Семь монет

Только в конце года Маки и Лио смогли наконец вырваться с работы и устроить себе небольшой отпуск. В мастерской Хилла отработали технологию изготовления механических хвостов и запустили в производство. В участии Лиодеанна, который до сих пор считался учеником и занимался в основном сбором деталей, больше не было необходимости — он лишь помогал Хиллу и смотрел через плечо. А потому, когда осторожно спросил, можно ли ему уехать из Каачи на некоторое время, мастер хоть и с неудовольствием, но позволил. А в школе Маки начались новогодние каникулы — так он, пока единственный ее сотрудник, осмелился решить и объявить ученикам. Уставшие с непривычки за несколько месяцев ежедневной учебы дети Седьмого, до того никогда не сидевшие за партами, встретили новость радостно и, пообещав как следует отдохнуть и повеселиться, разбежались по уже принаряженным к празднику улицам. Маки и Лио же ждало давно запланированное путешествие по Земле. С вечера Маки собирал вещи — их требовалось немало, ведь хотелось провести отпуск с комфортом, — а Лио раскладывал по вэну. Так что утром оставалось только позавтракать и приготовить бутерброды на первое время. Проблема возникла с Сиэнн. Изначально кошку было решено оставить у Криса, и тот был согласен, но накануне отъезда у него появились срочные дела в Шор-сити. Обращаться к кому-то еще было поздно — на путешествие оставалось и так мало времени, чтобы тратить его на поиски готовых подержать кошку знакомых. К тому же в Каачи питомцы были большой редкостью, большинство жителей и не подозревали, что животное можно поселить в доме, чтобы ухаживать за ним. А некоторая часть местных и вовсе никогда не видела никаких животных, кроме двуногих. Недолго поразмыслив, друзья решили взять Сиэнн с собой, надеясь, что проблем кошка не доставит. Она была покладистой и спокойной, хоть иногда на нее нападала повышенная игривость, особенно часто ночью и во время секса — секса между хозяевами. В такие минуты Сиэнн начинала бросаться на ноги, как на зверя, и покусывать, а если ее прогнать — оббегала кровать с другой стороны и вцеплялась в волосы или же принималась скакать по столу и раскидывать посуду, и неизвестно, какой вариант был хуже. Неожиданное проявление кошачьего характера ждало их и при попытке усадить путешественницу в переноску. У Сиэнн и до того были сложные отношения с полимерной клеткой, купленной на случай посещения ветеринара. К счастью, это случилось лишь однажды, когда Маки, уже освободившись от метки, рискнул отвезти кошку на осмотр в Шор-сити. У ветеринара, которому пришлось отдать едва ли не половину заработка Лио, выяснилось, что она здорова и, как ни удивительно, стерилизована — должно быть, у Сиэнн когда-то был другой хозяин. Крис, которому Маки рассказал о результатах осмотра, выругался, что чокнутые имперцы, как он именовал всех жителей Шор-сити, не только выбрасывают животных, но еще и злонамеренно лишают их фертильности, что в условиях вымирающей планеты преступление. Но потом согласился, что расплодиться на свалке и погибнуть вместе с потомством — не лучший вариант для столь хрупкого создания. Создание после поездки в город невзлюбило переноску. Нет, если оставить дверцу открытой, Сиэнн с удовольствием залезала туда и спала. Но стоило закрыть дверцу, у нее начиналось что-то вроде приступа клаустрофобии, проявляющейся истошными воплями. А после нескольких попыток Маки уже и не мог усадить ее внутрь, Сиэнн вырывалась и царапалась, в конце концов ее удалось поймать Лио, который влез по столу под потолок и, сюсюкая и болтая кусочком колбасы, вытянул Сиэнн из вентиляционной отдушины вагончика. — Ну хватит, милая моя, — приговаривал он и гладил испуганную кошку, а сам взглядом подавал знаки поскорее убрать проклятую переноску