Mollitia

Чимин не любил большие театры. Они его пугали своей масштабностью и величием. Высокие потолки, украшенные красивыми резными элементами, заставляют беспокоиться. Каждая деталь интерьера пропитана историей и красотой. Огромный зал с театральными ложами и партером, украшенный золотыми оттенками и теплыми деревянными отделками. Мягкие кресла и подсветка, создающая интимную атмосферу, делают его прекрасным местом для наслаждения спектаклями. Сцена театра является центральной точкой внимания, окутанная таинственностью и магией представлений, происходящих на ней. Отражение света и теней создает удивительные игры, подчеркивая важность и загадочность каждого представления. Театр — это место, где живет искусство, где становится возможным погрузиться в другие эпохи и миры, насладиться великими произведениями искусства и прочувствовать эмоции и переживания, которые они вызывают. Но не для того, ради чего Чимин здесь. Чимин, словно погруженный в свои мысли, внезапно ощутил эхо восторженных криков и громких разговоров людей, ожидающих представление. Поистине ужасное представление. Даже через стены и закрытые двери он ощущал невероятный страх и ужас, через который ему нужно пройти. Холод стал для него привычен. Ледяные прутья впиваются в его нежную кожу. Чимин сидит в клетке, ощущая как его тело пронизывает ледяной холод, заставляя дрожать от каждого вздоха. Он сжимается в углу, прижимая колени к груди, словно пытаясь найти хоть какое-то тепло и укрыться от этой мучительной замкнутости. На его теле нет как одежды, так и живого места. Его кожа давно приобрела сероватый цвет, как у трупа. Отделенный от окружающего мира, он чувствует изоляцию, где каждое дыхание напоминает о его одиночестве. Страх и тревога окутывают его мысли, заставляя сердце стучать быстрее, в ожидании надежды на спасение или хотя бы на утешение. Словно находясь в постоянном вакууме, омега едва может разобрать слова, которые до него доносятся. Когда в последний раз он мог нормально слышать и говорить? Его конечности окоченели, сердце вроде стучит, но все равно не ощущается внутри. Ему холодно, плохо и очень страшно. Он должен был давно привыкнуть к этому постоянному стрессу и испытанию, через которое он проходит. Но каждый раз — словно первый. Он испытывает агонию неопределенности, не зная, что произойдет дальше. Один в своей клетке, он молится за призрачное сияние света и возможность вернуться к свободе и безопасности. Ему хочется вернутся домой… Дом? А есть ли у него дом? Неужели, он забыл, что произошло… Чимин был счастливым ребенком. У него были прекрасные родители, которые любили его так сильно, что ему всего хватало: внимания и ласки. Он питался любовью своих родителей, словно от этого зависела вся его жизнь. Они ни в чем ему не отказывали, омега рос послушным и любящим ребенком. Родителям казалось, что сам Бог послал им маленького ангела. Их маленький малыш был сказочно красив. Как это могло произойти? Где они так провинились? Когда раздался тот злосчастный звонок в дверь, Чимин лишь выглянул из комнаты, наблюдая, как его отец идет открывать дверь. Ему всегда было интересно посмотреть на незваных гостей, но высовываться не смел. Предпочитал быть лишь наблюдателем. Когда на пороге стояли трое крупных мужчин, внутри Чимина что-то перевернулось. Ему стало необъяснимо страшно, потому что те люди не внушали никакого доверия. Омега знал всех тех людей, которые могли к ним заглянуть: будь это почтальон, сосед, знакомые или друзья родителей. Он всех знал на лицо, но этих людей он видит впервые. Почему их трое? Неприятный запах исходил от этих мужчин, добираясь до маленького омеги, заставляя его сердце биться быстрее. Чимин слышит разговор, но не понимает, о чем те говорят. Но услышав свое имя с уст одного мужчины, маленький Пак съежился. По их взгляду видно, что те чем-то недовольны. Они намного крупнее его отца, что пугало еще больше. Чимин увидел папу, который тихими шажками вышел из кухни и пытается незаметно подслушать разговор его мужа между альфами. Малыш заметил