Mollitia

После случившегося в клубе нужно было срочно решать проблему. Инцидент мгновенно попал в новости, а полиция тут же взялась за расследование. Сокджину пришлось разгребать очередное дерьмо, которое свалилось на него, словно лавина. Он сидел за своим массивным столом, покрытый документами, бумагами и телефонами, непрерывно звонящими. На экране его ноутбука мелькали заголовки новостных каналов, сообщавших о взрыве и перестрелке в ночном клубе. Полиция оцепила район, проводились обыски и допросы, но настоящие виновники уже исчезли. Вернее сказать, убиты. Сокджин глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Он знал, что ситуация вышла из-под контроля. Пальцы нервно барабанили по столу, глаза бегали по тексту на экране компьютера. Нужно было принять ряд важных решений и как можно скорее. — Полиция уже уехала? — спрашивает Намджун, как только вошел в кабинет. — Да, — устало отвечает Джин, массируя свои виски, которые гудели от множества непрерывающихся вопросов. — И… как прошло? — Повезло, что сразу приехала та группа из отделения, которой я доверяю. — Твои люди? — Доверенные, да. — Проблем и подозрений больше не возникнут? — вновь спрашивает альфа, присаживаясь на стул. — Не будет. Они сказали, что разберутся с этим. — Хорошо же быть членом правительства, — хмыкнул Намджун с ухмылкой на лице. — Это идёт мне плюсом, — в ответ улыбнулся Сокджин. — Благодаря этому можно избежать множество проблем. Даже с этой разобрались, только нам с этим очень повезло, некоторые каталажки не под моей властью. — Все соц. сети и новостные каналы только и говорят об этом происшествии. — Это хуево, да, — разочарованно выдохнул Сокджин. — Как там наша цель? — Думаю, что Пак и Мин отлично с ним проводят время, — ответил альфа, скрестив руки на груди. — Ещё не начали допрашивать его насчет того, на кого он работает? — Начали, но ублюдок упорно молчит. Сокджин кивнул, его лицо стало серьёзным. — У нас нет времени. Нам нужно быстро ликвидировать все следы и убедиться, что никто не свяжет нас с этим инцидентом. Я поговорю с нашими людьми в медиа, чтобы контролировать распространение информации. — У тебя есть какие-то мысли, кто может за этим стоять? — спросил Намджун, поднимая бровь. — Пока нет, но я уверен, что кто-то изнутри. Мы должны найти крота, прежде чем он нанесет больше вреда, — Сокджин замолчал на мгновение, его взгляд устремился в окно. — А как насчёт остальных? Чонгука, Хосока и Тэхёна? — Только Чонгук пострадал, его сразу же направили к Ёнсу, — ответил Намджун. — Что-то серьезное? Альфа качнул головой. — Только плечо, но он усердно сражался. И на счет документов… — Документов? — непонимающе покосился на альфу Ким. — Те самые? — Тэхён сказал, что они остались у него. Сокджин нервно забарабанил пальцами по поверхности своего рабочего стола. — Проведем планерку через часа два, мне нужно отъехать. — Куда снова? — Есть один человек, которому обо всём нужно доложить. — Это тот, на кого ты работаешь? — тихо проговорил Нам, нахмурив взгляд. Лидер лишь коротко кивнул, поднимаясь со своего места. — Сообщи всем об этом, — он проходит мимо своего верного друга и подходит к двери, но прежде, чем выйти, останавливается. — И, желательно, если к этому времени Мин и Пак закончат свои игры с допросом и не убив Хана. Нам нужно узнать от него больше информации. Намджун кивнул, и лидер вышел из кабинета, оставив альфу наедине с его мыслями. Время шло, и ставки становились всё выше. Ошибок быть не должно, ведь на кону была их жизнь и целая страна.

***

Все было погружено в зловещий полумрак, где единственный свет исходит от тусклой лампы, подвешенной к потолку. Её слабый свет бросает дрожащие тени на стены, словно мрачные призраки следят за происходящим здесь. Воздух тяжелый и спертый, пропитанный запахом крови, пота и страха. В углу слышны истошные вздохи и хрипы, перемежающиеся с болезненными стонами. Эти звуки разрывают тишину. Каждое движение, каждый вздох отдаются эхом, усиливая ощущение безысходности. На полу видны пятна крови, которые, кажется, никогда не сотрутся, и следы, оставленные отчаянными попытками выбраться из этого мрака. Хан истерически стонал от невыносимой боли. Его обожженные руки дрожали, пальцы были скрючены в агонии, а капли крови медленно стекали по его запястьям, падая на землю и оставляя алые пятна. Лицо исказилось от боли, глаза были полны слез, которые он не мог сдержать. Чимин наслаждается этим. Этот сукин сын всячески пытался казаться сильным и непоколебимым, но его собственные чувства говорили за него о