Взаимность

      — Прости, прости, пожалуйста! Я не заметил, что перегрелся…       Мрак окутывал пик Секото. Ветви деревьев слабо покачивались и скрипели на ветру. Шелест листьев и сухой травы в безлюдном лесу звучал необычно громко, а звук нервно дрожащего голоса эхом отражался от деревьев. Тойя суетился вокруг Тенко, осматривая его обожжённую красную кожу на щеке.       — Ох, чёрт… Подожди меня здесь, я сбегаю за аптечкой!       Тойя вскочил на ноги и побежал по склону вниз, к реке, где он оставил свои вещи. Его маленький силуэт быстро растворился в темноте. Тенко проводил его взглядом и притянул к себе свою школьную сумку, словно она могла составить ему компанию, пока он ждал Тодороки. Его щёку сильно жгло. Он осторожно коснулся её кончиками пальцев и тут же одёрнул руку. Может, там образуются волдыри, как у Тойи когда-то, однако эта мысль не слишком волновала его. Никакая боль от ожога не могла загасить ощущение удовлетворения и чувство выполненного долга.       Он обнимал Тойю, пока тот полностью не успокоился. Жар от причуды быстро начал спадать и прижимать его к себе становилось всё легче. Тенко чувствовал себя уверенно и бесстрашно, ведь Тойя нуждался в его поддержке. Он должен был быть сильным для него. В тот момент он чувствовал себя… героем. Эта мысль немного смущала его, ведь обычно это звание вызывало у него плохие воспоминания, но сейчас она была на удивление приятной. Это было тоже тёплое чувство, что и когда Мик-кун и Томо-чан назвали его хорошим, за то что он согласился с ними играть. Странно, но он не мог вспомнить ни их лиц, ни когда это было.       Теперь, когда Тойя ушёл, его храбрость начинала постепенно угасать, и пик Секото с каждой секундой становился всё более пугающим. Ночной лес с его еле различимыми корявыми силуэтами голых деревьев выглядел совсем недружелюбно. Тенко старался лишний раз не смотреть по сторонам, боясь увидеть что-то страшное. Что-то неестественное. У него было неприятное чувство, будто кто-то смотрит на него из темноты, и он желал чтобы Тодороки поскорее вернулся. Тойя не заставил себя долго ждать. Вскоре хруст веток и опавших листьев, устилавших тропу, возвестил о его приходе. Сумка с аптечкой свисала с его плеча. Он тут же оказался подле Тенко, сжимая баночку мази в руках. Тенко светил Тойе фонариком телефона, пока тот покрывал покраснения на его лице плотным слоем мази, накладывал марлю и приклеивал клейкий бинт. В ярком белом свете Тенко мог хорошо разглядеть его заплаканное лицо. Синие глаза всё ещё были немного опухшими и влажными, но Тойя уже не плакал и лишь изредка позволял себе тихо всхлипнуть или судорожно вздохнуть. Это приносило облегчение. Тенко было сложно видеть его подавленным.       — Вот так… Так ожог не станет хуже, он… думаю он заживёт через неделю, — неловко бормотал Тодороки.       Он не хотел причинять Тенко боль. И хоть это вышло случайно, Тойя не мог не чувствовать себя виноватым. Он потерял контроль над своими чувствами и над своей причудой. Опять. Он опять всё испортил. Он ожидал, что Тенко будет злиться. На него всегда злились, когда он не мог справиться со своими слабостями, но Тенко выглядел так, словно совсем не возражал сидеть в этом тёмном лесу с ожогом на лице… Может, он просто ещё не пришёл в себя, и объявит, что больше не хочет его видеть, позже? Даже если так, сейчас Тойя должен был как-то загладить свою вину перед ним.       — Давай я провожу тебя до дома, как обещал. Если ты всё ещё хочешь этого…       Со школьными сумками наперевес они побрели в противоположную от реки сторону. Тенко освещал их путь своим телефоном, однако идти впереди побаивался, отчего им с Тодороки приходилось тесниться вдвоём на узкой тропе. Пару раз он спотыкался о камни и корни и чуть не падал. После очередного раза Тойя подхватил его под руку для надёжности. Тенко было немного неловко, что его приходится держать за руку, словно ребёнка, но это было явно лучше разбитых коленок. Теперь, когда присутствие Тодороки дарило ему чувство спокойствия и безопасности, путь назад из леса казался ему в два раза короче. Наконец они вышли на освещённую уличными фонарями тропу. Тенко вздохнул с облегчением и уже хотел убрать телефон в сумку, как вдруг тот взорвался потоком сообщений о пропущенных звонках. Он резко замер. Его лицо побледнело.       О нет.       Он не переживал о своём опоздании домой до этого, потому что думал, что раз дедушка ему не пишет и не звонит – всё в порядке. Но он совсем забыл, что на пике Секото не ловит связь.       — Что не так? — спросил растерянный изменениями в его лице Тойя, как раз когда телефон резко зазвонил.       