с глаз долой. Так и получилось, что Сиэнн поехала в салоне вэна, улегшись под откидным креслом. И мордочка у нее в тот момент была удовлетворенная и хитрая. Первым делом они отправились в Тильвазен — область на севере, знаменитую своими Багровыми озерами — сетью водоемов, наполненных красной жидкостью, которую и водой-то язык не поворачивался назвать, — она оказалась густой, как расплавленный шоколад. Лио пнул в озеро бесформенный кусок слипшихся красных кристаллов соли, лежащий на берегу, и жидкость чавкнула, медленно поглощая его. Багровые озера посреди пустыни выглядели эффектно — как капли крови на белоснежной коже. Было в них что-то инопланетное — ведь ни на Земле, ни на Лариде ничего похожего не существовало. Но Маки не мог расслабиться и полюбоваться необычным ландшафтом. Ему было настолько не по себе, что даже мутило от беспричинного ужаса внутри. Он убеждал себя, что это из-за спецкостюмов, которые им сказал надеть Крис, предупредив о чрезвычайной токсичности багровых вод, и из-за удушающей защитной маски. Вокруг была пустота — но землянам было не привыкать к безлюдью между городами. Однако здесь пустота была другой. Из-за техногенной катастрофы багровые воды попали в грунтовые реки, а оттуда — в водопровод Тильвазена. В считаные дни это погубило тысячи людей — прежде, чем те успели понять, что происходит, а власти — организовать эвакуацию. Пустота в Тильвазене была могильной, мертвой, и только ветер поднимал легкую песчаную пыль и гонял над озерами белые вихри, похожие на призраков. — Как на кладбище, — сказал Лио. Голос его звучал глухо из-за маски. — Или в вымершем городе после морового поветрия. И запах крови в носу. — Я тоже чувствую, — откликнулся Маки и слизнул соленую влагу с губ. — Лио, надо уходить! Он встревоженно схватил Лио за руку и увлек к вэну. Концентрация в воздухе была так высока, что маска не справлялась, и токсин начал разъедать слизистые. Лио закашлялся, согнувшись, когда они торопливо снимали спецкостюм перед вэном — заносить его в машину было нельзя. Маки ахнул — по подбородку Лио потекла кровь. Бросив костюмы снаружи, они по сигналу рванули дверь вэна и скрылись внутри. — Все места, которые нам посоветовал посетить Крис, будут столь ужасны? — ворчал Лио, лежа на откидной лежанке в обнимку с Сиэнн. — Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа спросил Маки, запустив автопилот по координатам. — Я очень болен, — Лио заговорил нарочито слабым голосом, делая паузы между словами. — Все мои внутренности разложились! Подойди, поцелуй меня на прощанье! — он бодро скинул с себя мурчащую кошку и протянул руки. — Ты врешь! — рассмеялся Маки, присев на край лежанки. — Но поцелую. Он легко коснулся губ Лио, на которых от химического ожога оставалась лишь пара подсохших трещинок, — хоть и не в совершенстве, но Лио все же овладел искусством репарации. Тот внезапно распахнул глаза, ухватил Маки за затылок, притянул и поцеловал страстно, крепко — так, что дыхание сбилось, а сердце пустилось вскачь. Следующим пунктом в рекомендованном Крисом плане путешествия была Живая долина — так он называл небольшую область в горной местности Суламм к востоку от Шор-сити. Пересеченная несколькими поверхностными ручьями, долина и правда была живой — берега ручьев покрывала жесткая бурая трава, на верхушках которой с осени остались засохшие коробочки от вызревших семян. В воде суетились червячки вроде пиявок и ползал по дну рачок, объедая вьющиеся по течению тончайшие нити водорослей, — чудо! Как оказалось, таких чудесных мест на планете было немало — и ученые Сопротивления знали о них, хотя поначалу не понимали, почему на некоторых ограниченных участках Земли выбросы газов были в разы меньше, а потому и концентрация кислот в дождях низкой настолько, что