перемену в запахе своего папы и он забеспокоился ещё больше. Ему хотелось быстро проскочить, подойти к родителю и спрятаться за его спиной, ухватившись своими маленькими ручонками за его одежду. Но он продолжает стоять на месте, не привлекая внимания. — Отдайте нам своего сына добровольно и никто не пострадает, — в голосе одного мужчины читается угроза, он раздражен. Что всё это значит? — С чего вы вообще взяли, что у нас есть ребенок? — отец всячески пытается закончить разговор и закрыть дверь, но один альфа крепко её держит, не позволяя это сделать. — Знаем же, что есть. И он у вас омега, — альфа перед его отцом хмурится, заведя одну руку себе за спину. Вдруг Чимин между разговорами слышит тихий голос своего папы, который пытался привлечь его внимание. Малыш посмотрел на родителя с, накопившимися в уголках глаз, слезами. Еще чуть-чуть и он заплачет. Он хотел побежать к нему, сделав шаг вперед, но папа остановил его. Папа пытается его успокоить, показывая, чтобы он не издавал ни звука и быстро спрятался там, где его не найдут. Омежка вспомнил, как часто играл с родителями в прятки, были такие места, о которых даже не знали. Чимин вспомнил место, где можно спрятаться и хотел убежать, как вдруг громкий голос мужчины его оглушает. — Вот же он! — крикнул он, указывая на место, где стоял Чимин. Только сейчас омега понял, что вышел из своего укрытия и позволил этим чужакам его заметить. — Хватайте его! Альфы хотели зайти внутрь, но отец перегородил им путь и всячески пытался сдерживать их. — Чимин, беги! — кричит его папа, тут же подрываясь на помощь мужу, как только увидел, как Чимин убежал весь в слезах. — Сука, хватайте его! — орет мужчина, пока другие пытаются оттолкнуть сопротивляющихся с дороги, но те не позволяли им войти. Терпению одного альфы пришел конец, и он, достав пистолет со спины, выстрелил в грудь отцу семейства Пак. Кровь тут же брызнула на его супруга. Альфа упал с дырой в груди, а его омега возле него, тут же пытаясь руками прикрыть рану и остановить, хлынувшую из щели, кровь. Его руки окрашиваются в красный цвет и он кричит на разрыв, пуская слезы. Двое альф спокойно прошли и побежали за омегой. Тот, что с пистолетом, спокойно прошел мимо, но тут его ногу обвил крепкий захват. Он опустил взгляд и увидел, как супруг альфы крепко держит его за ногу, не давая сделать шаг. — Ублюдок, не пущу! — кричит омега, пытаясь повалить альфу на пол и выхватит пистолет, но сил не хватает. Рядом, истекая кровью, медленно умирал его муж, который с трудом делал вздох. Его сердце обливается кровью, слезы обжигают кожу, а внутри его омега кричит и издает протяжный вой. Его альфа умирал. — Блять, отпусти, сука, — альфа пытается выхватит свою ногу из крепкого захвата, но, поняв, что больше ничего не теряет, выпускает три пули прямо в омегу: две пули по одной в обе руки и одну в ногу. И тот отпускает его, издавая болезненный стон. Кровь испачкала ему дорогие ботинки и брюки, из-за чего мужчина недовольно нахмурился. — Долбанная сука, я предупреждал вас. Чимин, спрятавшись в шкафу родителей, накидав одежды сверху на себя, пытался не издавать шуму. Он прикрыл рот своими ладонями, пуская слезы. Ему страшно до безумия. Хочется кричать, позвать на помощь, но он понимает, что это бесполезно. Поэтому изо всех сил старается молчать, кусая руки, дабы не издать писк. Слезы текут не переставая, сердце бешено стучит и не может успокоиться. Он слышит биение собственного сердца так громко, что кажется, будто его могут услышать все. Вдруг он слышит громкий звук. Выстрел. Он вздрагивает, сжимаясь и проливая еще больше слез. Затем спустя время слышится еще три и на каждом звуке омегу трясло еще больше. Что произошло? Ему очень хочется выбежать и помочь своим родителям прогнать страшных людей, но не может ослушаться своего папу. Омега в глубине души надеется, что всё под контролем. Ему остается только ждать, когда папа или отец сами его позовут или найдут. Но слишком тихо… очень. Из-за этого становится только страшнее. — Где ты, маленький омежка, — доносится, казалось