Любовь, магия и сумеречные талисманы

Однажды г. Феникс, Демократическая Республика Австралия Алекс сидел за огромным письменным столом, задумчиво перелистывая чуть пожелтевшие страницы увесистой энциклопедии. Столешницу хаотично устилали толстые сшивки документов, рукописи, листы с рисунками пентаграмм; возвышались стопки старинных томов в кожаных переплетах и новых изданий, отличающихся яркими глянцевыми обложками. В дальнем углу лежал планшет, его гладкую поверхность покрывал тонкий слой пыли. Алекс умел на нём работать и достаточно быстро печатал, но свои записи и заметки предпочитал делать по старинке, используя ручку и бумагу. Перьями и чернилами в Республике никто не пользовался. Их даже не было в продаже. Услышав отдалённые шаги, эхом разносившиеся по библиотеке, Алекс посмотрел вдаль зала. Президент Морелли неспешно брёл меж рядов высоких деревянных стеллажей, сплошь заставленных книгами. — Когда я выдавал тебе пропуск, не думал, что ты тут поселишься, — иронично вскинул бровь Дариан, приблизившись. Скромно улыбнувшись, Алекс ответил: — Вы даже не представляете, сколько новой для себя информации я тут отыскал. У меня наконец появилось более-менее чёткое понимание природы магической силы крови. — Это здорово, я на это и рассчитывал, но если ты будешь тут засиживаться допоздна, мне придётся аннулировать твой пропуск, — заявил Дариан, сделав страшные глаза. — Что, на меня уже жалуется охранник? — виновато закусил губу Алекс. — Нет, Алекс, твой муж. — М-м, ясно. Я с ним поговорю, господин Морелли. Простите за беспокойство. — Алекс и впрямь раскаивался, но ничего не мог с собой поделать. Исследования настолько увлекли его, что он забыл обо всём на свете. Хиро и так старался ему не мешать. Только когда Алекс засиживался за полночь, муж приходил в библиотеку, закрывал очередную книгу перед его носом, брал за руку и уводил домой. Однако чем дальше Алекс продвигался в своих научных изысканиях, тем чаще такие ситуации происходили. — Нет, не поговоришь, а будешь работать как положено, с девяти и до пяти. Ты хоть и бессмертный, но это не значит, что тебе не нужны сон и еда, к тому же ты забросил тренировки. Да и сын тебя совсем не видит. Я разделяю беспокойство Хиро, несмотря на то что считаю твои исследования очень важными. Алекс тяжело вздохнул. Президент однозначно был прав. И ничего тут не скажешь. — Кстати, в прошлый раз, когда мы с тобой разговаривали, ты мне обещал дать свою оценку операции «Багровый исход». Правильно ли поступил Премьер Зиннер, что инициировал вывоз всех адептов кровно-родовой магии из Долины Жизни и изъятие литературы? — Да, я, кажется, сейчас могу сформулировать свою позицию, — кивнул Алекс и начал что-то искать среди бумаг. — И?.. Я тебя слушаю. — Пока Алекс рылся в своём беспорядке, Дариан взял неподалёку стул и, поставив его напротив стола Алекса, сел. — Секундочку, — пробормотал Алекс, выуживая из высокой стопки тетрадку. Некоторое время он её листал, а потом, распахнутую на какой-то странице, передал Дариану. — Господин Морелли, обратите внимание на эту табличку. В неё я выписал все случаи смертей, по моему мнению, случившиеся не в результате злого умысла или отдачи за неисполнение клятвы, а по неосторожности, из-за того, что адепты не располагали всей необходимой информацией о ритуалах и практиках. Это смерти не только адептов, но и их близких или просто случайных людей. — Это данные уже после «Багрового исхода»? — Да, после. Где-то за пятьдесят лет, дальше статистику вели плохо: видимо, эта проблема стала не так актуальна. — На самом деле это потому, что наших сотрудников в Долине Жизни стало значительно меньше, некому было собирать информацию. — Ну как, вас впечатляют цифры? — Да, это кошмар. Я слышал, что несчастные случаи были, но чтобы до такой степени… — ужаснулся Дариан, переворачивая исписанные мелким почерком страницы. — Просто сведения скапливались, но никто их не систематизировал. И это действительно чудовищно. Операция «Багровый исход» была плохо спланирована. Они вывезли не всех, а только самых ярких, известных, образованных, которые состояли в Культе Рода, от них бед, на самом деле, было и немного, за исключением того, что они обучали новых адептов. А всякие недоучки, отщепенцы остались. Позалазили в свои норы, чтобы не отсвечивать, но практиковать не перестали. — Как твой отец? — вскинул на Алекса цепкий взгляд Дариан. Алекс печально склонил голову. — Как дядя, как Бастиан Сингх, которые собирали знания по крупицам, и, надо сказать, их упорство часто приносило плоды. — Но что, по-твоему, мы должны были сделать? Я думаю, Премьер тоже понимал, что полностью очистить Долину от этой магии не получится, но хотя бы снизить её влияние уже было правильно. Кто знает, как бы сейчас обстояли дела, если бы это решение не приняли. — Взять под контроль, — посмотрев в глаза своего собеседника, твёрдо ответил Алекс. — Алекс!.. — недоумевающе