Stealth

— Только попробуйте сдвинуться с места! Игуро сквозь зубы шепчет группе охотников, пока те неподвижно заплывают на месте, глядя на труп вороны. — Что нам делать, господин? Владелец трясущегося голоса пытается не терять надежду, отчаянно заглядывая на столпа. — Как найти нам демона? Но столп молчит, медленно притягивая руку к правому плечу. Как только кисть приближается к телу, красноглазая змея выползает с капюшона — потайного места во время боя. Кабурамару медленно ползёт вдоль руки, дойдя до внутренней части кисти. Игуро наклоняется к земле, протягивает кисть к ветке дерева будто направляя кого-то на правильный путь, раскрывает ладони. — Найди. Змея сползает на ветвь дерево, обернувшись в последний раз, шикнув, заползает вглубь темного леса, оставляя за собой ярко-зелёные словно у слизня следы.

* * *

— Сенсей, не имею мыслей как вам это сказать. Осуждающий взгляд шести глаз прошёлся по лицу, описывая нетерпимость наставника. Вечно он тянуть не может, а хорошее ли у первой высшей настроение или всё-таки наказание ему видать никогда не становится понятным по каменному лицу. — Я видел охотника — он видит как грудь наставника вздымается, а глаза раскрываются чуть шире — Он разгуливал по лесу один. Чёрт! Ему не мерещится? Он дышит? Проявляет толику эмоций? Это же всё-таки не сон, верно? Будто наставник что-то выжидает, каких-то «нужных, правильных» слов с уст Кайгаку. Желает убедиться в чем-то. — Молодой парень с красными волосами. — видит как удивленный взгляд сменяется на гневный — И серьгами ханафуда — голос к концу дрожит, но не умолкает — Сенсей, он ведь… — Достаточно. Свободен. Наставник отворачивается, желая не показать ту гримасу на лице ученику — До свидания, сенсей. Парень падает на колени, выйдя из зала тренировок. Всё вокруг погружается в тишину, но только не голова Мичикацу. Он оскорблён. Ужасно оскорблён.

* * *

Сенджуро Ренгоку не знал что делать. По исследованию Шинобу-сама, это всё-таки не оказалось проклятием. Всего лишь всплеск родовой способности раньше времени. Возраст не позволял принять силу полностью, а не сформировавшееся тело не могло ограничивать волну пламени. Казалось бы, какое счастье! Самый молодой наследник Ренгоку получивших способности столь раньше за 500 лет. Разве не чудо ли? Но описание его силы и к чему это может привести превращало чудо в проклятье не хуже истинного. Он не мог знать когда такое может повториться, в какой момент может начаться кровотечение или кто-то попасться под руки, став невинной жертвой. Когда он может управлять силами, имея возможность защитить себя и близких или же из-за переизбытка не добиться никакого успеха Это было намного хуже бессилия. Его поток сил мог быть опасностью и для семьи и одновременно его опорой. Но принять это и радоваться таланту даже не получилось. Комментарии отца были красочнее друг друга. Дитя погрузилось в апатию, просто застыв на месте. Лишь брат мог с огромными усилиями выдернуть парочку слов. Но даже так, отчаяние не прекращало пожирать младшего изнутри. — Скоро ты поправишься! — он был полон радости и света. Будто всё вокруг так и блещет радугой — Ты станешь великим охотником, Сенджуро! Младшему даже стало стыдно от собственных чувств. Разве всё так плохо? Настолько ли ужасно его состояние, или подобному можно только завидовать? А он лишь сидит и ноет, когда все вокруг счастливы. Просто слабое ничтожество! Даже веру в себя не имеет! И не знает, почему другие в нем настолько уверенны.

* * *

Сенджуро. Работа. Покупки. Исследование. И так по несколько раз. Рутина не позволяет заниматься сестрой. А когда всё же появляется время, она сидит в отчаяние не зная что делать. Какая медицинская помощь может подействовать человеку в коме? Что её разбудит? Это ли та хворь, от чего нет спасения? Со временем, мысль внезапно начать поиски демона самой не кажутся надобными в стратегии. Кого бы там Ояката-сама не отправлял, она ощущает, никаких плодов это не даст. Идеальная наживка лишь она и никто более. Но учитывая силу сестры и её нынешнее состояние, Шинобу не то что победить, даже напасть на него не успеет. А о плане мести времени даже думать нет. И то нарочно. Ояката-сама постоянно пытается её чем-то отвлечь, будто изолируя от цели отомстить. Да даже новый ранг — хашира, естественно вместо сестры не делает её особенной во всей ситуации. Будто она и сестра это скот на убой. Кагая просто заполняет место одной жертвенной туши, другой! И будь она гораздо младше, уверена, он сделал бы её хашира вопреки всему. Даже Аманэ была бы без сильна перед ним. Ведь это «во благо его дитя».