бы, ласковый мужской голос где-то совсем рядом. Чимин готов упасть в обморок. Он закрывает глаза и молиться Богу о спасении. «Боже, прими в ру́це защищения Твоего и избавь от всякого зла, прости…» Шаги становятся всё громче, но омега старается не обращать внимания, продолжая молитву, как учил его отец. »…и слы́шания пресла́дкаго Твоего благословеннаго гла́са, и у Тебя, Бога моего, да получу жизнь и спасение. Ами…» — Чимин обрывается на последнем слове, как только дверь шкафа резко открывается и пропускает яркий солнечный свет. Он громко кричит, стоит альфе схватить его за руку и потянуть на себя. — Нет! Нет! Отпустите! — кричит он, пытаясь вырваться, но мужчина крепко схватил его за руку и поволок за собой. Омега всячески сопротивлялся, хватался второй рукой за всё, что угодно, лишь бы остановить. Мужчина, не выдержав, поднимает омегу и закидывает себе на плечо, крепко держа. — Успокойся, мелкий паршивец, — грозно приказал ему альфа, спускаясь по лестнице на первый этаж. — В прятки вздумал с нами играть? — Пожалуйста, отпустите меня! — умоляет мужчину омега, захлёбываясь собственными слезами. — Я хочу к папе и… — он замолкает. Проходя к выходу, омега видит два лежащих тела у двери в красной луже. Впервые видя столько крови, Чимин кричит ещё сильней, буквально срывая голос, когда узнает своих родителей. Он махает ногами и бьет мужчину руками по спине, своим криком оглушая этих чудовищ. Вдруг кто-то тяжело вздыхает откуда-то снизу. Омега быстро реагирует, повернувшись на звук, и видит, едва открывающего глаза, папу. Они смотрят друг на друга не отрываясь. Его папа лежит на полу, продолжая истекать кровью, но изо всех сил стараясь подняться. Силы покидают его, всё, что старший омега может, это в последний раз смотреть на своего сына. Он шепчет ему свои последние и болезненные для него, слова: — Прости нас, Минни… — Папа… Папа! Нет, папочка, пожалуйста! — продолжая кричать, Чимин всеми силами пытался вырваться и убежать. Но бесполезно. Они выходят на улицу, подходя к машине. Омега успокаивается, когда видит в открытых дверях альфу с оружием в руке и с пятнами крови на одежде возле своего папы. Ошарашено смотря на этого мужчину, Пак не может отвести взгляд. Этот мужчина подошел к его родителю и подставил пистолет у того над головой. — Нет… — шепчет омега, отказываясь принимать реальность. Он вскрикивает, стоило мужчине сделать выстрел. Кровь брызнула из головы его папы, растекаясь по её поверхности. Чимин продолжает кричать и плакать. Этот мужчина убил их. Убил его родителей. Омега не сводил с него взгляда, тщательно запоминания это лицо. Лицо убийцы. С того дня прошло много времени. Ему было десять лет, ещё совсем ребенок. Маленький и беззащитный омега с небольшими дефектами. Сейчас Чимину пятнадцать, слишком много времени прошло, он практически ничего не помнит из того, как сюда попал — в притон. Чем таким его накачивали, из-за чего он терял свою человечность? Он словно марионетка, которую дергают за ниточки. Все его руки в многочисленных синяках от уколов, которые не проходят. Каждый раз, стоит игле проткнуть его кожу, пропуская по венам неизвестное вещество, омега постепенно терял себя. Не только он, но и многие другие, кто находился здесь. Были и его возраста, чуть старше и меньше. Этим детям тоже, наверное, от силы стукнуло десять лет. И к чему их такому готовят? Правильно, аукцион. Их готовят к продаже на аукционе, который проходил несколько раз в год. Аукцион часто проводится в разных местах. С основного места их часто перевозят в неизвестное. В этот раз место для аукциона был выбран большой театр. Для чего такая роскошь? Чтобы лучше преподнести товар? Хитро, но не умно. Сквозь постоянный вакуум в голове Пак смог услышать и понять разговор о том, что за этот год численность омег в притоне увеличилась. И у скольких семей отобрали детей? Скольких семейств они перебили? После того ужасного дня, убийцу своих родителей Чимин видел всего два раза. Даже имени не знает, но это лицо он запомнил навсегда. Омега постоянно