том, как ему больно и страшно. Но приятно удивляло, что мужчина ещё не упал в обморок или не отбросил коньки, даже когда Юнги закончил делать разрезы на его руках. Он перерезал сухожилия Хана, обнажая кожу и причиняя невероятные мучения. Это напомнило Юнги то, как он использовал подобную тактику пыток над своими жертвами. Это немного помогло, ведь Хан буквально визжал, как упитанная свинья, наевшаяся собственного дерьма. Чимин стоял рядом, его голос дрожал от сдерживаемого гнева и ужаса, когда он вновь и вновь спрашивал альфу о человеке, на которого тот работал. — Кто он? — почти рыча спросил Чимин, глаза которого пылали яростью. — Скажи нам, на кого ты работаешь! Хан, задыхаясь, едва мог ответить. Его тело содрогалось в агонии, кровь капала с открытых ран, создавая лужи на полу. Он попытался отвернуться, но Юнги снова и снова возвращал его к реальности своими безжалостными действиями. — Пожалуйста… — прохрипел он. Слёзы текли по его лицу, смешиваясь с кровью. — Я… я не могу… так больше. Чимин наклонился ближе, его голос стал холодным и твёрдым, как сталь. — Тебе больно, да? Жалкий и бессердечный ублюдок, да что ты понимаешь в боли? Каждое слово резало, как нож. Хан в отчаянии взглянул на Юнги, но увидел только безразличие и такой холодный взгляд, от которого буквально кровь стынет в жилах. Омега с силой схватил альфу за волосы, больно сжимая их до самых корней. Хан застонал от боли, а лицо исказилось в гримасе ужаса. — Ты думаешь, что тебе сейчас плохо? — прошипел Пак. — Ты не знаешь, что такое настоящая боль. Ты не знаешь, каково это — видеть, как твоя семья умирает, как дети, ни в чём не повинные дети, страдают и умирают в клетках, потому что такой, как ты, решил поиграть в Бога. Чимин крепче сжал волосы мужчины, заставляя того смотреть ему в глаза. — Ты издеваешься над маленькими детьми, держишь их в клетках, унижаешь и мучаешь, как каких-то животных! Ты не человек, ты чудовище. Ты заслуживаешь каждую каплю боли, которую сейчас испытываешь. Хотя подожди… Нет, ты не понимаешь, что сейчас чудовище не ты, а я. Я — то самое чудовище, которое ты сотворил. Сотворил собственными руками, которое тебя же и погубит. — Клетки предназначены не только для животных, Чимин… Хан зажмурился, пытаясь избежать ненавистного взгляда омеги, но тот не позволил ему. Он заставил альфу смотреть ему прямо в глаза, чтобы тот видел всю ярость и ненависть, кипящую в его душе. — Я обещаю тебе, — сказал Чимин, голос которого стал ледяным. — Ты заплатишь за всё, что сделал. Я сделаю всё возможное, чтобы ты страдал так же, как страдали те дети. Как страдал я. Ты почувствуешь всю ту боль, которую причинил другим. И я лично прослежу за этим. Слова омеги звучали, как приговор. И после этого он говорит своему альфе протянуть ему пистолет. Тот, без всяких вопросов или осуждений, достает его из кармана своего пиджака, который уже весь был залит кровью, и передает в маленькие руки. Чимин взял пистолет, его пальцы дрожали. Он смотрел на оружие и перед глазами вспыхнули воспоминания. Воспоминания о том дне, когда он был ещё ребёнком, когда Хан, смеясь, засунул пистолет ему в рот, заставляя имитировать действия, которые мальчик даже не мог полностью осознать. Чимин почему-то почувствовал холодное дуло пистолета на своём языке, вкус металла, страх, парализующий его разум. Он запомнил этот вкус. Его глаза сузились, наполнившись ненавистью. Подойдя ближе к пленнику, Чимин медленно и намеренно приблизил дуло пистолета к лицу Хана. — Открой рот, — прорычал он, сжав пистолет сильнее. Но альфа сжал губы, отчаянно пытаясь избежать унижения. Чимин вгляделся в его лицо, полное страха и боли, и только разозлился сильнее. Юнги, не теряя времени, подошёл к Хану. Он ударил его в челюсть с такой силой, что у того хрустнули зубы. Мужчина вскрикнул от боли, но это было ещё не всё. Юнги грубо схватил его за челюсть, с силой оттягивая её вниз и заставляя чужой рот открыться. Чимин подошёл ближе, его лицо было холодным и безжалостным. Он медленно засунул дуло пистолета мужчине в рот, чувствуя, как тот пытается протестовать, но не имея сил сопротивляться. — Так вот что ты чувствуешь сейчас, Хан? — прошипел Чимин, его голос дрожал от подавленных эмоций. — Вот что ты заставлял меня делать, когда я был ещё ребёнком. Но я не такой, как ты. Я не наслаждаюсь этим. Я просто хочу, чтобы ты побывал на моем месте. Чимин солгал. Конечно, он сейчас наслаждался этим. Только почему-то никакого удовлетворения это не приносило. Хан закашлялся, глаза его были полны слёз, он захлёбывался собственными