Семь монет

Джин приспособил под учебный класс один из залов храма, расположенный в северном крыле. Помещение было небольшим, да и контролировать одновременно многих детей оказалось не под силу даже бывшему первому ассасину, потому воспитанников пришлось разделить на несколько групп, с каждой из которых Джин проводил пару часов ежедневно. В группу со старшими мальчиками он пригласил Маки. Явившись на занятие впервые, Маки чувствовал себя странно — будто вернулся в прошлое и вновь оказался в школе или колледже. Конечно, в морской школе всё было по-другому. Там не стоял такой шум, ведь моряне не использовали гортань под водой и общались телепатически, но оглушающий гул десятков вибраций, наполняющий класс и мигом стихающий при появлении учителя, очень напоминал то, что происходило сейчас вокруг скромно расположившегося в дальнем углу Маки. В Подводном городе не пользовались бумагой — вместо нее были цифровые носители, но, конечно, знали о существовании книг — устаревших, но оттого имевших особую, раритетную ценность, тем более учитывая дефицит древесины на Земле. У лари тоже были книги — Маки увидел в руках вошедшего Джина толстый фолиант в тёмной кожаной обложке. Он, подав знак детям замолчать, присел на пол рядом и постучал пальцем по книге. — Это храмовая книга, где записывали все даты «явления богов» в каждый храм, — заговорил Джин. — Я разобрался в летоисчислении и понял, что похитители прилетали в разные части Лариды с периодичностью раз в пять лет, чтобы дать возможность родиться и проявить себя новым Сильным. В этом храме они были два года назад. Я прикинул возраст Лио с учётом его слов, что он пережил три явления шанки, — ему действительно должно быть не меньше восемнадцати лет. Он почти вошёл в полную силу, и я до сих пор не могу понять, как ему удавалось скрываться. Не сейчас, когда он уже освоил некоторые приёмы, а в детстве, когда он впервые спонтанно применил силу, обращению с которой его никто не учил! Он рассказал мне, что жил один, без родителей, поэтому некому было заметить его странности, а сам он быстро сообразил, что дар, как и всё, что выбивается из узкой нормы, принесёт только проблемы. А когда прилетели шанки и он увидел, как плачущих детей отрывают от матерей, он так испугался, что убежал в лес и сотворил нечто, чему сам не находил объяснения, — «плащ». Как же велика сила страха, заложенная в каждом живом существе! Она заставляет бороться за жизнь и свободу и порой совершать невероятное. В тебе она тоже есть, — он легко ткнул пальцем Маки в грудь, — и сегодня я проведу тренинг, который поможет осознать её и понять, для чего на самом деле природа дала тебе феромон и как его подчинить. Маки кивнул и улыбнулся, радуясь возможности провести время с Джином. Собственная сила мало его заботила, а вот появление в классе Лио отозвалось в сердце смутной тревогой. Парень ещё ничего не сделал, за пару недель, проведённых в Ордене, не перекинулся с Маки ни единым словом, но тот почувствовал угрозу от красивого юноши, вызывающего у Джина неподдельный интерес. Маки украдкой глянул на Лио, и тот ответил быстрым взглядом исподлобья. Он был похож на Джина, как бывают похожи дальние родственники: чем-то явно — формой скул, прямым твёрдым носом, тёмными волосами, всегда норовящими вырваться из хвоста, чем-то — неуловимо. Но их глаза — они были разными, как созданный по прихоти богов лес Лариды, неожиданный, спутанный и тем прекрасный, и Гисси-парк, где под каждым высаженным по рулетке кустом скрывалась поливальная установка с запрограммированным расходом воды и таймером. Задумавшись, Маки невольно засмотрелся на глаза Лио: чистые, прозрачные, серые с лёгкой зеленью, словно вода в лесном ручье, где отражаются кроны, — и отвёл взгляд, лишь когда тот нахмурился и отвернулся. Маки давно заметил, что Джин тоже не сводил с Лио глаз, под маской бесстрастности скрывая истинное отношение. Сердце сдавило, но не собственнической ревностью — скорее, горьким предчувствием утраты того, что никогда ему и не принадлежало, и печалью ускользающего счастья, так и не распробованного до конца. Неожиданно Джин поднялся с места, быстро подошёл и склонился над сидящим на полу, скрестив ноги, учеником. — Ты не делаешь упражнение, Лио, — не требующим ответа холодным тоном произнёс он. Маки усмехнулся и поджал губы — Джин даже не заметил, что он тоже давно отвлёкся от бормотания странных словосочетаний, от которых внутри словно ползали насекомые, щекоча душу, и улетел в мыслях далеко от занятий. Джин попросту не обращал на него внимания, поглощённый новым воспитанником, и тому была сотня причин — и ни одной у Маки, кроме той, что ноющей болью отдавалась при каждом движении, напоминая об очередной совместной ночи. — Моё имя Лиодеанн, — пробормотал тот под пристальным взглядом. — Почему ты не делаешь упражнение? — голос Джина зазвенел металлом, выдавая скрытый гнев, как и манеру пропускать мимо ушей реплики, не относящиеся