вспоминал этого ублюдка, боясь забыть из-за огромного приема препаратов и веществ. Он грезил отомстить ему, отомстить всем, кто причастен к этому греху. И не боится самому согрешить, пойдя на убийство. Не существует больше ангела, есть только тот, что пал. Свет его сияния давно погас, потеряв желание жить. Омега и не боится испачкать свои оторванные белые крылья в кровавой луже. Аукцион проходит, как и все другие. Приходят состоятельные и заинтересованные мужчины, в основном все они являлись альфами, которые желают приобрести ценный товар — чистая омега. Зачастую такие люди хотят приобрести омегу для своих личных целях: кто-то любит помоложе, а кто-то хочет самому воспитать омегу своей мечты. Каждого омегу презентуют, выкатывая клетку, прикрытую красной занавеской, а после выпускают. Перед множеством извращенцев демонстрируют молодые и обнаженные тела омег; совершеннолетних или нет. Без капли стеснений омеги выходят и демонстрируют себя во всей красе. Потому что они марионетки. Те вещества, которые им вкалывают, исключительно для этих целей. Они утратили способность чувствовать, находясь где-то в своем мире. Это удобно, потому что нет откликов и плача. За всё время, что Чимину удалось здесь выжить, его никто не купил. Потому что никому не нужен омега с дефектом — у него нет ни течки, ни запаха. Другие уже давно представились, как омеги, это происходит в тринадцатилетнем возрасте. Но ему пятнадцать и никакого намека на возникновение запаха у него нет. Его наконец-то выводят на сцену, но омега никак не реагирует на восторженные крики людей. Всё, о чем он может думать — это о тепле, которого ему так давно не хватает. Красное полотно исчезает и, сквозь приоткрытые глаза, омега видит множество людей при красном освещении сцены. Дверь клетки отворяется и, схватив его за руки, вытаскивают и заставляют встать. Чимин не чувствует своих ног, он рискует упасть в любой момент. Он полностью оголен, показывая свое юное и девственное тело. Альфы вокруг восторженно визжат, пуская слюни. Объявляют его возраст и имя, а также начальную стоимость. Она не такая огромная, как у других, потому что он не стоит огромных денег. Он особенный только из-за своей миловидной внешности и красивого тела. Омега внутри удивляется, как только замечает альфу, который поднял руку, намереваясь купить его. Он в ожидании самого ужасного исхода. Быть здесь марионеткой не так плохо, чем стать чьей-нибудь игрушкой. Больше никто ради него руку не поднимает, собственно, и не удивительно. Если это человек решил купить его впервые за долгие годы, то он не переживает за его особенность. Когда ведущий объявляет громкое «Продано!», Чимина хватают и уводят за кулисы, дабы подготовить его для покупателя. Спустя время он стоит уже одетый, непривычно для себя ощущая ткань на теле. Наконец-то больше не чувствует убийственного холода и вечно гусиной кожи. Но когда омега видит этого мужчину перед собой, он не знает, как реагировать. Из-за веществ, которые продолжают действовать на него, Чимин не может сопротивляться. Альфа улыбается ему, поражаясь его красотой. — Вы же слышали, что он еще не представился, как омега, — говорит мужчине другой, решая напомнить об изъяне. — Меня это не волнует, главное, что он идеален, — почти на выдохе произносит альфа, беря омегу за руку. Он удивляется маленьким и холодным рукам, какой же миниатюрный омега ему достался. Внутри Чимин продолжал реветь. Ему не хотелось покидать это место, как бы прискорбно это ни звучало. Лучше здесь, чем с извращенцем наедине. Лучше со многими, чем с одним. Но что он может сделать сейчас? Только подчиняться, как всегда. Альфа был не бедным, имея огромный особняк, предоставив омеги собственную комнату. Она была просторной, но не пустой, с огромной кроватью и со всеми необходимыми вещами. Могло показаться уютным местом, но Чимин этого не ощущал. После упадка веществ, омега наконец-то смог вырваться из собственного заточения разума. Он старался не подпускать к себе альфу ни на шаг, но тот всегда заверял, что его не тронут. По крайней