Тенко чуть не выронил его. Он держал телефон на расстоянии вытянутых рук, боясь отвечать на звонок. У него было около двадцати пропущенных от деда, и он не хотел слышать, что тот думает по этому поводу… Однако дорога домой у него займёт больше часа, и он не мог не предупредить его об этом… Он робко нажал на кнопку, чтобы принять вызов и осторожно поднёс телефон к уху.       — Д-да?…       — «Тенко, где тебя черти носят?! Ты вообще видел, сколько время?!»       — Ааа…ммм… девять сорок три?..       — «Ты сорок минут как должен быть дома!»       Тенко почувствовал, как его лицо покрывается красными пятнами стыда. Он закусил губу и почесал шею.       — Я-я знаю просто… просто мы хотели с другом встретиться и… и мы уже идём домой… мы уже на пол пути к метро!       — «Не ври мне, Тенко! Местоположение твоего телефона мне показывает, что ты вообще в противоположной стороне!»       — Я просто… Постой, ты что следишь за мной?!       Тойе было немного неловко и неуютно слушать препирательства Тенко с его дедом, в конце концов это была его вина, что Тенко так сильно задержался. Он обещал встретить его и проводить домой, но напрочь забыл о своём обещании из-за… из-за отца…       Тойя ждал его весь день, тренируясь у реки. Когда совсем стемнело, он вышел к основной тропе и долго бродил возле неё. Каждый шорох заставлял его устремить взгляд в даль тропы и всмотреться в сгустившийся мрак. И каждый раз он обнаруживал, что никто так и не пришёл. На самом деле он уже тогда понял, что его бросили, но не хотел этого признавать. В нём до последней минуты жила робкая надежда, что папа всё-таки придёт… Ему следовало догадаться, что ему будет всё равно. Ему всегда было всё равно. Тойя был просто ничтожеством, разочарованием. Даже с его новым синим огнём у него не было ни шанса...       Внутри его груди разрасталась холодная пустота, и чем больше он вслушивался в этот телефонный разговор, тем студёнее она становилась.       — Да иду я, иду! Буду через… Когда смогу, тогда и буду!       Тенко ткнул на кнопку, завершив звонок. Его раздражённый оскорблённый вид тут же сменился пристыженным и смущённым. Он поджал губы и сердито поскрёб землю носком ботинка. Подумаешь, задержался немного. На два часа, если учитывать предстоящую дорогу домой…       — Давай немного ускоримся? А то у меня деда злится…       Тойя просто кивнул и часть пути они шли в напряжённой тишине. Тенко так и держал телефон в руках и каждые десять минут обращал к экрану нервный взгляд, чтобы написать деду, где он. Хотя он, должно быть, мог и сам это узнать… Тенко до сих пор не мог поверить, что на его телефоне без его ведома была установлена какая-то «шпионская» программа!       — Тенко… — вдруг сказал Тойя, когда они проходили мимо школы, — Ты говорил, что Торино-сан не твой родной дедушка.       — А? Ну да, — пробормотал Тенко, нервно перекладывая телефон в руках.       — Но он всё равно заботится о тебе и переживает за тебя…       — Переживает – мягко сказано… — буркнул он понуро.       — Везёт тебе, Тенко.       Тенко нахмурился и бросил на Тойю растерянный взгляд. Он не понимал, в чём его везение. В том что его дед на него злится? Иногда Тодороки говорил странные вещи.       Сорахико облегчённо выдохнул, когда наконец смог дозвониться до Тенко. Выйдя на пенсию после многих лет работы героем, он думал, что уже ничто не сможет потрепать его нервы. И Тенко умудрялся время от времени убеждать его в обратном… Придя в себя, он набрал номер Всемогущего.       — Тошинори. Всё в порядке, я дозвонился до него…       Поняв, что мальчик задерживался и узнав, что его телефон был вне зоны доступа, он успел вообразить себе худшее. Заблудился, попал под машину и валялся теперь где-нибудь в больнице, был избит какими-нибудь хулиганами, не заметил в темноте открытый люк, ему на голову упал кирпич, да с ним могло случиться всё что угодно! Его могли похитить… Сорахико позвонил Тошинори и в приказном тоне послал его искать мальчика, а затем в школу Тенко и обругал его классного руководителя, при этом коря в первую очередь себя за то, что он всё же позволил мальчику пойти домой самостоятельно. Он просто не ожидал, что при всей его робости и пугливости, Тенко может учудить подобное. Слава богам, что с ним ничего не случилось…       — «Я вижу его. Он подошёл к школе. И он не один. С ним ещё мальчик».       Всемогущий наблюдал за бредущими по тёмной безлюдной улице детьми с крыши одного из ближайших зданий. Он испугался за Тенко не меньше бывшего учителя и моментально покинул свой ночной пост, раскланявшись перед группой полицейских, с которыми работал, и попросив одного из находящихся поблизости героев подменить его на время.       — «Мне подойти к нему? Я бы мог его проводить».       — Нет, не стоит. Не привлекай лишнего внимания ни к себе, ни к Тенко. Просто убедись, что они пройдут весь путь без приключений. К тому же я не знаю, как его друг отнесётся к тебе. Мальчишка сын Тодороки Энджи.       