приподнял брови Дариан. — Нет, я серьёзно. Первые адепты пришли именно из Австралии, они принесли это учение, и оно распространилась. Это упущение властей. И я знаю, что тогда здесь было не всё в порядке, но это случилось. И вместо того, чтобы нести за это ответственность, Премьер Зиннер и его Правительство просто взяли, вытащили адептов и сделали вид, что на этом их миссия завершена. — Я понимаю, что в тебе говорит обида, ты тот человек, который сам… — начал Дариан, но Алекс перебил его: — Господин Морелли, вы считаете, что я предвзят? — спросил он и, сцепив пальцы в замок, откинулся на спинку мягкого стула. В глубине души он знал, что Президент уверен в его объективности, однако ему не нравились отсылки к его прошлому, и Алексу не хотелось, чтобы его воспринимали через эту тёмную призму, когда-то чуть не сломавшую его. — Нет, Алекс. Нет, но… — поспешил оправдаться Дариан, но снова был оборван на полуслове. — Если есть какие-то «но», зачем тогда я тут? Дариан вздохнул и мягко произнёс: — Пожалуйста, не нужно обижаться, я просто хочу, чтобы ты был справедлив. Мы сами запретили эту магию два века назад, и, естественно, поддерживать Культ в Долине… Да за это Парламент никогда бы не проголосовал. Хоть меня тогда и вовсе на свете не было, я понимаю ход мыслей людей, принимавших это решение. — Я тоже понимаю, — холодно сообщил Алекс и, покачав головой, продолжил: — Но и то, что получилось в итоге, нельзя назвать хорошим результатом. Кровно-родовая магия, точнее то, как её использовали, — всё это привело к множеству трагедий. С другой стороны, она органична для любого человека, она есть в каждом, в том числе в обывателях. Это предусмотрено природой. Она способна даже исцелять. — Задумавшись и подобрав правильные слова, он добавил: — Я хочу лишь сказать, что если бы прописали определённые «правила игры», то можно было бы реформировать Культ и сделать его таким, что он бы вытеснил и единобожье, и нововерье. Стал бы благом. — Ну это ты загнул, — хмыкнул Дариан, явно не соглашаясь с доводами Алекса. — Почему? Их церкви, кроме как разводить демагогию, создавать бессмысленные ограничения и запреты, больше ничего не умеют. Они множат несвободу. А Культ Рода — это же не просто кучка людей, способных использовать магию крови, это целая мировоззренческая философия, и чем больше я погружаюсь в её истоки, тем лучше понимаю, что эта философия имеет все признаки того, что она отражает естественный порядок вещей. — Тот, кто это всё придумывал, был далеко не глуп, — заметил Дариан и поднялся со стула. Поправив на себе свой привычный белый костюм и заложив руки за спину, он принялся расхаживать перед Алексом, рассуждая: — Он понял, что в крови есть сила, и подтянул за уши древнерусскую и древнеиндийскую веру во всемогущих просветлённых предков, которые якобы покровительствуют своим потомкам, если те соблюдают их заветы. Но, Алекс, ведь по факту и те, кто их не соблюдает, так же использует эту магию, и ничего с ними не происходит. Твой отец, например. Чуть нахмурившись, Алекс возразил: — Он придерживался клятвы, данной во время обряда инициации; отдача случилась бы, только если бы он её нарушил. Но он не выходил за границы дозволенного. Он же не калечил меня и верил, что так он меня воспитывает, то есть делает благо для меня и, следовательно, для нашего рода. Понимаете, всё дело в самой клятве. Карает не род, не предки, как божественные сущности, а собственная кровь. И сама клятва обряда посвящения, или, как его ещё называют, ритуала инициации, сформулирована неверно. Скорее всего, это не случайная ошибка. Тот, кто её написал, знал, что если включить в клятву понятие ответственности не только перед родом, но и перед человечеством в целом, тогда эту магию нельзя будет использовать против своих врагов и придётся применять исключительно во благо. Я думаю, это многие понимали, но намеренно не изменяли её. Удивительно, что они не боялись за свои будущие инкарнации. Везде, во всех источниках, говорится о том, что кара постигнет каждого соразмерно их деяниям, вплоть до развоплощения. Свершая дурные поступки, мы разрушаем свою душу. Свершая благие — возвышаемся. Дариан остановился чуть поодаль, напротив высокого панорамного окна, открывающего вид на центральную часть города. Она была застроена причудливыми небоскрёбами, каждый из которых представлял из себя удивительное и уникальное в своём роде архитектурное произведение искусства. Алекс проследил взглядом за движениями Президента, и тот, не оборачиваясь, проговорил: — Они использовали её и для защиты. Сам знаешь, века войн. Прописав это в клятве, они бы утратили возможность адекватно обороняться не только с помощью кровно-родовой магии, но и с помощью обычной. Обряд посвящения — это принятие правил, касающихся всего твоего образа жизни. — Согласно принципам учения, оборона разрешена, человек вправе защищать себя, свой род, своих близких от