мере до наступления первой течки. Насколько у альфы хватит терпения держаться? Мужчину звали Джун Чжонхо, на вид ему было больше сорока лет, не очень привлекательный и с большим животом. Да, так себе жених, решивший взять себе в замужество малолетнего омегу. По крайней мере первые три месяца проходили спокойно. Чимин уже привык к вечному заточению, без возможности сбежать. У альфы была своя личная охрана как внутри, так и снаружи. Ему шестнадцать, прошло полгода, течки нет, но зато появился запах. Очень неприятный запах. Его можно было сравнить с помоями, как альфа ему всегда говорил. Он был крайне удивлен и недоволен, не сразу понимая, откуда исходит этот ужас. Поняв, что это от омеги, альфа был разозлен настолько, что омега испугался, выпуская ещё больше неприятного запаха. — Прекрати это делать, сейчас же! — рыкнул на него альфа, схватив Чимина за руку и отправляя в ванную комнату. — Смой с себя это безобразие. Душ не помог, вода не смыла его запах и со временем вони становилось только больше. Омега сам стал ощущать, как отвратительно он воняет. Именно воняет. Так пахнуть омега просто не может. Может быть, он и не омега вовсе? Поэтому Чжонхо решил пичкать его подавителями и ослабителями. Но и те также не помогали, одной и две таблетки не хватало. Ему казалось, что омега это делает специально и, срываясь на него криком, тот выпускал еще больше отвратительной вони. А Чимин не знает, что с ним происходит! Он не может контролировать этот вырывающийся запах. Ему страшно, когда альфа на него кричит или резко хватает. Как справится с переполняющими его эмоциями? Нужно успокоиться. Каждый раз получалось криво, а тело гнило. Именно так пахнет Чимин. Словно годами прогнивающее тело. Чжонхо считал, что у омеги началась течка, поэтому такой отвратительно приторный запах. Чтобы убедиться, альфа снял с сопротивляющегося омеги трусы. Тот дергался и пищал, прося прекратить, но альфа настойчиво стягивал с него белье. — Стой смирно и не дергайся, — пригрозил ему альфа, одной рукой крепко держа омегу за талию, а второй пытался стянуть трусы. — Не зли меня ещё больше. Чимин подчиняется, тихо хныкая и дрожа всем телом. Альфа стянул с него белье и рукой провел меж ягодиц, проверяя на наличии смазки. Её нет, но вони стало ещё больше. Омеге мерзко. Альфа противен, невыносимо. Стоило тому провести своей рукой по его заду, Чимину хочется закричать. Если противиться, то станет только хуже. Проверял. Тогда мужчина нехило так его ударил, что отек на лице долгое время не проходил. Но ещё больше младший боялся, что его прямо сейчас могут изнасиловать, и альфе будет плевать на запах, если перед ним стоит обнаженный и уязвимый омега. Это случилось. Альфа думал, что, пометив омегу своим запахом, тот станет чуточку слабым. Но нет, стало ещё хуже. Не обращая внимания на неприятных запашок, мужчина отнес омегу в комнату и закинул того на кровать, открыв окно. Даже свежий воздух не мог справиться с вонью. Чимин поднялся на ватных ногах и побежал к выходу, но альфа успел схватить его, ударить и повалить на кровать вновь, вжимая его в кровать своим телом. Чимин помнит его руки, которые блуждали по всему телу. Чужие ногти царапали его нежную кожу, оставляя полосы. Горячий язык проходился вдоль его шеи и ниже. Он кричал, брыкался и просил остановиться. Произнесенные слова словно вовсе не доносились, потому что альфа не останавливался. Он всё больше и больше помечал, выпуская такой же неприятный феромон. Коленом раздвинул худые ноги, удобней устраиваясь между ними. Чимин кричит так же сильно, как когда-то кричал после смерти родителей. Ему страшно настолько, что хочется блевать. То ли из-за страха, то ли в надежде, что альфа после такого отпустит его. Он не смог. Удар, которым альфа оглушил его, полностью выбил из сил. Словно трупом омега лежал на этой холодной кровати, пока некрофил трахал его тело. Это была нереальная боль, такое унижение. Внутри будто что-то разрывалось на куски. Необъяснимая боль. Вдруг Чимин слышит странный вой, который не прекращался. Его голова