Entitytale:Remastered

Ледяной ветер пронзительно сильно дул, абсолютно не обращая внимания на густую массу деревьев, что изолировали лесную опушку. Чёрный, как сама тьма, снег "обжигал" своей низкой температурой. Напротив друг друга стояли обычный ребёнок, ставший жертвой обстоятельств и самый настоящий палач, что убил самое родное существо для любого дитя - его мать. Папирус вонзил свое копье в снег, после чего достал сигарету и закурил её. Немного погодя он убрал зажигалку в карман своего плаща и усталым голосом непринужденно прохрипел: — Поболтаем? На изменённый, черный снег, изредка капала золотисто-оранжевая кровь Фриск. Холодный ветер нещадно дул, развевая отросшие локоны волос Фриск, что смотрел на высокого скелета. — Знаешь, человек, я много размышлял о том, что собирались сделать с тобой эти неженки ученые. Когда они попросили тебя доставить им, я молчал. Когда вместо того, чтобы просто доставить тебя королю, они отправили запрос и получили добро, я молчал. И даже когда Гастер явился и попросил оставить твое тело, я молчал. Но теперь... — глава королевской стражи мерзко засмеялся. — Я молчать не буду. Скелет приспустил капюшон плаща. Его острые зубы исказились в невероятно злой, жестокой улыбке. — Знаешь, почему Гастер так и не вернулся? Этот придурок сказал, что твоя душа была уничтожена. Наш Король вовсе не идиот, так что распознав его ложь, он отправил нас к ядру, и я... — Папирус провёл пальцем вдоль правой части своих острых зуб. — Сделал свое дело как палач. Ты же понимаешь, о чем я?~ — Давай просто начнем. — стараясь сохранять спокойствие, сказал Фриск. Стоит отметить, что парень не был бойцом. По сути он ни разу толком и не сражался. То, как он прикончил Грегори в Хаше, казалось скорее туманным воспоминанием, где ребёнок не отдавал отсчёта о своих действиях. Оттолкнувшись от снега, восьмой вытащил из кармана складной нож, что дал ему Санс и побежал в сторону скелета. На лице Папируса промелькнула ухмылка, и, с легкостью уклонившись от выпада парня, он пнул его в живот. Несмотря на то, что внешне скелет был худощавым, сильный удар был сопоставим с тем, будто-бы его сбил поезд. Фриск отлетел как маленький щенок, которого пнули, на несколько метров. Попытавшись подняться, он упал на колени и все содержимое желудка полезло наружу. — Ну что за мерзость. Ты жалкий даже по меркам мирных жителей во время войны между нашими расами. Папирус выкинул бычок от сигареты, и вынул копьё из снега. После чего начал медленно идти в сторону парня. Еле оправившись, Фриск начал искать глазами свой нож. Он был достаточно близко, однако поднять его было крайне рискованно. Лениво замахнувшись и ударив, скелет ожидал увидеть чудо от еле стоящего ребёнка. Парень еле-еле успел увернуться от ленивого, но быстрого и смертоносного удара и добежать до ножа. Подняв его, Фриск направил оружие на Папируса. Его руки, как и ноги начали дрожать то ли от холода, то ли от страха. Заметив тряску, скелет ухмыльнулся и зашагал в его сторону. — Держишь оружие - нападай, убожество. Мальчик следил за скелетом. Должна же быть хоть одно слабое место в его защите, ведь так? Фриск начал анализировать то, как скелет сражается, да и банально двигается. — "Нет, недостаточно информации" — решил он для себя, — "А если ее мало, то придётся немного... Черт, как же страшно". После того удара в живот, он не хотел получить ранение вновь, однако в сражении с более сильным оппонентом, это невозможно. Очистив разум, парень встал в боевую стойку и начал сближаться со скелетом самостоятельно. Совершая неуклюжие взмахи ножом, Фриск отчаянно пытался нанести хоть какой-то урон высокому скелету. Не в силах скрывать свои чувства, каждый взмах сопровождался ударом. Он ненавидел его всей душой и не мог позволить тому быть в добром здравии. Однако все было тщетно. Конечно, Папирус был искусным воином, однако слишком высокомерным, что вопреки сохранности использовал более небрежный, но зато очень элегантный стиль боя. Это позволило Фриск за относительно небольшое количество времени найти слабость - его левая рука двигалась не так идеально, в отличие от правой. Получив горизонтальный удар копьем, что рассек его свитер вместе с кожей, а так же поломал несколько ребер, парень упал, закашливаясь. Да, брешь была совсем не большая, однако для данного боя и оппонента она была фатальной. Одна атака и тот умрет. Замечательная идея, значит нужно действовать. Еле поднявшись на ноги и из последних сил собрав всю свою волю и решимость, Фриск начал ждать. — Я бы поигрался с тобой еще немного, но мне нужно зайти к кое-кому. — Папирус ухмыльнулся и совершил самый неосторожный, но зрелищный удар "в завершение". Приняв колящий удар копья своей рукой, что пронзил ее и раздробил кость, он сделал отчаянный выпад, направляя нож в грудную клетку скелета, где должна находиться его душа. Это логично, ведь в отличие от других монстров у скелетов плохая защита тела. Нож идеально вошёл в ребра и поломал их. Вот и она - победа. Посмотрев в глаза Папируса, он ожидал увидеть лишь мерзкое, испуганное от страха лицо, однако Фриск ошибался. Теперь и появившийся второй горящий оранжевый глаз наблюдал за парнем. От чего у того затряслись ноги, а лицо исказилось от страха. — Будь твоя душа хоть чуточку сильнее. Хоть немного, буквально каплю и я был бы мёртв. Ты же понимаешь, что это значит? — лицо Папируса резко искривилось в ужасающе страшной улыбке — Ты проиграл, идиот! АХАХАХА, БЛЯТЬ, это должно быть ОЧЕНЬ обидно для тебя умереть здесь! Скелет смеялся так громко и настолько сильно вошёл во вкус, что начал потрошить обездвиженное от усталости и ран тело Фриск. Каждый отнятый орган сопровождался громким чавканьем и хохотом. — Столько лет скрываться, чтобы сдохнуть здесь, ну что за умора! Папирус продолжал жевать внутренние органы парня на его же глазах. Человеческая кровь текла по его острым зубам, рукам, на одежде были ярко выраженные красные пятна. Фриск устало смотрел в "небо" Подземелья. Почему... Почему жизнь так несправедлива по отношению к нему? Чем он заслужил все это? Неужели ему суждено умереть здесь, когда столько добрых монстров буквально пожертвовали собой, чтобы он жил? Продолжая думать об этом, парень терял сознание. Он хотел кричать, но не мог. Он хотел плакать, но не мог. Он хотел злиться, но не мог. Он хотел взять себя в руки, но не мог. Звуки чавканья и хохота были слышны уже приглушённо, но его это больше не беспокоило. А смысл? Ведь смерть всё равно наступит, рано или поздно. [Вы полны опустошенности]