На шахматной доске мы числились ферзём, но были просто пешками

— Ба, а веселье — это плохо?

— Кто тебе такое сказал, юное дарование?

— Я читал, что в стенах Организации причуд оно запрещено.

— Оно запрещено только для тех, кто не умеет веселиться. Все остальные могут веселиться столько, сколько захотят.

Неожиданное объявление о вступлении группы «Альфа» в отряд «Ферзь» облетело всю академию в считанные секунды. Пробежало по каждой макушке и настигло своих слушателей, будто пожар. Любая живая душа в стенах этого здания, спотыкаясь, спешила поделиться неожиданной новостью. Девочки шептались с подругами, те рассказывали своим вторым половинкам, а оттуда дело шло к посиделкам, где вместо алкоголя дети пили вишнёвый сок. Сладостно смаковали странную информацию на языке и пытались её переварить через призму зависти. Завидовали со страшной силой, но силу рассчитать не могли. Глупость и непроработанная личность говорили за юные ума. И, к сожалению, остановить их мог лишь счастливый случай. Не волновало это лишь Феликса, который по обыкновению заперся в своей односпальной комнате и усиленно вникал в сегодняшний материал. Буквы от тщательного изучения бежали в разные стороны, а цифры, казалось, становились прозрачными. Мысли скользили в черепной коробке, но, стоило поймать их за хвост, они тут же его сбрасывали, будто ящерица. От невнимательности раздражение бурлило в крови, поэтому Феликс решил сделать перерыв в истязании себя новыми познаниями. Его комната была самой маленькой жилой комнатой во всём общежитии академии, отчего поместиться в ней мог лишь один человек. Ремонта в ней не было уже лет десять, а жить здесь никто и не спешил. Все бежали в красивые и уютные обители, оставляя в одиночестве странную комнатушку два на два метра. Она грустно смотрела вслед бегущим детям и чихала от запылившихся полок. Феликс настраивался жить с кем-то ещё с порога выхода из приюта в свой одиннадцатый год, но тут же передумал, когда узнал об одиночной комнате. Долго уговаривал директора и его заместителя о поселении в ней и с улыбкой до ушей открывал дверь в свою новую жизнь. Пыль осела на его светлых волосах тонким слоем и проникла в нос, заставляя чихать от каждого движения. Однако, счастью в детском сердце не было предела. Небольшое помещение за два месяца пребывания в нём юного обывателя изменилось: стены из мрачных жителей превратились в солнечных друзей, кровать, обросшая плесенью, засверкала цветами радуги, а на пыльных полках поселились детские заговоры и мечты, становясь осязаемыми. Жизнь наполнила пространство и комната задышала полной грудью. Телефон напомнил о своём существовании, радостно прислав уведомление. Феликсу пришлось отвлечься от своих раздумий и воспоминаний и взять его в руки, чтобы увидеть обычный спам. Скука нашептала на ухо, что стоит немножко отдохнуть, а любопытство привело в ленту новостей, где страшными заголовками было усеяно всё, что только могло попасть на глаза безжалостным журналистам. «Женщина с маленьким ребёнком подверглась насилию со стороны участника клана Мальбона». «В районе *** обнаружено пять трупов, предположительно, подростков». «Административное здание *** было подорвано сегодня ночью». И вновь, и вновь, и вновь. Когда мир превратился в преступную территорию, никто не может сказать. Возможно, так было всегда с тех пор, как появились люди. Ведь с людьми любого времени верным спутником бок о бок шествуют злость и личная выгода. Они уничтожают добро в человеческих сердцах и сжигают надежды. Детские мечты становятся недосягаемыми, а за любые желания отвечают грехи. — Феликс? — голос Минхо стал спасительной ниточкой в бесконечном хаосе из смертей и насилия в новостной ленте. Вытянул из бездны не самых приятных мыслей. — Сегодня ближе к ночи мы хотим устроить что-то типа