любого лиха. Тут нет противоречия, — парировал Алекс. — Да? А где грань между обороной и нападением? — повернувшись и мрачно улыбаясь одним уголком губ, поинтересовался Дариан. — Для меня она очевидна, — пожал плечами Алекс. — Да, я знаю твою позицию, мы с тобой уже достаточно давно общаемся. — Дариан подошёл и, опираясь на ладони, навис над столом. Выдержав паузу, он доверительно сообщил: — И я разделяю её. Но для большинства людей эта грань размыта. Видишь ли, когда враг отступает и, затаившись на время, чтобы накопить силы, сидит поджав хвост, для многих правителей это сигнал, что его нужно добить. И их тоже можно понять. Новый виток конфликта с обозлённым и зализавшим раны неприятелем — это новые смерти. Не лучше ли его сразу уничтожить, пока он слаб? Ко всему прочему, жизнь в ожидании нового нападения, за крепостными стенами, вливание огромных ресурсов в подготовку боеспособной армии — тоже путь в никуда. — Хм, но мы все знаем, к чему такая позиция приводит. К чему она привела, — скорбно заметил Алекс и закусил губу. Он уже понимал, какие дальше последуют аргументы. Он не мог с ними не согласиться, но и принять не мог. — И возможно, приведёт ещё не раз. К сожалению, в каждом из нас есть «ген» агрессии — убей всех врагов и останься один, победителем, в полной безопасности. Это врождённый инстинкт. Но пока остаётся хоть один человек рядом с тобой, есть шанс, что он нападёт, сделает что-то, что тебе не понравится. Иными словами, враги, сколько ни сражайся, найдутся всегда. Именно поэтому люди должны уметь договариваться. Но это понимаешь ты и я, Астера, Хиро, Наоки, многие мои подчинённые. Однако нас меньшинство. — Дариан выпрямился и, привычным жестом одёрнув по́лы пиджака, развёл руки в стороны. — Если бы все были такие, мы бы сейчас жили в цветущем райском саду, в гармонии и безопасности, наши космические корабли бы бороздили просторы вселенной. Мы бы строили новый прекрасный мир, а не боролись с нашествием мутировавшей тли, которую не берут никакие пестициды. — Хотя бы поэтому клятву и стоило переписать, — убеждённо заявил Алекс, чуть подавшись вперёд. — Тогда адепты стали бы миротворцами. Их философия жизни постепенно бы распространилась в массах. Дариан вздохнул и, как бы снижая градус эмоций, примирительно махнул рукой. — Ладно, мы сейчас говорим о том, что уже не случилось, и рассматриваем это с точки зрения общечеловеческих принципов морали так, как её понимаем. — Она не противоречит принципам, отражённым в трактате «О верном пути к свету и добродетели», — уже спокойнее сказал Алекс и расслабленно прислонился к спинке стула. — Хорошо, — кивнул Дариан. — Тогда скажи, почему род позволяет адепту причинять вред другим людям? Какая разница, какую клятву он произнёс? Род дарует ему эту магию, подключает к своему этому энергетическому каналу, а адепт, используя силу, накопленную многочисленными его предшественниками по кровной линии, творит бесчинства. Это же попустительство злу. — К эгрегору, — поправил его Алекс. — Нет, это свобода выбора. Род даёт возможность, но человек волен сам решать, по какому пути ему идти. Он может стать великим спасителем душ или убийцей и разбойником. Расплата неизбежна, и будет огромной удачей, если этот убийца в следующей жизни сможет воплотиться хоть в какое-то живое существо, и я сейчас не о людях. Это естественный отбор. — Ну, в таком случае, есть лишь магическая клятва, которая работает, и мы видим и понимаем, как она работает, и есть твоя личная ответственность за её исполнение. А ещё есть магия крови: чем ближе тебе приходится родственник, тем синхроннее вибрация этой магии, это тоже мы видим и знаем. Таким образом семья и связана. Из этого можно сделать вывод, что о существовании рода, как об общности божественных сущностей, никакой достоверной информации у нас нет, — скептически резюмировал Дариан и, прищурившись, спросил: — Заступаясь за учение о роде и относясь к нему как к какой-то истине, ты не думаешь, что попал под его очарование? Получить ответы на интересующие вопросы — это всегда очень соблазнительно. — Я их видел, — просто ответил Алекс. — Кого? — удивлённо округлил глаза Дариан и, глядя на Алекса, обескураженно опустился на стул. — Кого-то, когда проводил ритуал заключения семейного союза, — сконфуженно отозвался Алекс и, собравшись с духом, продолжил: — И я не просто их видел, я их чувствовал. Они сами помогли мне написать этот ритуал. Пентаграмма, которую я нарисовал, была мне незнакома. Общность рун говорила о том, что я прошу взять меня под покровительство рода супруга. Ритуал сработал. И только тут, когда я взглянул на первоисточники, понял, что тогда использовал пентаграмму взаимного участия. Она была обоюдонаправленная: прося за себя, я то же самое просил и за Хиро. В нашем союзе слились два рода, и мы получили защиту обоих. Я не знаю, так ли это происходит всегда или наш случай особенный. А ещё я понял, что