дверь постучали, и веки слегка приоткрылись.— Господин, можно?
— Почему так долго?
— Приготовление ужина заняло довольно долгое время, Господин.
— Машина?
— На парковке. Сделали полную химчистку салона и…
— Хорош тараторить, — поморщился Харучьё, сев, — Загрузи еду в машину, буду через пять минут.
— Понял, Господин.
Подчинённый вышел из кабинета номера два Бонтен, пока Санзу продолжал сидеть, медленно хлопая ресницами с довольной улыбкой.***
Я открыла глаза. Не заметив для себя, уснула. Впервые за несколько дней вроде даже выспалась, но боль в висках продолжала давить, как и тело, словно после усиленной тренировки. Я села, одежды на мне так и не было, нужно что-то найти. Спустившись с кровати, подошла к шкафу, открыв его. Рубашки, куча рубашек и всего пару брюк. Действительно, что я ещё ожидала тут увидеть, но голой тоже ходить не вариант. Сняв с тремпеля одну из рубашек, накинула на себя и застегнула пуговицы, естественно по размеру она мне не подошла, но это даже к лучшему. Выйдя из комнаты, я прошла дальше, свет загорался с каждым моим шагом по длинному коридору. Пусто. Заметно, что Харучьё тут не живёт, видимо это загородный дом, который посещает не так часто. Пройдя на кухню, во мне тешилась надежда на то, что обнаружу еду, но как я и предполагала — холодильник пуст. Я услышала звук двигателя автомобиля и выглянула в окно. Машина Харучьё заехала на территорию. Я прижалась к кухонному гарнитуру, тяжело дыша, а когда дверь открылась, сердце отстукивало бешенный ритм, послышалось шуршание пакетов.— И чего это меня никто не встречает?
— прошёл на кухню Харучьё, поставив пакеты на стол. — Тебе идёт моя рубашка, куколка, — коснулся края ткани он, скользя пальцами под неё. — Очень сексуально, — взглянул в мои глаза Харучьё с ухмылкой.
Я не могла вымолвить ни слова, продолжая с трудом дышать.— Как самочувствие?
— Голова болит и тело ломит, кажется, я начинаю заболевать.
— Нет, детка, просто нужно немного расслабиться, — обхватив моё лицо в своих ладонях, он смотрел точно в мои глаза, соприкасаясь лбами. — Но для начала поужинаем. Согласна?
Я, словно под гипнозом, тонула в глазах Харучьё, с желанием соприкоснуться с его губами.— Не слышу ответа.
— Согласна, — коснувшись дыханием его губ, я затянула их в поцелуй.