к его вопросу напрямую. — Я… — Лио сделал неловкую попытку отодвинуться от нависающего над ним учителя, отвернул лицо в сторону. — Оно будто влезает мне в голову! — он поднял глаза, но не выдержал взгляда и вновь поспешно опустил. — И что-то свербит внутри. Лио сжал кулак на груди, поморщившись. — Это тренинг, — чеканя каждый слог, сказал Джин, — так и должно быть. Он раскрывает твою силу и формирует её. По лицу Лио было ясно, что он понимает наставника через слово. — Но у меня есть сила! — Она бесформенная! — Джин гаркнул так, что все в классе вздрогнули. — И не годится для войны. — Но я не хочу быть воином, — слабо, но твёрдо воспротивился Лио, — я хочу быть кожевником. Он вновь осмелился поднять взгляд, искренний и ищущий понимания. Джин, до того стоявший над ним чуть согнувшись, упираясь ладонями в бёдра, выпрямился в полный рост и словно затмил свет. — Я не спрашиваю о твоём желании, Лио, — стальной голос звучал громом. — Это твоё предназначение. Ты станешь воином и защитишь мир, который наградил тебя силой, — Джин поднял ладонь и медленно сжал пальцы, накапливая белый комочек света в кулаке. — Ты не должен сомневаться и задавать вопросы, ты должен делать то, что говорю тебе я — твой шанки! Маки неуютно повёл плечами и сгорбился, чувствуя, как слова Джина будто гвоздями вбиваются в сознание. Тот пробуравил глазами вжавшегося в пол Лио ещё недолго и медленно опустил руку. — Делай упражнение, Лио. Джин развернулся, оглядел замерших неподвижно детей и вернулся на своё место. Маки украдкой посмотрел на побледневшего Лио и увидел, как почти беззвучно шевельнулись его губы: — Лиодеанн… — он качнул головой и вновь скрестил ноги, приготовившись к тренингу. Однажды, заскучав, Маки пришёл на тренировку, куда давно звал его Джин, и вновь застал Лио. Стараясь не шуметь, Маки вкатился в зал, пробрался между рядами пыхтящих и постанывающих в «планке» мальчишек и неуклюже плюхнулся на живот, соображая, как ему встать в подобие той же позы. Он повернул лицо к Джину, ища поддержки, получил в ответ кивок и уже не смог отвернуться — всё его внимание поглотил Лио, одетый только в широкие холщовые штаны со шнуровкой на поясе. Тот неловко подогнул трясущиеся от напряжения руки, рухнул на пол и перевернулся на спину со стоном. — Продолжай! — Джин встал над ним, уперев руки в бока, и коснулся носком его бедра. Лио со вздохом поднялся и принял прежнюю позу. Всё его юное тело напряглось и вытянулось — стройное, сильное, на лбу и спине выступили капельки пота и побежали струйками по идеально гладкой коже. — Вот так, хорошо, — Джин одобрительно качнул головой, но не спешил отходить и отводить глаза, скользя взглядом по широким плечам ученика. Маки стало не по себе. Хотелось провалиться сквозь землю, а не вставать в «планку», неловко упираясь обрубками ног в пол, скользя и теряя равновесие. Полежав ещё немного на животе, он дождался, когда Джин скомандует переходить к другому упражнению, создал видимость скручиваний, которые не мог делать, если никто не держал его бёдра, вновь посмотрел украдкой на Лио — тот выглядел измученным и, стоило Джину отвернуться, сразу падал на спину и лежал, распластавшись и тяжело дыша. — Поднимайся! — бросил Джин, не поворачиваясь, и Маки не сразу понял, что тот обращается не к нему. Он рефлекторно оторвал спину от пола, но упал обратно, комично взмахнув культями, искоса глянул на мальчишек, бодро качающих пресс, опять глянул на Лио. И в тот момент, когда Джин присел на корточки и положил тому ладонь на спину, подталкивая вверх, Маки не выдержал, подтянул тележку и взгромоздился на неё. — Уходишь? Маки усмехнулся незаметно — не самое удачное слово. Джин оторвал взгляд от Лио, продолжая придерживать, а тот, воспользовавшись моментом, обмяк, обессиленно опираясь на его ладонь, и прикрыл глаза. — Устал, — буркнул Маки, не поднимая глаз, и поспешно покатился. — Я тоже устал, — услышал он сзади вымотанный голос Лио. — Я больше не могу, шанки. Зачем это делать, это какая-то бессмыслица! Маки невольно остановился, спиной почувствовав, как нарастает напряжение и искрит воздух, а затем быстро двинулся прочь, слыша сзади дрожащий от подавленного гнева голос Джина: — Сила контролируется так же, как мышцы. Если ты не владеешь телом — ты не сможешь управлять силой. — Но я не могу больше, — Лио говорил тяжело, едва дыша, очевидно, вновь принявшись выполнять упражнения. — Я хочу уйти. — Ты уйдёшь, когда я тебе позволю, Лио. — Моё имя Лиодеанн, — голос его зазвучал звонче и твёрже. Маки обернулся: Лио вскочил на ноги и стоял перед Джином навытяжку. — Ты уже говорил, — холодно ответил Джин и вдруг рявкнул: — Продолжай! Лио вздрогнул и отрицательно замотал головой. Джин больше ничего не сказал, резким рывком разомкнул скрещённые на груди руки и бросил в него комок силы, опрокидывая. Лио упал навзничь, едва успев сберечь голову от удара, и со стоном повернулся на бок, подтянув ноги. — Продолжай заниматься, Лио.