* * *

Крики за темницей, вечно недовольные комментарии указывают на тревогу и плохое настроение Мудзана Кибуцуджи. Но во благо ли ей или в наказание, Тамаё не ощущает весь ужас физического масштаба на себе. Её просто не трогают. Даже не контактируют. Тамаё всего лишь сидит в изолированной темнице на цепях. Но знает — это не добродушие господина, а чистого вида пытка. Он сразу смекнул что больше всего мучает её и начал использовать против в миг. Внезапно, быстрые шаги за дверью начинают приближаться. Кто-то с грохотом бьёт ногой по железной двери, когда та ломается с петель, падая на пол. Красные глаза блестят в темноте темницы, а свет из поместья сзади вырисовывает очертания кудрявых волос. — Я знаю — он медленно шагает к ней — Ты с ним знакома. — О чём ты? И резко берет её за волосы, больно впиваясь когтями в корни волос — Отвечай! Он жив? Переродился? Это его дитя? — Гори в аду, Мудзан! Но всё происходит настолько быстро, что последнее, что слышит и видит Тамаё — это тупой грохот от упавшей головы, жидкий звук всплеска крови, движущиеся вены и артерии как на ветру во время падения с плеч отрезанной башки и красные следы на белоснежных туфлях.

* * *

«Маг может использовать способности тела лишь при надобности». Если бы не этот закон подписанный императором, он уверен, выживших охотников было бы гораздо больше. Оковы закона ограничивали боевую готовность. Он мог сам отправиться на поиски и одним взмахом уничтожить опушку леса наугад, даже если это было не в его характере. Но Обанаю приходиться следовать за змеёй. Хоть и на Кабурамару жалоб нет, но хашира чувствует себя ужасно бессильным в подобной ситуации. Подбираясь через кусты и ветви, белая змея введёт группу охотников сзади. Они ходят буквально не прикасаясь к земле. Некоторые даже задерживают дыхание, боясь потерять след врага. Но ярко-зелёные следы впереди прекращаются, сделав круг на земле. Столп медленно шагает вперёд, раскрывая рукой листья высоких кустов, сквозь которых просачивается свет издалека. Хашира застывает перед увиденным, пока группа ещё пытается добраться, увидеть причину остановки и источник света. Прекрасно. Просто изумительно. Красота храма посреди леса завораживает, отражаясь в глазницах охотников. Дизайн не может не притягивать взор. Факелы и фонари, так умело расставленные пленят, не позволяя оторваться от любований. А мелодия исходящая изнутри успокаивает, призывая провести время за тёплыми беседами и чашкой чая. Столп пытается не застыть на месте, переключая взгляд в округ леса. Мужчина резко притягивает кисть к рукояти, сжав ничирин. — Будьте на чеку. Слова буквально выносят из гипноза толпу. Пока одни приходят в себя, другие крепко держат клинки в ладонях, не доставая. Охотники нервно смотрят по сторонам пытаясь что-то найти, зацепиться. Среди нервной толпы лишь столп змеи стоит неподвижно. Он не двигая головы, отводит взгляд в сторону, выслеживая странную, наполненную аурой тень в кустах, пока другие не могут даже заметить. С каждой секундой тень становится всё ближе и ближе. Мужчина спиной ощущает чужое присутствие, выжидая момент. И вот сейчас, когда странная вражеская тень подходит максимально близко, столп резко достает клинок, рассекая чужака сзади. Магия зелёного оттенка осветляет лес ярче огоньков храма, но будто обрезается чем-то более опасным. Его магию тонко рассекают голубой энергией, затем же, что-то золотистого света летит к лицу с ужасающей скоростью, что даже заметить становится невозможно. Секунда, тупой грохот, медленно наступающая тьма. Затем ещё грохот и ещё. Красная жидкость на земле и чьи-то шаги. Но дальше лишь тишина и полнейшая темнота.

