Mollitia

Мир изменился. Идея равенства, которую когда-то считали утопией, теперь была реальностью. Альфы, омеги и беты начали учиться жить бок о бок, без подавления и диктата. Для омег больше не существовало обязательного покорения, их права охранялись законом. Альфы перестали быть наделенными абсолютной властью, и их роль стала важной, но равноправной. Беты, наконец, обрели голос в обществе, а их вклад в развитие мира стал очевидным. Изменения не случились за одну ночь, но все знали, что сделан важный шаг вперед. Среди тех, кто создал этот новый мир, были и Юнги с Чимином, которые, хотя и ушли в тень, продолжали служить примером. После рождения их сына, Юджуна, всё стало совсем другим. Чимин, выросший без семьи, был полон страхов. Он не знал, как быть хорошим родителем, как дать своему ребенку то, чего не знал сам. Первые месяцы казались ему настоящим испытанием: недосып, бесконечные заботы и страх сделать что-то неправильно. Но рядом всегда был Юнги. Он чувствовал настроение Чимина даже без слов. Вставал по ночам, чтобы укачивать сына, приносил завтрак своему омеге прямо в постель, заботился о мелочах, чтобы у омеги оставалось время на себя. Он сделал всё возможное, чтобы ни Чимин, ни их ребёнок ни в чём не нуждались. Юджун родился альфой. Несмотря на это, он с детства был окружен теплом и любовью, которых не знал сам Юнги в своем детстве. Это был важный принцип для Мина — создать для своего сына то, чего он был лишен. Однажды, спустя год после рождения Юджуна, Юнги получил неожиданный звонок от Намджуна, который он ждал уж слишком долго. Это была не просто новость, а настоящее потрясение: его мать всё ещё жива и живет в их родном городе, Тэгу. Эти слова ударили по Юнги, словно гром среди ясного неба. Он вдруг понял, сколько вопросов он носил в себе всё это время. Почему его мать терпела? Почему она осталась с его отцом? Почему она никогда не пыталась защитить его и старшего брата? И всё же, несмотря на боль, ему хотелось увидеть её. Хотелось показать ей, что он жив, что он нашел счастье, что у него есть семья. И втайне он надеялся, что она скажет ему что-то, что сможет залечить его старые раны. Дорога была длинной, но почти весь путь прошел в тишине. Юнги был погружен в свои мысли, а Чимин, видя его напряженное состояние, молчал, просто держа его за руку. Когда они добрались до нужного адреса, Юнги едва вышел из машины. Перед ним стоял дом, который он поклялся никогда больше не видеть. Он выглядел почти таким же, как в его детстве. Те же стены, те же окна. И те же воспоминания, которые словно вспыхнули перед его глазами. Юнги вспомнил удары отца, его крики, испуганные глаза брата. Вспомнил, как однажды собрал всю свою храбрость, чтобы сбежать. И теперь, спустя столько лет, он снова здесь. Чимин, держа сына на руках, стоял рядом, молча поддерживая его. Юнги поднялся по знакомым ступеням. Он чувствовал, как каждый шаг отдавался эхом в его памяти. Его рука дрожала, когда он протянул её к дверному звонку. Чимин мягко коснулся его плеча, словно говоря, что он рядом. Звонок раздался глухо, и через мгновение дверь открылась. Перед ним стояла женщина. Она выглядела постаревшей, но в её глазах читалось что-то, что Юнги помнил с детства. Его мать. На мгновение они просто смотрели друг на друга. Время словно остановилось. Юнги хотел сказать так много, но слова не приходили. И он, впервые за долгие годы, почувствовал, как прошлое и настоящее соединились. На мгновение время замерло. Он смотрел на нее, пытаясь соединить образ из воспоминаний с женщиной, что стояла перед ним сейчас. В её глазах читались удивление, тревога и… надежда. Она всматривалась в него, словно боялась поверить в то, что ее сын действительно стоит здесь, спустя столько лет. Она первой нарушила молчание, едва слышно произнесла его имя. Её голос дрогнул, словно слова застревали в горле от подавленных эмоций. Юнги почувствовал, как внутри него что-то сдвинулось. Всё, что он хотел сказать, вдруг стало невесомым. Он лишь кивнул и сделал шаг вперед. Она медленно протянула руку, словно сомневаясь, что имеет право коснуться его. Когда её пальцы едва коснулись его лица, Юнги ощутил тепло, которое в детстве ему так не хватало. Он закрыл глаза, чтобы скрыть внезапную влагу, что появилась в них. Они не обнялись сразу. Вместо этого она отступила на шаг, приглашая его войти. Юнги прошел внутрь, чувствуя, как стены дома нависают над ним, словно прошлое не отпустило эти стены. Чимин с Юджуном последовали за ним, но держались на расстоянии, давая Юнги и его матери пространство. В доме почти ничего не изменилось. Те же выцветшие обои, те же старые занавески. Каждая деталь была пропитана воспоминаниями, некоторые из которых он предпочел бы забыть. Они сели в гостиной. Мать смотрела на него, как будто всё ещё не могла поверить, что он здесь. Ее руки дрожали, когда она складывала их на коленях. Юнги молчал, пытаясь собрать свои мысли. Когда он наконец заговорил, его голос был тихим, но твердым. Он спросил ее о прошлом. Почему она осталась с его отцом, зная, каким монстром он был? Почему не пыталась защитить их, себя? Эти вопросы горели у него внутри годами, а теперь, когда он их задал, напряжение стало почти невыносимым. Она слушала, не перебивая. Ее глаза наполнились слезами. Она рассказала, что пыталась уйти, но страх за детей всегда был сильнее. Ее собственная жизнь не имела значения, но она надеялась, что сможет хоть как-то оградить своих сыновей от худшего. Она рассказала, как винит себя за то, что не смогла быть сильнее. Юнги слушал ее. И не мог простить ее сразу, но он видел, что ее боль была искренней. Она страдала не меньше его. Когда разговор утих, Юнги повернулся к Чимину и взял Юджуна на руки. Он сказал, что хочет, чтобы она встретилась с его семьей. Её глаза вспыхнули, когда она увидела ребенка. В этот момент её лицо озарилось светом, которого он никогда не видел в детстве. Она осторожно протянула руки и Юнги передал ей Юджуна. Её слезы покатились по щекам, когда она смотрела на малыша. Она тихо сказала, что он похож на Юнги, особенно его глаза. Юнги понял, что этот момент был для них обоих важным шагом. Он не мог стереть прошлое, но мог начать с настоящего. И в этот момент он почувствовал, что сделал правильный выбор, вернувшись.

