Почему с детьми в желтых дождевиках всегда происходит что-то страшное?

      Доктор Лойд стоял в коридоре больницы и безутешно смотрел на родителей и старшую сестру Боши. Хирург с десятилетним стажем не скрывал своего беспокойства, понимая, что ситуация критическая. Розалин и Дэн, родители Боши, смотрели с надеждой, что все-таки есть шанс на положительный исход, в то время как старшая дочь Джоанна, увидев состояние своей младшей сестры, осознавала, что все может закончиться плохо.       Боша лежала на больничной койке, ее лицо было закрыто повязкой, а кислородная маска плотно прилегала к губам. Капельница и шина на поврежденной ноге были укрыты тонким белым одеялом, словно в попытке скрыть ужас, который таился под ним.       Доктор Лойд несколько раз переглянулся между родителями, пытаясь определить, к кому стоит обратиться с новостями. Он понимал, что эти мгновения ожидания могут стать решающими для семьи. – Доктор, хватит уже смотреть на нас, лучше скажите все как есть! – резко прервала тишину Розалин, ее голос дрожал от подавляемого волнения. – Успокойтесь, ваша агрессия никак не поможет, – сдержанно ответил доктор, поднимая папку с результатами обследования. Он посмотрел на Дэна и, собравшись с мыслями, начал сообщать новость. – Здесь все очень тяжело. В результате нападения дикого зверя произошло не только повреждение кожи, но и структур, находящихся в области глаза. Серьезное повреждение получили роговица, сетчатка, хрусталик и стекловидное тело, отвечающие за зрение. В результате травм боюсь… – Доктор… – перебил его Дэн, голос дрожал от страха и напряжения. – Вы хотите сказать, что? – К сожалению, да. Глаз придется удалить, его невозможно восстановить. Если оставить, это приведет к гниению и риску занесения еще более опасных инфекций.       Джоанна схватилась за горло, дышать стало трудно. Она сделала несколько шагов назад, прислонившись к стене, и медленно съехала вниз, вытирая пот со лба. Розалин закричала, закрыв лицо в ладонях, а Дэн, стараясь сохранить спокойствие, крепко сжал кулаки. Старшая дочь смотрела на своих родителей и не могла поверить, что это они. Неужели случившееся с Бошей заставило их забыть о своих разногласиях?       Дэн Окулус, юрист, всегда уверенный в своих силах, выглядел подавленным. Высокий и худощавый, в строгом костюме, он всегда держал в руках дипломат для работы. Но сейчас его безразличие к внешнему виду исчезло; он был погружен в свои мысли.       Розалин Динамина, жена Дэна, боксёр в легком весе, была сильной женщиной, превосходящей мужа по физической силе. Она мечтала сделать своих дочерей достойными спортсменками, но новость от доктора сильно пошатнула ее.       Родители никогда не были любящей парой, в доме с периодичностью раз в неделю поднимались крики и билась посуда, главной темой для спора был недостаток финансов или обвинение в измене. Розалин один раз во время уборки (когда она была дома, то иногда становилась хорошей женой) нашла записку, адресованную мужу: «Жду не дождусь нашей следующей встречи». В углу красовался след от губной помады ярко-красного цвета, от которой пахло вишней, запах, который она ненавидела. Кидая в тот день очередной стакан, один осколок остался незамеченным и через день вонзился Джоанне в ногу. Она час где-то мучалась, пытаясь достать его, а потом еще неделю ходила с бинтом и прихрамывала. – А что с ее ногой? – дрожащим голосом спросила Джоанна, цепляясь за последнюю надежду.       Доктор Лойд посмотрел в записи и выдохнул, понимая, что это будет еще одна тяжелая новость. – Берцовая кость повреждена, сосуды и нервные окончания разорваны и не подлежат восстановлению. Мы рассматривали возможность пересадки вен из другой части тела, но, к сожалению, в данном случае это невозможно. Ногу придется ампутировать.       В комнате повисла гнетущая тишина. Розалин, не в силах сдержать слезы, опустилась на колени, а Джоанна, в ужасе осознавшая всю серьезность ситуации, почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Дэн, казалось, потерял дар речи, его лицо побледнело, а на губах появилась едва заметная дрожь.       По Джоанне словно прошелся асфальтный каток, воздуха в легких не было, а сама она ощущала себя раздавленной. Ее сестре только четырнадцать лет! Ей только недавно сделали паспорт, вся жизнь впереди, приключения и желание жить полной жизнью. Мысли о том, кем она могла стать рассыпались как пепел от сожженной книги в камине. Учитель, баскетболистка, актриса, этому Боша мечтала посвятить свою жизнь, но теперь... – А ее лицо? – женщина посмотрела в глаза доктора. Свет от квадратика ламп на потолке отражался как шахматная доска в ее глазах, из всех сил сдерживая слезы, это казалось еще более жалким. – Мы проведем серию операций. Но на восстановление прежней внешности можно не рассчитывать. Главное, что она останется жива. – Вы называете это жизнью? – встрял Дэн. – Без глаза, без одной ноги, с ужасными рубцами на лице? Доктор, нашей дочери будет стыдно не то, что выйти на улицу, а в зеркало посмотреть! – Не кричите на меня! Мы сделаем все возможное, и даже больше, но вашей страховки может не хватать на… – Плевать на страховку! Просто…       Дэн замолчал, он не знал, что сказать сейчас. Врачи действительно делают все возможное. Его жена приобняла мужа и дала волю эмоциям. Слезы, сопли и слюна вытекали из нее, как из прорванной платины. Джоанна смогла подняться на ноги и подошла к доктору. Шепотом она спросила, можно ли ей зайти к сестре? Он разрешил и любезно открыл дверь. Остановившись на пороге палаты, девушка почувствовала, как ее сердце колотится в груди как отбойник. Боша выглядела такой слабой и беззащитной. А вокруг стояли медицинские приборы, издающие тихие звуки своей работы.       Сделав шаг вперед, Джоанна подошла поближе к сестре и рухнула перед ней, опустив голову на кровать и закрывшись руками, девушка начала плакать, стараясь не издавать звуков.