мой род… Они меня проверяли и вели по жизни. Они даже передавали мне послания через сестру. Дариан сморгнул, а Алекс, заметив его замешательство, добавил: — Понимаю, как это звучит, но это правда. И я не очарован, многие вопросы для меня до сих пор открыты, но над этим можно работать. — Если они предпочитают не вмешиваться, зачем тогда принимали участие в твоей судьбе? — с лёгкой долей недоверия и сарказма во взгляде осторожно поинтересовался Дариан. — Я не говорил, что они совсем не вмешиваются. Они наблюдают, но иногда, крайне редко, всё же проявляют себя. Свидетельств достаточно. Возможно, это как-то связано с их глобальным замыслом. Ведь миров много, а наша примитивная вселенная — это костяк, на котором строится вся пирамида. Как клеточный мир — основа основ органической жизни. Быть может, наша крошечная цивилизация на маленькой планете Земля тоже важна и чего-то да стоит? Дариан некоторое время молчал, затем облокотился на стол и, подперев подбородок ладонью, искренне признался: — Я не знаю, Алекс. Я верю в мультивёрс и реинкарнацию. В то, что мы застряли тут, на этой планете, в бесконечной череде перерождений. Но поверить в какие-то высшие вселенные с богами или предками, нет, пожалуй, я не могу. — Про реинкарнацию вы не верите, вы о ней знаете, — заметил Алекс, внимательно глядя на Президента. — Она подтверждена фактами. С мультивёрсом сложнее, это гипотетическое понятие, возникшее в результате некоторых научных экспериментов, но квантовая физика — та ещё загадка. Я думаю о другом — о том, что кровно-родовая магия может быть инструментом для формирования представления о нашем и не только нашем мире, но мы его не используем, потому что боимся. А именно он способен дать нам ответы на многие вопросы. — Если это и инструмент, то мы до него точно не доросли. Поэтому я и попросил тебя заняться систематизацией всего объёма данных по теме кровно-родовой магии, который у нас имеется. Ты — самый подходящий человек для этой роли. Наша задача — сохранить весь накопленный багаж знаний. Отделить факты от вымысла. — Да, и спасибо вам за доверие, — благодарно ответил Алекс. — Кстати, про реинкарнацию, теперь у тебя есть какое-то понимание, как это происходит? — Нет, кроме того, что мы ранее обсуждали, ничего нового, — с досадой в голосе проговорил Алекс. — Подтверждённых случаев мало, особо не развернёшься, если не брать какие-то совсем древние и сомнительные источники типа «Чтений» Эдгара Кейси. Но современные эксперты правы. Приоритет — всегда та или иная семейная ветвь. Решающее значение имеет именно кровь, а никак не узы и не пол умершего. При реинкарнации пол может меняться, хоть чаще и сохраняется. Это противоречит тому, чему меня учили — что женщина при рождении первенца переходит в род мужа. По факту это не так. — Задумавшись, он устремил взгляд куда-то в сторону и спустя пару мгновений продолжил: — Например, госпожа Селена Ромен. Находясь в законном браке, она родила мужу восьмерых детей, а воплотилась в семейной ветви своей родной сестры. То есть складывается ощущение, что там работают какие-то иные законы. Возможно, когда появляется подходящее место для воплощения, душа направляется туда. А новое тело, как сосуд, должно соответствовать и с генетической точки зрения быть похожим на предыдущее. Развитие души тоже учитывается: если душа развита, то это должно быть тело будущего мага с сильной энергетической системой, если не развита — тело обывателя. Но всему есть исключения. Однако можно только догадываться, почему они случаются. — Догадки меня тоже интересуют, — отозвался Дариан. Поглаживая перекинутую через плечо косу, Алекс прикусил щёку, припоминая подходящие истории, и наконец заговорил: — Ну, взять пример господина Сынён Жуна. В прошлой жизни его звали Невилл Паркинс, он служил в полиции, почил в двести семьдесят девятом году, будучи уже стариком, и переродился в триста втором в семье Жунов. Паркинсов и Жунов сложно хоть как-то заподозрить в родстве. Паркинсы жили в Изабелуме, на территории Лазурной Долины, они — коренные австралийцы. А Жуны имеют китайские корни, и они жители Феникса. Миграция исключена по понятным причинам, учитывая, что это семьи обывателей, где маги рождались крайне редко. Интересно вот ещё что: судя по всему, род Паркинсов спустя четыре года после смерти Невилла был полностью уничтожен во время Войны восставших серпов — тогда было сожжено и вырезано несколько районов Изабелума. Вероятно, душа Паркинса искала себе место для нового воплощения и нашла его в роде Жунов. Как бы то ни было, нам крайне повезло, что господин Жун вспомнил прошлую жизнь. Но его случай не уникальный. Есть ещё история Ким Дибров. — Да, её я помню — деревня в Империи, полностью уничтоженная оползнем. Девушка ездила на раскопки и нашла там свой дом и даже свои кости. Она была мужчиной-обывателем, а стала женщиной-магом. — Да. Тоже совсем разные семьи, живущие далеко