***

Дом наполнился тихим смехом и уютным теплом. В спальне, залитой мягким вечерним светом, Чимин лежал на животе на широкой кровати. Его спина была обнажена, обрамляя изящный узор татуировки: несколько фаз луны, начиная с тонкого серпа и заканчивая полной луной в центре. Рядом с ним сидел их пятилетний сын, Юнджун, с очаровательной улыбкой на лице. Его крохотные пальчики осторожно касались татуировки, вырисовывая невидимые линии вдоль луны на спине своего папы. — Эта луна, — произнес мальчик, указывая на самый тонкий серп, — это когда ты совсем немного сердишься? Чимин прищурился, повернув голову к сыну. — А кто тебе сказал, что я злюсь? — Никто! Но ты иногда делаешь такое лицо, — ответил Юнджун, хихикнув. Чимин улыбнулся, а затем задумчиво произнес: — Может, это просто напоминание, что даже когда я сердитый, луна всё равно растет и становится полной. Юнджун кивнул, полностью погруженный в свои детские мысли. Затем он наклонился ближе, будто разглядывая каждую деталь. — Знаешь, аппа, — сказал он, — у тебя тут странный шрам. — Это называется «метка», дорогой, — мягко поправил Чимин, улыбаясь его наивности. — Ее мне поставил твой отец как знак того, что я его. В этот момент в комнату вошел Юнги. Он застыл на пороге, наблюдая за трогательной сценой: его омега расслабленно лежал на кровати, а их сын, сияя от радости, обводил кончиками пальцев татуировки. Юнги подошел ближе, его шаги были почти неслышными. Сев на край кровати, он протянул руку и провел пальцами вдоль фазы луны, словно заново изучая рисунок на теле Чимина. Омега вздрогнул от прикосновения, а затем улыбнулся. Юнги нагнулся ближе и начал покрывать спину своего омеги нежными поцелуями, начиная с тонкого серпа и заканчивая полной луной в центре. — Аппа, папа! — взвизгнул Юнджун, зажмурив глаза от «слишком сладкой» сцены. Мальчик, скривившись, быстро спрыгнул с кровати и побежал прочь из комнаты. — Вы опять с этим своим «люблю-люблю»! — громко пробормотал он, убегая. Чимин рассмеялся, повернув голову к Юнги. — Кажется, ему это уже надоело. Юнги улыбнулся, наклонившись, чтобы легко коснуться губами его шеи. — Пусть убегает. А у нас как раз есть немного времени, чтобы побыть наедине. Чимин тихо рассмеялся, чувствуя, как его альфа нежно обнимает его, защищая и оберегая. Даже спустя годы, мир продолжал меняться в лучшую сторону. Как и жизнь тех, кто этого так упорно добивался. Отношения Чонгука и Тэхёна стали ещё крепче. Несмотря на свои занятости, они всегда находили время друг для друга. Они по-прежнему наслаждались своей любовью, но всё ещё откладывали разговоры о браке. Для них важнее было проживать каждый день, наслаждаясь тем, что у них уже есть. Хосок оказался настоящим открытием в семье Ёнсу. Их роман развивался стремительно, но даже спустя шесть лет их любовь оставалась такой же живой, как в первые дни. Их союз доказал всем, что любовь не знает возраста, а счастье можно найти там, где меньше всего ожидаешь. И только спустя годы Намджун и Сокджин, которые так были неразлучны и чуть ли не знали друг друга с пеленок, стали чем-то большим, чем простыми знакомыми или коллегами по работе. Их отношения и без того были крепкими. Намджун же еще со студенческих годов был влюблен в омегу, и эта любовь с годами только становилась сильней, в то время как у Сокджина она только начиналась. И ему всё же удалось увидеть в Намджуне не просто друга, но и альфу, с которым он готов наконец-то связать свою жизнь. Для остальных это было удивлением. Ни Чонгук, ни Тэхён и даже Хосок не могли в это поверить. А Чимин наконец-то дождался этого момента, когда его хён наконец-то обретет свое счастье и спокойствие. Ведь он помнит Сокджина лишь за упорной работой и достижениями своих целей, а не на формировании своей спокойной личной жизни. Он был очень счастлив за своего хёна. Слишком много лет прошло, чтобы это наконец-то произошло. Теперь можно было облегченно вздохнуть с мыслями, что все наконец-то могут жить спокойно. Для самого Чимина жизнь шла своим чередом. Их сын Юнджун рос активным и любознательным мальчиком, который уже начал проявлять черты альфы: решительность и заботу о близких. Юнги же продолжал заниматься своими делами, не забывая о семье. Он всё так же поддерживал омегу, помогая справляться с любыми трудностями. Чимин же полностью посвятил себя воспитанию сына. И когда Юнджуну исполнилось пятнадцать лет, он превратился в смышленого, но упрямого подростка с волевым характером, который заметно отличался от его отца. Если Юнги был мягким и сдержанным, Юнджун же унаследовал решительность и огненный темперамент Чимина. Эти черты стали его защитой, когда он столкнулся с теми же проблемами, что некогда испытывал его отец: он не был похож на альфу, каким окружающие ожидали его видеть. Однако, в отличие от Юнги, который принимал удары судьбы молча, Юнджун не собирался терпеть. Он стал возвращаться домой с разбитыми костяшками, синяками на лице и порой даже порванной школьной формой. С каждым разом это происходило всё чаще. Чимин, видя сына в таком состоянии, не мог сдержать легкой улыбки. Он понимал, что Юнджун, несмотря на юный возраст, уже знал, как за себя постоять. Юнги же чуть истерику не закатил, волнуясь за сына, потому что ему это очень знакомо. Постоянные издевательства, грязные слухи… Для него это было невыносимо. Он не хотел подвергать такому и собственного сына. Но младший Мин не был готов обсуждать свои проблемы с родителями, закрываясь в себе. На вопросы он только бурчал что-то невнятное, уходил к себе в комнату и захлопывал дверь, оставляя родителей гадать, что же происходит. Чимин и Юнги несколько раз уже побывали в кабинете директора, где им рассказывали о драках, в которые Юнджун вступал, защищая себя или других, и о жалобах на его «недопустимое» поведение. Чимин же лишь хмыкнул на это, не желая разговаривать с директором, в то время как его альфа пытался объяснить мужчине всю ситуацию. Ему хотелось, чтобы сын рос счастливым и уверенным, не повторяя его боли. Чимин же смотрел на всё это иначе: он видел в Юнджуне не проблему, а гордость. Когда директор в очередной раз высказал свое возмущение, Чимин лишь пожал плечами и сухо ответил: — У него сильный характер. Это плохо? Но Чимин не мог не замечать, что его сын становится всё более замкнутым. Несмотря на его уверенность в себе, Юнджун страдал от насмешек и подколок. Фразы вроде «Как так вышло, что ты альфа?» или «Ты даже не похож на альфу!» ранили его. Они задевали его гордость, хоть он старался делать вид, что ему всё равно. Его внешность, более мягкая и изящная, чем у большинства альф, выделяла его среди сверстников. Он был стройным, с аккуратными чертами лица и спокойным голосом, что заставляло других сомневаться в его статусе. Однако Юнджун даже не думал считать себя омегой. Он слишком хорошо знал, кто он, и был готов доказать это каждому, кто посмеет сомневаться. Юнги, наблюдая за сыном, иногда вспоминал себя в этом возрасте. Он видел боль и обиду, знакомые ему самому. Но, в отличие от него, Юнджун не сдавался. Это было одновременно поводом для гордости и причиной для беспокойства. — Он точно твой сын, — как-то сказал Чимин своему альфе, улыбаясь с легким оттенком гордости в глазах. — Но характер все-таки мой. Юнги лишь покачал головой, усмехнувшись. Он знал, что Юнджун — это не просто их ребенок. Он был отражением всего, что они когда-то пережили и преодолели. И, несмотря на проблемы, которые приносил подростковый возраст, оба родителя любили своего сына безгранично.

***

Чимин стоял у раковины, погруженный в свои мысли, пока вода из крана стекала в сияющие пузырьки мыла. Он закатывал рукава домашней рубашки, бережно протирая тарелку, оставшуюся от их утренней трапезы. На столе позади него всё ещё стояла тарелка Юнджуна, аккуратно накрытая крышкой, чтобы еда не остыла. Сын сидел за столом, подперев подбородок рукой и уставившись в пустоту. Его взгляд был отрешенным, будто он находился совсем не здесь, а где-то далеко. Его вилку даже не тронули, а любимый омлет, который Чимин приготовил с самого утра, так и остался нетронутым. Чимин украдкой посмотрел на Юнджуна через плечо, пытаясь понять, что происходит. Обычно его сын, несмотря на возраст, с удовольствием съедал всё, что ему готовили. Но в этот раз — ни единого движения. Отложив тарелку в сушилку, Чимин вытер руки о полотенце, подошел ближе и, скрестив руки на груди, спросил с лёгкой улыбкой: — Почему не ешь? Юнджун дернулся от вопроса, будто его застали врасплох. Он поднял глаза на родителя, а затем быстро отвел взгляд, словно не знал, что ответить. — Что-то не хочется. — Опять всю ночь тайком еду вытаскивал? — Чимин ухмыльнулся. — Я-то заметил, что из холодильника как-то быстро пропадает за ночь еда. — Может быть. Чимин отвернулся, продолжив мыть посуду. — Сегодня важный день. Юнджун лишь закатил глаза. — Я помню. Это день, когда ты и отец смогли закончить революцию, не напоминай. — Я пригласил всех наших друзей на ужин сегодня вечером. Придет дядя Тэ и Сокджин, а также твой любимый Чон Чонгук, — на последний словах Чимин скривился как в старые добрые времена, ведь даже спустя столько лет Чонгук по-прежнему был ему невыносим. — Возможно, ещё Хоби сможет прийти, не уверен. Но было бы здорово. Юнджун хмыкнул, услышав фамильярное «Чон Чонгук», и его губы едва заметно дрогнули в улыбке. Он всегда находил это забавным, как его отец всё ещё не мог до конца смириться с присутствием Чонгука в их жизни. — Надеюсь, дядя Чонгук не будет пытаться учить меня боксу, — сказал Юнджун, откинувшись на спинку стула. — У него странные методы. Чимин оглянулся через плечо и, пожав плечами, усмехнулся: — Только если ты снова начнёшь драку на ужине. Тогда он точно захочет что-нибудь тебе показать. Юнджун вздохнул и, взяв вилку, начал медленно ковырять омлет, как будто вынуждая себя съесть хоть немного. Он опустил глаза на тарелку, а затем задумчиво пробормотал: — Знаешь, это здорово, что ты всех приглашаешь, но… зачем? Чимин поставил последнюю тарелку в сушилку и выключил воду, повернувшись к сыну. Он подошёл ближе, присел рядом и посмотрел ему прямо в глаза. — Потому что это не просто праздник, Юнджун-а. Это день, который напоминает нам, как сильно изменилась наша жизнь. Мы смогли создать мир, в котором ты можешь быть собой, где никто не диктует тебе, кем ты должен быть. — Его голос был теплым и уверенным. — И я хочу, чтобы ты помнил: ты не один. У тебя есть семья, есть те, кто любит тебя таким, какой ты есть. Юнджун поднял взгляд на отца, в его глазах сверкнуло что-то мягкое, но он быстро отвернулся, пробормотав: — Да, да, понятно. Но молодой альфа не хотел с этим соглашаться. Чимин же хмыкнул, но не стал настаивать. — Ладно, кушай, — сказал он, вставая, — тебе пора на учебу. Отец уже ждет тебя во дворе. И, пожалуйста, давай сегодня обойдемся без драк. Мне уже надоело ходить к директору и видеть его страшное лицо. Юнджун коротко посмеялся. — Ладно. Чимин усмехнулся, погладил сына по голове и направился к гостиной, оставив Юнджуна за столом.