страхами и слюной. Чимин смотрел на него сверху вниз, сжав пистолет так крепко, что белели костяшки пальцев. — Соси, сука, — прохрипел он, снимая пистолет с предохранителя. Хан прекрасно должен был понимать, что сейчас его не убьют, когда он нужен им живым. Но почему-то весь его помутневший разум от всех перенесенных унижений и пыток отказывался думать. Сил не хватало ни на что. Его голова разрывалась на части, как и легкие, а руки страшно болели. Слезы текли по его лицу, образуя алые дорожки на щеках. Он не мог поверить, что оказался в такой унизительной ситуации, но боль и страх перед неминуемой смертью заставляли его подчиняться. Юнги ещё сильнее сжал челюсть мужчины, заставляя рот раскрыться шире. Чимин, не отводя холодного взгляда, медленно вдвинул дуло пистолета глубже по самую глотку. Пленник, сдавленно всхлипывая, начал обсасывать дуло пистолета, чувствуя холод металла на языке. Вкус крови и слёз смешивался с металлическим привкусом, вызывая у него рвотные позывы. С каждой секундой унижение становилось всё сильнее, заставляя его тело содрогаться от отвращения и страха. — Быстрее. Делай это, как заставлял меня. Почувствуй всю мерзость, которую ты причинил. Хан, захлёбываясь слезами и слюной, продолжал обсасывать дуло, дрожа всем телом. Он понимал, что любое неправильное движение может привести к смерти, но ужас перед омегой и странным альфой был столь велик, что он не мог остановиться. Его глаза закрылись от отчаяния, он пытался уйти в себя, скрыться от боли и унижения, но реальность продолжала беспощадно настигать его. Чимин наблюдал за этим, его сердце было наполнено яростью. Он знал, что ни одно унижение не сможет вернуть ему потерянное детство и сломанные годы, но видеть Хана в таком состоянии давало ему странное и горькое удовлетворение. — Вот так, — тихо сказал Чимин, его голос был почти шёпотом. — Чувствуй это, ублюдок. Чувствуй и запоминай. Это — твое наказание. Это продолжалось ещё несколько минут. А после… Чимин медленно вынул пистолет изо рта альфы, весь заляпанный чужой слюной и кровью. Он слегка погладил альфу по голове, как щенка, и сказал мягким голосом: — Ты молодец. Хан задыхался. Чимин наклонился к нему ближе, неожиданно нежно, почти ласково, шепча: — Теперь скажи мне, на кого ты работаешь? Пожалуйста, просто скажи. Это всё, что я хочу знать. Альфа, чувствуя подступающее безумие, с трудом переводил дыхание. В его голове царил хаос, мысли путались. Он едва осознавал происходящее, словно разум отключился, а тело действовало на автомате. Возможно, это было под влиянием сильных феромонов того альфы, который всё время находился рядом и контролировал каждое движение. — Я… я не могу, — прошептал он сдавленным голосом. — Я не могу сказать… Чимин медленно выпрямился, в его глазах заиграли опасные огоньки. Без всяких колебаний он навел пистолет на колено Хана и произвел быстрый выстрел. Звук выстрела разнесся по подвалу, эхом отражаясь от стен. Хан вскрикнул от резкой и сильной боли. Кровь хлынула из раны, заливая пол и одежду. Хан пытался схватиться за простреленную ногу, но руки были плотно перевязаны на ручки стула, и его тело просто содрогалось. Боль была настолько сильной, что он едва мог потерять сознание. — Ещё раз спрашиваю: на кого ты работаешь, Хан? Не заставляй меня задавать этот вопрос снова и пристрелить тебе второе колено. Юнги, стоящий в стороне, наблюдал за происходящим с хищной улыбкой, его феромоны заполнили комнату, усиливая страх и подчинение. — Хёнам! В приступе отчаяния, он наконец-то признался. Знакомое имя эхом отозвалось в подвале, словно само имело вес и силу. Чимин и Мин обменялись взглядами, понимая, что наконец получили ответ, который искали. Хан, трясясь, смотрел на них, надеясь, что его мучения на этом закончатся. После этого омега услышал звук уведомления своего телефона. Звук прорезал напряжённую тишину подвала, отвлекая Чимина от человеческих мучений. Он подошёл к маленькому столику, на котором лежали уже использованные медицинские инструменты, заляпанные кровью, взял телефон в руки и проверил сообщение. Его лицо на мгновение смягчилось, но затем вновь стало непроницаемым. — На сегодня мы закончили, — сказал Чимин, поворачиваясь к Хану, который сидел с опрокинутой назад головой, обливаясь кровью и потом. — Мы оставим тебя в покое, дадим отдохнуть. Но не обольщайся, — его голос вновь стал ледяным, — игры обязательно продолжатся. Юнги кивнул, соглашаясь с омегой. Он медленно подошёл к Хану, наклонился и прошептал ему на ухо: — Отдыхай, пока можешь. Это лишь начало.