некоторые виды жизни смогли приспособиться к ней и успешно развиваться. Это оставалось загадкой до открытия Джином способности петронида блокировать чистую энергию и газы. Теперь же стало ясно, что природу Живой долины оберегает излучение залежей этого минерала в глубине породы либо его соли, растворенные в воде питающих ее ручьев. Расположение всех обнаруженных заповедников держалось в тайне. И от имперцев, которые могли начать разработку петронида, — хотя вряд ли Империя могла не знать о чем-то ценном, расположенном у нее прямо под носом, скорее месторождения отложили на будущее. Куда опаснее были черные старатели — незаконные артели, добывающие петронид в обход имперской лицензии, быстро и варварски. И простые жители Империи, которые могли разрушить хрупкий мирок по недомыслию, неосторожности или из корысти. «Я доверяю этот секрет вам, потому что верю в ваше благоразумие, ребята, — сказал им Крис. — Но будьте очень осторожны, нам важна каждая былинка, каждая мошка. Они станут основой для селекции кислотоустойчивых сортов для переходного периода, когда мы закроем Восточноокеанский выброс, но атмосфера еще не полностью очистится от газов». Маки присел у ручья, зачерпнул воду, распугав червячков, и лизнул. Вода горчила и имела острый запах, который наполнял всю долину. Что ж, главное, что местным обитателям она была по вкусу. Взгляд уловил движение в более густой траве поодаль — показалось, там было животное покрупнее. Маки рванулся посмотреть, но вот беда — низкий уровень чистой энергии сказался на бионике, и протезы плохо слушались. Маки жалобно посмотрел на Лио, протянул руку и, с трудом поднявшись, повис у него на плече. — Куда, говоришь, побежал зверь? Лио азартно озирался по зарослям низких кустарников с плотными кожистыми листьями с шипиками по краю, по одному виду которых было ясно, что им под силу перенести любой дождь. Маки в замешательстве указал в сторону небольшого озерца. Они двинулись туда, стараясь не шуметь, как вдруг им навстречу, с треском, не таясь, выскочила из травы серая кошка. — Сиэнн?! — воскликнул Маки. — Как она вышла из вэна? Вот проныра! — Лио цокнул и присел, нахмурившись. — Что это там у тебя? И, будто отвечая на вопрос, Сиэнн выпустила из пасти окровавленное пушистое тельце. — Ах ты охотница, — Лио озадаченно коснулся тушки сухой веточкой. — А ведь Крис просил нас… Это птенец! — он обернулся к Маки. — Вроде жаворонка. — Жаль, — Маки вздохнул. — Надеюсь, он был не единственным. Сиэнн сама вывела их к гнезду. Стелясь по мелкому щебню, она подползла к кустарнику, за которым слышался многоголосый писк и потрескивание. — А ну хватит! — пожурил Маки кошку, в которой неожиданно пробудились древние инстинкты, и взял на руки. Если на крыс с небольшой вероятностью Сиэнн могла охотиться на свалке, то уж птиц точно никогда не видела, впрочем, поймать беззащитного птенца было несложно. Однако за кустами оказалась и взрослая птица. — Вот бы принести их в Седьмой, — мечтательно сказал Лио, — посадить под крышу нашего домика, чтобы они пели нам по утрам, — птица откликнулась на его голос таким резким встревоженным воплем, что Маки вздрогнул. — Ну, или не пели бы, а орали, — Лио рассмеялся и с вопросом обернулся. — Все равно здорово, что скажешь? — Не надо их тревожить, — Маки покачал головой. — Здесь их дом. Он положил подбородок Лио на плечо и кратко поцеловал в щеку. Дом… Хоть они были в путешествии всего несколько дней, Маки уже начал скучать по вагончику, по теплому уюту, что царил на маленькой кухоньке. Они еще погуляли по долине, но, когда тени от гор стали удлиняться, поспешили к вэну — хотелось успеть в еще одно место до ночи. Золотистая лагуна — Крис был горазд на поэтичные названия — лежала, если верить навигатору, у восточной оконечности