***

Юнджун шел по коридору школы, держа рюкзак на одном плече и лениво оглядываясь вокруг. Его взгляд скользил по одноклассникам, но ничего интересного не цепляло его внимания, пока сзади не раздался громкий голос: — Эй, Юн! Подожди меня! Юнджун даже не обернулся, лишь закатил глаза. К нему подбежал его лучший друг, высокий и угловатый альфа по имени Ханмин. Несмотря на рост и крепкое телосложение, Ханмин выглядел… слишком нервным для альфы. — Ты снова застрял у шкафчика? — Юнджун бросил на друга косой взгляд. Ханмин задыхался от быстрого бега, пытаясь успеть за Юнджуном: — Нет, я… я просто… ладно, да, застрял. И ещё кто-то оставил на моём шкафчике записку с угрозой! Юнджун усмехнулся: — Ты же альфа. Почему ты так боишься? — Альфа или нет, — Ханмин нервно поправил лямку рюкзака, — мне не нравится, когда меня пугают! Это нормально, ясно? — Нормально, — хмыкнул Юнджун, — но только если ты не будешь ныть каждый раз, как кто-то посмотрит на тебя косо. Они продолжили идти, пока не дошли до главного холла школы. Перед ними собралась толпа учеников, шумящих и обсуждающих что-то взахлёб. — Что там происходит? — Ханмин нахмурился, наклоняясь ближе к Юнджуну. Юнджун не ответил. Его взгляд застыл, прикованный к мальчику в центре толпы. Ли Минхо — мальчик, о котором знала вся школа. Он был самым популярным омегой и это было неудивительно. У него были большие, сияющие глаза, которые словно отражали свет, светло-карамельные волосы мягкими волнами обрамляли его лицо, а его улыбка могла растопить даже самое холодное сердце. Каждое его движение, легкое и грациозное, будто бы притягивало взгляды. Его кожа казалась фарфоровой, а черты лица — идеальными, словно их нарисовал самый талантливый художник. Он был добрым, искренним, тем, кто никогда не отказывал в помощи. Минхо умел быть другом всем и каждому. Его смех звучал, как колокольчики, а манеры были настолько утонченными, что никто не мог устоять перед его обаянием. Юнджун знал его. Как не знать, если тот был чуть ли не лицом школы? Хотя Минхо был на класс младше, он неизменно притягивал внимание Юнджуна. Но в этот раз, когда Юнджун увидел его, что-то внутри него сдвинулось. Молодой альфа замер на месте, его тело будто окаменело. Сердце бешено заколотилось в груди, каждый удар становился громче и он не понимал, почему это происходит. Ему пришлось сглотнуть, когда взгляд его скользнул по Минхо, окруженному целой толпой школьников. Те явно обожали его, кто-то смеялся, кто-то старался привлечь внимание этого милого омеги, который, казалось, светился изнутри. Но вместо обычного раздражения, которое Юнджун чувствовал к шумным толпам, его грудь сковало что-то другое. Необычное. Глубокое. Вдруг в его голове послышался голос. Глубокий, властный, звучащий почти хрипло. «Омега. Мой» Юнджун моргнул, резко вдыхая. Что это было? «Защити его» Голос был настойчивым, будто звучал прямо внутри его разума. Ему показалось, что острые когти царапают его душу, оставляя рваные следы. Грудь сжалась и он едва не зашипел от неожиданного чувства. «Этот омега мой. Защити его» Юнджун застылил. Что это значит? Почему этот голос вообще появился в его голове? Почему он говорит? — Эй, Юн, — голос Ханмина пробился сквозь странную тишину, что окружила Юнджуна. — Ты чего застыл? Но Юнджун не мог ответить. Его взгляд снова прикован к Минхо, а грудь переполняет странное сочетание ужаса и… чего-то, что он ещё не мог назвать. Юнджун сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить панику внутри. Этот странный голос, эти ощущения… Всё это было непривычным, пугающим, и он не знал, как с этим справиться. — Всё в порядке, — коротко бросил он, всё ещё избегая взгляда на Ханмина, который теперь смотрел на него с легким недоумением. Юнджун повернулся и пошёл в противоположную сторону. Его шаги звучали глухо на фоне шума школьного коридора. Он старался двигаться уверенно, но внутри всё будто сковало ледяное равнодушие. Это был его способ защиты — привычная броня, которую он надевал, чтобы никто не смог пробраться через его стены. Ханмин только вздохнул, следя взглядом за другом, который явно снова ушел в себя. А затем услышал из толпы, как кто-то спрашивает у поникшего Минхо всё ли с ним хорошо. Ханмин повернулся и увидел, как омега странно держался за свою грудь, где глубоко и больно билось сердце. — Всё хорошо, не переживайте.

***

Юнджун продолжал идти по коридору, стараясь сосредоточиться на следующем уроке, который ждёт впереди. Его мысли всё ещё крутились вокруг того, что только что произошло. «Мой? Что это значит? Почему это со мной? Это было… про Минхо?» — его мозг отказывался складывать пазлы. Но, как всегда, он предпочел не вдаваться глубже в размышления. Это было его привычным решением: отодвинуть всё на задний план, заморозить внутри. — Нет времени для глупостей, — пробормотал он себе под нос, подходя к двери класса и входя внутрь. Юнджун занял своё место за партой, бросил рюкзак рядом и открыл тетрадь. Он хотел сосредоточиться, забыть странное чувство, которое всё ещё отзывалось теплой волной где-то в груди. Но голоса в своей голове он больше не слышал. Школьный день подходил к концу, и серые облака над зданием намекали на скорый дождь. Юнджун заканчивал последний урок, собирая учебники в рюкзак. Он старался не думать о странных ощущениях, которые испытывал утром. Всё это ерунда, убеждал он себя. На улице подул резкий ветер. Альфа заметил, как учащиеся начали быстрее спускаться по лестнице, пытаясь укрыться от непогоды. Он, как всегда, шел чуть медленнее, не любив торопиться. Когда он проходил мимо библиотеки, его внимание привлекли голоса, доносившиеся изнутри. — Серьезно, Минхо, ты правда хочешь таскать это один? — услышал он чей-то смех. — Конечно, справлюсь, не переживай, — раздался мягкий и чистый голос. Юнджун узнал его сразу. Не понимая, почему, он замедлил шаги и заглянул внутрь. В библиотеке почти никого не осталось, кроме самого Минхо, который возился с огромной стопкой книг. Остальные ребята, судя по всему, уже ушли, оставив его одного. Юнджун молча наблюдал, как омега пытается поднять всю эту тяжесть, и, к своему удивлению, заметил, что книги почти выскользнули из его рук. В тот момент, когда одна из них начала падать, ноги Юнджуна сами понесли его вперед. — Подожди! — внезапно произнес он, ловко подхватив книгу на лету. Минхо резко поднял взгляд, удивленный неожиданным появлением. — О, спасибо! — с искренней улыбкой сказал он, отложив оставшиеся книги на стол. Юнджун замер, держа книгу в руках. Теперь, когда они оказались совсем рядом, он не мог не заметить, насколько мягкими и притягательными были черты лица Минхо. Его большие глаза смотрели прямо на него, а слегка растрепанные волосы добавляли ему ещё больше очарования. — Ты… ты собирался всё это сам нести? — наконец выдавил Юнджун, чувствуя, как его сердце снова начинает биться быстрее. Омега слегка смутился, но кивнул. — Ну да, мне нужно отнести их в читальный зал. Просто не хотелось никого беспокоить, — он чуть наклонил голову, словно извиняясь. Юнджун нахмурился. — Это глупо. Это же куча книг, ты бы уронил их по дороге. — Возможно, но я бы попробовал, — Минхо хихикнул и этот звук заставил Юнджуна почувствовать, как тепло разливается по груди. Молча Юнджун взял половину стопки, даже не спрашивая разрешения. — Куда их нужно нести? Минхо растерялся на секунду, но тут же указал на другой конец библиотеки. — Туда, к стойке. Но тебе правда не обязательно… — Перестань, это несложно, — коротко ответил Юнджун, стараясь держаться уверенно, хотя внутри его колотило от волнения. Они шли рядом, почти в тишине, а Юнджун чувствовал каждую секунду, словно это было что-то особенное. Когда они поставили книги на стойку, Минхо снова повернулся к нему с благодарной улыбкой. — Спасибо. Ты всегда такой заботливый? — с легкой шуткой сказал он. Юнджун почувствовал, как его щеки начали гореть. — Не знаю, — буркнул он, отворачиваясь, чтобы скрыть смущение. — Что ж, тогда спасибо ещё раз, Юнджун. Его имя, произнесённое голосом Минхо, прозвучало для него как музыка, заставляя мгновение растянуться. — Ты… знаешь мое имя? — спросил он, чувствуя, как что-то внутри него слегка меняется. — Конечно. Ты ведь главный хулиган школы, — с милой улыбкой ответил омега, а его глаза заискрились веселым огоньком. Юнджун резко цокнул и закатил глаза, слегка удивленный тем, что этот слух дошел даже до Минхо. — Отлично, — пробормотал он себе под нос, — вот только этого мне и не хватало. Омега с интересом наблюдал за его реакцией, при этом мягкая улыбка не сходила с его лица. — Ну… а ты меня не боишься? — наконец спросил Юнджун, обернувшись к нему и пытаясь понять, что за эмоции сейчас испытывает омега. — А должен? — невинно поинтересовался тот, чуть наклонив голову. — Ты вроде не плохой, даже помог мне, за что я очень тебе благодарен. — Но я ведь хулиган, как говорят, — упрямо добавил альфа, всё ещё не желая мириться с образом, который ему навязывали. — Говорить можно всё, что угодно, — ответил омега так легко, будто это была самая очевидная вещь на свете. — А вот за человека говорят его поступки. Юнджун задумался на секунду, опуская взгляд. — Я ведь избиваю других, — пробормотал он, словно стыдясь. Минхо медленно покачал головой, а его взгляд стал чуть серьезнее. — Думаю, на это есть своя причина, да? Ты дерешься с другими не просто так? Эти слова, такие простые и спокойные, словно пробили защиту альфы. Он не мог поверить, что кто-то может так искренне взглянуть на него без осуждения, без предвзятости. — Ты… — начал он, но не закончил, чувствуя, что просто не знает, что сказать. Минхо чуть наклонился вперед, будто хотел подбодрить его. — У каждого из нас есть своя история. Не думаю, что ты плохой, — омега улыбнулся так тепло, что Юнджун почувствовал, как его сердце снова сжалось от странного чувства, которое он до конца не мог понять. — Спасибо, — выдохнул он. — За что? — Просто… спасибо. Минхо ничего не ответил, только снова улыбнулся и, взяв несколько книг, направился к полкам, оставляя Юнджуна с его мыслями и внезапным желанием, чтобы этот разговор не заканчивался.