***

Вечернее солнце клонилось к закату, заливая кабинет Сокджина золотистым светом. Все присутствующие собрались вокруг большого стола, стоявшего в центре комнаты. Для визуализации доска была обклеена фотографиями их убитых целей и связанных с ними красными нитями, а также места, которые относились к ним. Фотография Хан Ёнгхо была единственной важной зацепкой, которая объединяла абсолютно всё и всех. Сокджин сидел во главе стола как обычно. Его лицо было сосредоточенным, а глаза внимательно следили за каждым из присутствующих. На столе перед ним лежали несколько папок с документами, те самые, которые Тэхён ему положил. — Ну что, уже все всё прочитали? — усмехнулся он, держа бумаги у себя в руках в ожидании очевидного ответа. Чимин первым подал голос с таким ироничным удивлением и даже насмешкой. — О, нет! Хён омега! — громко сказал он, положив свои маленькие руки на свои румяные щеки, изображая удивление. — Такой реакции ожидал, да? — сделав безэмоциональное выражение лица, обратился к лидеру Чимин. — Омега?! — выкрикнули все хором, кроме спокойного Чимина, Намджуна, который и так всё давно знал, и Тэхёна, словно его тоже это не удивило. — Ну да, наш лидер самый настоящий омега, — высказался Тэхён без какого-либо интереса. — А ты откуда знал?! — выкрикнул на него ошарашенный Хосок. — Чимин как-то по пьяне проболтался, — тихо шепчет тому на ухо омега, посмеявшись. — Мы омеги, Хо. Конечно же мы чувствуем друг друга и понять, что наш лидер омега — это примитивно, — высказался Пак. — Но он… совсем не похож на омегу, — тихо проговорил Юнги. — Ты так-то тоже на альфу не похож, — с дуру ляпнул бета, в то время как Чимин прыснул на него свой самый ненавистный взгляд, будто собирается убить за такие слова. — Извини… — он тут же извинился, ведь попадать под маленькую ручонку омеги как-то не хотелось. — А к чему это вообще было? — не понимал Чонгук, которому было всё равно. — В документах, где была биография Сокджина было написано, что он может быть омегой. Но это не было доказано, лишь предположение, — объяснился Тэхён, ведь он прочитал все бумаги перед тем, как отдать их лидеру. Нужно было впитать всю информацию раньше всех, ведь это он первым нашел эти бумаги. Хоть память у Тэхёна была плохой лишь на лица, но все факты, разговоры и записи он запоминал как нехуй делать. — Поздравляю, вы меня раскрыли, — голос лидера был резким, властным. — Ну? Узнав, что ваш лидер омега, теперь меньше станете меня уважать? — решил немного поехидничать Сокджин, улыбнувшись уголками губ. — Даже не собирались, — тихо пробурчал Хосок, опустив взгляд вниз. Он совсем не ожидал, что его лидер мог оказаться омегой, собственно, как и остальные. — Тэхён, раз ты такой умный и всё прочитал, может быть расскажешь нам что-нибудь интересное, что было в этих бумагах? — обратился лидер к омеге с полной серьезностью и тяжестью в голосе. Тэхён сглотнул вязкую слюну и назойливый комок в горле, чувствуя всю тяжесть голоса старшего омеги на себе. Видимо, ему стоило держать рот на замке. А ещё лучше надо было сразу отдать документы лидеру и не казаться тем ещё умником. — Видимо не стоит уже говорить по поводу наших с Хосоком и Чонгуком записей, да? — тихо спросил омега под внимательный взор остальных. — Намджун уже всё сказал. Что-то новое и более интересное. Тут целая пачка бумаг на сто страниц, и ты наверняка уже успел всё прочитать, верно? Сегодня ты у нас будешь в роли лидера, — закончил Сокджин, удобнее усаживаясь на свой стул. — Считай это новым испытанием. — Ладно, — встав со своего места и облизнув пересохшие губы, Тэхён продолжил говорить с опущенными глазами. — Там есть информация про каждого из нас. Особенности, слабости, работа, кто чем занимался до клуба, личная информация или лишь догадки. Сейчас там больше информации обо мне, Чонгуке, Хосоке, — он поднял свой взгляд на лидера, обращаясь уже с уважением из-за большого давления на то, что они явно где-то проебались, — и о вас, Сокджин. — Намджун? — спрашивает тот. — Про него мало информации, лишь догадки, — пожал плечами Ким. — Чимин? — Есть… — тихо выдохнул омега, посмотрев на своего друга, — но немного. Записи о нем остановились на том, что он ни к чему не причастен. Чимин немного удивился и по его лицу это было очень заметно. Как это так, если он вечно где-то себя палил? — А Юнги? — спрашивает он, выжидающе смотря на друга в желании ответа. Тэхён прикусил губу, моргнув несколько раз, словно правда щекотала глаза. — И у него тоже есть свои записи. Начиная с рождения, родителей и заканчивая тем, что есть сейчас. — Откуда они могли узнать про него? — спрашивает Хосок, совсем не понимая, как это может быть. Мин присоединился к ним совсем недавно, откуда же столько информации? Чимин опустил голову, сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки. Мысли путались, всё тело напряглось. В комнате повисла гнетущая тишина. Каждый