вечеринки, ты с нами? Глаза нашли время на экране мобильного, скучающе проскользили по пестрящему заголовку об очередном убийстве и с неожиданным трепетом остановились на двери. Она скрывала за собой силуэт юноши, чьи волосы напоминали серебро, а сияющий фиолетовым оттенком Александрит во лбу предавал величественности и без того статной фигуре. Лишь в бездонных чёрных глазах читались детская наивность и светлые мысли. Минхо стал единственным приятелем одинокого детского сердца. Проник в саму суть феликсова сознания и схватился за самое сокровенное. Стал спасительным кругом и прекрасным собеседником. Ведь не всегда спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Лишь в его компании Феликс мог позволить слезам безвольно скользить по непотерявшим детскую припухлость щекам, а улыбке — сверкать ярче полуденного солнца. «У тебя доброе сердце, Феликс, — говорил он, — но очень одинокое. Если тебе вдруг будет не хватать общения, найди меня. Я всегда буду рад выслушать тебя». С Минхо было легко и сложно одновременно. Он понимал саму суть души Феликса, мог дать совет и был неким спасительным местом для одинокого мальчика. Тёплой погодой в январе и запахом свежей книги. Вкусной выпечкой из ларька напротив и хорошим концом истории. Самым приятными случаем в жизни Феликса и самым восхитительным человеком на свете. В Минхо было удивительно всё. Он словно собрал в себе все чудеса света. Родился в энас-клане и обрёл магию двоих родителей. Стал ледяным барсом с фиолетовой звездой во лбу. От мамы взял стихию, а от папы — животную ипостась. Лишь характером он пошёл в себя: озорной, но в то же время серьёзный; баловник с прекрасными оценками по всем предметам; мудрый и терпеливый не по годам. Жизнь была ласкова при рождении Минхо, целуя его в лоб. Но останется ли она ласкова к нему и дальше? Феликс не знает и лишь надеется, что человек, ставший ему старшим братом, будет жить счастливо и долго. Половицы умоляюще запели ломанным голосом, когда феликсовы ступни коснулись их. Пели, пока их не перебила дверь. Она старчески что-то проговорила и замолкла в ожидании. Вместе с ней замолкла и сама тишина, пока между двумя юношами бежал немой диалог. Минхо улыбнулся спустя мгновение. Вычитал все неозвученные мысли из светлой макушки и пришёл к своим выводам. Порой появлялось ощущение, что у него есть страшная способность читать мысли. Вытягивать своим очарованием тайны и секреты из людей. Но ощущение, гадко похихикав, сразу же исчезало. Минхо не был человеком с желанием узнать чью-то личную информацию. А Феликс безоговорочно ему верил и верит до сих пор. Цепляется доверием за одежду на стройном теле и расцветает, стоит Минхо улыбнуться. — Я рад, — проговорил Минхо. Улыбка на его лице мягко сидела, будто сахарная вата. В чёрных глазах радостно сновало из угла в угол понимание. Понимание того, что Феликс согласен на небольшой перерыв в своём вечном затворничестве. — Мы с Джисоном будем тебя ждать в холле ближе к полуночи. Феликс кивнул. — Я приду. Принципы активно пытались его уговорить этого не делать, но Феликс их не слышал. Он решил, что сегодняшний день будет единственным светлым пятном в его недолгой жизни. И заключил с принципами договор о веселье. «Разве же я не заслуживаю веселиться?» Одна сторона говорила о неправильном выборе, другая — смиренно сидела в ожидании предстоящей вечеринки. Закатывала глаза на выбор одежды из скудного гардероба, но молчала и не подавала виду. Из-за того, что Феликс выходил в люди лишь несколько раз и только на выступления с проектами по предметам, в его шкафу поселились странные дела и лишний хлам. Из парадного в нём был лишь потрёпанный временем костюм тройка с дыркой на пиджаке, через которую проходила маленькая ладошка юноши. Ко всему остальному относилась форма академии и домашняя одежда, в