***

Наступила глухая зима. Поначалу Маки радовался снегу, день за днём покрывающему озеро и берег всё более и более толстыми сугробами, пряча тёмные камни и сухие стебли водяной травы, а после и колючий кустарник на склонах, сравнивая всё в единое белое полотно. Но скоро ему наскучило сидеть в четырёх стенах, наскучили однообразие за окном и даже уютный треск поленьев в камине. Прогулки на Сиэнн, к которым Маки успел привыкнуть, стали невозможны из-за глубокого снега, частых вьюг и стремительно наступающих ранних сумерек, когда, казалось, только проснулся, а солнце уже катится на закат и прячется за низкими тучами. Пустоту дней он наполнял занятиями. Маки всерьёз отнёсся к тренингам Джина, и порой ему казалось, будто феромон поднимается волной в его теле по внутреннему приказу, но пока не может сформироваться во что-то отчётливое и целенаправленное. На другие занятия он не ходил — однажды посетив тренировку, Маки больше не находил в себе смелости и тренировался, как и раньше, сам, отжимаясь от пола и подтягиваясь за край огромной лохани, заменявшей ему ванну. Вечерами он брал книги, пытался освоить ларийскую письменность, рассматривал карты. А чтобы совсем не закиснуть в комнате с окном, до половины облепленным снегом, катался по коридорам храма, спускался в погреба, обследовал запертые комнаты, вооружившись связкой ключей, отданной ему Джином. Нередко он подъезжал к залу, где проводились занятия, и ждал, когда Джин отпустит очередную группу и останется один ненадолго, чтобы перекинуться с ним парой слов на имперском и просто увидеть улыбку на утомлённом лице. Чем больше времени проходило и больше новых воспитанников появлялось в Ордене, тем замотанней выглядел Джин, подгоняемый страхом перед неминуемым вторжением. Маки хотел бы помочь ему, успокоить, разделить тревоги, но даже ночью ему не удавалось расслабить Джина — тот оставался напряжённым, как сжатая пружина, готовый сорваться в любой момент и вновь тренировать, организовывать, наставлять юных защитников Лариды. На единственного взрослого Сильного — Лиодеанна, он возлагал особые надежды. Однако парень отличался ото всех не только развитым даром, но и нежеланием учиться. Его лень была способна вывести Джина из внешнего равновесия, и хорошо знавший его Маки понимал: в душе у наставника в этот момент буря — и опасался, что однажды Джин не сдержится и сорвёт на парне гнетущие его чувства. — Что с тобой? — едва ли не впервые заговорил Маки с Лио, застав того недалеко от учебного класса в ужасном виде. Тот сидел, как обычно, полураздетый, прислонившись голой спиной к стене и обхватив колени руками. По плечам Лио из рассечённых ран струйками сочилась кровь, и он то и дело обтирал её ладонью, всхлипывая и вздрагивая. Услышав Маки, он поднял лицо и отмахнулся, нахмурившись. — Это не Джин сделал? — поражённо спросил Маки, выдавая опасения. — Нет, он заставил меня самого это сделать, чтобы залечить раны при помощи силы. Но, как видишь, ничего у меня не вышло, как и со всем остальным. Я больше не приду! Не буду этого делать с собой! — он в отчаянии затряс головой, голос зазвенел струной. — Тебе хорошо, ты можешь просто уйти с тренировки, а меня он не отпускает! — Но я ведь не такой, как вы, — проговорил Маки, пожав плечом. — Я здесь… — он осёкся, не осмелившись озвучить, что не знает, зачем здесь, что в нём нет смысла, что он здесь по ошибке или прихоти Судьбы, и просто повторил фразу Джина: — Это твоё предназначение. Лио молча окинул его взглядом и вдруг резко вскочил на ноги, развернулся к стене, окропив Маки брызгами своей крови, и ударил кулаком по тёмной древесине. — Ненавижу! — крикнул он в сердцах и упёрся в стену лбом. Маки не видел целиком его лица, но заметил вспыхнувший румянец и дрожь губ. — Я потратил столько времени, чтобы спрятать проклятье, никто не заботился обо мне, я сам боролся за свою жизнь, и у меня, наконец, всё стало хорошо! — он развернулся и стал загибать пальцы жестом, одинаковым у представителей всех рас, с кем приходилось встречаться Маки. — У меня появился дом, пища, я научился работать, и меня хвалили! У меня появилась невеста! — он сжал кулак и ударил по стене позади. — А теперь! Шанки разгадал меня и всё разрушил… Я нужен ему, а мне? Что нужно мне? Разве я молил бога делать меня изгоем и мучить, чтобы потом бросить на войну? Он злой бог. Лио опустил голову и молча побрёл по коридору в сторону жилых комнат для воспитанников, теряясь в темноте.