переваривал услышанное, пытаясь осознать масштабы утечки информации. — Сказано ли что-то про его способности? Тэхён отрицательно покачал головой. — Нет, ничего. Я бы запомнил. — Это какой-то кошмар, — наконец нарушил тишину Хосок, массируя виски. — Кто-то собрал на нас досье, и мы даже не знаем, кто это! Сокджин откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Его взгляд был суров и сосредоточен. — Мы должны выяснить, как это произошло. Кто-то среди нас, возможно, информатор или кто-то, кто имеет доступ к нашей информации. Нам нужно это выяснить и как можно скорее, — сказал он. — Очевидно, что это кто-то из наших врагов, — задумчиво произнес Намджун. — У нас много недоброжелателей. Кто-то мог подкинуть нам крысу для сбора информации. Тэхён кивнул, соглашаясь с предположением. — Это и настораживает больше всего, — тихо ответил Чимин, его голос дрожал от волнения. — Если они знают о Юнги, значит, они следили за нами уже долгое время. — Нужно срочно усилить меры безопасности, — сказал Сокджин, поднимаясь со стула. — Нам нужно перекрыть все возможные пути утечки информации. Проверить всех наших людей. Мы должны быть уверены, что среди нас нет предателя. Намджун кивнул. — Я займусь этим. Но нам нужно и самим быть осторожными. Вести себя как обычно, чтобы не вызвать подозрений. Мы не можем позволить себе панику. Хосок глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение. — Что будем делать с клубом? Если это связано с нашим делом, нам нужно быть крайне осторожными. — Нужно временно закрыть его и провести внутреннее расследование, — предложил Намджун. — Проверить все камеры, записи, всех сотрудников. Сокджин кивнул. — Согласен. Мы не можем рисковать. Временная приостановка работы клуба — это малая цена за безопасность. Но главное — найти источник утечки информации и уничтожить его. — И найти тех, кто за этим стоит, — добавил Чимин, глаза которого сверкали решимостью. — Я не позволю никому угрожать моей семье. — И всё же… — начал задумчиво Сокджин. — Теперь мы точно знаем, что у нас в клубе завелась крыса. — Миён, Джэ, Соджун и Тэён не могут быть, — тут же заступился Хосок. — Это да, они точно на нашей стороне, — согласился Тэхён. Сокджин вздохнул, понимая, что время не на их стороне. Он перевел взгляд на Чимина и Юнги, понимая, что им нужно обсудить не менее важный вопрос. — Ладно, — сказал Сокджин, сменив тон на более деловой. — Давайте поговорим о нашем заложнике, Хан Ёнгхо. Что вам удалось у него узнать? Конкретно о том, на кого он работает? Чимин кивнул, немного расслабившись от смены темы. Он взглянул на Юнги, а затем вернулся к Сокджину. — Хан был в ужасном состоянии, когда мы с ним закончили, — начал Чимин. — Но он наконец сломался и выдал информацию. Он работает на Хёнама. В комнате повисла напряженная тишина. Имя этого человека вызвало обеспокоенные взгляды у всех присутствующих. — Хёнам? — переспросил Намджун, нахмурившись. — Тот, кто управляет двумя фракциями, Хё Нам и Шин Мо? Юнги кивнул, его лицо оставалось непроницаемым. — Да, тот самый. Сокджин ударил по столу, его лицо исказилось от гнева. — Черт побери, — прорычал он. — Мы знали, что Хёнам опасен, но не до такой степени. Если он действительно стоит за всем этим, мы в заднице. Нам нужно действовать быстро. — Как мы можем быть уверены в словах Хана? — спросил Тэхён, его голос звучал настороженно. — Возможно, это ловушка. Чимин покачал головой. — Он был слишком напуган, чтобы лгать. Я видел это в его глазах. Он говорил правду, — сказал Чимин, сжав кулаки. — Для такого ублюдка, как Хёнам, заниматься такой жестокостью ожидаемо. Сокджин задумался на мгновение, его взгляд был направлен в сторону, но мысли работали на полную катушку. — Если Хёнам действительно стоит за всем этим, мы должны найти его и покончить с ним, — сказал он, посмотрев на своих товарищей. — Мы не можем позволить ему разрушить всё, что мы построили. — Думаешь, что его смерть повлияет на правительство и политику? — спрашивает Чимин, как будто слабо веря в это. — Он тот, кто содержит притоны для омег, — ответил ему Сокджин. — Это уже причина для того, что бы его убить. Хосок и Юнги, я думаю, этого очень хотят. — Ещё бы, — зловеще улыбнувшись, проговорил бета сквозь стиснутые зубы. Юнги лишь тихо и неуверенно кивнул. Он ещё не до конца верит в ту историю со своим братом, что он работал на наркобарона несколько лет, и из-за него же и погиб. — Но Хёнам не единственная наша цель. Он точно на кого-то работает, — подал свой серьезный голос Хосок. — Ты что-нибудь об этом знаешь? — спрашивает его Сокджин, на что бета качнул головой. — Я не знаю, кто конкретно. На самом деле сейчас я стараюсь меньше контактировать с людьми, которые раньше были моими товарищами и перешли на сторону Хё Нам. Но могу попытаться раздобыть информацию, — под конец Хосок махнул рукой, понимая, во что ему придется вляпаться. — Уверен? — Попытаться стоит.