Суламмского хребта, там, где он рождался из океана, и была совсем недалеко от Живой долины. Но это если по прямой, а на вэне пришлось добираться пару часов: сначала по трассе, а ближе к побережью — по пустыне, объезжая короткие отроги хребта и отдельные холмы. Крис объяснил, что лагуна располагалась предположительно вдоль той же жилы петронида, что и Живая долина, а потому газовые выбросы с океанического дна не тревожили ее спокойные кристально чистые воды. «Это чудо, настоящее чудо этого света! — воодушевленно сказал Крис. — И тебе обязательно надо там побывать, Маки!» Удивительно, что моряне не знали об этом местечке. А может, знали, но молчали, как и Сопротивление умалчивало о существовании «живых» долин. Лио нравилось управлять вэном вручную, и его умение пригодилось на спуске к побережью. Лагуна спряталась прямо в кольце гор, уходящих под воду, и путь до нее вел по каменистому крутому склону. Вэн кренился, визжа тормозами, Маки охал и вцеплялся в кресло, Сиэнн испуганно сжималась под лежанкой. Наконец вэн въехал на светлый песчаный пляж, в свете раннего вечера и вправду отливающий золотом, и встал, мигнув панелью. — Все, — заключил Лио. — Чистая энергия иссякла, остаточная мощность, — он деловито постучал по экрану. Маки понял это, когда протезы полностью отключились и потеря связи с бионикой отозвалась в нервах тягостно сосущей пустотой, будто тело утратило часть себя, что-то очень важное. В груди всколыхнулась тревога, волна паники — как тогда, у Лукаса, когда с Маки впервые сняли протезы. Как на Лариде… Но теперь Маки не боялся — он погасил страх, улыбнувшись в предвкушении, и, поморщившись, стал снимать бионику, пока Лио под беспокойное мяуканье выпущенной прогуляться кошки громыхал в багажном отсеке. Освободившись от протезов, Маки натренированными и пока не забытыми движениями, упираясь на кулаки, сполз на песок и сел, замерев в ожидании. — Прохладно, — заметил он, нервно покусывая губу. Он разделся догола — в родной стихии моряне не носили плавок. — Ага, — отозвался Лио из-за вэна. Он выглянул и посоветовал: — Лучше ляг на спину. Перед грудью он держал две составленные друг на друга большие коробки. Хотя Лио и пытался сделать сюрприз, Маки знал, что это, — догадался по его взволнованным вздохам и неловким попыткам спрятать коробки под другим багажом. Маки повиновался и лег на спину, чтобы не смущать, и не смотрел, как тот собирает, щелкая замками, первый созданный Хиллом механический хвост. Взгляду открылось бесконечно высокое и чистое, почти как на Лариде, золотистое небо с розовыми облаками. — Готово! — сказал Лио в тот момент, когда Маки нашел в небе первую звездочку. — Я тоже готов, — тихо сказал он и расслабился, полностью доверяя свое обнаженное тело и бедра с болезненными электродами осторожным рукам. Спустя несколько минут у Маки был хвост. Неважно, что пилотная модель не была покрыта полимерной кожей — Хилл думал о работоспособности, а не об эстетике — и вместо серебристой морянской чешуи Маки видел слаженное движение десятков поршней, стержней и блестящих полированной сталью сочленений. Это был хвост — настоящий морянский хвост! Маки взмахнул им, запуская по стальным суставам волну, и расщепленный веер плавника с силой ударил по земле, поднимая белый песок. Маки рассмеялся и пополз к воде. — Теплая! — крикнул он, задыхаясь от восторга, ныряя и выскакивая на поверхность в розовеющих волнах. — Идем! — Не остыла еще, наверное, — пробормотал Лио и сложил одежду на песок. Он забавно горбился, смущаясь наготы, — но перед кем, разве Маки впервые видел его возмужавшую грудь, плотные ягодицы и ровный член? Он занырнул под воду, давая возможность Лио обвыкнуться в океане и зайти глубже. — Плыви ко мне! — крикнул Маки, проскользнув под водой на десяток