* * *

Оскорбительно. Ужасающе оскорбительно! Он не имеет мыслей почему господин ограничивает его в выполнении задания — найти ту красноволосую тварь и прикончить. Но вместе этого приказывает дело демону в разы слабее него. Чёрт, да! Аказа хорош не по годам, но кто может быть совершеннее первой высшей луны? Он идеален для подобного. Да и разве, кто не захочет уничтожить порождение своего соперника? Задание отлично подходит, просто создано для Кокушибо! Но молодой о’ни уже отправлен за ним. Почему именно он? Не Доума или кто либо другой? Кроме него, остальные считаются молодыми лунами. Так почему его обделили столь важным заданием? Хотя он думал, предполагал какая может быть причина. Но это звучало слишком ужасно, сильно ударяя по репутации. Господин ему не доверяет. Нет. Всё не так! Точно не так. Не может же он думать, что Кокушибо может растаять от одного вида мальчишки. И не промелькнёт в его мыслях то, что он будет относиться тепло или пощадит порождение врага «Тогда почему, братец, он не позволил тебе выполнить задание?» Демон хватает за голову обеими руками, теряя равновесия, прижимается к сёдзи, ломая часть мебели. Нет. Не может быть, это всё ложь! Эти голоса лишь издеваются, пускают пыль в глаза, нарочно сведя его с ума. Его. А не он ли сам себя?

* * *

— Ояката-сама. От Игуро-сама давно нет вестей. Ворон уз прилетал? Он в порядке? Светлые щеки краснеют, взгляд опускается в надежде на положительный ответ — Они слегка в сложном положении — он считает нет надобности врать — Но я уверен в трезвом уме и силе моего дитя. Разве вы с этим не согласны? Вопрос не позволяет иметь отрицательный ответ. Кагая косвенно увиливает от темы, возвращаясь к нужной для себя. — В последние дни демоны в столице переходят границы дозволенных норм обеих сторон. Они привлекают внимание, обращая людей посреди улицы, на глазах у публики — Разве этим не должен заниматься Кибуцуджи? Узуй недовольно фыркает, будто не он считается членом отряда хашира. — Уверен, король демонов давно заметил этого о’ни — Кагая придумывает причину на ходу понимая — всё может быть гораздо глубже — Он лишь пытается спугнуть охотников, отвлечь внимание от себя. Мужчина пристально смотрит на Кочо младшую, пока столпы осуждающе оглядывают его самого — Твои способности идеальны для подобных миссий, Кочо. Девушка ядовито улыбается, готовясь грубо возразить, но Кочо оказывается слишком предсказуема. Мужчина перебивает её косвенно, даже не позволяя начать высказывание — Не волнуйся за Канаэ. По моему приказу, лучшие врачи Токию уже на пути и вот-вот прибудут. Твоя сестра не останется без заботы Мерзкая, ужасно вежливая улыбка мужчины не может не напоминать свою. Девушка не теряет самообладание, не сейчас. Ведь подобное задание может быть ей на руку. — Можешь начать готовиться. Отправишься рано утром. Тебя будут ждать наши собратья в Токио. Девушка не теряет самообладание, не сейчас. Ведь подобное задание может быть ей на руку. Можно придумать тысячи поводов вернутся с задания позднее, или того лучше, устранить две проблемы одновременно. Если первый пункт битвы — Токио, то по пути к следующему у Шинобу уже будет точная стратегия поиска убийцы нээ-сан.

* * *

— Если она умрёт, род Кочо оборвётся. — Я всё предусмотрел, дорогая. Подобное не произойдет. Всё же, я вызвал тебя ради другого, Аманэ. — Ради мальчика? — Именно. — Думаешь, он его перерождение? Потомок? — У Цугикуни младшего не было потомков. — Но были наследники силы. — Наследие силы не равны наследию крови. Мальчик может быть схож частично и не дотягивать до уровня, но всё же быть немаловажным. Ведь ты видела истинного потомка Цугикуни в наших рядах. — Он не обладает даром солнца. Кагая, ребёнок даже не знает своего происхождения. Почему… Женщина вопросительно смотрит, не сумев закончить вопрос. — Почему я не позволил тебе ему рассказать? Тогда он бы захотел найти своего родственника. — Тогда он помнил, знал свою семью! — Но лишь представь, каким ужасным было бы осознание того, что ты дитя предателя, а твой единственный член семьи — чудовище? Я не желал такой участи Муичиро. Он с тоской, меланхолично смотрит на жену, кладя руки на плечи, но та брезгливо, резко убирает. — Подумал, судьба живого оружия в твоих руках подходит больше одинокому дитя? Брови хмурятся в сочувствии. Кагая никогда не относился к семье плохо. Наоборот, он был слишком мягок. Но то, как он дёргает за нитки чужих судеб, играясь, выстраивает образ чудовища похуже демона в глазах Аманэ. — Я желаю лишь блага. Это последняя капля в чаше спокойствия. Лживый бред от мужа она вечно выслушивать не намерена. Женщина склоняет голову, направившись к сёдзи. — Мальчик должен быть у нас до того, пока слух о нём не дойдёт до Кибуцуджи. — Делайте так, как считаете нужным, Ояката-сама. Не оборачиваясь она раскрыла сёдзи, удалившись.