***

Чимин вошел в ванную комнату, закрыв за собой дверь, но оставив небольшую щель. Он осторожно начал снимать свою окровавленную одежду, которая прилипла к телу и пахла медным запахом крови. С каждым движением он чувствовал ноющую боль в перевязанной руке, где его недавно ударили ножом. Юнги стоял рядом. Он складывал одежду омеги в аккуратную стопку, стараясь не смотреть на пятна крови, которые всё ещё оставались на ткани. Когда омега снял последнюю часть своей одежды, он остался стоять обнаженным перед зеркалом. В отражении он видел свои синяки, которые теперь выглядели еще ярче на фоне его бледной кожи. Перевязанная рука слегка пульсировала, напоминая о недавней боли. Юнги не мог оторвать от него взгляд. Его сердце сжалось от жалости. Он видел не только физическую красоту, но и внутреннюю силу, которую Чимин всегда проявлял. Он знал, что его омега пережил многое, но каждый раз он восставал, как феникс из пепла. — Как ты? — тихо прошептал Юнги, подходя к омеге ближе и осторожно касаясь его плеча. Чимин повернулся к нему, его глаза блестели от усталости. Он улыбнулся, хотя на лице всё ещё отражалась боль. — Нормально. Я чувствую себя сильнее, когда ты рядом. Альфа наклонился и нежно поцеловал его в лоб, ощущая тепло кожи. Он знал, что не может полностью снять боль, но он был готов сделать всё возможное, чтобы облегчить страдания его возлюбленного. — Давай я помогу тебе, — предложил Юнги, бережно взяв Чимина за здоровую руку и ведя его к душевой кабине. Чимин кивнул, чувствуя себя немного спокойнее рядом с альфой. Чимин стоял под горячими струями воды, чувствуя, как они смывают кровь и усталость, оставляя его кожу покалывающей и розовой. Он обернулся к Юнги и посмотрел на него с нежностью. — Присоединишься ко мне? Юнги, не раздумывая, начал снимать свою одежду, обнажая свое подтянутое тело. Он вошел в душевую и тут же оказался в объятиях омеги. Чимин прижал его ближе, чувствуя тепло и силу его тела. Его пальцы мягко скользнули по талии, касаясь его бледной и теплой кожи. Он уткнулся носом ему в шею, глубоко вдыхая его запах. Аромат альфы был ни с чем не сравним. Это был любимый, успокаивающий и освежающий феромон, который всегда приносил ему чувство безопасности и умиротворения. Чимин чувствовал, как его сердце начинает биться ровнее, а напряжение покидает мышцы. — Ты всегда пахнешь так приятно, — прошептал Чимин, прижимаясь еще ближе. Юнги ответил на объятие, обвивая руки вокруг омеги, пальцами лаская спину и омывая ее каплями воды. Он наклонился и поцеловал его в макушку, затем в висок, мягко и бережно. — Ты для меня всё… Омега поднял голову и посмотрел ему в глаза, видя в них отражение своих собственных чувств. Он нежно провел пальцами по его щеке, ощущая гладкость кожи. — Ты тоже всё для меня, — прошептал он, прижимаясь к его груди и вслушиваясь в учащенное сердцебиение, позволяя воде омывать их тела, смывая остатки страха и боли. Они стояли под душем, наслаждаясь моментом близости и тишины, которая была наполнена их дыханием и биением сердец. Юнги наклонился и снова поцеловал Чимина, на этот раз в губы. Поцелуй был мягким, но в нем чувствовалась вся глубина их чувств. Чимин ответил с той же нежностью, позволяя себе раствориться в этом моменте, забывая обо всем на свете. Их любовь была как оазис посреди пустыни, место, где они могли найти покой и утешение. — Скоро всё закончится, — отстранившись, прошептал Чимин в самые губы, — и мы наконец-то заживем спокойно… Я сделаю для этого всё. — Ты и так многое сделал, — также тихо отвечает Мин. — Я создам собственный мир, в котором будет безопасней для нас, — после этих слов Чимин поднимает свои черные, как бездна, глаза и смотрит. — А чего хочешь ты? — Того же, что и ты, — сразу и уверенно говорит Юнги. — Но давай это сделаем вместе, — и сплетает их руки вместе, пока вода продолжает стекать сверху и падать на них. — Не бери всё бремя на себя. Чимин почувствовал тепло, разлившееся по всему телу, услышав эти слова. Он взглянул на Юнги и увидел в его глазах не только уверенность, но и глубокую привязанность с любовью. В этот момент все его сомнения и тревоги рассеялись. Чимин кивнул, не находя слов. Он снова прижался к своему альфе, уткнувшись лицом в его шею. И вдохнул родной, успокаивающий запах, чувствуя, как он заполняет каждую клеточку его существа. Они стояли под струей воды, чувствуя, как чужая кровь смывается с их тел, но в этот момент это уже не имело значения. Всё, что важно, это то, что они вместе и готовы бороться за своё будущее.