друг от друга. В той жизни Дибров занималась травничеством, помогала людям. К ней приходили лечиться со всех окрестных деревень, а добрые дела развивают наши бессмертные души. — Алекс замолчал и, вдруг вспомнив новую нашумевшую историю, добавил: — Или недавний случай с фермером из Парадайса. До меня, кстати, его дело так и не дошло. Дариан кивнул. — Оно ещё в Министерстве, они разбираются, но я могу попросить, чтобы тебе прислали сканы, или можешь съездить к ним пообщаться. — Сканов будет достаточно, потом я сам лично поговорю с этим мужчиной. У нас первый случай, когда человек в прошлом воплощении жил где-то за океаном. Это ещё раз доказывает, что законы реинкарнации очень сложные и понимания процесса у нас нет. То ли после смерти срабатывает какая-то вселенская программа, то ли душа сама выбирает себе тело или родителей. Маленькие дети часто вспоминают себя до рождения, но их истории слишком отличаются друг от друга, чтобы сделать какой-то определённый вывод. Да и детский рассудок неустойчив, обычные сны, фантазии могут приниматься за реальность. — Да, это всё крайне любопытно. И всё же жаль, что у тебя не вышло сформировать какую-то конкретную теорию, — с сожалением отозвался Дариан. В ответ Алекс развёл руками. — Господин Морелли, но я всего лишь человек, я не могу прикоснуться к тому, что находится за пределами моего восприятия. Даже ваша жена видит дальше и лучше меня. — Она просто видит варианты будущего, не более, — покачав головой, печально произнёс Дариан. Алекс удивлённо посмотрел в его глаза. — Это великий дар. — И проклятье, — натянуто улыбнулся Дариан, нервно почесав затылок, отчего заколка щёлкнула, раскрывшись, а рыжие пряди обрушились вниз каскадом. На фоне белого цвета его костюма они казались огненными. — Дьявол! — выругался он, поднял с пола заколку и принялся приводить голову в аккуратный вид. Алекс опустил плечи, вспомнив, как Президент рассказывал, что жена часто мучается мигренью, от которой не спасают никакие лекарства или эликсиры, как может впасть в беспамятство прямо на заседании Правительства или на каком-нибудь другом важном и ответственном мероприятии, как потом долго отходит от пережитого в видении, а иногда и путает реальность с очередным вариантом будущего. Однажды, когда Алекс и Хиро были в гостях у Дариана, Астера сама пожаловалась Алексу: «Часто мне кажется, что я всё ещё ребёнок, хожу в школу. А происходящее — плод воображения моего больного рассудка, — с лёгкой улыбкой поделилась она. — Я помню, как тогда первый раз почувствовала сильное головокружение, упала, и меня затянуло куда-то в темноту, а дальше я увидела себя в обществе каких-то взрослых незнакомых людей. Так, может быть, это видение не закончилось, оно продолжается? Согласись, ведь странно, я невзрачная девчонка, да ещё и альбиноска, жена Президента? Ну бред же», — она беззаботно рассмеялась, а Алекса потом не оставляло чувство, что она и правда может так думать. Астера не походила на человека, который шутит на подобные темы. — Ладно. Будем считать, что вопрос по реинкарнации нам пока не решить. Нужно больше данных, — справившись с причёской, сказал Дариан. Погрузившийся в прошлое Алекс не сразу нашёлся с ответом. — М-м, верно, — согласился он, а потом решил-таки прощупать почву и предложить то, что раньше не осмеливался: — Или, как вариант, применить «инструмент». Дариан нахмурился, отчего на его совсем молодом лице между бровей пролегли две глубокие морщины, прочерченные далеко не одним годом. — Алекс, ты знаешь, что я бесконечно доверяю тебе, но пока я не убежусь в безопасности подобных практик, я никогда не дам на это добро. Не уверен, что тебе удастся изменить моё мнение. Хотя ты, скорее всего, всё равно постараешься доказать мне обратное. Препятствовать не буду, но учти: всё то, что ты делаешь, должно происходить исключительно в рабочее время. Будешь нарушать трудовой распорядок, я тебя вообще отстраню от исследований. — Я понял, господин Морелли, — радостно улыбнулся Алекс. Теперь он знал, что шанс есть и, возможно, однажды у него получится направить ту самую силу, которая когда-то причинила ему столько страданий, на служение миру и процветанию людей. — Вчера я получил видеосообщение от Президента Лиама Смита. Они предлагают нам обмен технологиями, — вдруг резко сменил тему Дариан. — А нам это нужно? — ответил вопросом Алекс, пытаясь переключиться на политическую повестку. — Пока неясно, следует привлечь Хранителей, — меланхолично и как-то нехотя признался Президент. — Однозначно, без их участия переговоры вести не стоит, — согласился Алекс. Политика, а уж тем более внешняя политика, никогда не была его коньком. Однако и Хиро, а теперь Дариан, постоянно втягивали его в эти совсем не близкие Алексу дискуссии. Но какой совет тут мог дать Алекс? Да никакой. Разве что чисто человеческий, который складывался из его общей эрудиции и внутренних убеждений. — Думается