Беспричудный герой

Похлопывания по плечам стали чем-то обыденным и неожиданно неприятным. До его плеч так просто теперь дотянуться; достаточно просто подойти и, сочувственно вздохнув, положить ладонь на смятый пиджак — после той отчаянной схватки ноги былого символа мира его подводили, выручала навороченная инвалидная коляска, но она герою в отставке претила до тошноты. Врачи давали оптимистичные прогнозы, причуды  эволюционировали, прогресс не обходил стороной и новое поколение, влившееся в медицину, поэтому Всемогущий заодно с прочими героями битвы с Томурой и "Все за Одного" наблюдался у мастеров своего дела.  Как же так сталось, что его, Тошинори Яги, пришлось спасать? Впрочем, совесть его унималась ненадолго, когда он вспоминал о том, что всё же сумел задержать противника. Остались угольки, догорающие в рьяном духе его преемника, но и те вскоре угаснут, даже быстрее, чем то происходило со Всемогущим. Одного за Всех больше нет, нет и  воспоминаний предшественников, а волнения и угрызения совести остались.  Он не справился, провалился, взвалил   непосильную ношу на плечи беспричудного школьника, и, кажется, даже сам Яги понятия не имеет в полной мере, через что пришлось пройти Мидории, чтобы сейчас они могли жить по-человечески. Все травмы, которые получил его протеже, все слёзы, которые тот выплакал — всё это было на совести Всемогущего. Он стал символом мира, но не смог защитить привязавшегося к нему ребёнка.  Что же, Изуку оправился.  Они почти не виделись после всего хаоса из-за интенсивной терапии, а потом их закружил вопрос бумажной волокиты, у Деку начиналась учёба на новом курсе, он наконец сможет ощутить на себе студенческую жизнь без опасений за жизнь и целостность мира.  Чем там вообще занимаются подростки в его возрасте? С его-то популярностью скучать точно не будет, в этом его наставник был уверен. От девочек нет отбоя, свободное время появилось, разрешили покидать общежитие без сопровождения, иначе не скажешь — сказка для тех, кто жил взаперти и на мушке у злодеев весь учебный год.  Символ мира отстранился. Реабилитация вытягивала из него все оставшиеся силы, а проблемы с дыханием весомо усложняла силовые упражнения, тем временем как от сиделок и прочих доброжелателей-надзирателей Всемогущий отказался наотрез, коротал дни в своей резиденции в пригороде за возвращением тела в рабочее состояние, а на первую несмелую прогулку по парку выбрался только спустя месяц.  От перспективы появляться в Юэй или на людях в инвалидной коляске его всего выворачивало наизнанку от гнева и непринятия, так что связь с академией голубоглазый держал с помощью технологий, даже проводил онлайн-семинары первогодкам, он ведь всё-таки учитель. Яги видел на лицах учеников пёстрое разнообразие эмоций: кто-то глядел с восхищением, кто-то опускал глаза в смущении, а чьи-то черты искажались в смеси жалости и снисхождения. Всем этим детям нужно было улыбаться, воодушевлять их, но как зажечь души новых поколений, если в своей душе пламя едва теплится, а блеск в глазах угас под гнётом рутинных заморочек?  «Помогать?! С таким-то телом?» А ведь Тошинори до решающей битвы даже сумел поднабрать в весе и вполне мог осилить пробежку и час-другой в спортзале. Он ведь не был немощным, не был бесполезным, в плечах будто пошире стал, а потом символ мира, вернее его остатки, растёрли в пыль, как он был уверен, и больше всего опасался увидеть жалость в глазах преемника.  К слову о нём. Нелепый рингтон Яги так и не сменил, в уединённой резиденции шумные уведомления никому не мешали, и под громогласное "ТЕБЕ ЗВОНОК!" мобильник извлекается узловатыми пальцами из кармана.  — Слушаю тебя, юный Мидория, — силился бодриться хотя бы голосом мужчина, — Что-то случилось? И как же приятно было слышать звонкие переливы студенческого голоса, словами не описать.  — Всемогущий! Я вас не отвлекаю? — на всякий случай уточняет парень, отгородив ладонью динамик от уличного шума. — Вовсе нет, я как раз собирался выбраться на вечернюю прогулку, — послышалось в ответ, и Изуку просиял. — Я беспокою вас как раз с предложением на этот вечер! Не хотели бы вы заехать в город? Мне столько всего не терпится рассказать вам, а в районе Инаэй открылся очень уютный ресторанчик, — тараторит Деку увлеченно, — Я слышал от Момо, что там есть отдельные залы в традиционном стиле, так что на всякий случай забронировал один, и если вам это было бы интересно, то я был бы рад и вообще.., — под конец пылкой речи стушевался студент, и Всемогущий поспешил ответить. — Раз ты приглашаешь, я не могу не согласиться, Мидория, мальчик мой, это было бы славно, тем более я давненько никуда не выбирался, — уж слишком взволнованным для наставника в отставке голосом заявил Тошинори и остановился у двери, — Итак, где и во сколько мне следует быть?  Радостный голос в трубке назвал адрес и время, и разговор завершился эдаким подростковым нервным возбуждением и предвкушением, кстати, с обеих сторон, и в назначенный срок, даже чуть раньше, Всемогущий уже был на месте.  По неизвестной причине чем ближе он подходил к неоновым буквам цвета спелой рябины, тем настырнее в груди колотилось его сердце, будто он приехавший на первое свидание студент. Так ли сказывается длительная разлука с тем, кого привык видеть под боком?  Мидория тоже прибыл заранее, но не мог заставить себя сделать даже шаг навстречу кумиру и учителю, просто смотрел широко распахнутыми глазами из-за угла террасы; Всемогущий выглядел как-то по-особенному уютно в костюме цвета тёмной горчицы, тот даже не был велик ему в плечах и не обвисал привычными уже складками, черная рубашка, распущенная в первых двух пуговицах, обсидиановая брошь над сердцем, туфли, начищенные до блеска и отражающие вечернее небо, даже вечно торчащие антенны длинных прядей сегодня были опрятно уложены.  Кажется, у юного героя спёрло дыхание, но, храбрясь, он всё-таки семенит к Тошинори и сгибается в приветственном поклоне.  — Д-добрый вечер, Всемогущий-сенсей! — отрапортовал Деку, чем немало повеселил собеседника. На малахитовую шевелюру ложился широкая ладонь, а пальцы взъерошивают кучеряшки мягких волос.  Яги улыбается.  Как-то резко спокойствие накатило. — Добрый вечер, мальчик мой. Не нужно таких формальностей, мы ведь не на учёбе, — пожал плечами мужчина и бережно похлопал Мидорию по макушке, — На самом деле ты можешь обращаться ко мне по имени, я не против. Хотя Тошинори-сан может звучать длинновато, — неловко усмехнулся Всемогущий и кивнул подбородком на двери ресторана, где их уже ожидали, чтобы проводить к столику.  Ранее преисполненный энтузиазмом юноша сейчас тушевался и неожиданно для себя краснел, как школьница, оставалось надеяться, что с высоты роста символа мира его щёк и ушей попросту не видно за кудряшками.  Внутри было роскошно: стены увешены традиционными глиняными масками и деревянными горельефами пейзажей, потолок, кажущийся высоким, словно небо, был декорирован перевёрнутыми бумажными зонтиками, подсвеченными с обратной стороны, чего говорить о мебели, на которой можно было прощупать дикие изгибы древесины.  