метров. Лио улыбнулся и ушел с головой, а через мгновение вынырнул рядом. — Я плохо плаваю, — отплевываясь, сказал он, расширенными от восторга глазами заглядывая Маки в лицо. — Я вытащу, если что. Ты ведь слышал сказки о русалках, спасающих прекрасных принцев? Он протянул руку, Лио вцепился в нее и перевернулся на спину, позволяя везти себя по воде. Маки мог бы уплыть с ним далеко, к синему горизонту! — с хвостом он почувствовал потрясающую силу. Сбалансированный, снабженный воздушными камерами с клапанами, хвост был одинаково хорош и на поверхности, и в толще воды, и наверняка и на дне, вот только на дно Маки было нельзя. И Лио тоже. Как и к горизонту — с выходом из лагуны вода резко испортилась, появился характерный запах газов и покалывание на коже. Но это пока — Маки посмотрел на едва видный вдали световой столб Восточноокеанского выброса — пока Сопротивление не перекроет его и весь океан не станет таким же чистым, вкусным и теплым, как вода в Золотой лагуне. Они выползли на берег, когда закатное солнце уже спряталось за горами и на пляж опустился синий сумрак. — Какое прекрасное место! — сказал Маки, растирая по груди нежную мягкую воду. — Чудо света! — Ты мое чудо света, — шепнул в ухо Лио. Он поежился и заметил: — Холодно! — Так зима же, — улыбнулся Маки. Здесь все было не так, как на Лариде, где зимой лежал снег, а озера покрывались льдом. — Пойдем в вэн, — Лио зябко потер плечи и помог освободиться от хвоста. Закрывая дверь, Маки заметил Сиэнн, заинтересованно трогающую набегающую волну лапкой, и вопросительно посмотрел на Лио. Хоть кошка была их общим питомцем, именно Лио она считала своим основным хозяином, а следом за ней и Маки так считал. — Пусть погуляет, — усмехнулся тот и захлопнул дверь. Внутри вэна было тепло и темно — в отсутствие чистой энергии лампы не работали, и только на экранах панели мерцало остаточное свечение. Зрение быстро привыкло к полумраку — достаточно, чтобы видеть гладкую, блестящую влагой кожу Лио, очертания его сильного тела. От его близости Маки заводился с пол-оборота. Дыхание участилось, когда он коснулся пахнущей водой шеи и слизал морскую соль. Лио выдохнул жарко и обернулся, соединяясь губами. Маки ответил на поцелуй, впустил язык и стиснул сильные плечи. Но торопиться не хотелось. Прошло то время, когда Маки набрасывался на Лио, как оголодавший, а на самом деле то ли боялся упустить счастье, то ли спешил, пока их взаимное смущение не разрушит его. Тогда грань между другом и любовником казалась непреодолимой, теперь же Маки понял, что Лио может быть и другом, и любовником, и семьей, и целым миром, — и успокоился, чтобы наконец просто наслаждаться им. Он изучал Лио каждый день и каждую ночь. Исследовал его тело, как карту, путешествовал по холмам мышц и впадинкам, по самым чувствительным точкам. Казалось, Маки уже знал каждый волосок и родинку, но всегда открывал новое в его мужественной красоте. В темноте вэна даже острое зрение морянина было бесполезно, и Маки полагался на руки, губы и язык. Он поцеловал острый хрящик уха, зная, как взбудоражит это легкое прикосновение Лио, и тотчас ощутил бедром напряжение в его члене. Маки спустился губами ниже, на шею, вызывая шумный выдох, и соединился в поцелуе. Тем временем пальцами следовал по груди Лио, позволяя и тому ласкать себя. Под ладонью оказался тугой сосок, Лио повел плечом и застонал от удовольствия, когда Маки обвел сосок языком. Перейдя на другой сосок, Маки тем временем скользнул рукой по крепкому животу Лио к паху. Крупный член полностью встал и сочился влагой. Маки тоже был возбужден — его орган вышел из брюшного кармана и требовал активных движений. Он позволил Лио обхватить оба члена и ласкать, а сам осторожно раздвинул его ягодицы и размял набухшее кольцо. Лио