* * *

Знакомая тропа не может не радовать. Старая лесная тропинка встречает Юширо, заключая в объятия кустов. Он знает, пару шагов и деревня окажется перед взором. И не ошибается по старой памяти. Его встречает не высокая арка — вход в деревню. Юширо приближается к вратам, первым делом ощущая запах гари. «Сосед Миямура снова начудил с рыбой на костре, вот и провоняло на всю деревню» Воспоминания детства от дядюшки успокаивают. Странное ощущение пропадает, сменившись с другим. Страхом. Тихо. До подозрения тихо. В его то деревне тишина на вес золота, а тут богачей нет совсем. Но где тот самый ежеминутный ор, плач, смехи и звуки сломанных палок с камнями во время игр ребят на улице? Где недовольные крики местного чокнутого старика? Или же лай собак, которых он настолько ненавидит? За вратами ничего не слышно. Хоть и раньше подобное и не происходило. Лишь только на похоронах деревня впадала в пучину тишины. Нет. Быть такого не может. Дядя Кейзо жив, а его мысли унесли его не туда. Он молится в душе чтобы всё это оказалось правдой. Юширо, медленно раскрывает врата деревни, не ожидая теплый прием. Но будучи уверенным — узнают его. Он не слишком изменился после обращения. С каждой секундой запах становится всё ярче. Не сумев тянуть, он резко распахивает врата, глядя на деревню. Деревню. То, что осталось от деревни. Куча спалённых туш, сожжёные дома, почерневшая древесина и бытовые приборы разбросанные по улице. А прямо перед выходными вратами черное, сгоревшее тело некогда высокого, судя по старому очертанию, широкоплечего мужчины, на котором ужасно знакомая, не забытая сквозь года вещь — тонкая брошь в виде звезды. «Звёзды освещают нам путь в ночи, когда солнце спит и все надежды потеряны. Как и я не теряю надежду на твоё выздоровление, Юширо» Парень в шоке хмурится, протирая глаза, будто таким образом кошмарный сон закончится. Но с каждым разом, запах режет мозги, а картинка сожжённой деревни не пропадает ни со взора, ни мыслей. Нет. Ему ведь кажется. Он сейчас проснётся и всё будет отлично! Грохот последний целой древесины — куска дома падает на землю, заставляя вздрогнуть и открыт глаза на правду. Ухудшенный от застывших слёз глаза раскрываются шире. До мозга, весь ужас доходит слишком поздно. Он снова оглядывает тушу. К сожалению, знакомую тушу, наклонившись к ней. — Дядя Кейзо!