Всемогущий издал удивлённое «О» и всмотрелся получше в спутника Тенко. Разглядеть что-то детально с того места, где он сидел, было сложно, и он спустился ниже, с шумом приземлившись в кусты. Громкий шорох веток и листвы заставил мальчиков замереть и уставиться прямо на то место, где прятался Всемогущий. Звук не укрылся и от Сорахико. Его раздражённый голос тут же послышался из динамика телефона.       — «Я же сказал тебе, не приближаться! Ты чего там удумал?!»       — Просто смена дислокации, учитель! — заверил его шёпотом Тошинори.       — Давай ещё ускоримся, — попросил Тенко, нервно дёргая Тодороки за рукав, — Меня с самого леса не покидает ощущение, что за нами кто-то следит…       — С самого леса Секото? Там обычно никто не ходит, тем более в такое время, — нахмурился Тойя, но всё же взял Тенко за руку и зашагал вперёд быстрым уверенным шагом, уводя их подальше от школы.       Вскоре они добрались до нужной станции и сели на поезд. В такое время вагоны были практически пусты. Тенко написал очередное СМС деду и откинулся на спинку сидения. Ночной город, огни которого мелькали за окнами вагона, выглядел красиво, но Тенко не мог насладиться этим зрелищем. Его мысли занимала лишь его участь, когда он вернётся домой. Он нервно теребил края чехла телефона и кусал губы. Его накажут за то, что он не пришёл домой вовремя? Он, конечно, и раньше получал наказания: лишался телефона и компьютера на время, отправлялся спать раньше положенного, оставался без сладкого… Но сейчас его проступок как будто бы имел больший вес, и Тенко боялся представить, что его может ожидать. Лишение компьютерных игр на месяц? Или дольше? Может его выгонят из дома сидеть в саду, оставив без ужина?.. Тенко нахмурил брови. У их дома не было сада. Как эта мысль вообще пришла ему в голову?       Иногда он косился на Тодороки, сидящего рядом, чтобы убедиться, что он точно больше не плачет. Тойя был совсем тихим всю их поездку и сидел почти не шелохнувшись. «Как ледяная скульптура», — вновь подумалось Тенко. Он еле подавил глупое желание дотронуться до него, чтобы убедиться, что он отомрёт после этого. Женский голос возвестил об их прибытии на нужную станцию. Когда они зашагали по дороге к дому Тенко, Тойя вновь взял его за руку.       — Больше нет ощущения, что за нами следят? — спросил он, подняв бровь, и по его голосу Тенко не мог понять, спрашивает он это всерьёз или с издёвкой.       — Н-нет, — промямлил он и почувствовал, как Тойя крепче сжал его руку.       — Хорошо.       По мере приближения к дому беспокойство Тенко всё усиливалось. Внутренности живота скручивало, и он не знал, стоит ли ему попросить Тодороки уйти, чтобы не позориться перед ним, когда его будут отчитывать, или наоборот попросить остаться, чтобы деда при постороннем человеке не так сильно ругался. Хотя вряд ли бы это его остановило… Подходя к дому, Тенко чувствовал себя совсем уже плохо. Его мутило и только чужая рука, ведущая его вперёд, заставляла его переставлять ноги. Сердце пропустило удар, когда он увидел дедушку, уже ждущего его снаружи дома. Он стоял у входной двери, скрестив руки на груди. Тенко сглотнул и стиснул маленькую тёплую ладонь крепче.       — Ну? — спросил Сорахико вместо приветствия, — И как это понимать? Время сейчас сколько?       Тенко глянул время в телефоне. В горле пересохло и он едва промямлив:       — Двадцать три… ноль четыре…       — Четыре минуты двенадцатого. А во сколько ты должен был быть дома?       — В девять…       Тенко смотрел себе под ноги и мял края куртки. Его лицо снова пылало. Говорить по телефону с дедом, когда он не сверлил его этим строгим взглядом, было намного легче.       — Это моя вина. Тенко задержался из-за меня. Я прошу прощения, Торино-сан.       Тойя поклонился и затем невольно подставил своё лицо жёлтому свету настенной лампы. Сорахико бросил на него короткий взгляд, его глаза чуть сощурились, когда он заметил следы слёз на мальчишеском лице. Тойя быстро отвернулся, стыдясь своего вида и пытаясь скрыть свои заплаканные глаза. Сорахико вновь обратился к Тенко. Строгость из его взгляда никуда не делась.       — Ничего сказать не хочешь?       Тенко судорожно вздохнул, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, и выдохнул тихое: «Прости…». Ему вспомнилось, как его щёку обожгло когда-то, но не как огнём Тойи. Он держал глаза закрытыми и перед его мысленным взором возникла худая мужская рука, словно в замедленной съёмке приближающаяся к его лицу. «Я научу тебя, что по-настоящему значит быть героем. Ради того чтобы спасти парочку незнакомцев, они причиняют боль своей семье!»       Он приготовился к жгучей боли, но её так и не последовало. Одна широкая ладонь легла на его спину, а другая на затылок, и деда притянул его к себе, крепко обняв.       — Не пугай меня так больше, ладно? — прошептал он.       Тенко от неожиданности тихо всхлипнул, и пара слёз всё же скатилась по его щекам. Он кивнул в плечо деда и выпустил руку Тодороки, чтобы обнять его в ответ. Сорахико с отцовской нежностью гладил мальчика по его коротким лохматым волосам.       — О чём ты только думал, Тенко? Тебе всего одиннадцать, — продолжал он, но теперь в его голосе слышалось лишь беспокойство, — Что если бы тебя украли, а?       — Да кому я нужен, — шмыгнул носом Тенко, отстраняясь и вытирая слёзы с щёк.       Сорахико вздохнул. Тенко даже не подозревал, что кое-кому он очень даже нужен и страшно представить для каких целей. Ему стоило больше обсуждать такие вещи с мальчиком, это был его просчёт. Тенко должен быть намного аккуратнее… Тут Сорахико заметил что-то странное на щеке мальчишки. Он нахмурил брови, взял Тенко за подбородок и повернул его голову чуть вправо. Из под серо-голубых непослушных прядей виднелся кусок марли.       — А у тебя что с лицом? — подозрительно хмурился Сорахико, глядя на повязку Тенко, а затем переводя взгляд на красное от слёз лицо второго мальчишки, — Вы не подрались случаем?       Тенко замотал головой, бросил быстрый взгляд на Тодороки и что-то зашептал деду. Тойя краснел, вслушиваясь в его шёпот, но различил лишь «плохо ему в общем было». Он нервно переминался с ноги на ногу и желал лишь поскорее уйти. Сначала он боялся, что у Тенко будут проблемы из-за него, но всё обошлось, и теперь он был здесь лишним, своим неуместным присутствием портя семейную идиллию. Он не хотел знать, что именно Тенко решил рассказать. Что бы это ни было, это было ужасно неловко.       — Я просто… не мог его бросить, — завершил Тенко свой рассказ.       Сорахико вздохнул и положил руку на плечо мальчика. Всё-таки он внук своей бабушки…       — Помочь своему другу – это благородный поступок, Тенко. Ты молодец.       Взгляд Тенко просветлел. Он не ожидал похвалы, и теперь в его груди разлилось приятное тепло. Даже когда деда отчитывал его, он не жалел, что остался успокаивать Тодороки, но услышать подтверждение того, что его поступок был правильным, было невероятно приятно. Он не думал, что деда поймёт его.       — Но такое что б было в первый и последний раз! Если вздумаешь задерживаться, предупреждай меня заранее, чтобы я мог забрать тебя. Ты ещё слишком молод, чтобы бродить по улицам в такое время без взрослых.       Тойя невольно вздрогнул, когда Торино-сан вновь обратил внимание на него. Он заставил себя посмотреть ему в глаза и вновь поклонился.       — Я ещё раз прошу прощения за доставленные неудобства. Мне жаль. До свидания, Торино-сан.       — Ты далеко вообще живёшь, Тодороки-кун? — внезапно спросил его старик.       — Примерно в тридцати минутах от школы, — он ответил немного растеряно.       — Это ты что сейчас назад поедешь? Ты ж домой так за полночь вернёшься!       Тойя не мог понять его реакции. Какое старику дело, когда он вернётся домой? Он пожал плечами, отмахнувшись с тихим «Неважно», поправил сумку на плече и собрался уже топать назад. Метро должно было закрыться только через два часа, он успеет.       — У тебя есть кто-то, кто мог бы приехать забрать тебя? — продолжал допытываться Сорахико. Он всё ещё прижимал Тенко к себе одной рукой, но его внимание и посерьёзневший взгляд были теперь прикованы к мальчишке Тодороки.       — Нет. Я и сам могу доехать, Торино-сан, правда, — говорил Тойя и сам не знал, от чего краснел.       Сорахико потёр свободной рукой переносицу, размышляя, что ему делать. Попытаться связаться с Тодороки Энджи? Даже если у него это получится, герой номер два должен был быть сейчас на работе, и Сорахико не мог предугадать, как он отреагирует, если его попросить прийти и забрать сына. Проводить мальчишку самому? Тогда придётся оставить Тенко ночью одного, а ему этого бы очень не хотелось. Попросить Тошинори приглядеть за ним, пока тот возвращается домой? Ему и так пришлось уйти с поста, задерживать героя номер один дольше было бы неправильно. Но отпускать ребёнка одного ночью было ещё более неправильно. Куда вообще смотрит Старатель? Почему его малолетний сын шляется где попало в такое позднее время? Судя по реакции мальчишки, для него это было привычным делом.       — Так, ладно. Ты никуда не пойдёшь, а переночуешь здесь. И это не обсуждается! — добавил он строго, увидев, что ребёнок хочет возразить, — Пока ты находишься под моим присмотром, я несу за тебя ответственность, и я совсем не горю желанием отчитываться перед твоим отцом, если с тобой что-то случиться по дороге.       — Вам не нужно «нести за меня ответственность» или «присматривать за мной», мне почти четырнадцать, и я могу за себя постоять!       — Полиции и работникам метро объяснять будешь то же самое, если у них возникнут вопросы, что ты делаешь на улице в такое совсем один? Хочешь провести ночь в участке, пока полицейские пытаются дозвониться до твоих родителей?       Тойя побледнел и насупился, схватившись обеими руками за лямку своей сумки. Он и раньше мог вернуться домой поздно, но тогда он просто задерживался на тренировке. Дойти домой от пика Секото он мог спокойно, не боясь, что его остановят. Но теперь путь назад был намного длиннее и труднее, и ему совсем не хотелось раздражать свою семью ещё больше, если его вдруг остановят полицейские. Он представил на секунду, что его отцу в таком случае пришлось бы забрать его из участка… Мысль постыдная, но до странного заманчивая. Несмотря на это, он тут же отмёл её. Скорее всего за ним бы просто послали Наоко-сан, и старуха бы причитала всю дорогу до дома о том, какой он плохой сын и подопечный. Его отец не стал бы тратить своё время на него…       — Я… возможно мне всё же стоит переночевать у вас… — пробормотал он нерешительно.       Сорахико с облегчением кивнул, радуясь, что сын Старателя согласился остаться без дальнейших пререканий. Он провёл обоих мальчиков в дом и предложил им сесть за стол. Налив две кружки чёрного чая и поставив на стол тарелку с таяки, Сорахико сел напротив двоих детей, подперев голову рукой.       — Расскажи хоть, как прошлая твоя викторина, — обратился он к своему подопечному и тихо усмехнулся, когда тёмно-серые глаза заблестели от волнения и восторга.       Тенко принялся рассказывать о своём дне красочно и в подробностях, кое-где, правда, немного приукрашивая действительность. Иногда он делал короткие перерывы, чтобы сделать несколько глотков чая и откусить кусочек таяки, и принимался за рассказ уже с набитым ртом, так что некоторые слова едва угадывались. Время от времени Сорахико переводил взгляд с него на Тодороки. Он помнил, как мальчишка заявился сюда в первый раз. Было видно, как он пытался прятать свою нервозность за маской уверенности, когда говорил с ним впервые. Сейчас мальчишка казался ещё более напряжённым и сил имитировать уверенность в себе у него сейчас не было. Он совсем не притронулся к чаю и сидел, уставившись на свои колени. То ли ему было настолько неловко ночевать в чужом доме, то ли что-то настолько сильно занимало его мысли, а может и то и другое. Тенко закончил свой рассказ и теперь с наслаждением допивал чай. Сорахико воспользовался образовавшейся паузой и спросил:       — Тодороки-кун, ты бы хотел спать на диване или ты предпочитаешь футон?       — Футон, если можно, — послышался тихий почти безразличный ответ, заставивший Сорахико ещё больше нахмуриться.       — Футон можно расстелить в моей комнате, — предложил Тенко как бы невзначай.       Сорахико подозрительно на него сощурился. Чтобы его Тенко добровольно предложил разделить с кем-то свою комнату? Здесь определённо был подвох.       — Тенко, я не позволю вам двоим играть в твои игрушки всю ночь.       — Ну пожалуйста! Мы совсем не долго! Всего тридцать минуточек перед сном!       — Пятнадцать.       — Ну деда-а-а!..       Спустя пару минут препирательств, они с Тенко сошлись на двадцати минутах.       — Пойди тогда приберись у себя что-ли. Не заставляй гостя спать в бардаке.       Тенко тут же отнёс свою чашку в раковину и побежал к себе, попутно размышляя, на что именно они с Тойей потратят эти двадцать минут. Ему не терпелось попробовать поиграть наконец с тиммейтом!       Сорахико вернул своё внимание к мальчишке за столом. Тот сидел совсем не шелохнувшись всё это время, и это начинало напрягать. Стрёмный ребёнок. Понять бы ещё, почему. Но Сорахико никогда не был хорош в таких вещах, он даже не знал, о чём ему говорить с мальчишкой. С ним явно было что-то не так, вот только Сорахико даже после консультаций с психологом экспертом по детям не стал. Но он был героем, а герои не игнорируют детей, которым нужна помощь.       — Твой отец на ночном дежурстве сегодня?       Кивок. Мальчишка выглядел усталым и растрёпанным. Сорахико заметил синие круги под глазами.       — Тенко сказал мне, что он тебя как-то расстроил. Правда, из его сумбурных объяснений я мало что понял… Вы поругались что-ли?       Ребёнок неопределённо пожал плечами и продолжил молчать, как маленький партизан. Сорахико утомлённо потёр переносицу. Ничего, его Тенко тоже был любитель играть в молчанку.       — У тебя дома кто-то есть сейчас?       — Да… Мама, братья и сестра…       В их беседе намечался прогресс. Это уже больше походило на диалог.       — Большая семья однако. Давай я позвоню им, скажу, где ты и что с тобой всё хорошо. А то тебя ищут небось.       — Не стоит... Меня не ищут, все уже спят давно, — сказал мальчишка безразличным тоном, но позволил Сорахико набрать его домашний номер.       