***

Юнджун вернулся домой с легкой улыбкой на лице, что само по себе было редкостью. В доме уже царил хаос: множество голосов сливались в веселый гул, звучал смех, а аромат еды витал в воздухе. Гости уже собрались, стол был накрыт настолько богато, что казалось, ещё немного — и он просто развалится под тяжестью угощений. Едва Юнджун шагнул в дом, как его тут же подхватил в объятия Тэхён, в одной руке державший бокал шампанского. — Юнджун-а, мой любимый альфа, как же я по тебе соскучился! — провозгласил он, радостно улыбаясь и немного покачиваясь. Чонгук, который стоял неподалеку, в тот же момент окаменел, а его взгляд потемнел от еле сдерживаемого раздражения. — Я думал, что это я твой любимый альфа, — пробормотал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы услышали все вокруг. Чимин, услышав это, тут же подколол: — Да ладно тебе, Крол. Тэхён не мог любить тебя больше, чем себя самого. Смех раздался вокруг, даже сам Чонгук невольно ухмыльнулся, качая головой, хотя было видно, что слова его задели. Атмосфера стала всё более оживленной: Сокджин рассказывал одну из своих бесконечных историй, Намджун сдержанно улыбался, поддерживая разговор, а Хосок уже вовсю танцевал между стульями, увлекая Чонгука за собой, несмотря на его сопротивление. Юнджун прошел мимо них с легкой ухмылкой, но как только он сел за стол, его поведение не укрылось от внимания. Обычно он был угрюмым, а порой даже раздраженным после школы. Но сегодня? Он был настолько спокойным, что это сразу бросилось в глаза. Даже милым, если такое вообще можно было сказать о пятнадцатилетнем альфе. — Что с ним сегодня? — прошептал Чонгук, наклоняясь к Тэхёну. Тэхён, который уже порядком выпил, криво усмехнулся и отпил шампанского. — Кажется, твой сыночек влюбился, — сказал он с таким видом, будто открыл величайшую тайну. Чимин, стоявший рядом, прищурился и посмотрел на своего сына, который тихо ел, словно пребывал где-то далеко в своих мыслях. — Юнджун? Влюбился? — повторил он, будто это было невероятным открытием. — Наш суровый боец? Да вы что, шутите? — Посмотри на него, — Сокджин хихикнул, подталкивая Намджуна локтем. — Он не то что не ворчит, он вообще не отбрасывает свои привычные острые комментарии. Весь в Чимина. — Он улыбается, — добавил Намджун с ноткой удивления. — Не говори ерунды, — Чимин покачал головой, но всё равно пристально наблюдал за сыном. Хосок присоединился к обсуждению, облокотившись на спинку стула. — А может, и правда? У меня так же было, когда я впервые встретил Ёнсу. Глаза в пол, мысли где-то далеко, на лице дурацкая улыбка. — Ну, теперь ясно, почему он так сегодня себя ведет, — заключил Тэхён, отпивая очередной глоток. — Наверняка какая-нибудь милая омега вскружила ему голову. — Вы же понимаете, что он слышит нас? — тихо, но громко для Юнджуна, произнёс Чонгук, кивая в его сторону. Юнджун действительно слышал. Он поднял глаза на собравшихся, слегка покраснев, но ничего не сказал, только закатил глаза и продолжил ковыряться в тарелке. — Вот видите? — Тэхён театрально указал на Юнджуна, обращаясь ко всем за столом. — Он молчит! Это точно оно, любовь! — Тэхён, дай мальчику поесть, — с усмешкой сказал Чимин, разливая сок в стаканы. — А то ты ещё до свадьбы его договоришься. — Да, ну, я только рад, если он уже нашел себе кого-то, — продолжил Тэхён, игнорируя слова друга. — В наше время это ведь такая редкость, правда? — А в наше время это была не редкость? — Сокджин поднял бровь, бросая взгляд на Намджуна, который сдержанно усмехнулся. Юнджун тяжело вздохнул, убрал вилку в сторону и посмотрел на своего папу. — Они серьезно будут продолжать это весь вечер? — спросил он, наконец решив вмешаться. — О, нет, ты уже заговорил! — Тэхён обрадовался, как ребенок, увидевший подарок. — Так-так, давай, рассказывай, кто она? Или он? Чонгук, стоявший неподалеку, аж подавился шампанским, но быстро взял себя в руки. — Тэхён, дай парню передохнуть, — сказал он, качая головой. — Не каждый может так свободно болтать, как ты. — Ты просто завидуешь, — пробормотал Тэхён, а Чимин рассмеялся. — Ладно вам, — вмешался Хосок. — Может, мальчишка просто в хорошем настроении? Не обязательно всё к любви сводить. — Это ты так говоришь, потому что сам уже в отношениях, — отозвался Чимин. — Тэхён же живет романтикой, вот и хочет, чтобы все вокруг тоже жили ею. — А что плохого в романтике? — Тэхён всплеснул руками. — Ничего, кроме того, что ты перегибаешь палку, — буркнул Чонгук. Юнджун слушал их обмен репликами, а на лице играла легкая улыбка. Он поднялся из-за стола и, отодвинув стул, направился к себе в комнату, бросив через плечо: — Развлекайтесь дальше, я пошел делать уроки. — Уроки? — хором переспросили все, включая Чимина. — Ох, теперь точно ясно: любовь! — вскрикнул Тэхён, хватаясь за сердце. Юнджун не удостоил его даже взгляда, просто захлопнув за собой дверь. В комнате он тяжело вздохнул, привалился к двери и закрыл глаза. Голова гудела от этих разговоров, а мысли снова возвращались к Минхо. Его улыбка, голос, взгляд… И этот странный голос, который снова эхом отдавался в голове. «Омега мой» Юнджун потер виски, пытаясь унять странное волнение.