которой он был сейчас. Принципы ужасно смеялись и в то же время стыдились положения Феликса. Он мотал головой, пытаясь их отогнать, но лишь смог этим заработать мигрень и головокружение. Шкаф терпеливо держал свой огромный рот открытым и высчитывал время, когда до юноши дойдёт попросить одежду у кого-то из одногруппников. Стук в дверь прервал всю эту несчастную какофонию в голове Феликса и привёл в чувства. Интересная мысль пробежала в черепной коробке: «Минхо не стучится». — Кто там? — робко откликнулся юноша, насколько это было возможно с его низким голосом. Тень под дверью неловко переминулась с ноги на ногу и будто застыла в неуверенности. Дверь интригующе замолкла, комната насторожилась в ожидании ответа. — Это Джисон, — послышался неуверенный голос. Ударил по сердцу Феликса и заставил пульс подняться едва не до предела. — Минхо попросил принести тебе одежду на вечеринку. Я не смог отказать. Половицы вновь запели, но уже с азартными нотами. Выжидающе затаились во время странного бормотания двери. Феликс был удивлён. Джисон неловко стоял напротив и странно улыбался. Смущение и неуклюжесть прочной аурой осели на русых волосах и застряли в складках стильного костюма. Он всегда был таким: милым и неуклюжим. Его манера одежды сильно выбивалась из общего ряда, но все знали, что Джисон вымаливал разрешение на яркие краски у директора на протяжении нескольких лет. И добился своей цели, чем гордились все в группе «Альфа». Джисон был солнышком. Грел своими глупыми шутками и забавно корчил лицо, делая вид, что усиленно думает. В его голове спрятались невинность и детский восторг, а рядом верным спутником пристроился Минхо, охраняя улыбку и пухлые щёки на детском лице. Феликс не стал мучить его. Взял одежду из нервно трясущихся пальцев, со всей искренностью поблагодарил за щедрость и в ответ получил улыбку и звонкое «До встречи, Ликс!». В груди что-то ёкнуло и приятным теплом разлилось по всему телу. «Неужели дружба с кем-то может быть настолько приятной?» В короткие сроки до выхода собрался и взглянул на потрёпанное временем зеркало. Желание сделать что-то со своими волосами и нанести макияж под стать шикарной чёрной блузе крепко схватило, но мысль об этом улетучилась, когда пришло осознание: он всё ещё беден на различные вещи для моды. А просить кого-то об одолжении — странно и неуютно. Ведь на протяжении долгих лет он ни с кем не общался, а сейчас заговорить не сможет из-за страха и неуверенности. А сможет ли он находиться с одногруппниками в одном помещении? Однако, мыслей об отказе Минхо в светлой голове и не было. Он не любил подводить своего единственного друга, а уж Джисона и вовсе боялся обидеть. Оставалось лишь надеяться на своё природное обаяние и естественную красоту, которыми он был одарён от рождения. И на этом спасибо его родителям. Перед выходом из комнаты сделал дыхательные упражнения и в считанные мгновения оказался в холле академии. Хоть и мечтал продлить свой путь на час и даже больше. Комната на прощание подбодрила его уверенным скрипом половиц и мотивирующей речью незамолкающей двери. Как и ожидалось, Минхо ждал Феликса в компании Джисона. Шептал ему всякие шутки и доводил до смеха и без того счастливого юношу. Русые волосы забавно подпрыгивали, а глаза превращались в щёлочки. Заметить Феликса не составило труда: на него обратили внимание все, кто был рядом. Удивлённо уставились на смущённого юношу и делали свои выводы. Страх сковал движения, а неуверенность твердила вернуться в комнату. Рядом с ним внезапно материализовалась Йеджи с напитком в руках. В перчатке до запястья она передала стакан с вишнёвым соком Феликсу и ободряюще подмигнула. — Ты молодец, — сказала девушка. Похлопала его по плечу и покивала головой на свои мысли. — Мы все рады, что ты решил провести последний вечер в академии