Из телефонной трубки послышались гудки. Ответа не последовало. Сорахико хмурился всё больше. Он, конечно, понимал, что семья большая, за всеми детьми не уследишь, он сам с одним то еле справлялся… Но разве можно было не заметить, что один из детей пропал посреди ночи? Вся эта ситуация не нравилась ему всё больше. Он оставил сообщение, повесил трубку и перевёл взгляд обратно на ребёнка. Тот выглядел потерянным. Совсем как Тенко, когда он только забрал его из больницы.       — Мда… Ну ты хоть чай выпей, стынет ведь. Таяки возьми, а то для кого оно тут стоит?       Тойя послушно взял в руки чашку и сделал несколько глотков. Он ничего не ел с самого утра, но заставить себя поесть сейчас не мог. Его мутило. Он выпил чашку чая за пару глотков, но к печенью так и не притронулся.       Сорахико всё это время внимательно изучал его взглядом. Возможно даже хорошо, что мальчишка сегодня переночует не дома, а с Тенко. Как будто ему не помешала бы компания прямо сейчас, а дома, похоже, он был бы одинок. Несмотря на большую семью… Сорахико решил больше не допытываться до причин подавленности мальчика, подозревая, что это может быть что-то слишком личное, и отправил того умываться, вручив ему одолженный у Тенко комплект домашней одежды.       Тойя закрыл дверь ванной комнаты, отложил одежду в сторону и начал медленно, в оцепенении расстёгивать свою куртку. Он дошёл до синей спортивной кофты и, сняв её, уставился в зеркало, висящее напротив. Заплаканные синие глаза из отражения рассматривали его тело в ответ. Его живот, грудь и плечи были покрыты омерзительными отметинами его тренировок. Некоторые из них почти зажили, некоторые были получены совсем недавно. Внизу живота, где когда-то были волдыри, теперь располагались грубые рубцы. Он осторожно провёл по ним пальцами. Другая его рука перебирала белые пряди волос. У левого виска и около затылка они были реже. Небольшие проплешины были прикрыты волосами сверху и едва были видны. Никто никогда не приглядывался к ним достаточно, чтобы заметить. Пусть так, но он всегда знал, что они там есть.       Следы его излишней эмоциональности.       Тойя сжал белые волосы в кулак на пару секунд, но тут же отпустил их. Он ненавидел эту привычку, потому что не мог контролировать её. Когда он замечал, что тянет себя за волосы или, задумавшись, вырывает по волоску, было уже поздно. Ему не было жалко волосы, однако это был очередной его изъян, очередная слабость. Это раздражало. На щеке алели неглубокие следы в форме полумесяца от впившихся ногтей, оставленные совсем недавно. Он даже не помнил, в какой именно момент это сделал. Тойя прикусил губу, подавляя тихий всхлип. Его тренировки не имели значения. Его раны и боль не имели значения. Вся его жизнь не имела значения… Он обхватил себя за плечи и тихо заплакал.       Тенко пытался поудобнее устроиться на расстеленном возле его кровати футоне. Он не мог представить, как Тойя собирается на нём спать, это же почти всё равно что лежать на полу… Он уже решил, во что они они будут играть и надеялся, что Тодороки оценит игру по достоинству, а не сочтёт её «кучей пикселей». Тойя пришёл спустя десять очень долгих для Тенко минут. Одежда Тенко была ему велика. Домашняя кофта немного спадала с его плеча, а рукава и штанины были подвёрнуты. Он неловко застыл в дверном проёме, мня края непривычной одежды в попытках поправить её. Его глаза подозрительно блестели от влаги, и внутренности Тенко снова скрутило от тревоги. Он нетерпеливо похлопал по месту рядом с собой, желая поскорее отвлечь Тойю и себя от плохих мыслей. Он показал ему игру, открытую в телефоне.       — Скачай вот это. Там можно добавлять друзей и играть в совместном режиме.       — Я не играл ни разу… — пробормотал Тойя тихо, пока Тенко пытался зарегистрировать его в игре, — Я только видел, как мой брат играл во что-то похожее…       — Не переживай! Это очень просто! Я тебе всё объясню!       Тойя молча слушал, стараясь вникнуть в его объяснения. Он придвинулся ближе к Тенко, чтобы лучше видеть его действия. Пальцы Тойи неловко тыкали в экран, пытаясь подражать его движениям. Он уже мог представить, насколько ужасным напарником в игре он будет, но всё же он хотел попытаться для Тенко. Тот периодически давал ему указания и подсказки, хотя это мало чем помогало. Иногда картинка перед глазами начинала расплываться, и Тойе приходилось напоминать себе держать внимание на игре и вырывать себя из посторонних мыслей, однако он не мог долго им противиться.       — Тенко… когда ты сказал: «Давай вместе станем героями»… Ты это в серьёз или просто сказал первое, что пришло тебе в голову?..       Тенко на мгновение отвлёкся от игры и опустил телефон. Он задумчиво закусил губу.       — И то и другое, пожалуй… Знаешь, это была довольно внезапная идея, но в то же время она как будто бы всегда была в моей голове. Только я… не хотел замечать её или… не хотел вспоминать…       Щёки Тенко немного порозовели. Он ощущал на себе грустный и измученный, но в то же время испытующий взгляд Тодороки, и чувствовал себя немного неловко от собственных слов. Он не хотел звучать странно и выглядеть в глазах Тойи чудаком. Пробормотав быстро: «Неважно, забудь», — он вернул своё внимание к игре, быстро перебирая по экрану большими пальцами. Тойя опустил взгляд себе на руки.       — Я думал, тебе не нравятся герои…       Пальцы Тенко снова замерли. Странные мутные эпизоды, антураж которых не был похож ни на их с дедой дом, ни на больницу, заполняли его разум, словно внезапно разблокированные новые локации в игре. Он терпеть не мог героев. Они лживые, продажные, эгоистичные и... «Из всех людей, желающих стать героями, по-настоящему известными и стоящими становятся лишь единицы. Ты просто зря потратишь время!»       — Не нравятся… Но меня бесит, что я не могу стать одним из них. Бесит, что все вокруг говорят, что моя причуда ужасна и лучше бы её и вовсе не было. Раньше я думал, что иначе просто быть не может, ведь моя причуда способна только разрушать… Но потом ты сказал что я сам могу выбирать ей применение.       Губы Тенко тронула улыбка при воспоминании об их давнем разговоре. Спасать людей из-под завалов, крошить препятствия одним лишь касанием руки… Это действительно звучало неплохо. Никто никогда не видел его причуду чем-то кроме проблемы, которую нужно устранить. Даже деда просто молча соглашался со всеми решениями врачей… Но тот факт, что хотя бы один человек способен восхищаться его распадом, вселял в него надежду и решимость. Чувствуя в себе небывалый прилив вдохновения, он решил продолжить говорить.       — Знаешь, я ведь в тот день действительно подумал, что было бы не плохо стать героем. Все тебя любят, уважают, крутят по телику двадцать четыре на семь. Причудой можешь пользоваться без всякий ограничений, можешь носить странные костюмы и бить плохих парней… Кто бы отказался от такого? — он неловко рассмеялся, почёсывая шею, — И раз уж это самый верный способ заработать признание… Я бы хотел им воспользоваться. Чтобы доказать всем, что моя причуда не так уж и плоха. Если я всё же смогу быть героем… Пусть никому неизвестным, и моё имя будет на самой последней строчке какого-нибудь «Топ – сто тысяч», если такой вообще есть… Это будет доказательством, что я могу не только разрушать.       — Тенко…       — И раз уж ты говоришь, что я со своим распадом мог бы стать героем, то ты и подавно. Твоё тело не убогое! Я ведь уже который месяц наблюдаю за тобой. Ты очень сильный, и я сейчас не о твоей причуде говорю! Она конечно тоже крутая… Но ты столько всего преодолеваешь, чтобы стать сильнее, и это круче любого синего огня! Это потрясающе! Ты потрясающий!       — Тенко, я-       — Какая разница, смотрит твой отец или не смотрит? Он дурак! Не отбрасывай все свои труды только потому, что он был настолько глуп, что решил не уделять им внимания. Ты можешь быть героем и без его тупого одобрения!       Лицо Тенко раскраснелось, и он наконец остановился, чтобы перевести дух. Тойя особо вдохновлённым не выглядел, однако его щёки заметно порозовели. Тенко спрятал своё лицо за лохматой чёлкой, теперь чувствуя смущение за свою речь. Он надеялся, что он не сделал хуже своими словами. Может, наоборот нужно добавить что-то ещё? Но вдохновение ушло, и ему оставалось лишь кусать губы и чесать шею. Какое-то время они просто смотрели каждый перед собой, обдумывая всё сказанное.       — Ты прав, — наконец сказал Тойя, обнимая свои колени, — Я могу быть героем и без его одобрения…       Его голос всё ещё был каким-то грустным, но Тенко был рад, что он по крайней мере смог донести до него эту мысль. Если бы даже сильный Тодороки отказался от своей цели, то что бы осталось делать Тенко? Он снова робко улыбнулся и спросил нерешительно:       — Значит… ты не бросишь тренировки?       Тойя ответил не сразу. Его пальцы теребили белые пряди.       — Я пока не знаю…       Тенко действительно был прав. Он мог быть героем и без одобрения отца, без его внимания и похвалы… Но какой тогда в этом был смысл? Тойя чувствовал себя жалким, однако не мог не признаться самому себе, что отец был единственной причиной, по которой он когда либо хотел стать героем. У всех были свои доводы, пусть даже глупые, почему они хотели стать героем. И даже у Тенко теперь была своя цель. Но его толкала вперёд лишь мечта его отца. Только из-за неё он вообще был создан...       