застонал в голос, когда палец Маки вошел внутрь. Насколько тело морянина не принимало анальной стимуляции, настолько Лио оказался к ней предрасположен — он изогнулся в пояснице и задышал сбивчиво от одного только пальца, затем перевернулся на живот и подался тазом к Маки, будто требуя войти. Долгой растяжки не требовалось, Лио был готов. Ощутив прохладу смазки между ягодицами, он шумно выдохнул от предвкушения и приблизился так, что член Маки оказался плотно прижат и туго вошел внутрь. Лио напрягся, но тут же расслабился и впустил. Маки двигался осторожно, поначалу медленно, берег и Лио, и себя — от приблизившейся от острого удовольствия разрядки. Он понемногу ускорялся, чувствуя, как теряет контроль, но тело подвело его. Маки стал уставать, терять равновесие и валиться Лио на спину, мешая тому дышать и двигаться, — только теперь, почти кончив, он осознал, что все это время оставался без протезов. Поглощенные страстью, они не замечали этого, будто пустяк. — Давай сменим позу, — прошептал Маки и упал на спину, прокатившись по застеленному спальником полу вэна. В темноте он увидел, как блеснули зубы Лио в улыбке — тот любил позу сверху. Не медля, Лио взял истекающий влагой член Маки, горячий и почти болезненно напряженный, и ввел в себя. Тот закрыл глаза, полностью отдаваясь во власть и погружаясь в чистое удовольствие. Лио выдохнул и насадился на всю длину. Его плотное пульсирующее тело обхватило член, заставляя закусывать губу. Когда Лио задвигался быстро, по нарастающей, Маки застонал в голос, а теплые руки на груди, стимулирующие одновременно соски, довели его до крика в судороге оргазма. Хорошо, что они были одни на этом пляже, а не среди домишек в Каачи. Маки приходил в себя, вспоминая, где находится, и смотрел в темный потолок, когда тяжелая рука Лио легла на грудь и тот ласково замурлыкал в ухо, щекоча дыханием. Маки неуютно повел тазом — обмякший член втягивался в брюшной карман, но этому неприятно мешал презерватив, не учитывающий физиологию морян. — Мне надо помыться, — тихо сказал он, неохотно освобождаясь от руки Лио. — Ага, мне тоже не мешало бы. В отсвете еще не разрядившейся панели было видно, как тот забавно обнюхивает свое блестящее от испарины тело. В предыдущие ночи путешествия, ни одна из которых не обошлась без секса, мытье было проблемой — запасы воды в вэне явно не были рассчитаны на ежедневные бурные оргазмы двух влюбленных парней. Но здесь, в Золотой лагуне… — Океан! — воскликнул Маки, вспомнив о чуде, ожидавшем его за дверью. Не думая ни о протезах, ни о хвосте, он в пару мгновений оказался у тихого прибоя. Океан по-прежнему был теплый, и, хотя ночной воздух остудил кожу, в воде Маки расслабился и просто лег, раскинув руки. Его тело, созданное для моря, позволяло двигаться в воде свободно — даже не имея ног, он мог принять вертикальное положение и высунуться до пояса, как будто стоит, а мог показать только голову, прячась в волнах от прохлады, или одну макушку, задержав дыхание. Он завис в воде слишком долго и вынырнул, испугавшись. Морянское тело отреагировало на гипоксию инстинктивно — постаралось втянуть воду через отсутствующие жабры, да с такой силой, что Маки едва не потерял сознание. Что ж, ему стоило свыкнуться с тем, что впредь его удел — поверхность. Но разве это плохо? Разве не на поверхности было его счастье? Маки улыбнулся уголками губ, залюбовавшись идеальными очертаниями тела Лио в свете луны, и поманил на глубину. — Мы как будто стоим прямо среди звезд, — прошептал Лио, приблизившись, и обвел рукой трепещущую черную гладь лагуны в тысячах лунных бликов. Он не смотрел наверх — Лио обрел свой космос здесь. Твой дом там, где ты счастлив, а чудо — оно рядом. — Верно, — выдохнул Маки ему в губы и запечатал эту истину поцелуем.