Bloodlust

      Спустя два дня Кайл с Картманом шагали по ночному Сиэтлу. Картман пялился в телефон, пытаясь отследить дом следующей жертвы по GPS.       Ричард Грин был на полставки молодёжным пастором и на полный рабочий — педофилом. Картман вообще не удивился, узнав, что мужик работает в религиозной сфере. C этим у него тоже была связана детская травма, так что он был более чем счастлив стереть с лица земли очередного подонка. В процессе общения, благодаря великолепному отыгрышу Картмана, стало ясно, что мужчина еще и евреев недолюбливает. Мол, католицизм — единственно верная религия, а иудеи в сороковые просто получили по заслугам за распятие Христа. Кайла это, по объективным причинам, бесило.       Картман припарковался в паре кварталов от нужного места, чтобы не маячить машиной и не привлекать лишнего внимания. Пока шли, они, кажется, свернули не в ту сторону, и теперь слегка плутали в темноте.        — У вампиров разве нет внутреннего компаса или типа того? — Картман глянул на адрес проплывшего мимо дома.       — А должен быть? — Кайл выгнул бровь. — Я что, похож на ёбаного голубя?       — Немного, — Картман снова сверился с адресом. — А, ладно, обойдемся без твоих вампирско-голубиных приколов. Я его нашёл.       Они обошли дом и завернули в переулок. Картман поудобнее перехватил увесистую дорожную сумку, перепроверяя геолокацию.       — Ладно, какой план на этот раз? Мужик-то дома, а живет он, между прочим, на третьем этаже, — пожарных лестниц не наблюдалось, и никто из них не считал, что ломиться через входную дверь — хорошая идея.       — Вон то окно? — Кайл отошел насколько позволяла улочка, разглядывая стену снизу вверх.       — Типа того, — с пространственным мышлением у Картмана всё было хорошо, хоть он и видел здание впервые.       Июньская ночь выдалась прохладной, так что окно маячило едва заметной щелочкой, будто случайно оставленной. Кайл еще с минуту что-то себе прикидывал, а потом резко кивнул и энергично растер ладони.       — Через него и залезу.       Картман недоверчиво глянул в его сторону и кашлянул.       — Процентов на сто двадцать уверен, что нет.       — Я чувствую, что смогу, — честно сказал Кайл. — Заберусь по стене, вообще без проблем.       — Ну, тогда вперед, — сказал Картман, — ты залезешь, а я выманю этого мудозвона ко входной.       Кайл кивнул. Он глубоко вздохнул, чуть размялся и кинулся к стене, подпрыгивая с разбега. Держась пальцами за выступы кирпичей, поустойчивее расставил носки ботинок и схватился за подоконник второго этажа. Непривычная сила рук и пресса подтянула тело следом, и вот он уже стоял там на коленях, чуть переводя дух. Пытаясь сохранить равновесие, он выпрямился, еще раз глубоко вдохнул и прыгнул в сторону кондиционера, а оттолкнувшись от него — схватился за нужное окно. Пальцы заскользили и пришлось вонзить ногти в цемент — это отдалось болью. Подпрыгнув в последний раз, он наконец оказался на уровне третьего этажа.       Стоя на подоконнике, он отошел к краю, держась за раму так, чтобы изнутри его не было видно. Кайл выдохнул с облегчением и торжеством и взглянул вниз c ликующей, победной ухмылкой.       Картман невольно улыбнулся в ответ.       — Черт возьми, круто! — он натянул перчатки, кивнул и направился ко входной двери.       Кайл ждал. Внутри горела пара ламп, так что жертва явно не спала, и он молился, чтобы больше дома никого не было. Спустя пару минут послышался гулкий стук в дверь. Кайл увидел, как мужчина, пройдя через зал, отпер ее. В холле никого не оказалось, Картман быстренько ретировался. Кайл до упора приподнял стекло и проскользнул в комнату.       Окно он решил не закрывать. Ночной ветерок развевал длинные занавески; казалось, что они танцуют. Кайл стоял в темноте, ожидая удачного момента.       Мужчина почувствовал сквозняк и развернулся в дверях, вообще теряя суть происходящего. Он пошёл обратно, не закрывая входную. Свет из холла слегка пробивался в зал.       Дверь резко захлопнулась, и Кайл не без удовольствия увидел, как Картман завалился внутрь будто к себе домой, параллельно задвигая щеколду. Типичный Картман. Наглость — второе счастье.       — Что происходит?! Ты еще кто такой?! — мужчина испуганно попятился.       — Эй, Ричи, — Картман покрутил в руках какой-то брелок, кинул его обратно на тумбочку и вальяжно зашагал внутрь, осматриваясь, — неплохую квартирку ты себе отгрохал, мм?       Кайл проглотил смешок. Ему, вообще-то, казалось, что с чисто этической точки зрения им должно быть совестно за все устраиваемые издевательства, не говоря уже об убийствах. Но Кайлу не было. После шоу с нацистом из Денвера он осознал, что играть с едой — весело. Было в этом что-то раззадоривающее, да и убивать потом было даже приятнее. Картман, кажется, тоже кайфовал.       — Я сейчас полицию вызову, — жертва предприняла попытку устрашения.       — Или нет, — Кайл как по сигналу шагнул в свет. Испуг на лице мужчины, когда он понял, что оказался в меньшинстве, был непередаваемый. Когда он обернулся, Кайл заглянул ему прямо в душу. — Не кричи, — его глаза снова вспыхнули зеленым, когда он начал использовать гипноз. Он так до конца и не понимал, как именно эта шутка работает, но пока это было не особо важно.       Последние пару дней он тренировался с Картманом. Все началось с того, что тот сам просил провернуть «ту вампирскую штуку», и Кайл заставил его врезать самому себе по лицу. После такого Картман предложил альтернативу, и они развлекались в кафе. Кайл заставлял каждого, с кем удавалось установить зрительный контакт, делать всякие нелепые штуки, а у Картмана чуть кофе носом не пошел. В целом эксперимент удался, и Кайлу было интересно, были ли еще какие-то вампирские бонусы, которые ему предстояло однажды открыть.       Он так гордился собой, наблюдая за попытками мужчины попробовать издать что-то громче свистящего шепота. Они проваливались одна за другой.       Кайл чуть запрокинул голову, оглядывая свое творение с довольной ухмылкой, зелёное свечение глаз вырисовывало скулы. Он перевёл взгляд на Картмана, заинтригованно наблюдавшего за сценой в полутьме. Когда их взгляды пересеклись, Кайл облизал губы. У Картмана на лице застыло что-то между очарованностью и нетерпением. Как будто он полностью сфокусировал внимание на Кайле, лишь изредка поглядывая в сторону будущей жертвы.       Наконец Кайл оторвал взгляд, снова фокусируясь на полных ужаса глазах мужчины, и, не моргая, чуть склонил голову набок.       — Знаешь, почему я пришел?       Мужчина не ответил. Зажмурившись, он принялся читать молитву Богородице так быстро, как только мог.       — Радуйся, Мария, благодати полная, Господь с Тобою. Благословенна Ты между жёнами, и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь…       Он повторял это раз за разом, а Кайл стоял со скрещенными на груди руками, наблюдая, поджав губы. И тут подал голос Картман.       — Душа согрешающая, та умрёт. Сын не понесёт вины отца, и отец не понесёт вины сына, правда праведного при нём и остаётся, и беззаконие беззаконного при нём и остаётся.       — Иезекииль 18:20, — промямлил в ответ мужчина. Картман торжественно кивнул.       — Ты сам во всем виноват, Рик. Мы тут что-то вроде инквизиции: огонь очищающий, вся херня. Сечёшь? — он взглянул на наблюдающего за ними Кайла. — Чего стоишь, Еврей? Делай, что должен.       — Смотри на меня, — Кайл придвинулся ближе. Гипноз работал только при непосредственном зрительном контакте, так что сейчас все усложнялось. Его это уже начинало подбешивать. — Ну, давай. Я это в любом случае сделаю, мог бы хотя бы облегчить себе страдания.       Мужчина не двигался, и Кайл кинул на Картмана неуверенный взгляд.       — Будь беспощадным, — сказал он как можно тише и глубже.       — Да я и так беспощадный, — и в следующую секунду зубы встретились с чужой кожей.       За последние пару недель он неплохо начал различать по вкусу группы крови — всё эти донорские пакетики виноваты. Кайл немедленно узнал первую отрицательную. Свою. Картмана. Она была самой вкусной, но сейчас что-то было не так. Да, это был живой человек, но она всё ещё не могла сравниться с тем, что давал ему Картман. Что-то конкретное назвать было трудно, но у Картмана она была то ли слаще, то ли насыщеннее. Может, все вместе. Он, конечно, мог потом пошутить про лишний вес или сахарный диабет, но дело было не в этом. Она просто отличалась. Кайл просто снова хотел ощутить ее на языке, губах, разливающейся во рту и стекающей по подбородку, обжигающей горло, наполняющей желудок. Это было похоже на похоть.       