* * *

Да, он именно тот самый идиот который будет искать выпавший вражеский волосок в густом лесу. И не найдет, ведь уже нашел предостаточно уликов. Уж лучше, чем сидеть и ждать возмездия ничего не делая. Недавно тут был ливень. Точно знает — и до битвы Канаэ с демоном и после. Но до прихода их отряда. Ведь следы обуви слишком чёткие и не полностью засушены. Из-за высоких верхов деревьев солнце не освещает густой лес как нужно. Это только на руку. Ведь именно сейчас, он знает, понимает, как и где искать. А запутанные в ветви копны белобрысых прядей всё подталкивают идти дальше самому, не впутывая членов группы. Нету надобности кого-то предупреждать. По крайней мере в отряде Хашира он, а не другие. Пусть они займутся допросом. Санеми справиться и сам. Мужчина чётко идёт по следам, не сбиваясь с пути. Сзади доносятся крики охотников, но ему плевать. Такую находку он потерять не намерен. Только через час он выходит на опушку леса, но всё же не потеряв следы из виду, зайдя снова в гущу леса. Следы не ровные, будто ноги бегуна смотрят в разные стороны. Становится понятно — демон бежал сломя голову. Что-то его могло напугать, что звучит как сказка. Либо же солнце могло послужить подобному побегу. Замечая кусочки порванного кимоно мужчина понимает правоту методов поиска. Наверное его уже ищут в деревне. Санеми надеется, что отряд будет благоразумнее и им придёт в голову остаться в деревне, бросив поиски взрослого мужика гораздо сильнее них. По крайней мере последние пол часа крики не слышны. Час, второй он буквально бежит по лесу за следами, пока те никуда не приводят. Лишь густой лес и деревья. Мужчина замедляется, опасаясь потерять улики. Минут пятнадцать, он следует за ними не отрывая взгляда. Следы отрываются сами. Место где прерываются улики не считается опушкой или ближней частью к деревням. Это та же гуща. Даже деревья без благополучно выросших стеблей вокруг. Ни убежать, ни по деревьям полазить. Но из-за чего-то существо исчезает на этом месте. Судя по следам, оно испаряется просто в ниоткуда. Ни кусочка кимоно, ни волос вблизи, ни чего-либо, что можно оставить за собой. Он подходит к тому месту, встав точно там же, где предположительно стоял демон. Смотрит на верх — ужасно густые листья и ветви, будет проблемно просто взлететь. Да и какой демон во время рассвета подлетит к солнцу, даже если будет иметь крылья. Земля обычная, мокрая. Нет следов раскопок. Ни копыт лошадиных, ни карет. Ничего не указывает на возможный вариант побега. И никаких «кроме» в такой ситуации быть не может. Он поднимает голову, устало вздыхая. Прикрывает глаза, сжимая ладонями бёдра. Его определённо либо водят за нос, либо небеса сжалились над бедной девушкой и зажарили демона на месте же. Хотя учитывая как далеко он бегал и насколько быстр демонический бег, даже чудо не выглядит так фальшиво. Демон буквально стоял на месте и исчез. Цзынь. Из-под ног исходит свет, а вокруг слышится звук раскрывающихся сёдзи. Санеми не успевает устремить взгляд вниз, как со скоростью света падает в из ниоткуда взявшийся пропасть. Из-за скорости не становится возможно что-то разглядеть. Лишь ничирин летящий близко. Дотянуться до него служит таким же мучением. Он не засекает время полётов, с грохотом упав, не успев сориентироваться. К чуду не ломает ни единую кость, ощущая лишь тупую боль в спине и ногах. Голова сильно кружится. Второй по силе хашира ощущает себя до ужаса слабым, бессильным ребенком упавший лицом в грязь. Санеми тошнит. Руки непозволительно дрожат, а перед глазами всё плывёт. Только отблески разных цветов попадаются под взор, так же исчезая. — М? Очередной спаситель? Кажется, что из-за удара он сошел с ума, и голоса лишь в его голове — Вы в порядке, молодой человек? Слащавый голос не покидает голову, пока Санеми мучительно протирает лоб. — Эй, ты жив? Глаза еле как возвращают резкость, боль утихает и комнату всё-таки становится возможно разглядеть. Вокруг много мягких сидений, штор, разных цветов и ярких оттенков в помещении. Но из общего вида выбивается не это. Огромный, золотой поднос наполненный людскими конечностями. Оторванными руками в крови с торчащей плотью, головой с длинными волосами, ногами, сломанными пальцами и вырванными ногтями. А справа, что-то движется. Носки. Пара белых надетых носков и края молочных брюк движется к нему. — Ах, я понял. Кажется ты тут по моей вине. В голосе не слышится стыд или что-то подобное. Интонация сама по себе звучит издевательски, будто насмешка. — Пришёл отомстить за ту прекрасную бабочку? Бабочку. Его бабочку! Он еле встаёт на локти, игнорирует боль, резко подняв на источник звука ненавистный взгляд. И встречается с видом похуже. Радужные глаза смотрят на него сверху вниз. Как прямо, так и переносно. Блондинистые, длинные, волнистые волосы спадают с плечь, густые тёмные брови поднимаются вверх, клыки раскрывают себя в улыбке, а правой рукой мужчина проводит по щеке. — Ты не опоздал, можешь присоединиться к своему приятелю — и тошнотворно лыбиться, когда от лица буквально сыпется фальш — Признаться честно, я не ожидал что у обычной охотницы могут быть столько мстителей. Санеми отводит взгляд чуть вправо, наткнувшись на кисть, держащую что-то. — На членов семьи не похожи. М… любовники? Поверить не могу! Такой невинной казалась, а сама распутная! Что-то с красными, маленькими, круглыми глазами. Что-то с белой змеиной шкурой. Что-то точь-в-точь напоминающее Кабурамару — змею лучшего друга. Но слова режут слух хуже увиденной сцены. Ему хочется вырвать этот мерзкий, длинный язык и засунуть в него как можно грубо, больно и глубоко. Но не может. Бессилен, ничтожен. И в ответ, слышит очередную мерзость, погружаясь в тьму: — Тебе стоит отдохнуть, герой-любовник.