разрывалась от этих криков, ему хотелось закрыть уши и ничего не слышать: ни душераздирающего крика, ни стонов этого мужчины. После изнасилования Чимина несколько дней держали в комнате, в воздухе которой витал неприятный запах. Он уже привык к нему и к этому одиночеству. Так даже лучше, что никого нет. Служанка приносила еду и оставляла её на столе, а после уходила, прикрыв комнату. Омега не мог подняться с постели, всё тело болело, а царапины причиняли легкую боль. Сколько дней прошло? Сколько ещё он вынужден страдать? В комнате темно, наступила ночь. Сквозь приоткрытое окно проникал яркий свет луны. В доме очень тихо, возможно, слишком поздно. Омега не может прикрыть глаза и уснуть, боясь не проснуться. Ему дурно, вой в голове стал тише, но не прекратился. И вдруг он слышит громкий взрыв и выстрелы, а затем крики. Отчетливый крик господина Джон Чжонхо. Издавая громкие вопли, тот с трудом проговаривал слова, моля о спасении. Почему? Что происходит? Затем послышалось ещё пару выстрелов и стало намного тише и спокойней. Это напомнило Чимину тот злосчастный день, который он никогда не сможет забыть. Всё будто повторяется: снова прячется в комнате, не издавая звуков, пока раздаются крики и выстрелы. Ему бы встать и попытаться сбежать, но омега этого не делает. Не потому, что не может, а просто не хочет. Больше он не молит Бога о спасении, предпочитая лучше умереть. Дверь в его комнату открывается, пропуская яркий свет. Омега медленно поворачивает свою голову, замечая у входа неизвестный силуэт. Человек проходит в комнату и подходит к нему, убирая оружие себе за спину. — Живой? — доносится красивый голос неизвестного, который смотрит в его чуть приоткрытые глаза. Чимин не отвечает, лишь устало смотрит и вот-вот закроет глаза. — Всё хорошо, ты в безопасности. Затем его аккуратно подхватывают на руки, прикрыв обнаженное тело теплым пледом. Чимин наконец-то закрывает глаза, давая себе спокойно уснуть и позволяя человеку забрать себя из этого кошмара.

***

Пак сладко зевает, когда стоит вместе с остальными у двери. И почему нужно было вставать именно в такую рань? Вчера они с Юнги поздно разошлись и омега ещё долго не мог уснуть, прокручивая в своей голове навязчивые мысли. Альфа стоит рядом с Хосоком бодрячком, пока тот что-то с энтузиазмом рассказывает. Бета как всегда на угаре, ничего не сказать. Спустя время появляется такой же сонный Тэхён, а за ним, как всегда, хвостиком плетется Чонгук. Чимин хмурится, провожая омегу ненавистным взглядом, останавливая. — Где моя дудка, Тэхён? — Ты серьезно именно сейчас решил спросить об этом? — недовольно бурчит Тэ, потирая свои глаза. — В моей комнате. — Какого черта ты мне не отдал? Из-за тебя мне вчера пришлось выкурить сигарету! — Да ну? — удивленно округлив глаза, омега ухмыльнулся. — Плевать. Чимин хотел что-то добавить, но его останавливает звук открывающейся двери. На пороге стоит Ан Ёнсу в белом медицинском халате. — Рад всех приветствовать. Извините, что пришлось выбрать такое время, но обещаю, что это не займет много времени, — омега улыбается. — Привет, хённим! — громко поздоровался Хосок, махая рукой. — О, Хосок, привет. Ты первый. — Вот черт, — выдыхает он и идет к двери, скрываясь за ней. Спустя минут десять дверь открывается и выходит довольный Хосок с зажатой в руке ватой. Тот едва стоял на ногах, слегка пошатываясь при каждом шаге. — Что с тобой? — Тэхён усмехается, смотря на переебашенного чем-то Хосока. — Ты где успел так накидаться? — Он превосходный, — томно шепчет в ответ Хосок, прислонившись к стене спиной и влюбленно вздыхая. Чимин слышит, как Ёнсу называет имя альфы, и Юнги послушно идет к двери и заходит внутрь. Омега почуял едва уловимый запах альфы, слабый, но ощутимый. Видимо, действие ослабителей постепенно утихает, в то время как у него запах еще заблокирован. — И так, Мин Юнги. Ты новенький, верно? — спрашивает его врач, подготавливая инструменты. Юнги смотрит на омегу и кивает. Ан Ёнсу выглядит молодо, довольно симпатичен с приятным запахом лесных ягод. Удивительно, что