***

Ночь была темной, небо покрыто густыми тучами, которые грозились вот-вот пролиться снегом. Лунный свет едва пробивался сквозь облака, создавая слабое, едва заметное освещение. В воздухе витал запах близкой зимы, свежий и чистый, обжигающий легкие при каждом вдохе. Звуки города стихли, улицы были пустынны, лишь редкие машины проезжали мимо, оставляя за собой гулкие отголоски двигателей. Холодный ветер обдувал лица, заставляя зябко кутаться в куртки и поднятые воротники. Их дыхание превращалось в облачка пара, мгновенно растворяющиеся в морозном воздухе. Юнги и Хосок вышли на улицу перекурить, как в старые добрые времена. Совсем немного времени прошло с тех пор, когда они познакомились, но казалось, что прошел уже целый год. Они стояли у стены здания, освещенные тусклым светом уличного фонаря. Юнги, прикурив сигарету, затянулся и выдохнул струю дыма, которая тут же растворилась в ночной тьме. Хосок последовал его примеру, наслаждаясь мгновением тишины и покоя, прежде чем вернуться к реальности. — Умытый, приодетый, сразу похорошел, ты смотри, — сквозь смех проговорил Чон, осматривая альфу с ног до головы. — Пытки — дело грязное, да? — Есть такое, — выдыхая горьковатый дым, сказал Юнги. — Мне это сейчас напоминает нашу первую встречу и перекур, — заговорил Хосок, проникаясь доброй ностальгией. — Это, кажется, было где-то месяц назад, да? — Думаю да. — А для меня как будто 5 лет, ха, — чуть посмеявшись, бета сделал вторую затяжку и улыбнулся. — А прошло всего не много времени… и вот — ты уже член нашей маленькой семьи. Сумел показать, на что способен, завоевал доверие и сердце нашего недотроги Чимин-и. На уменьшительно-ласкательное прозвище своего омеги из уст другого мужчины Юнги бы точно возмутился. Но это Хосок, так что было привычно нормально. Но всё же внутри пробежал неплохой такой скрежет, сигнализирующий о защите. — Я кое о чем думал в последнее время, — задумчиво проговорил Мин, сделав последнюю затяжку, и выкинул окурок на землю. — О чем? — Я собираюсь сделать Чимину предложение. Хосок, от неожиданности, выронил сигарету, быстро поднял её и затянулся, чтобы скрыть своё удивление. Он повернулся к Юнги, и в его глазах мелькнула искра любопытства. — Ты серьезно? — выдохнул он, выпуская клуб дыма в холодный воздух. — Это… это странно. Ты уверен? Юнги на мгновение задумался, а потом медленно кивнул. — Да, я уверен. Чимин для меня всё. И больше мне никто не нужен. Я хочу, чтобы он знал это. Хочу, чтобы он был моим, официально. Хосок нахмурился, его глаза сузились от сомнения. — Но вы знаете друг друга всего месяц, — сказал он, покачав головой. — Это как-то не логично. Слишком быстро. Я как бы всё понимаю: истинность все дела. Но это… Юнги вздохнул. — Я знаю, что кажется, что это быстро, но я чувствую, что мы прошли через столько всего, как будто мы знаем друг друга всю жизнь. Наши волки знают. Это не просто желание, это необходимость для нас обоих. К тому же… раз скоро грядет финальная миссия, то, кто знает, что будет? Вдруг я не выживу или больше никогда не выпадет шанса сделать это. Я просто хочу, чтобы Чимин знал, насколько он мне дорог. Хосок покачал головой, пытаясь найти нужные слова. — Я думаю, что он и так знает, как сильно важен для тебя. — По крайней мере я хочу это сделать. И если Чимин откажет, я пойму. Хосок тяжело вздохнул, наконец отпустив своё беспокойство. — Хорошо. Если ты уверен, то я поддержу тебя, конечно. Просто будь готов ко всему. — Спасибо. — А кольцо? Уже купил или…? — Нет, пока нет. Но думаю завтра съездить. — Сегодня премию перечислили, видел? Не зря мы так пахали эти три дня. Можешь потратиться на самое красивое и дорогое. — Я думаю сделать какое-нибудь на заказ. Особенное… — Типа парные? — Что-то наподобие этого. — Только не делай те уебанские кольца с гравировкой косинус и синус. — Что? — Да не, ерунда. Не бери в голову, — отмахнулся Хо, почесывая бровь. — Но, если позволишь, я бы не против съездить с тобой. Хочу развеяться, давно по городу не гулял. А ещё лучше напиться! — Думаю это лучше сделать, когда мы со всем покончим, да? — уточнил Мин, улыбнувшись уголками губ. — Да… Я такой пир забабахаю! Все нажрутся как свиньи последние!

***

Чонгук лежал на кровати, его кожа слегка блестела от пота. Он подложил под голову подушку, стараясь устроиться поудобнее. Тэхён, стоя рядом, внимательно смотрел на его перевязанное плечо, боясь прикоснуться. Хотя инстинкты говорили о том, чтобы проверить чужую рану, но решил подавить это желание из-за вины и страха. Свет уличного фонаря из окна мягко освещал комнату, создавая уютную атмосферу, несмотря на напряжённость момента. — Я принял обезболивающее, — тихо сказал альфа, глядя в потолок. Его голос был немного хриплым, но спокойным. Тэхён кивнул. — Хорошо, — ответил он, стараясь не показывать, как сильно его волнует состояние Чонгука. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше, — выдохнул Чон, пытаясь улыбнуться. — Боль уже не такая сильная. Тэхён слегка наклонился, чтобы лучше рассмотреть повязку. Она была плотно затянута, но выглядела аккуратно. Рана заживала, но медленно. Тэхён внимательно наблюдал за альфой, стараясь уловить малейшие признаки дискомфорта. — Ты уверен, что всё в порядке? — тихо спросил он. — Да, хён, — ответил тот, глядя ему в глаза. — Всё будет хорошо. — Ладно… — Ты сегодня удивил всех. Не знал, что ты бываешь таким боевым, — вкрадчиво проговорил Чонгук, вспомнив, как омега без страха убивал каждого альфу на пути. Очень уверенно и профессионально. — Думаю, мне просто повезло, — усмехнувшись, Тэхён не мог скрыть смущенной улыбки на лице. — Даже не представляю, как так получилось. Я просто надел наушники и слушал свою самую любимую музыку. — Это было рискованно, ты мог не услышать моего предупреждения. — Да, но… я ведь справился? — Омега хитро улыбнулся. — Ты отлично