Боль от очередного зажатого в руке пучка волос немного отвлекла его. Ему нужно было подумать, что делать дальше. Всё, что он умел – разжигать огонь. И он не знал ничего другого. Он мог бы уцепиться за надежду на то, что отец всё же посмотрит на него, если он станет героем. Однако сейчас он не был уверен, что хочет это проверять. Испытать его равнодушие сегодня, после долгих лет упорных тренировок, было тяжёлым ударом. Испытать то же самое, став профессиональным героем, было бы в десятки раз больнее…       Он снова отвлёкся, на этот раз на звуки ворчаний Тенко. Тот теперь был полностью погружён в игру и довольно эмоционально ругал главного босса игры. Тойя не мог сейчас думать о том, что ему делать дальше со своей жизнью. Он нужен был здесь, пусть помогать Тенко в игре у него не очень выходило. Торино-сан зашёл к ним, чтобы напомнить о позднем часе, и Тенко, несмотря на хмурый вид во время игры, с большой неохотой прервался и к удивлению Тойи сказал, что это было здорово. Наверное это как с тренировками… несмотря на ожоги, в конце ты всё равно доволен…       Прошло больше получаса с того момента, как Торино-сан потушил свет. Тенко уже вовсю сопел, но Тойя не мог заснуть. Он сверлил взглядом незнакомый потолок и иногда ёрзал на футоне. Мысли роились в его голове, и он не мог заглушить их. Он привык, что рядом с ним всегда спит Нацу-кун, но его здесь не было, и незнакомая обстановка лишь мешала расслабиться. Тойя сел, уткнувшись взглядом в свои колени. В его возрасте стыдно нуждаться в ком-то, чтобы заснуть… но он так устал. Его щёки пылали, когда он протянул руку и коснулся плеча Тенко. Он немного потряс его, Тенко вздрогнул и разлепил сонные глаза.       — Тенко… Можно мне лечь с тобой?..       Тенко зевнул, глядя на него из под полуприкрытых век.       — Мы ведь уже лежим рядом… — он пробормотал сонно.       Тойя покраснел ещё больше.       — Я-я имею в виду, можно ли мне лечь с тобой на кровать… — тихо промямлил он, надеясь, что Тенко слишком сонный для того, чтобы осудить его.       — А я знал, что на полу спать будет неудобно… Ладно, но только чур на мою половину кровати не лезть…       Тойя быстро забрался под одеяло, пристроившись на краю, чтобы не мешаться. Спать на кровати было немного непривычно, она была мягче футона, и он словно утопал в матрасе, однако к этому можно было привыкнуть. Главное – ощущение, что рядом кто-то есть… Он попытался сосредоточиться на мерных звуках дыхания рядом. Постепенно его сердцебиение выровнялось и перестало причинять боль его грудной клетке. Он старался подавлять в себе желание прижаться к Тенко, чтобы не раздражать его. Однако внезапно Тенко сам придвинулся ближе к нему. Он уже крепко спал, но похоже замёрз и неосознанно льнул к ближайшему источнику тепла. Тойя хотел немного отстраниться, но Тенко закинул на него свою руку, словно он был какой-то плюшевой игрушкой, и Тойе пришлось остаться так, как он лежал, чтобы не разбудить его случайно. «Только не лезь на мою половину кровати». Он фыркнул. Это было крайне неловко, но в то же время… странно успокаивающе. Его брат больше предпочитал холод, поэтому по ночам отодвигался от него подальше и жаловался, когда Тойя лез обнимать его посреди ночи. Однако Тенко нравилось тепло от его причуды и это… это было приятно. Казалось, он искренне восхищался его причудой. Возможно он был вообще единственным, кого она заботила.       Тойя осторожно прислонился к нему в ответ. Немного вьющиеся волосы щекотали ему лицо, совсем как недавно, когда они были на пике Секото. Ему снова вспомнились те крепкие объятия, и он подавил тихий всхлип. Даже Нацу-кун никогда его так не обнимал. Он какое-то время наблюдал за мирным спящим лицом Тенко. Ему правда так нравилась его причуда? Он правда хотел, чтобы он продолжал тренировки?.. Спустя столько лет для Тойи это было странно слышать. Никто никогда не ценил его усилий. Отец перестал делать это, узнав о его дефекте. Маме большую часть времени было всё равно. Она не одобряла его тренировки, но за прошедшие восемь лет лишь единожды действительно попыталась его отговорить. Как будто бы это был его выбор, выстроить свою жизнь вокруг мечты отца… Сестра предпочитала делать вид, что ничего не происходит, но явно осуждала его. Нацуо… Тойя всегда считал брата своей главной опорой, хотя должно было быть наоборот. Нацуо было всего восемь, а он был его старшим братом. Он не должен был так полагаться на него, не должен был цепляться за него и плакаться младшему брату, пытаясь убедить и себя и его, что он его понимает. Правда была в том, что Нацуо никогда не понимал, но Тойе было слишком страшно это признать. Иначе это означало бы, что он совсем одинок…       Тенко всхрапнул и прижал Тойю теснее к себе. Тот лишь тихо вздохнул. Сейчас у него не было сил думать обо всём этом, он был слишком измождён. Ощущение чужой руки на его плече отгоняла тяжёлые мысли, мешавшие ему обычно заснуть, и впервые за долгое время тревога не мучала его так сильно. Его глаза медленно закрылись, и он не заметил, как заснул.