вместе с нами. — Это правда! — звонко оповестила о своём появлении Шин Юна. Помахала рукой всем присутствующим и уставилась в феликсовы глаза. — Надеюсь, для тебя этот день запомнится навсегда. В хорошем смысле, конечно же. Юна посмеялась и, сделав поклон на манер придворных дам, удалилась в коридор, который вёл в зал проведения мероприятия. После неё важно прошествовало обаяние, кокетливо подмигивая каждому встречному. Холл был пропитан искренностью и, Феликс был уверен, зал проведения мероприятия — тоже. Минхо подошёл неожиданно. Тихо подкрался из-за спины, будто кот. Хотя и стоял пару минут назад напротив Феликса. — Надеюсь, тебе не будет неуютно, — неловко улыбнулся он. Видел недавнюю сцену с девушками и обеспокоился состоянием друга. — Всё в порядке, — утешил Феликс. Он не чувствовал скованности и даже сам хотел бы поговорить с кем-нибудь из компании. Поделиться чем-нибудь важным: интересами или желаниями. Мечтами или мыслями. Болью или радостью. В конце концов, в отряде «Ферзь» выживают немногие, а те, кто выживают, сходят с ума. Из-за чего внезапная мысль повеселиться сегодняшней ночью на полную катушку показалась не такой уж и странной. Ведь, возможно, это последний его спокойный день в жизни. Грусть охватила зал. Доводила всех до слёз, проходя мимо, и Феликс не стал исключением. Тоскливо смотрел на совместные фотографии и ощущал пустоту внутри. Из-за своего затворничества он не смог подружиться ни с кем из группы, кроме Минхо, потому на фото присутствовали все, но не он. Лишь на парочке слайдов показали светлую макушку, создавая хоть какое-то ощущение его существования. — Феликс, это такое упущение, — негодовал Минхо. Морщился из-за кислого сока, но продолжал его пить. Раскрепощённость этой ночью была его лучшей подругой, но сам юноша этого не замечал. — Мы просто обязаны с тобой сфотографироваться. — Минхо-хён, ты же не алкоголь пьёшь, — устало протянул Джисон. Он следил за старшим, чтобы тот не вытворил делов, хоть и на трезвую голову это было сделать трудно. Минхо умел и не такое. Однажды он сломал учебный манекен из-за внезапного порыва игривости. Объяснял директору о своей кошачьей натуре, но наказания избежать не смог. Джисон вызвался ему помочь, но Феликс надолго запомнит виноватое лицо старшего, когда тот пришёл к нему рассказывать случившееся. — Очень жаль! — возразил Минхо. Нахмурился и сделал важный вид, чем довёл Феликса до смеха. — Ну, чего смеёшься? Такой день, а алкоголь всё ещё запрещён! Даже шампанское! — Какое тебе шампанское, кот? Ты и без него ведёшь себя, как пьянь, — сказал Хёнджин, подсев в их скромную компанию из трёх человек. Пробежался взглядом по уставшему Джисону и в недоумении уставился на Феликса. Он же в ответ сжался едва не до состояния атома. Хорошее настроение помахало ручкой и поспешило в любимую одиночную комнату, оставив Феликса на растерзание одному любопытному юноше. — Вау. Не ожидал. — Эй, красавчик, полегче с выражениями, — осадила Хёнджина Йеджи. Села рядом с ним и ударила рукой в длинной перчатке по бедру старшего. Тот ойкнул и посмотрел на девушку. — Феликс и без того в неловком положении, а ты его вообще на дно Марианской впадины утащить собрался. Не обращай на него внимания, — адресовала Феликсу. — Он просто сейчас в пубертате. — Я? — удивился Хёнджин. Перевёл взгляд на Феликса и неловко кашлянул. — Извини, иногда я бываю прямолинеен. — Всегда, — уверенно отозвался Минхо. Джисон в отчаянии застонал, понимая, что этот вечер уж точно не пройдёт спокойно. Феликс осмотрел всех в зале. Мысленно повторил имя каждого и улыбнулся. Веселье радостно кружило из одного угла в другой и подпевало песням из колонок. Делало реверансы проходящим мимо юношам и девушкам и от счастья желало вознестись на седьмое небо. Договор о веселье подходил к завершающему концу.