мне, что с американцами они сотрудничать откажутся наотрез. Они очень подозрительны к иноземцам, они нам-то в полной мере не доверяют. К себе наших учёных пускают редко. Сидят там, в своём бункере, чего-то исследуют, изобретают, а потом бац — мы создали медицинских нанороботов многоразового использования. Вот опытный образец, вот техническая документация для внедрения в массовое производство. — Это правда. Но я бы на их месте тоже относился к людям сверху с подозрением, — заметил Алекс. Он уже имел честь общаться с подземными жителями и проникся к ним пониманием и глубоким уважением. — Мы маги, а они нет. Нас больше, у нас ресурсы, мы можем жить почти где угодно, а они ограничены стенами бункера и герметичного комплекса над ним. Чтобы выйти на открытый воздух, им нужно облачаться в антирадиационную защиту. Чувствуют ли они себя уязвимыми по сравнению с нами? Конечно, чувствуют. А учитывая тот факт, что у них почти полная информационная база данных предыдущей цивилизации, в том числе технология создания ядерной бомбы, они просто обязаны относиться к нам с настороженностью. И тем не менее, они нам помогают. Кстати, они ещё не поняли, что наши учёные давно разгадали её загадку? Президент мрачно усмехнулся. — Нет, и надеюсь, что и не поймут. Всё равно мы не собираемся её делать и тратить ресурсы на эту гадость. Посмотрев на Дариана, Алекс прямолинейно сказал: — И тем не менее, господин Морелли, оборонную стратегию нужно менять. Мир огромен. Соседи развиваются и становятся сильнее. — Вновь мы возвращаемся к этому вопросу. В этой связи технологический обмен с Америкой может пойти нам на пользу, как и любое укрепление дружбы с ними. Но есть нюанс: Президент Смит адекватный человек, однако он не бессмертный. Кто займет пост после него, какова будет его политика, неизвестно, — удручённо отозвался Дариан и устало склонил голову. Складывалось впечатление, что он сильно озабочен этим вопросом и уже достаточно долго думает над ним. Хотел бы Алекс сказать ему что-то успокоительное, заверить в том, что мы можем плюнуть на все эти сложные дилеммы, отвернуться от всего мира и жить на своем небольшом, отгороженном океанами континенте, заниматься лишь собственными проблемами, которых, впрочем, немало. Однако это утопия, поддерживать которую было глупо и недальновидно. Покручивая в пальцах карандаш, удачно попавшийся под руку, Алекс произнёс: — Неизвестно. И боюсь, я тут не советчик. Но могу сказать одно. Однажды, чтобы выжить, чтобы совместно решать глобальные задачи, миру всё же придётся объединиться. Дариан хмыкнул: — Это верно. Но в какой форме будет этот новый объединённый мир? — Вы меня спрашиваете? — вскинул брови Алекс, сам не понимая, то ли он испугался этого вопроса, то ли удивился ему. — Да нет, конечно, Алекс, — снисходительно улыбнулся Президент. — Я просто переживаю за будущее. Так уж случилось, что я человек, который непосредственно отвечает за принятие судьбоносных решений. Нет, определённо, не я один, но моё мнение может сыграть ключевую роль. Поэтому я озвучиваю свои сомнения вслух. — Кстати, а что говорит Астера? — вспомнил про провидицу Алекс. Дариан не мог с ней не посоветоваться. — У нас есть в запасе тысячелетие, вот что она говорит, — поморщился тот. — А дальше? — А дальше фейерверк из различных путей развития событий, как хороших, так и крайне скверных; причём из-за того, что это очень далёкое будущее, она не понимает, как эти события коррелируют с теми решениями, которые мы принимаем сегодня. — Дариан разочарованно махнул рукой и, подперев ладонью лоб, уставился куда-то на многочисленные бумаги, но, скорее всего, их не видел. — Да уж, весело, — в мрачной полуусмешке дёрнул уголком губ Алекс. — Не то слово. О, у нас, кажется, гости. — Дариан обернулся. Как раз в этот момент вдали из-за стеллажей показалась высокая мужская фигура. — Время же ещё только восемь, — удивился появлению мужа Алекс, встречая его взглядом, и почувствовал, как на душе становится легко и умиротворённо. — Уже восемь?! — округлил глаза Дариан. — Вот это мы с тобой заболтались! Астера меня убьёт. Алекс не смог сдержать улыбки. Он любил общаться с Президентом. Несмотря на очевидную разницу в возрасте, Дариан Морелли, как казалось Алексу, относился к нему с особой теплотой и делился с ним даже личным. Хиро объяснял это тем, что Алекс очень добрый и понимающий, люди это чувствуют и тянутся к нему. Сам Алекс считал себя обычным, не лучше и не хуже других. Он полагал, что, возможно, заслужил особое отношение, потому что идеально подходил на роль сына, которого Дариан был лишён, являясь отцом трёх прекрасных дочерей. Это несколько смущало Алекса, и он продолжал сохранять официальный тон в общении с Президентом, несмотря на то, что уже давно получил разрешение обращаться к нему просто по имени. Однако их разговоры нередко выходили за рамки обсуждения рабочих вопросов и становились похожими на беседу