не медикаментов, думает он. — Мне нужно взять твою кровь и слюну, — проговаривает тот, доставая шприц. — Обнажи правую руку и постарайся расслабиться, — голос омеги спокойный, немного требовательный, но альфа выполняет просьбу. Омега тут же хватает его руку, протирая влажной ватой кожу, а затем вводит иглу. Юнги чувствует легкое покалывание и некоторое волнение, из-за чего выпускает немного, проявившегося после приема таблеток, феромона. Морской бриз тут же окутал их, из-за чего омега возле него слегка растерялся. Зажав место укола ватой, Ёнсу подошел к столу и поставил колбу с кровью, сделав пометки в своей тетради. — Гон регулярный? — всё ещё растерянный, спрашивает у альфы омега. — Да, — отвечает тот. — Когда в последний раз был? — Пять месяцев назад — Какие-нибудь препараты принимаешь перед или во время гона? — омега продолжает делать записи, изредка поглядывая на альфу. — Нет, не принимаю. — Как обычно проходит гон: тяжело или слабо? Юнги задумался, придерживая рукой вату на своей руке. Он вздыхает, ощущая проявившейся запах, но всё ещё не чувствует своего внутреннего волка. Это беспокоит его и в помещении становится слишком душно. Феромон, который неосознанно выпускает, становится более насыщенным. Альфа видит, нет, чувствует нарастающее напряжение у омеги. Это всё из-за его запаха? Тот напряженно сжимает ручку в своей руке, смотря на записи перед собой. — Тяжело. Я… — Юнги замешкался, не решаясь что-либо добавить и просто добавил тихое «извините». — За что ты извиняешься? — омега удивленно округлил глаза и наконец-то посмотрел на альфу. — За запах. Видимо, он вас сильно беспокоит. Омега неловко посмеялся. — Твой запах очень сильный. Ты принимал ослабители или блокаторы запаха? — Два дня назад принял ослабители, — отвечает он. — Больше не принимал. — Это может быть вызвано из-за них, так как те блокируют и приводят к накоплению большого количества выработанного феромона. Главное постарайся расслабиться и с концентрироваться, — омега хватает маленькую палочку и подходит к альфе. — Сейчас я возьму у тебя слюну. Альфа приоткрывает рот и омега аккуратно водит палочкой по его полости рта. Он даже немного расслабился, предпочитая думать о Чимине. Это помогло, поэтому Мин перестал истощать много феромона. — Отлично, — говорит омега и отходит от альфы снова к столу. — Можно ещё вопрос? — Конечно, — говорит Юнги, не совсем понимая, зачем омега спрашивает. — Твой запах… Ты замечал, что он может сильно влиять на других? — Не совсем понимаю, о чем вы. — Извини, думаю, сначала нужно объяснить, — омега неловко почесывает затылок, улыбаясь. — Понимаешь, когда ты зашел, твой запах был очень насыщенным, из-за чего он заставил меня чувствовать себя некомфортно. Я не говорю, что он ужасен, ни в коем случае! Твой запах заставил меня, как бы это сказать правильней, — Ёнсу задумался, подбирая нужные слова. — Он заблокировал мой, понимаешь? — Мой запах заставил ваш исчезнуть? — Ты его подавил, хочу сказать. На секунду я перестал себя чувствовать. — Я не понимаю, как это произошло… — Ты никогда в себе такого не замечал? Мин отрицательно махнул головой, а омега неловко поджал свои губы. — Хорошо, мне нужно разобраться с этим. Но для этого мне сначала нужно изучить всё, а позже, я думаю, сообщу всё Сокджину, а он тебе. — Прошу прощения, — извиняется альфа и поднимается с места. — Всё в порядке, — омега мило, но натянуто, улыбнулся. Запах альфы меняется с невероятной скоростью. — Мы разберемся с этим. Можешь идти и, пожалуйста, позови Чонгука. Юнги кивает, прощаясь, а затем выходит. Чимин по-хозяйски присаживается на стул, словно у себя в комнате. Он устало вздыхает, ожидая, когда Ёнсу начнет свой допрос. Омега быстро расставляет колбочки с кровью и подходит к нему. — Как себя чувствуешь, Чимин? Ты бледный… — Не обращай внимания, — сухо отозвался Чимин, смотря в сторону. Запах Юнги ощущается даже в этом помещении, напоминая о себе. — Как это «не обращай внимания»? Я же должен знать, всё ли с тобой в порядке. — По состоянию я чувствую себя