***

Чимин устало выдохнул, садясь на стул перед зеркалом. Юнги уже лежал под одеялом, ожидая, когда его омега закончит привычные вечерние процедуры. — Эх, я постарел, — пробормотал Чимин, аккуратно нанося крем на лицо. Его голос звучал то ли задумчиво, то ли разочарованно. Юнги поднял взгляд от книги, которую держал в руках, и нахмурился. — Ты не изменился с того момента, как я впервые увидел тебя в клубе. — Столько времени уже прошло… Не верится, — Чимин усмехнулся, глядя на свое отражение в зеркале. Закончив, он снял халат и устроился рядом с альфой в своей легкой ночной рубахе. Юнги, как всегда, пододвинулся ближе, укрывая их одеялом, и нежно обнял Чимина. Он вдохнул родной запах феромонов, которые всегда отдавали сладкими персиками с ноткой ментола, но сейчас что-то в этом аромате было другим. — Что-то случилось? — Юнги обеспокоенно провел рукой по спине омеги. — Ты кажешься напряженным. Снова Юнджун подрался? — Нет, — тихо ответил Чимин, прижимаясь ближе к альфе. — Он, конечно, опять не выходил из своей комнаты, но причина не в этом. — Тогда что? Чимин вздохнул, выбирая слова, чтобы описать странное поведение их сына. — Сегодня за ужином я заметил, что он какой-то другой. Слишком спокойный, даже милый. Это ведь совсем не похоже на него. Юнги чуть нахмурился. — Может, просто был хороший день? — Нет. Это нечто большее, — Чимин поднял голову, глядя в глаза альфе. — Думаю, он влюбился. — Влюбился? — Да. Сегодня он был странным, будто в своих мыслях. Даже на мои шутки о том, что он ведет себя как омега, он не огрызался, а просто смущенно улыбался и ушел к себе. — Ты заметил, как изменился его феромон? Он буквально меняется с каждой секундой, — добавил Чимин, закусив губу. Юнги задумчиво провел рукой по плечу омеги. — Думаешь, его зверь уже пробудился? — Очень похоже на то. Я это чувствую. И мне кажется, он сам этого боится. Юнги глубоко вздохнул, обдумывая услышанное. — Если его зверь начал пробуждаться, нужно будет с ним поговорить. Он не привык обсуждать свои чувства, но я попробую достучаться до него. — Пожалуйста, только не дави на него, — тихо попросил Чимин. — Ты знаешь, какой он. Юнги кивнул, наклоняясь, чтобы поцеловать его в макушку. — Не переживай. Я разберусь. Чимин облегченно улыбнулся, прижавшись к нему ближе. — Он ведь ещё ребенок. Пусть и упрямый, как я. — И не менее упрямый, чем я, — с легкой улыбкой ответил Юнги, укутывая их потеплее. Ранее утро было тихим, и дом ещё казался погружённым в лёгкую полудрёму. Юнджун, закинув рюкзак на плечо, уже сидел за кухонным столом, но явно не собирался есть. Его тарелка с завтраком была практически нетронута — он лишь лениво ковырял вилкой яичницу, будто надеялся, что она исчезнет сама собой. Юнджун был бледным и осунувшимся, с кругами под глазами, которые не смог скрыть даже спешно умытое лицо. Сон ночью так и не пришёл, а мысли, навязчиво крутившиеся в голове, лишили его покоя. Он то и дело украдкой смотрел на часы, словно надеялся, что время ускорится и школа начнётся быстрее, но даже этот отвлекающий манёвр не помогал. Спустившись вниз, Юнги застал сына в этом состоянии. Альфа был уже одет в свой привычный минималистичный стиль и выглядел собранным, но его взгляд тут же остановился на сыне. — Утро, — поздоровался Юнги, садясь напротив. Он заметил, как Юнджун слабо кивнул в ответ. Несколько минут Юнги молча наблюдал за тем, как его сын продолжает ковырять завтрак. — Ты не ешь, — наконец сказал он, нарушая тишину. — Не голоден, — коротко ответил Юнджун, не поднимая глаз. Юнги наклонился вперёд, скрестив руки на столе. — Ты так сказал вчера, и позавчера. Думаешь, я этого не замечаю? Юнджун тяжело вздохнул, чувствуя, как отец проникает в его мысли своим внимательным взглядом. — Просто не хочется, — отмахнулся он, но голос его прозвучал уставше, будто спорить не было сил. Юнги тихо вздохнул. — Ты не спал прошлой ночью, так ведь? Юнджун резко посмотрел на отца, его карие глаза сверкнули удивлением. — Как ты… — Это заметно, сын. Я ведь был таким же. Юнджун отвёл взгляд, снова уставившись на тарелку. — Я просто думал. — О чем? — мягко спросил Юнги. Сын молчал, будто решая, стоит ли открываться. Но через несколько секунд просто пожал плечами. — О всяком. Юнги не стал давить, он прекрасно понимал, что Юнджун не любит делиться своими переживаниями. — Знаешь, если тебе нужно поговорить, я всегда рядом, — сказал он спокойным тоном. — Мне не о чем говорить, — коротко ответил Юнджун, слегка раздраженно. — Хорошо, — кивнул Юнги, решив все же попытаться переубедить своего сына. — Но все же выслушай хотя бы меня. Я твой отец и хочу, чтобы с тобой было все хорошо. Юнги слегка передвинул стул, усаживаясь удобнее, и, сцепив пальцы в замок, внимательно посмотрел на сына. — Знаешь, Юнджун. В твоем возрасте это нормально — чувствовать себя… странно. Уверен, ты сам это уже заметил. Юнджун прищурился, в его взгляде мелькнула тень раздражения. — Я в порядке, — быстро отозвался он, но Юнги поднял руку, чтобы остановить дальнейшие возражения. — Нет, ты не в порядке. И это нормально. Это не слабость, это просто часть того, кем ты становишься, — продолжил Юнги. Он выдержал паузу, видя, как сын нехотя утихает. — Помню, когда я был твоего возраста, всё было точно так же. Юнджун вскинул взгляд, слегка удивленный этим признанием. — Ты? Юнги едва заметно улыбнулся. — Да, я. Я тоже не мог понять, что со мной происходит. Иногда это было похоже на шум в голове, как будто кто-то другой пытался управлять мной. Мои эмоции то накрывали с головой, то исчезали, оставляя пустоту. Это было непросто. Юнджун молчал, слушая, как отец продолжает. — Это был мой внутренний зверь. Он просыпался. И знаешь, это было похоже на бурю, которую невозможно остановить. Юнджун нахмурился, будто не веря услышанному. — Внутренний зверь? — переспросил он. — Да, — подтвердил Юнги. — Это часть нас, альф. Он пробуждается, когда ты начинаешь становиться настоящим альфой. Это может случиться у всех по-разному, но признаки… они всегда похожи. — Какие ещё признаки? — Юнджун слегка подался вперед, его голос звучал уже не столь раздражённо, сколько настороженно. — Ты становишься более чувствительным к запахам. Твои эмоции начинают зашкаливать, и ты не всегда можешь их контролировать. Появляется голос. Глубокий, настойчивый, который говорит тебе, что делать. И он часто говорит то, что ты сам не можешь понять. Юнджун напрягся. Это описание звучало слишком знакомо. — И это нормально? — осторожно спросил он, его взгляд искал подтверждения. — Абсолютно, — кивнул Юнги. — Но это также требует контроля. Твой зверь может быть силой, которая помогает тебе защищать себя и тех, кого ты любишь. Но если его не сдерживать, он может стать опасным — для тебя и для других. Юнджун опустил взгляд, его пальцы сжались в кулаки. — Я не хочу, чтобы кто-то думал, что я слабый, — пробормотал он. Юнги мягко усмехнулся. — Ты не слабый, Юнджун-а. У тебя сила, которой ещё предстоит научиться пользоваться. И это не делает тебя хуже. Это делает тебя альфой. Не важно, что говорят другие. Юнджун сидел тихо, переваривая услышанное. Он выглядел всё ещё немного напряжённым, но в его глазах мелькнуло что-то вроде понимания. — У тебя… было также? — Да, было. И, если честно, это был самый сложный период в моей жизни. Юнджун, удивленный честностью отца, немного выпрямился и настороженно посмотрел на него. — Я помню, как мне казалось, что я теряю себя. Мой внутренний зверь… он был яростным, громким, ненасытным. Каждый раз, когда я злился, он начинал шептать в мою голову, требуя, чтобы я сломал, разрушил, победил. Я боялся его. Иногда я чувствовал себя монстром. Юнджун сжал кулаки, внимательно слушая каждое слово отца. — Но ты справился. Ты же смог… взять его под контроль, да? Юнги слегка усмехнулся, но в его улыбке было больше грусти, чем радости. — Это было непросто. В моем случае контроль пришел не сразу. Когда твой внутренний зверь пробуждается, он требует быть услышанным, требует свободы. И я позволял ему выйти слишком часто. Я дрался, Юнджун, не меньше, чем ты сейчас. Но тогда я делал это не потому, что хотел защитить себя или кого-то ещё. Я делал это из злости, из бессилия, из желания доказать всему миру, что меня нельзя сломать. Юнджун слегка вздрогнул. — Но… это изменилось? — тихо спросил он, опустив взгляд. — Изменилось, — мягко ответил Юнги. — Потому что я встретил твоего папу. Он был тем, кто смог увидеть во мне не монстра, а человека. В тот момент, когда я впервые почувствовал его феромоны, мой внутренний волк сразу узнал его. Этот голос в голове, который раньше шептал только ярость, вдруг начал твердить другое. «Омега, мой». И тогда я понял, что не могу позволить своему зверю управлять мной. Юнджун слушал с интересом, пытаясь осмыслить услышанное. — Ты перестал злиться? — спросил он. Юнги слегка рассмеялся. — Нет, я всё ещё злюсь. Но теперь это другое. Мой зверь научился слушать меня, а я — его. Он стал моим союзником, а не врагом. Мы оба хотели защитить то, что было важным — твоего папу, а потом и тебя. — Ты думаешь, у меня тоже так будет? — Думаю, что да, — спокойно ответил Юнги. — Когда ты встретишь того, кто станет для тебя важным, твой зверь обретет цель. Он перестанет быть просто частью твоей злости и станет твоей силой. Юнджун посмотрел на отца с новым уважением. — И ты думаешь, это может случиться уже сейчас? Юнги усмехнулся и, небрежно дотронувшись до плеча сына, с улыбкой ответил: — Если судить по твоему поведению в последние дни, у меня есть подозрения. Юнджун слегка смутился, отвернувшись, но где-то в глубине его глаз загорелся огонек надежды и любопытства.

