Шкатулка историй

      Она продвигалась осторожно, медленными и вдумчивыми шагами, пока ирландский холодный ветер окутывал её тело даже сквозь толстое пальто, сдерживаемый только чарами, наложенными на ткань. Однако она не сильно возражала бы, даже если бы на ней не было зачарованного пальто; она выдерживала раньше зимний холод Запретного леса в Хогвартсе, почти не имея одежды, которая могла бы её согреть, и, будучи менее опытной волшебницей, имела в запасе не такие сильные согревающие чары. Луна всё ещё помнила свои походы босиком в шотландский лес, когда оставаться в замке становилось слишком тяжело. Её не смутил этот мягкий южный холод; он не мог ничего сделать с ней, что выдерживала и более суровые жизненные испытания.       Существо, похожее на стервятника, находилось в поле её зрения довольно долго, и Луна старалась не спугнуть его, сокращая расстояние. Оно выглядело слегка измождённым и молодым, едва старше цыпленка, что беспокоило её гораздо больше, чем погода. Авгуреи, как и большинство диких животных, стали редкостью в их мире, и одинокая, оставленная матерью птица не вселяла особой надежды на то, что сможет дать потомство. Тем не менее, Луна произнесла несколько заклинаний, хотя ни одно из них не дало какого-то результата. Птица была одна, обречённая на голодную смерть или какой-то другой ужасный конец, если кто-то не вмешается. Луна не была бы хорошим магозоологом, если бы придерживалась таких скучных концепций, как естественный отбор. Она многому научилась у своих коллег-маглов.       Наконец её шаги привлекли внимание птицы, что заставило Луну остановиться и достать из кармана семена (вряд ли кто-то рискнул бы отправиться в лес без подготовки — ещё один урок её школьных лет) и предложить их измождённой на вид авгурейке. Явно голодная, она прыгнула прямо ей на запястье и начала клевать семена с её ладони, с удивительной прытью избавляясь от шелухи. Луна рискнула протянуть руку, чтобы погладить перья птицы; та ещё мгновение настороженно смотрела на неё, прежде чем решить, что предложенная еда была слишком большим благом, чтобы проявлять осторожность в последнюю минуту. Она гладила её некоторое время, прежде чем достала свою палочку и наложила на маленькую птицу те немногие диагностические заклинания, которые знала. На теле были скрытые царапины и синяки, а также плохо страстающиеся кости поверх очевидного недоедания и истощения.       — Ты пойдёшь со мной, малышка, — пробормотала Луна авгурейке. Её выбор был сделан давно, но тем не менее, объявить об этом вслух казалось справедливым решением.       Их обоих обдул особенно холодный порыв ветра, и хотя Луна осталась невозмутимой, она почувствовала и увидела, как маленькая авгурейка внезапно затряслась, а её когти глубже впились в запястье. Она зашипела, когда птица запрыгала по её, чтобы прижаться ближе к тёплому месту. Луна усмехнулась, наблюдая, как авгурейка открывает клюв, чтобы каркнуть ей в ответ, не обращая внимания на зловещее значение этого звука (Луна знала лучше; знала лучше даже до того, как прочитала книгу об авгуреях). Она расстегнула пальто и поймала обиженную птицу, прежде чем та успела отреагировать, удобно устроила её в одном из своих больших карманов и предложила ещё немного семян, чтобы успокоить своего нового компаньона, выражающего недовольство злобным карканьем. Она поняла, что ветер усиливается. Хотя Луна могла выдержать холод и исследовать до самого вечера, её попутчик вряд ли; похоже, её дневной поход подошёл к концу.       Возвращаться через колючий подлесок было нетрудно. Луна исследовала леса ещё до Хогвартса, и не было никого, кто был бы лучше знаком с лесом, кроме Хагрида. Она всегда чувствовала лёгкость и комфорт в блужданиях по диким, нетронутым местам. Это было жизненно важная передышка, когда у неё были проблемы с общением с людьми, и желанным отвлечением, когда она выросла и стала лучше разбираться во всей этой ерунде. Даже сейчас она имела репутацию одиночки среди своих драгоценных немногих друзей. Луна не держала на них зла; нельзя было отрицать её страсть к дневным походам в одиночку, что часто побуждало её отклонять приглашения друзей на случайные вылазки (она всё ещё иногда ходила на них, когда это казалось важным. Не было ни одной вещи в её жизни, которая была бы для неё дороже их). Луна считала себя такой же счастливой, как маленькая авгурейка, спрятанная в её пальто, которая больше не была брошенным на произвол судьбы в угрожающем, суровом лесу животным.