прекрасно. Делай уже что нужно. Ёнсу устало вздыхает и, аккуратно взяв руку омеги, приступил к своей работе. Тонкая игла вошла под кожу и Чимин недовольно сморщился, видя, как шприц наполняется его кровью. — Течка наступила? — тихо спрашивает Ан, решая как-то нарушить тишину. — Нет, — отвечает Чимин без какого интереса. — Продолжаешь принимать блокаторы? — Как чувствуешь. Неприятного запашка нет. — Чимин, я уже тебе говорил, что твой неприятный запах — это защитная реакция. Тебе просто нужно попытаться контролировать это, и я думаю, что со временем твой запах раскроется, — спокойно объясняет тому омега, закончив. Он аккуратно вынимает тонкое лезвие из нежной кожи, прижав ватку. — Ты просто боишься принимать это. — Ты уже говорил, что моя сущность омеги особенная, но я в этом ничего особенного не вижу, — фыркает Пак, смотря на старшего. — Это какое-то проклятье. — Из-за большого количества принятия блокаторов они отталкивают твою сущность. Отсюда и не наступающая течка, сбившийся режим, неконтролируемый запах. Ты подвергаешь свое здоровье. — Сейчас всё с меня возьмешь, проверишь и убедишься, что я себя чувствую прекрасно. — Это пока. Неужели ты думаешь, что от такой дозы ничего не будет? Это очень опасные и запрещенные препараты, — омега серьезно посмотрел на Чимина. — Ты хочешь быть бесплодным? — Пле-ва-ть, — по слогам выговаривает Пак, устало откидывая голову. — Всё равно у меня никогда не будет ни детей, ни альфы. Так чем я рискую? — Но ты все-равно, может быть, когда-нибудь захочешь завести семью, — Ёнсу тяжело вздыхает. — Хорошо. А ты знал, что они могут вызвать смертельное заболевание? Передозировку? Я, конечно, делал тебе полное обследование и УЗИ полугода назад, и пока ничего не выявил, но всё же не говорю, что этого может не случиться. — И что ты мне предлагаешь? Совсем отказаться от них и пойти распространять свою вонь на всех? — Я говорил тебе попробовать это контролировать, ведь в этом и заключается твоя сущность. Тебе не жалко своего внутреннего омегу? Он продолжает тебя беспокоить? — Нет, — Чимин задумался. — больше нет. — Да? — Ёнсу удивляется. — Как долго? — Практически неделю его не слышу, — растеряно проговаривает Пак. — Он больше не кричит. Ёнсу задумчиво промычал. Учитывая то, что внутренний омега долгое время беспокоил Пака, это насторожила его самого. Он читал, что в таких случаях зачастую внутренние омеги становятся покорными, если встречают свою пару. Если омега находился в длительном стрессе и отчаянии, его может спасти только запах его альфы, которого он избрал. — Тебе кто-нибудь нравится? — вдруг спросил Ёнсу из-за чего Чимин удивленно округлив глаза. — К чему такой вопрос? — Если моя теория верна, то я могу знать причину, почему твой омега больше тебя не беспокоит. — Не знаю, — отрицает он, — мне никто не может нравиться. — Ты уверен? Если это секрет, то обещаю, я никому не скажу. — Я уже сказал, что не знаю! — А что думает об этом твой омега? — Он молчит, я не знаю, что у него на уме. Главное — замолчал и больше не слышу его вечного воя. — Попробуй с ним поговорить хоть раз, — просит того Ёнсу, смотря в глаза, — не отталкивай его. — И почему же? — Внутренний омега также важен, как и для альфы. Если он нашел себе пару, то ты должен выяснить, кто это. — Зачем? Мне плевать, кого он там выбрал. — Конечно, ты все отрицаешь, это нормально… Но всё же прислушайся к моим словам. Быть может, этот альфа поможет тебе с твоей проблемой. — Блять, окей, я понял, — смирившись, Чимин нехотя соглашается. — Можно ли принимать минимальное количество таблов, но так, чтобы мой запах был, но слабо ощущался? Сокджин просил узнать у тебя информацию. — Сокджин? Зачем? — недоумевает омега. — У него же с этим все нормально. — Это для меня. — Теоретически да, но я бы посоветовал тебе отказаться от них и постараться справиться с собственным запахом самому. — Ты хоть представляешь, как мне это сделать?! — Чимин начинает злиться. — Для начала разберись с эмоциями. Ведь твой запах напрямую зависит от твоего эмоционального состояния, Чимин.