***

Школьный двор за зданием был почти пуст, лишь редкие ученики проходили мимо, спеша по своим делам. Но именно здесь, за углом, где редко кто проходил, Юнджун случайно услышал шум. Сначала приглушенные голоса, затем смех, который показался ему неестественным, злым. Его внутреннее чутье заставило замедлить шаг. Прислушавшись, он узнал один из голосов. Минхо. Юнджун повернул за угол и увидел сцену, от которой внутри все закипело. Минхо стоял у стены, сжимающийся под давлением троих альф, которые смеялись и отпускали колкие замечания. Один из них, который яро показывал себя как лидера, держал омегу за воротник его формы, слегка встряхивая, как куклу. — Такой миленький, да? Скажи, каково это — быть любимчиком всей школы? — саркастически спросил один из них, поддразнивая. — Отпусти меня, — тихо потребовал омега, пытаясь вырваться, но явно боясь разозлить их. — А если не отпустим? Что ты сделаешь, маленький омега? — издевательски добавил другой, толкнув его в плечо. Юнджун почувствовал, как в груди поднимается ярость. Ещё мгновение — и его внутренний голос прорвался сквозь разум, звуча низко и властно. «Защити. Это твой омега. Никто не смеет его трогать» Эти слова заполнили сознание, вытеснив все остальное. Гнев разгорелся, словно дикий пожар, и альфа уже не мог думать рационально. Он чувствовал, как его мышцы напрягаются, а кулаки сжимаются до побелевших костяшек. Не раздумывая, он бросился вперед. — Эй! — рявкнул он, привлекая к себе внимание. Толпа обернулась, удивленная его появлением. Минхо поднял глаза, и в его взгляде мелькнуло что-то, чего Юнджун не мог вынести — смесь страха и беспомощности. — Чего тебе? — нахмурился лидер, отпуская воротник Минхо. — Думаешь, ты можешь тут командовать? Но Юнджун не стал отвечать. Он одним прыжком оказался рядом, схватил этого парня за плечо и грубо оттолкнул его. Альфа едва успел отреагировать, как оказался поверженным на землю. Юнджун навис над ним, кулаки летели один за другим. — Не смей трогать его! Не смей прикасаться к нему! — его внутренний волк рычал, заставляя Юнджуна почти утратить контроль. Его глаза темнели, а дыхание становилось все более прерывистым. Он видел перед собой не только обидчика Минхо, но и всех тех, кто когда-либо унижал, издевался и пытался сломать его самого. Этот парень сейчас воплощение всех этих людей. — Ты трогал его, — прошипел Юнджун сквозь сжатые зубы. — Никогда больше даже не подходи к нему! С каждым ударом боль в его собственных костяшках становилась сильнее, но он не мог остановиться. Это была не просто драка. Это было выражение гнева, боли и защиты. Минхо, стоящий неподалеку, словно магнитом притягивал его волю. Юнджун знал, что делает это ради него. Ради его безопасности. Ради того, чтобы он больше никогда не смотрел на кого-то с таким испуганным выражением. Толпа вокруг застыла в ужасе. Один из друзей лидера попытался вмешаться, но, встретившись с ледяным взглядом Юнджуна, отступил. Хулиганы начали разбегаться, оставив своего «вожака» на земле. Когда Юнджун остановился, его кулаки были в крови — часть от ран на собственных костяшках, часть, вероятно, от лица поверженного мальчика. Альфа тяжело дышал, его плечи ходили ходуном. «Минхо…» Он медленно обернулся и встретил взгляд омеги. Тот смотрел на него широко раскрытыми глазами, казалось, не дышал. В этом взгляде не было страха, только что-то… другое. Что-то, что заставило Юнджуна почувствовать странное тепло в груди, даже несмотря на всю ярость, которую он испытал мгновением ранее. Юнджун повернулся к нему, тяжело дыша, пытаясь успокоиться. — Ты в порядке? — спросил он, его голос был всё ещё низким и дрожащим от напряжения. — Да, — Минхо кивнул, всё ещё ошеломленный. — спасибо… Они молчали несколько секунд, пока Юнджун не заметил, что его кулаки дрожат, а ногти впились в ладони. Он заставил себя расслабиться, пытаясь вернуть себе контроль. — Пойдем отсюда. Не нужно тебе это видеть. Минхо, казалось, колебался всего мгновение, а затем вложил свою маленькую ладонь в его руку. Она была теплой, и Юнджун почувствовал, как это прикосновение успокаивает его. Внутренний зверь, который только что бушевал, затих, довольный, что его омега был рядом. Юнджун осторожно повел Минхо прочь, не оглядываясь на избитого мальчика. Они пересекли школьный двор и свернули за угол, где толпа уже не могла их видеть. Когда они остановились, Юнджун отпустил руку омеги, чтобы дать ему пространство, но взгляд его оставался неотрывным. — Прости, что пришлось это видеть, — начал он, опустив взгляд. — Я просто не мог… не мог стоять и ничего не делать. — Ты сделал это ради меня, — тихо сказал Минхо, и в его голосе слышались благодарность и удивление. — Спасибо тебе. Альфа поднял взгляд и встретился с его глазами. Впервые он видел, как омега смотрит на него не с обычной дружелюбной улыбкой, а с чем-то… глубже, более значимым. — Они не должны были так с тобой, — сказал Юнджун, а в его голосе снова мелькнула нотка гнева. — Никто не имеет права тебя трогать. — Ты совсем не такой, как говорят, — Минхо покачал головой, его голос был едва слышен. — Ты… намного добрее, чем кажешься. Юнджун хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он только провел рукой по своим растрепанным волосам, пытаясь справиться с внезапной волной эмоций. — Я просто… не знаю, почему, но… каждый раз, когда с тобой что-то происходит… я чувствую это так, словно это происходит со мной, — неожиданно для самого себя признался он. Минхо слегка улыбнулся, но его щеки покрылись легким румянцем. Он опустил глаза, словно собираясь с мыслями. — Знаешь… я чувствую что-то странное, когда ты рядом, — наконец сказал омега, чуть дрожащим голосом. — Это пугает, но… это не плохо. Мне спокойно, когда ты рядом. Юнджун замер, чувствуя, как его сердце пропускает удар. Он хотел сказать что-то в ответ, но вместо слов сделал шаг ближе, внимательно вглядываясь в глаза Минхо. — Я тоже это чувствую, — признался он шепотом. — И я не хочу, чтобы это чувство исчезало. Минхо поднял глаза на Юнджуна, их взгляды встретились, а мир вокруг, казалось, исчез. Только они двое — юный альфа и его омега, которого он едва начал понимать, но уже не мог представить без него свою жизнь. — Правда? — спросил омега, голос его звучал тихо, но в нем слышалась некая надежда. Альфа кивнул, не отводя взгляда. — Да. Я не знаю, что это значит, — честно признался он. — Но я знаю, что хочу быть рядом. Хочу защищать тебя. Омега смущенно улыбнулся и, не удержавшись, опустил взгляд на их руки, которые снова, как будто по воле инстинктов, соединились. — Ты ведь не обязан, — сказал он, слегка дрогнувшим голосом. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя… обязанным из-за того, что произошло. Юнджун покачал головой, его пальцы чуть сильнее сжали руку омеги. — Это не обязанность. Это то, что я хочу делать. Не знаю, почему, но… когда ты рядом, я чувствую себя… правильным. Это звучит глупо, да? Минхо слегка рассмеялся, его щеки снова вспыхнули румянцем. — Нет, не глупо, — сказал он. — Это… приятно. Юнджун почувствовал, как напряжение, которое мучило его весь день, медленно покидает его. Вместо этого в груди распускалось что-то теплое, новое и странное, но удивительно приятное. — Значит, мы оба странные, — попытался пошутить он, пытаясь разрядить атмосферу. Минхо снова рассмеялся, но на этот раз его смех был звонким, как мелодия. — Возможно, — сказал он, улыбаясь. — Но мне это нравится. Они стояли так еще несколько мгновений, наслаждаясь этой необычной близостью, которая вдруг казалась такой естественной. — Нам лучше вернуться, — наконец сказал Юнджун, хотя в глубине души ему не хотелось покидать этот момент. — Учителя могут начать искать тебя. А меня только для того, чтобы в очередной раз отправить к директору. Минхо кивнул и снова слегка посмеялся. Юнджун готов сделать всё, чтобы этот омега смеялся и так ярко улыбался.

***

Утро началось не так, как ожидал Чимин. Вместо привычного распорядка, где он мог спокойно попивать кофе, ему пришлось впопыхах собираться и тащить своего упрямого сына к директору. Повестка дня? Очередной проступок Юнджуна, что не стало сюрпризом. Чимин прекрасно знал, что его сын вечно оказывается в центре внимания из-за своих кулаков. Но это не означало, что ему нравились такие визиты. Особенно, когда приходилось иметь дело с директором. Но стоило ему войти в знакомый кабинет, как надежды растаяли. Директор встретил их своим обычным угрюмым взглядом и прокуренным голосом, от которого казалось, что воздух в комнате стал тяжелее. Чимин всегда терпеть не мог этого человека. Его резкий тон, бесконечное осуждение, будто он сам был святее всех. Каждый раз находиться в его кабинете было пыткой, и сегодня не стало исключением. Юнджун сидел на стуле рядом, выглядел спокойным, даже равнодушным. Его выражение лица было таким, будто все происходящее его нисколько не волновало. Но Чимин знал своего сына. За этой маской всегда скрывались эмоции, которые тот предпочитал не показывать. Директор начал говорить, перечисляя все, что случилось. Юнджун, по его словам, избил ученика, младше его на год. Сильно. До синяков и порезов. Чимин почувствовал, как внутри него закипает смесь гнева и удивления. Его сын? Юнджун мог вспылить, но чтобы до такой степени? В это было сложно поверить. Когда директор упомянул «недопустимую агрессию» и «угрозу другим ученикам», Чимин уже готовился устроить сыну серьезный разговор после школы. Но потом взгляд Юнджуна изменился. Он не стал оправдываться, как обычно. Вместо этого он поднял голову и произнес правду — это был не просто импульсивный поступок. Все случилось потому, что трое учеников издевались над хрупким омегой. Чимин слушал, а внутри него что-то изменилось. Он представил эту ситуацию. Омега, окруженный хулиганами, униженный и, возможно, напуганный до ужаса. И Юнджун — его сын, не просто наблюдавший со стороны, а бросившийся защищать. Это был не просто поступок подростка, это было проявление истинной силы. Слова Юнджуна о том, что он «не мог просто пройти мимо», глубоко тронули Чимина. На долю секунды он даже позабыл, что находится в кабинете директора. Его сердце наполнилось гордостью, которую он старался скрыть. Но внутри он уже праздновал победу. Его ребенок не просто решал свои конфликты кулаками, он защищал тех, кто не мог защитить себя. Директор, конечно, продолжал свой тиранический монолог, пытаясь убедить Чимина, что поведение Юнджуна недопустимо. Но Чимин слушал это вполуха, сосредоточившись на одной мысли: его сын сделал то, что многие взрослые не решились бы сделать. Он спас омегу. Когда они покинули кабинет, Чимин не сказал ни слова. Но в душе он праздновал этот момент, держа гордость за сына так крепко, как только мог. С самого утра Чимин чувствовал, что с Юнджуном происходит что-то необычное. Сын выглядел задумчивым, словно его мысли витали где-то далеко от привычной рутины. Этот факт не мог ускользнуть от его внимательного взгляда. Упустив подходящий момент за завтраком, он не отступил. Весь день Чимин настойчиво, но мягко пытался вытянуть из сына правду. Спокойная улыбка, мимолетные замечания — все это было частью его хитрого плана. Юнджун сопротивлялся. Он старательно избегал ответов, делал вид, что разговоры папы о чем-то незначительном его не касаются. Однако Чимин был мастером таких игр, а упрямство сына лишь разжигало его интерес. К обеду он уже знал, что этот секрет связан с омегой, и не собирался отпускать тему. Случай помог ему. В доме ненадолго появился его бабушка, и она, уловив перемены в поведении Юнджуна, с улыбкой отметила это вслух. Чимин сразу подхватил слова свекрови, сделав их частью своей тактики. Словно паук, плетущий паутину, он методично подводил сына к тому, чтобы тот наконец рассказал правду. Юнджун устал сопротивляться. Под напором бесконечных вопросов и намеков он сломался, нехотя признался. И имя, которое прозвучало, сразу запало в сердце Чимина. Минхо. Чимин слушал с затаенным дыханием, не перебивая. Юнджун начал говорить все. Рассказал, как давно заметил Минхо, его необыкновенную доброту и хрупкость, которая так сильно отличалась от всего, что он привык видеть. Рассказывал, как не мог отвести взгляд, как каждый раз, когда этот омега был рядом, его сердце начинало биться чаще. А затем Юнджун признался в том, что произошло на школьном дворе. Он не смог пройти мимо, когда увидел, как над Минхо издеваются хулиганы. Гнев вспыхнул внутри него с такой силой, что он едва контролировал себя. В тот момент что-то словно взяло верх над ним. Юнджун описывал, как его действия диктовались чем-то инстинктивным, как будто внутри него проснулся кто-то другой. Чимин слушал это с молчаливым удивлением. Каждый описанный сыном момент напоминал ему собственный опыт. Внутренний зверь, который однажды проснулся в Юнги, чтобы защитить его, Чимина. Слова сына звучали до боли знакомо. И Чимин понимал, что это значит. Когда внутренний зверь овладевает телом, это означало только одно: волк нашел своего омегу. К его гордости за сына добавилось чувство радости и тихого счастья. Юнджун нашел своего омегу. И не просто нашел, а защитил его, даже не осознавая до конца, почему. Его мальчик встретил того, кто предназначен ему судьбой.