справился, — похвалил омегу Чон. — Ты был невероятен. Каждый миг казался сказочным сном, настолько прекрасным, что было трудно поверить в его реальность. Тэхён, с его мягкой улыбкой и нежными глазами, был здесь, рядом, доступный и теплый. Омега наклонился, оставив легкий, как перышко, поцелуй на его щеке, и Чонгук почувствовал, как по всему его телу разливается волна тепла. Он приподнялся на локте, чтобы лучше видеть лицо своего омеги, пытаясь запомнить каждую черту, каждый миг этого мгновения. — Ты даже не представляешь, как я счастлив, — прошептал Чонгук, его голос был тихим и полным искренности. — Все эти годы я мечтал о тебе, о том, чтобы ты был рядом, чтобы я мог держать тебя за руку и знать, что ты мой. Это всегда казалось таким далеким, недостижимым… Глаза Тэхёна наполнились теплом, он коснулся ладонью щеки Чонгука, его пальцы были прохладными и нежными. Этот простой жест, казалось, говорил больше, чем слова. — А теперь это всё настоящее, — продолжал Чонгук, его голос дрожал от эмоций. — Ты здесь, со мной. И я не могу поверить, что это не сон. Я всегда думал, что никогда не смогу быть с тобой так, как мечтал, что моя любовь останется без ответа. Но ты здесь. Ты мой, и я твой, верно? Омега улыбнулся, глаза блестели, отражая всю нежность и любовь, которую он чувствовал. Он наклонился ближе, их лбы соприкоснулись, и Чонгук ощутил, как между ними проходит невидимая нить, связывающая их души. — Верно, — прошептал Тэ тихим и полным чувств голосом. — Ты даже не представляешь, сколько это для меня значит. Я всегда знал, что ты особенный, но не знал, что смогу чувствовать такое. Чонгук закрыл глаза, наслаждаясь близостью старшего, ощущая, как их сердца бьются в унисон. Комната наполнилась внезапным взрывом энергии, когда дверь распахнулась, и веселый, взъерошенный Хосок влетел внутрь. Он сиял ярче любой звезды на небе, его улыбка была настолько широкой, что казалось, будто она освещает всю комнату. — Ебать я ахуел. Дверь-то у вас не заперта! — громогласно заявил он, разнося свой голос по всей комнате. Тэхён вздрогнул на инстинктах, испугавшись внезапного шума, а Чонгук, напрягшись, готов был вскочить с кровати и атаковать незваного гостя. Однако, увидев знакомое лицо, он тут же успокоился, а Тэхён выдохнул с облегчением. — Хосок! — воскликнул перепуганный Тэхён. Хосок, заметив напряжение и атмосферу в комнате, осмотрелся и увидел, как его друзья сидят на кровати. Он сразу догадался, что, возможно, прервал их в самый неподходящий момент. Его глаза озорно блеснули, и он не смог удержаться от шутки. — Ой-ой, надеюсь, я не помешал вашему девственному сексу? — с усмешкой бросил он, подмигнув. Чонгук покачал головой, пытаясь сдержать улыбку, а Тэхён, всё ещё немного смущенный, покраснел. — Хосок, ты как всегда внезапно, — с упреком сказал Чон. — Мы просто говорили. — Ну, раз говорили, значит, ничего страшного, — весело ответил Хо, подходя ближе. — Но в следующий раз хотя бы закрывайтесь, чтобы больше не было подобного конфуза. Видеть, как вы совокупляетесь, я пока не готов. Ещё не могу принять тот факт, что вы вместе. Никогда не думал, что это будет так. Тэхён, всё ещё слишком возмущенный, решил просто отвернуться и смотреть в окно и чувствует, как кровать под ним прогнулась. Чонгук привстал, начиная натягивать на себя черную рубашку. — Чего пришел? Хосок тут же всполошился, подходя к Чону и присаживаясь на кровать. — Ха, да я вахуи. Там Мин собрался делать Чимину предложение! — и громко рассмеялся. — Только что с ним говорил, пиздос. — Что? — удивленно воскликнул Тэхён, тут же поворачиваясь и забывая о легкой обиде. — А вот! Кажись наш малец всерьез задумался о женитьбе. — Что к чему вообще, — возмутился Ким. — Бред какой-то. Какая женитьба? Мы скоро подохнем как таракашки, когда наконец-то перейдем к финальном этапу нашей миссии. — И то верно, — как-то тихо и обреченно проговорил Чонгук, застегнув все пуговицы на рубашке, кроме первых двух. — Ну, кажись Юнги-хён решил успеть словить этот момент, — Хосок всё ещё говорил сквозь сдержанный смех. — Не вижу в этом ничего смешного, — сказал Чон. — Живем один раз, хуле. Нужно успеть от этой жизни всё. — Чимин будет ещё в большем ахуе, — сказал Тэхён. — Э-э! Не смей говорить об этом Чимину, это сюрприз! Я сказал вам это только потому, что хотел посмотреть на вашу реакцию. Думал, посмеетесь вместе со мной. — О-о, мне очень смешно! Щас уссусь, — буркнул Тэхён, всё ещё находясь в шоке. Бета лишь передразнил омегу, искривляя свое лицо, как бы насмехаясь. А Чонгук лишь хмуро смотрел на обоих, явно недовольный таким поведением. Он хотел покоя, отдыха, вернуться в те пару минут до прихода Чона и просто лежать в обнимку со своим омегой. Но увы. — Меня заебал уже этот цирк, — процедил он раздраженно. — Цирк уехал, а клоуны остались, — ответил Хосок с ухмылкой, не обращая внимания на раздражение друга. Чонгук тяжело вздохнул и покачал головой. Иногда казалось, что Хосок был способен разрушить любую гармонию своим буйным поведением. Но в глубине души он знал, что их дружба и взаимное уважение не поддаются даже такому. — Ладно, закругляйся, — сдавшись, произнес Чонгук, глядя на Хосока. — Нам всем нужен отдых.