Но сейчас нужно было сосредоточиться и допивать поскорее. Жертву парализовал страх, так что все прошло гладко. Даже как-то обидно. Картман еле заметно ухмылялся, досматривая представление до конца. На его глазах только что отняли еще одну жизнь. Их взгляды снова пересеклись. У Кайла опять до дикого сильно расширились зрачки. Картман напряг челюсть и быстро сглотнул.       Кайл отпустил опустевшее тело, и оно с грохотом упало на пол. С губ все еще капала кровь. Он вытер ее большим пальцем и потянулся его облизать. Картман издал что-то тихое и задушенное, и Кайл, нахмурившись, снова на него посмотрел.       — Что?       — Ничего, — Картман поскорее отвернулся, разыскивая спортивную сумку, валяющуюся где-то в темноте. Прочистил горло. — Поехали, отвезу тебя и вернусь за этим парнем.       Кайл мельком посмотрел на труп и снова обратился к Картману:       — А можно посмотреть?       Картман выгнул бровь.        — Ну… если хочешь. Но зрелище не то чтобы симпатичное.       — Хочу оценить твои способности, — пожал плечами Кайл.       Картман хохотнул во весь голос.       — Я тебя умоляю, — сказал он. — Кто угодно может спрятать тело.       — А я хочу посмотреть, как это делаешь ты.       — Ладно, ладно, — Картман покачал головой. Закинув сумку на кофейный столик, выудил и нацепил еще одну пару резиновых перчаток, на этот раз толще. Вторую пару кинул Кайлу. — Помоги-ка мне дотащить его до ванной. Там всё веселье обычно и происходит.       Кайл закатил глаза и ухватился за лодыжки. Тяжесть неимоверная, но он успокаивал себя мыслью о том, что могло быть и хуже. Если бы в мужике осталась пара лишних литров крови, например.       Кайл вообще заметил, что обескровленное тело — штука удобная.       Они аккуратно загрузили труп в ванную, Картман кинул сумку на крышку унитаза и принялся доставать все необходимое. Ножовка, банка с каким-то белым порошком, еще одна сумка, респиратор, мешки для мусора, защитные очки и огромные плоскогубцы. Кайл пристально наблюдал, игриво раскачиваясь на упёртых в раковину руках.       — С чего начнёшь? — спросил он.       — Подкромсаю его немного, — Картман помахал пилой, опускаясь на колени.       — Так это медицинская?       — Типа того. Не спрашивай, откуда.       Картман принялся пилить в районе запястья. Хруст костей звучал почти мелодично.       — Ты облегчаешь мне работу. Без крови намного удобнее.       — Так ты и раньше этим занимался?       На мгновение Картман заколебался.       — Ну, было дело, — всё же сказал он и, не отрываясь от работы, краем глаза попытался оценить реакцию Кайла. — Если честно, я думал, ты это немного более психованно воспримешь.       — Картман, я убил трёх человек.       Картман рассмеялся.              — Это точно! — Он ухмыльнулся сам себе, качая головой. — Я вот никогда никого не убивал. Типа, не своими руками. То есть, очевидно, ты помнишь, — Картман прочистил горло, — Тенорманов. Но, э-э-м, у моей матери был ухажёр, когда мне было четырнадцать. Не знаю, что там у них случилось, но она его застрелила. Насмерть. Ииии мне пришлось прятать тело. Так что да, опыт был.       Кайл почти потерял дар речи.       — Четырнадцать? Твоя мать сделала тебя сообщником в убийстве, когда тебе было четырнадцать?       — Да, а ты удивлён? — спросил Картман.       — Чувак! Когда нам было четырнадцать, я тебя видел, типа, каждый день! Ты не был похож на человека, который… проходит через такое.       Картман пожал плечами.       — Дерьмо случается, — он взял в руку отпиленную кисть и помахал ей. — Эй, дай пять!       — Давай без этого.       Картман усмехнулся, закатил глаза и сам хлопнул по ладони свободной рукой.       — Никакой помощи в этом доме, всё приходится делать самому…       Переложив оба запястья на бортик ванной, Картман открыл крышку унитаза и принялся откручивать банку с белым порошком.       — А это что?       — Щелочь, — он напялил респиратор и очки. — Ну как, круто выгляжу?       — Не особо.       — Ой, ну и ладно. Тебе ж не обязательно дышать? Задержи-ка дыхание на минутку.       Кайл кивнул и принялся наблюдать за тем, как где-то четверть банки отправилась в унитаз. Вода забурлила, от нее тут же пошел пар. Экзотермическая реакция. Кайл хорошо помнил эти темы с химии: щелок растворялся, превращая воду в сильное основание, нагретое до неимоверной температуры. Такая штука вполне может растворить человеческую плоть. Картман осторожно взял запястья плоскогубцами, закинул их в бурлящую воду и поскорее захлопнул крышку. И только после этого снял очки и респиратор.       — А ты говорил, я готовить не умею.       — Гадость какая.       — Ты только что выпил литра четыре крови, а это называешь гадостью?       — Это другое, — сказал Кайл.       — Ну да, конечно, — он вернулся к работе и, мурлыкая под нос какую-то мелодию, стал разделывать труп на небольшие куски и закидывать их в один из мусорных мешков. А потом неожиданно снова подал голос. — А ты заколебался.       — Когда?       — Когда собирался убить этого мужика. Остановился. Посмотрел на меня и остановился.       — Ну, странно это всё было. Он начал молиться, и я немного растерялся.       — Да не парься ты, штука с гипнозом прошла на высшем уровне.       Кайл слегка покраснел.       — Я просто… Я забыл, что ты католик.       Картман резковато выдохнул носом.       — Да, я тоже иногда забываю. А вот то, что ты ёбаный Еврей, забыть трудно.       — Этого ты прямо близко к сердцу принял, а? — спросил Кайл.       — Ну, знаешь, на меня в детстве католики-педофилы слетались как мотыльки на огонек. Так что — да, принял, — его голос сквозил холодом и горечью.       — Блять, Картман. Извини.       — Да не парься, говорю же, — к этому моменту он по кусочкам спрятал уже почти всё тело. Крови действительно почти не было, но несколько струек стекали по стенкам ванной в сторону слива. Картман обеими руками подхватил отпиленную голову. — Ну-ка выдай мне что-нибудь из Шекспира.       — Чувак, нет! Ты ведешь себя как больной какой-то!       — Я и есть больной, Кайл! Я только что закончил расчленять труп мужика, которого ты убил. Сама по себе ситуация до безумия ебанутая, не находишь? Так что хватит мне мораль читать, мы не в Синагоге!       — Ты серьезно хочешь, чтоб я начал декламировать Гамлета, пока ты играешься с головой какого-то педофила? Потому что я могу начать, если тебе очень хочется, но, типа, чувак.       Картман улыбнулся и опустил голову.       — Не, не надо. Это было бы скучно до смерти, — перехватив её поудобнее, он потянулся к плоскогубцам. Вырывание зубов было кропотливым процессом.       — Фу! — воскликнул Кайл. — А это еще зачем?       — Затем, что они его ни за что не опознают без отпечатков зубов. И пальцев тоже. Первое, блять, правило избавления от трупа, прикинь? — Картман выговаривал всё это, скучающе смотря из-под полуприкрытых ресниц, как на ученика, прогулявшего всю тему и спросившего наитупейший вопрос прямо на контрольной.       — Ой, ну извини, что не знаю наизусть все правила трупоизбавительного процесса, мудачина! Не все рождаются Эриками, блять, Картманами.       — Придется зазубрить, еврей! Я ведь рано или поздно сдохну, раз ты отказался превращать меня в вампира, и тебе придётся всё это проворачивать самостоятельно.       Об этом Кайл никогда не думал, и этот неожиданный факт здорово подействовал на нервы. Он не знал, что именно его беспокоило: необходимость самому вырывать зубы у мертвых подонков раз в неделю или неизбежная смерть Картмана. Кайл утонул в мыслях, смотря на происходящее невидящим взором.       Наконец Картман закинул голову в мусорный пакет, а зубы — в толчок, к остаткам кистей. Пакет завязал, а химозно-человеческое месиво смыл в канализацию.       — Найди-ка где-нибудь отбеливатель и приведи ванную в божеский вид.       — Не хочу я эту гадость отмывать, — запротестовал Кайл.       — Боже, просто залей отбеливателем и потыкай немного щеткой. Мне еще вот это, — Картман указал на набитый пакет, — сюда засовывать, — и ткнул в спортивную сумку.       Каждый занялся своим делом, и Картман ушел в процесс настолько, что начал прыгать на сумке, пытаясь хорошенько всё утрамбовать. Впереди было возвращение в обычный мир.