двух хороших друзей. — Дариан, доброго вечера, — поздоровался Хиро, когда подошёл ближе. — Я вам не помешал? — Вот уж кто-кто, а он, как только представился шанс, сразу поспешил перейти на более неформальный стиль общения. — Привет, Хиро. Нет, конечно, не помешал. Наоборот, хорошо, что пришёл, ты мне напомнил о времени. — Дариан встал и, бросив строгий взгляд на Алекса, предупредил: — С завтрашнего дня — до пяти. Пока. Президент Морелли быстро ушёл, а Хиро, печально покачав головой, сказал: — Я отправил тебе пять сообщений. Почему игнорируешь? — Боги, Хиро, прости! Я, наверное, не включил уведомления. Он не пищал, а мы так разговорились, что я совсем забыл хотя бы изредка проверять чат, — виновато ответил Алекс, вытащил из-под бумаг мобильник и тут же уткнулся в экран. Рядом с иконкой мессенджера висела красная цифра «семь». Значит, он пропустил сообщения не только от мужа. Сунув гаджет в карман, решив прочитать их потом, Алекс поднялся и, обогнув стол, прижался к любимому. Хиро смотрел на него с укором, но обижаться на Алекса у него никогда не получалось. Руки сами обвили в ответ, а губы уткнулись в шёку и нежно поцеловали. — Ты весь пропах библиотечной пылью. Пошли домой, я тебя помою, — мурлыкнул он, ведя носом вдоль линии роста волос рядом с ухом. — Да, хорошо, — послушно согласился Алекс, крепче цепляясь за спину Хиро. Только сейчас, в его объятьях, он понял, что у них не было близости уже больше недели и он безумно соскучился.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Широко раздвинув ноги и откинувшись назад, Алекс сидел на мягкой сидушке джакузи. Язык Хиро двигался по его промежности вверх-вниз, останавливался на дырочке и надавливал, но потом отступал. Пальцы властно впивались в бёдра, удерживая их на весу. Алекс комкал в кулаке длинные чёрные пряди, царапал кожу головы, но не пытался направлять, лишь демонстрировал, что контролирует ситуацию. — Ты такой узкий, Алекс. Ты так сжимаешь мой язык, словно желаешь поглотить его, — оторвавшись от ласк и посмотрев исподлобья, усмехнулся Хиро. — Не болтай, — велел Алекс и надавил на затылок. Язык вновь устремился внутрь Алекса. Тот уже хотел почувствовать в себе что-то побольше. Тяжёлый, налившийся кровью член лежал на животе, истекая смазкой, и, казалось, достаточно одного прикосновения к нему, как он выплеснется лавиной удовольствия. Хиро, очевидно, тоже был на пределе. Его жаркое дыхание, опаляющее чувствительную кожу под яичками, становилось всё более частым. И Алекс сжалился, потянул мужа на себя и, коротко поцеловав в губы, задыхаясь, проговорил: — Давай входи, я уже не могу, хочу кончить. Сразу после этих слов его ягодицы крепко сдавили ладони, а внутрь устремилась твёрдая горячая плоть. Алекс рвано выдохнул. По телу пробежала жаркая волна. Он упал на спину, позволяя Хиро полностью управлять процессом. Сильные руки мерно натягивали Алекса на член, мокрая кожа скользила по подушке и кафелю, а внизу живота всё ярче разгорался огонь наслаждения, готовый в любой момент вырваться и сжечь обоих любовников без остатка, чтобы спустя несколько упоительных мгновений они возродились вновь. — Хиро!.. Хиро!.. Я сейчас… — закричал Алекс, изливаясь себе на живот. — Да-а… — простонал Хиро и тоже кончил. Когда они отдышались и перебрались в джакузи, Алекс, расслабленно умостившись на груди мужа, сказал: — Я вчера изучал досье бессмертных. Ты же знаешь, что некоторые из них, как и мы, пары родственных душ. Я пытался понять, если ли взаимосвязь между силой рода и вероятностью рождения мага, имеющего потенциал стать бессмертным. А ещё я подумал, быть может, два рода, в которых рождаются родственные души, каким-то образом связаны друг с другом. Ведь всегда есть шанс, что у них общие корни. — Мы вроде бы с тобой уже проверяли это, ещё будучи в Боре, — заметил Хиро и, посмотрев под потолок, потушил несколько светлячков, делая свет в комнате приглушённым. Несмотря на то, что они уже очень долго жили в Республике и в их доме имелось электричество, для освещения помещений они по старой привычке использовали магию. — Здесь информации больше и она хорошо систематизирована. — Ну и что выяснил? — поинтересовался Хиро, ласково поглаживая грудь Алекса. — Что связи между родами никакой нет. Они максимально далеки друг от друга, а следовательно, и генетически не похожи. Но есть кое-что занятное, — загадочно улыбнулся Алекс. — Все родственные души территориально рождаются в одной местности. И этому часто предшествует переселение какой-то семьи. Так, например, твой отец прибыл в Минори из Австралии, а мама из Империи, в то время как мои предки проживали в Минори на протяжении нескольких поколений. Максимальная разница в возрасте между родственными душами — год и одиннадцать месяцев. Получается, словно сама судьба сталкивает их, они обречены познакомиться ещё в детстве, где-нибудь в школе или на детских магических турнирах. — Ты же