***

После того как Юнджун открылся Чимину и признался в своих чувствах к Минхо, он не ожидал, что реакция папы будет такой бурной. Омега буквально засветился от радости, словно услышал самую прекрасную новость в своей жизни. Вместо спокойного и рассудительного ответа он принялся расспрашивать сына о каждом нюансе их общения, а затем, будто от избытка эмоций, предложил очевидное: пригласить Минхо к ним в гости. Юнджун застыл на месте, слушая эту идею. Его брови едва заметно дернулись, а внутри поднялась волна смешанных эмоций. Он знал, что спорить с папой бесполезно. Если он что-то решил, он будет это продвигать всеми возможными способами. Однако сам молодой альфа был далеко не в восторге от этой затеи. Конечно, он любил своих родителей. Они всегда были его опорой, настоящими примерами любви и заботы. Но их характеры… О, это было испытание даже для терпеливого Юнджуна. Чимин, с его неуемной энергией и склонностью задавать слишком много вопросов, наверняка начнет расспрашивать Минхо о чем-то личном. А Юнги? Его отец мог быть слишком прямолинейным, особенно если посчитает, что что-то угрожает его семье. И даже если это простая глупая шутка — его отец и порой не знал границ. Юнджун боялся, что этот визит может обернуться катастрофой. Он представил, как папа начнет рассказывать Минхо истории из его детства, которые Юнджун предпочел бы навсегда забыть. Или как отец, желая поддержать сына, может сказать что-то чересчур откровенное, от чего Минхо может почувствовать себя неловко. А вдруг родители вообще начнут обсуждать его характер или поведение? Нет, эта перспектива пугала Юнджуна куда больше, чем он хотел себе признаться. И все же он понимал, что избежать этого не получится. Чимин, воодушевленный новыми событиями, не отступит. Поэтому Юнджун, сдерживая свое внутреннее недовольство, все же подошел к Минхо на следующий день, робко предложив ему прийти к нему домой в гости. Он изо всех сил пытался говорить спокойно и не выдавать, как нервничает. Минхо, с его всегдашней милой улыбкой и добротой, согласился, даже не подозревая, через что проходил Юнджун, чтобы сделать этот шаг. Когда Юнджун и Минхо подошли к дому альфы, омега заметил, как величественно тот возвышался среди аккуратно подстриженного сада. Дом казался огромным снаружи, с большими окнами и современной архитектурой, но, войдя внутрь, Минхо понял, что это ощущение было обманчиво скромным. Просторная прихожая, куда они попали, лишь подчеркивала масштабы дома. Светлый, почти сияющий интерьер окружил их, заставив молодого омегу слегка нервничать. Пол был из гладкого светлого дерева, который слегка отражал свет, падающий из огромных окон. Вдоль стен аккуратно стояли небольшие декоративные столики и картины в простых, но изысканных рамках. Здесь не было ничего лишнего, но всё, что присутствовало, добавляло уюта и тепла. Юнджун, напротив, чувствовал себя полностью расслабленным. Он беззаботно разулся, легко поставив ботинки в сторону, и кивнул Минхо, чтобы тот сделал то же самое. Но для омеги это была целая процедура: он несколько раз оглянулся, словно боясь нарушить идеальную чистоту дома. — «Они, наверное, убираются здесь каждый день», — подумал омега, чуть смущенно разуваясь и аккуратно ставя свои кроссовки рядом с обувью Юнджуна. Его взгляд все время метался. Огромная гостиная виднелась вдалеке, за широкими арочными проходами. Белоснежный диван, высокий потолок с встроенными светильниками, аккуратно расставленные книги на полках — все это одновременно восхищало и пугало. Омега не привык к таким просторным, безупречно чистым местам. Ему казалось, что каждое его движение может нарушить эту гармонию. Юнджун, заметив, как омега осторожничает, усмехнулся. — Можешь расслабиться, ты не в музее, — произнес он, поправляя чуть съехавший на плечо рюкзак. Но Минхо никак не мог избавиться от чувства неловкости. Он осознавал, насколько это место отличается от его собственного дома. Не то чтобы его семья жила плохо, но здесь всё выглядело… иначе. Пространство, свет, детали — всё говорило о тепле и комфорте, который, как он понимал, мог быть только в настоящей и любящей семье. Юнджун, напротив, вел себя совершенно естественно, будто не замечая всей этой красоты вокруг. Для него этот дом был просто домом, привычным и обыденным. Но Минхо не мог удержаться от мысли, что находился в чьей-то идеальной жизни. Едва Юнджун и Минхо успели переступить порог прихожей, как из-за угла появился Чимин. Его мягкая улыбка, чуть хитроватая, как будто говорила: «Ну, наконец-то!» Он выглядел, как всегда, идеально: домашняя, но стильная одежда подчеркивала его изящество, волосы аккуратно уложены, а в руках он держал чашку с чем-то горячим — возможно, чаем или кофе. — Юнджун-а, ты дома! — воскликнул он, обдавая их теплым взглядом. Но глаза его тут же задержались на Минхо. Чимин быстро окинул его взглядом, оценил внешний вид и манеру держаться. — О, это, должно быть, твой друг, которого я так хотел увидеть! Минхо тут же покраснел и слегка склонил голову, как бы приветствуя, но не осмеливаясь ничего сказать. Чимин не обратил внимания на его смущение и уже шагнул к ним ближе. — Добро пожаловать в наш дом, Минхо. Чувствуй себя как дома, — сказал он таким теплым голосом, что омега даже на мгновение забыл, как сильно он нервничал. — Юнджун, почему ты сразу не представил мне своего друга? Юнджун закатил глаза, но внутренне напрягся. Он знал этот тон своего папы. Это было начало чего-то слишком приветливого и… слишком любопытного. — Мы только зашли, дай нам передохнуть. Но Чимина уже было не остановить. Он поставил чашку на ближайший столик и повернулся к Минхо с такой заботливой улыбкой, что омега почувствовал себя немного неловко. — Минхо, ты, наверное, проголодался? У нас как раз есть отличные пирожки. Или, может, чай? Ты, наверное, утомился с дороги? — Э-э… нет, спасибо, — тихо пробормотал Минхо, застенчиво улыбаясь. — Всё в порядке. Чимин посмотрел на него с таким видом, будто не верил. — Ну, если что-то понадобится, ты только скажи. Мы с Юнги всегда рады гостям. — Он чуть повернулся к Юнджуну, словно напоминая, кто тут хозяин. — И, пожалуйста, не забывай быть гостеприимным, Юнджун-а. Юнджун тихо вздохнул, будто силой сдерживая желание что-то буркнуть. Но, повернувшись к Минхо, он заметил, что тот хоть и выглядел смущенным, всё же немного расслабился под влиянием Чимина. — Папа, не нужно делать из этого целый спектакль, — бросил он, снимая с себя рюкзак и кладя его на пол. Чимин только отмахнулся и, слегка похлопав сына по плечу, удалился в глубь дома, явно давая им возможность остаться наедине. Юнджун повернулся к Минхо, который всё ещё стоял в прихожей, переминаясь с ноги на ногу. — Он всегда такой? — спросил омега, улыбнувшись чуть шире, чем обычно. Юнджун усмехнулся: — Это ещё ничего. Ты просто не видел его, когда он хочет произвести впечатление. Юнджун провел омегу через прихожую в просторную гостиную. Комната была залита мягким светом из больших окон, занавески которых колыхались от едва заметного сквозняка. Минхо с любопытством огляделся, но старался делать это так, чтобы не показаться невоспитанным. Для омеги, привыкшего к более скромным условиям, дом альфы казался чем-то вроде дворца. Всё здесь было не просто красивым, а идеальным: ни пылинки, ни малейшего намека на хаос. — Ну что, будешь стоять как столб, или всё-таки сядешь? — спросил Юнджун, усаживаясь на один из широких диванов и жестом приглашая Минхо сделать то же самое. Тот осторожно опустился на край дивана, будто боялся случайно испачкать или сломать его. — У тебя тут… так красиво. — Спасибо. Это всё заслуга моих родителей. Они помешаны на порядке. Минхо улыбнулся. — Это заметно. Я даже не могу представить, как бы я тут жил. Я ведь постоянно что-то роняю или разливаю. Юнджун невольно рассмеялся, представив эту картину. — Можешь не переживать. Мой отец вообще мастер устраивать бардак, а потом винить всех вокруг. Но папа всё равно всё убирает за ним, поэтому в итоге порядок поддерживается. Они немного посидели в молчании. Юнджун откинулся на спинку дивана, бросив на Минхо беглый взгляд. Тот всё ещё выглядел немного напряжённым, но, кажется, постепенно начинал чувствовать себя комфортнее. — Ты вроде собирался расслабиться, — заметил Юнджун. Минхо чуть покраснел. — Я просто… немного нервничаю. — Из-за моих родителей? — Ну… — Минхо замялся, избегая его взгляда. — Они такие… добрые. Но я боюсь, что могу что-то сделать не так. Юнджун усмехнулся. — Поверь, если бы ты сделал что-то не так, мой папа Чимин уже давно бы начал сыпать вопросами. Он может быть… как бы это сказать… излишне дружелюбным. Минхо посмотрел на Юнджуна и вдруг почувствовал себя чуть более уверенно. — Ты действительно думаешь, что всё нормально? Юнджун кивнул, его лицо стало более серьезным. — Я же сказал, ты можешь расслабиться. Здесь ты в безопасности. Минхо немного откинулся назад, следуя примеру Юнджуна, и позволил себе вздохнуть с облегчением. А после альфа предложил ему немного поиграть в приставку. Они устроились на полу возле большого дивана, джойстики в руках, экран приставки освещал их лица. Сначала атмосфера была немного напряженной, но спустя несколько минут оба уже вовсю смеялись, поддразнивали друг друга и, кажется, забыли обо всем вокруг. Рядом друг с другом они чувствовали себя так естественно, как будто так и должно было быть. Будто они знают друг друга давно. После очередного проигранного Минхо раунда тот отложил джойстик и задумался. — Юнджун, — неожиданно серьезно начал он, — можно тебя спросить? — Конечно, — ответил альфа, тоже откладывая джойстик и переводя взгляд на Минхо. — Почему ты дерешься с другими альфами в школе? Я знаю, что ты не агрессивный, каким тебя считают. Юнджун на мгновение замолчал, словно обдумывая, стоит ли рассказывать. Затем, вздохнув, он заговорил. — Это потому, что они считают меня омегой. Минхо ошеломленно посмотрел на него. — С чего бы? — Это… семейное, — ответил Юнджун, слабо усмехнувшись. — Мой отец рассказывал мне, что он тоже через это проходил, когда был в моем возрасте. Его всегда недооценивали. Он не выглядел, как типичный альфа. Минхо наклонился вперёд, заинтересованный. — Но ведь… — Он истинный альфа, — закончил Юнджун. — Доминирующий. Его феромон может контролировать даже других альф. Таких, как он, очень мало, и когда-то их считали угрозой. А сейчас… он говорит, что всё изменилось, но некоторые всё равно видят во мне нечто «неправильное». Минхо молчал, переваривая услышанное, но в его взгляде читалась решимость. — Знаешь, — наконец произнес он, чуть тише, — для меня ты альфа. Юнджун растерянно посмотрел на него, но в его глазах промелькнуло тепло. — Правда? — спросил он, словно не веря. — Конечно. Ты… сильный, ты защищаешь тех, кто не может постоять за себя. Ты не как остальные альфы, но именно это и делает тебя настоящим. Это и делает тебя альфой. Юнджун впервые почувствовал, как что-то внутри него отпускает. Слова омеги проникли глубже, чем он мог ожидать. — Спасибо… — тихо сказал он. Приставка была ими забыта, джойстики лежали в стороне. Их разговор незаметно перетек в тему, о которой раньше они оба боялись даже подумать. Тишина в комнате была теплой, обволакивающей, но её нарушил Юнджун, решившись наконец высказать то, что давно держал внутри. — Знаешь — начал он, а его голос звучал чуть тише, чем обычно. Омега повернулся к нему, чувствуя, как внутри что-то замирает от предвкушения. — Ты мне очень нравишься, — выдохнул молодой альфа, смотря прямо в глаза омеге. — Уже давно. И всё, чего я хотел, это остаться с тобой наедине, поговорить вот так, как сейчас, и стать… чем-то большим, чем просто друзьями или знакомыми. — Правда? — дрожащим голосом прошептал омега и широко распахнул глаза, а его щеки залил румянец, но он не отводил взгляд. Альфа кивнул, не разрывая зрительного контакта. — И знаешь, — продолжил он, немного смущенно, — я заметил, что мой внутренний волк… он чувствует себя очень спокойно, когда ты рядом. Как будто ты для него… его омега. Я не могу это объяснить, но рядом с тобой я ощущаю себя целостным. Минхо опустил глаза, его дыхание участилось. — Я чувствую то же самое, — тихо признался он, и Юнджун заметил, как его пальцы слегка дрожат. — Но я долго не понимал, что это. Но теперь кажется понимаю… И ты давно мне нравился, но… всегда казался мне таким… холодным, недоступным. Мне казалось, что я тебя недостоин. — Минхо, — мягко перебил его молодой альфа. — Это неправда. Я думал, что это я недостоин. Ты такой… прекрасный. Умный, добрый, заботливый. Я никогда не решался подойти к тебе, потому что боялся, что ты просто отвернешься от меня. Минхо поднял на него взгляд, его глаза были теплыми, мягкими, и в них плескалась улыбка. — Глупый, — нежно прошептал он. — Я боялся того же самого. Юнджун нерешительно протянул руку, осторожно касаясь ладони Минхо. Омега не отдернул руку, а только сжал ее в ответ. — Я рад, что сейчас мы говорим об этом. Мне казалось, что ты никогда не обратишь на меня внимание, а оказалось, что ты чувствовал то же самое. — Для меня ты всегда был особенным. Я просто не знал, как это сказать. — Теперь знаешь, — Омега улыбнулся. Между ними повисла пауза, но она не была неловкой. Это было молчание, в котором они понимали друг друга без слов. Каждый чувствовал, что теперь между ними что-то изменилось, что-то стало глубже, важнее. Их руки так и остались соединенными, и никто не пытался разорвать этот хрупкий, но такой важный контакт.