не хочешь сказать, что наше с мамой похищение — это тоже что-то из этой категории? — проговорил Хиро чуть дрогнувшим голосом. Руки на груди Алекса замерли. — Не знаю, — растерялся Алекс, только сейчас сообразив, что та их первая встреча действительно была странной. Слишком много обстоятельств сплелось в узел, чтобы такое произошло. Однако в данный момент думать об этом он не хотел, и совсем не хотел расстраивать Хиро. Зачем портить такой хороший вечер сожалением о былом? Следовало срочно спасать ситуацию. — Я думаю о другом: если бы мой отец не спятил и мы бы остались жить в столице, мы с тобой и правда могли познакомиться ещё в детском возрасте. Понимаешь, в силу того, что он потерял руку и не мог продолжать служить в армии, он пытался реализовать себя иначе, стал много заниматься общественной деятельностью и работал наставником, тренировал подростков. Он говорил, что его даже приглашали в Гвардейский корпус учить молодняк. Как думаешь, как часто он бы таскал меня с собой во дворец? — Наверное, достаточно часто. Но мы тогда жили в загородном поместье. — Которое располагалось недалеко от нашего, — хитро прищурился Алекс и, поймав ладонь Хиро, переплел их пальцы. — А ведь и правда. Получается, с большой вероятностью где-то мы бы и пересеклись. — Да. Так и должно было случиться. Так случалось почти у всех родственных душ. Но в нашем случае всё пошло под откос, и нам понадобилось время найти друг друга, — сказал Алекс, прижимая их сплетённые кисти к своему сердцу. — Представляешь, я бы в возрасте семи-восьми лет притащил тебя к родителям и заявил, что ты мой будущий муж. Они бы наверно со смеха попадали, — прыснул Хиро, свободной рукой обхватил мужа поперёк груди, крепко обнимая, и поцеловал в плечо. — Да уж. И, очевидно, девственности мы бы лишились очень рано, — подхватил мысль Алекс, вытянул ногу, так что она показалась из-под пузырящейся воды. Пушистая пена медленно поползла по его ступне, обнажая изящные пальцы. Посмотрев на эту соблазнительную ногу, Хиро облизнулся и провёл языком по шее Алекса, прослеживая путь вздувшейся венки. — Ну, зная себя, я бы это сделал с тобой, как только бы разобрался, что к чему. — Хм, я бы на твоём месте не был так в этом уверен. Я вообще-то тебя старше на целый год и с детства был высоким и сильным, несмотря на худобу. Так что, вероятно, это был бы я, — с ноткой гордости парировал Алекс. — Ну уж нет. У меня, между прочим, половое созревание началось в десять лет, не думаю, что у тебя раньше. Я тогда очень интересовался всем, что касается секса, — возразил Хиро, довольно оскалившись. Вытаращив глаза, Алекс обернулся и уставился на мужа. — В десять?! — Ага. — Боги, Хиро, это же ненормально! — воскликнул Алекс и, перекинув ногу через мужа, сел на него сверху. — Врачи… ой, лекари говорили, что нормально, — всё так же широко улыбаясь, ответил Хиро. — И что, ты уже в десять… ну… — Алекс рассматривал любимое лицо, как будто видел первый раз. Образ невинного ребенка, которого он когда-то вытащил из плена, рушился. Хиро уже тогда был маленьким мужчиной или вот-вот готовился им стать. — Дрочил? Конечно, а как же без этого? — Малолетний бесстыдник, — упрекнул его Алекс, а сам почувствовал, что этот разговор его отчего-то заводит. — Ой, можно подумать, ты этого не делал, — хмыкнул Хиро, наблюдая, как муж сдерживает улыбку. — Ну не в десять же!.. — Не завидуй. — Вот ещё. Чему тут завидовать? — оскорбленно фыркнул Алекс. — Кстати, получается, это произошло сразу после встречи с тобой, — заявил Хиро, мягко сжимая бёдра, но не спеша переходить к активным действиям. — Хочешь сказать, что это я так на тебя повлиял? — Ну ведь это правда, мой бесстрашный спаситель так сильно запал мне в душу, что я его искал всю жизнь, а организм сразу начал готовиться. Звонко цокнув, Алекс закатил глаза. — Ага, именно поэтому ты в школе от меня и шарахался, как лазутчик от сигналки. — Это было недолго, я во всём очень быстро разобрался, — поспешил оправдаться Хиро, а его руки медленно приближались к заветному отверстию. — Ой, лучше не вспоминай, ты себя сам зарываешь, — прищурившись, предупреждающе покачал указательным пальцем Алекс. — Неужели всё ещё обижаешься? — веселясь, поинтересовался Хиро. — Нет, — манерно вскинул подбородок Алекс и отвернулся от этого ужасно несносного мужчины. — Да-а, — бархатно протянул Хиро. — Нет, Хиро. Ай… что ты делаешь? Пальцы Хиро наконец добрались до входа, и один из них нагло проник внутрь, не встречая никакого сопротивления. — Ну хватит, вытащи его из меня, нам уже спать пора, — шлёпнул мужа по плечу Алекс, заранее понимая, что его не послушают. Хорошо, что не послушают. В ответ на его слова Хиро толкнул его на себя и впился губами в шею, засасывая кожу и чуть прикусывая так, как нравилось Алексу. Тот не сдержался, всхлипнул и на выдохе жалобно простонал: — Хиро!.. Ну Хи-ро… — Нет, — категорично заявил Хиро и вновь припал к его шее.