***

Вечер окончательно окутал дом, за окнами царила темнота, лишь редкие огоньки уличных фонарей освещали двор. В гостиной мягко светила лампа, создавая уютную атмосферу. Тишину дома нарушил звук входной двери — это вернулся Юнги. Он выглядел немного уставшим после рабочего дня. На звук шагов вниз по лестнице спустился Чимин, зевая и приглаживая растрёпанные после сна волосы. Увидев мужа, он тут же заулыбался и поспешил к нему, чтобы поприветствовать. — Ты вернулся, — прошептал он, мягко целуя мужа в щеку. Юнги с удовольствием принял этот жест и обнял супруга за талию. — Да, день был сумасшедший, но я справился, — ответил он, чуть улыбнувшись. — А ты чем занимался? Чимин покачал головой, придавая своему лицу загадочное выражение, пока помогал мужу снять пальто. — Ох, ты даже не представляешь, сколько всего произошло, пока тебя не было. Наш сын... — начал он, сдерживая радостный смешок. — Что он натворил на этот раз? — с легкой усталостью спросил Юнги, прикрывая глаза. — Ничего плохого. Наоборот, Юнджун наконец-то привел к нам в дом друга, — Чимин сделал паузу, чтобы добавить эффектности, и весело продолжил: — Хотя я думаю, что это не просто друг, а его истинный омега! Юнги распахнул глаза, теперь его усталость как рукой сняло. — Правда? — Ты даже не представляешь. Этот омега — тот самый, которого Юнджун недавно защитил от хулиганов. Юнджун так злился из-за их издевательств, что даже подрался. И всё ради него. А потом он мне признался, что этот мальчик ему нравится. Я так счастлив за нашего мальчика, Юнги-я! Юнги молча слушал, на его лице читалась гордость за сына. Когда они дошли до гостиной и тихо вошли внутрь, их взгляду предстала картина, от которой их сердца невольно потеплели. На диване, под мягким пледом, Юнджун и Минхо сладко спали, прижавшись друг к другу. Рука Юнджуна обнимала омегу за плечи, а Минхо уютно устроился рядом, пока его голова покоилась на плече альфы. На их лицах были такие спокойные выражения, что любому стало бы ясно: рядом друг с другом они чувствовали себя абсолютно счастливыми и защищенными. — Смотри на них, — прошептал Чимин, улыбаясь и осторожно касаясь руки Юнги. — Они так похожи на нас в юности, — ответил Юнги, его голос звучал мягко и тепло. Чимин тихонько засмеялся, а потом прошептал: — Думаешь, это судьба? Юнги посмотрел на своего супруга, а в его глазах светилась нежность. — Конечно, — уверенно сказал он. Они оба решили не тревожить спящих, а тихо вышли из комнаты, оставляя их в этом моменте счастья. В их доме царил мир, любовь и начало новой истории.