Но общий зал они миновали, поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, после чего их отвели по коридору к одной из частных комнат. Приятно осознавать, что протеже позаботился о конфиденциальности и удобстве, Яги даже тихо цокнул языком, когда их завели в отделанное сухим бамбуком помещение. В качестве освещения выступали чисто номинально две ароматические свечи в матовых стёклах кофейного цвета, а так стол посреди комнаты освещался фонарями из медового оттенка бумаги с едва различимыми иероглифами на них. Стол же представлял их себя полноценный тёмный древесный срез, отполированный сверху, на котором уже были сервированы приборы, подготовлена тара с горячей водой, чтобы смочить в ней плотные рулончики, которым предстояло стать салфетками, лежало меню с обложкой из дублёной кожи в двух экземплярах, а также небольшой прибор с кнопкой для вызова официанта.  Кое-где на стенах висели плакаты в стилистике татуировок якудза, и сразу к расположившимся гостям подоспел ещё один человек, одетый явно не как официант.  — Какая честь, какая честь! — воскликнул он с растянутыми в прямую линию губами, а затем прогнал парня, который должен был обслуживать эту комнату, — Два почитаемых героя сразу! Я не могу не предложить вам свою помощь в выборе блюд и напитков, сенпаи. Я — учредитель этого заведения, Шия Гинрю к вашим услугам~ — расплескался в любезностях мужчина, глубоко поклонившись.  Конечно, восьмой и девятый обладатели «одного за всех» малость оторопели от такой резвости, всё-таки Мидория планировал тихо посидеть с наставником и обсудить насущное, а тут такие почести, что язык отнимается.  Всемогущий же пристально вглядывался в хозяина ресторана из-под нахмуренных бровей; что-то в нём было странное.  Выглядел мужчина вполне себе соответственно его статусу: в черном костюме, белой рубашке и алом галстуке. На запонках настоящие рубины, лицо уже изрядно помучали морщины, так что можно было сказать, что он разменял шестой десяток. Седина в коротких каштановых волосах свидетельствовала о том же. И глаза — узенькие щелочки, в которых сверкало нечто, что бывалому Символу мира не понравилось, и тот взял слово, приподняв руку.  — Благодарю вас за тёплый приём, Гинрю-сан, — прокашлялся блондин и уселся на мягкое кресло с сиплым вздохом, — Мы с моим протеже хотели бы ознакомиться с меню в спокойной обстановке, но если вы можете что-то посоветовать, то мы будем благодарны.  Мидория слишком уж увлеченно закивал и сел следом за наставником так прямо, словно аршин проглотил. Пусть взрослые дяди сами разбираются… он не ожидал такого внимания в том числе к своей персоне.  Хозяин понимающе развёл руками.  — Наше заведение знаменито в том числе изысканными красными винами и саке, я мог бы предложить вам наше авторское Джинсей-саке, за ним порой приезжают не только из других префектур, но и из-за границы, а ваш юный друг мог бы выпить наш особый лимонад с выжимкой из лотоса и жасмина, — предложил Шия Гинрю, деловито сложил руки за спиной и слегка наклонился к столу с прежней резиновой улыбкой, — Также ценители приходят к нам, чтобы откушать вагю, вкус волокон которого превзойдёт всё, что вы когда-либо пробовали. Да, это недешевое удовольствие, но, полагаю, это не проблема для бывшего номера один.  Уголок рта Тошинори слегка дёрнулся, но дружелюбие тот не откинул.  — Мы обязательно рассмотрим ваши рекомендации, дайте нам несколько минут для ознакомления с основным курсом блюд, — вежливо спровадил он хозяина ресторана за дверь и приложил пальцы к переносице, стоило двери задвинуться. — Говоришь, это место открылось только недавно? Судя по браваде этого Гинрю, это заведение интернациональной известности. Да и цены для чего-то относительно нового после валютного кризиса йен приличные. Напомни, как ты узнал об этом ресторане? — между делом поинтересовался Яги, бегло изучая прейскурант и состав блюд.  Изуку, потупив взгляд, практически полностью скрылся за разворотом меню, пытаясь в деталях вспомнить, что именно говорила его одноклассница.  — Момо заговорила об этом месте, когда речь шла о делах её семьи. Её отец проводил тут встречу и очень лестно отзывался. Вот я и подумал, что вам может понравиться.  С каждым новым словом мальчишка звучал всё более и более виновато, будто оправдывался, и эти нотки Всемогущий уловил.  — Место действительно впечатляет, мальчик мой, ты приятно удивил меня. Возможно, я слишком много думаю, — хохотнул Яги и протянул руку через весь стол, чтобы двумя пальцами наклонить меню в руках юноши и с улыбкой заглянуть ему в глаза, — Давай хорошо проведём время. Если захочешь присоединиться ко мне в выпивке, я обещаю, что никому не скажу, — подмигнул символ мира и улыбнулся во все тридцать два, на что получил неловкий кивок согласия от ученика.  — Но и ты постарайся никому не проболтаться, что тебя спаивает твой преподаватель, уговор?  — У-уговор..! — пролепетал Деку и снова спрятался, чтобы не спалиться учителю сейчас с пунцовыми щеками. Хоть Всемогущий и знает, что Мидория эмоциональный мальчик, но его могут неверно понять, шкодливым он никогда не был. С ума сойти, он выпьет с наставником… А ещё у них будет новый секрет.  Навеивало ностальгию! 

***

— Какого дьявола ты не сообщил, что к нам такие гости?! — шипел мужчина на молодого официанта, — Ты должен был первым делом бежать ко мне в офис и докладывать. Их нет в реестре клиентов, кто вообще принял бронь без кода?  Бедняга только и успевал что открывать и закрывать рот, до того был напуган, что его со второго этажа за шкирку стащили по лестнице.  — Э-это Мура отвечал на звонки на этой неделе, мне ничего не сказали! Я думал, это согласовано! — принялся оправдываться юнец, но его просто выставили на улицу с приказом писать уход по собственному.  Уже в кабинете администратора, без пиджака, Гинрю выглядел свирепо, но в силу своего телосложения напоминал скорее разгневанного вепря. Нависая над упомянутым работничком, он держал его за галстук. — Потрудись объяснить, почему у нас была принята бронь от героев?! Кто из них бронировал?! — взревел он, и блондин вжался в офисное кресло, как если бы хотел исчезнуть прямо сейчас.  — М-м-мальчишка… бронировал пацан… он сказал, что узнал о нас от одного из наших проверенных гостей, вот я и подумал, что ничего страшного не с-случится, если… Договорить он не успевает: его хватают за горло и со всей силы впечатывают мордой в клавиатуру на столе перед ним. — У НАС В РЕСТОРАНЕ МИДОРИЯ ИЗУКУ И ВСЕМОГУЩИЙ, ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, КАКОЙ ОПАСНОСТИ ТЫ ПОДВЕРГАЕШЬ ВСЁ ПРЕДПРИЯТИЕ?!! — скалился хозяин заведения и ещё раз, до хруста, сжимает шею безответственного работника.  Упс, кажется, придётся искать нового администратора.  — Казуто, слышишь меня? — хрипит он в трубку мобильника, вытирая губы и подбородок от слюны свободной рукой, — Надень что-нибудь приличное и наведи марафет, нам нужно произвести на особых гостей хорошее впечатление. Блюда поднесёшь им ты, поняла? И чтобы без выходок. 

***

С момента заказа проблемных гостей прошло не более получаса, и вот к ожидающим поднимается девушка с подносом в руках.  Она входит в комнату павой в традиционной, достаточно дорогой на вид персикового цвета юкате, разве что пояс был повязан не так туго: судя по форме живота она была беременна.  — Господа, от лица семьи Гинрю я выражаю вам почтение и благодарность. Мне лестно видеть вас в нашем семейном ресторанчике, — нежным голосом молвила девушка и поднесла к столу заказанные блюда: карпаччо из желтохвоста и жареный рис с крабом и хрустящими луком для Всемогущего и тартар из упомянутого вагю на закуску для Мидории, на горячее ему принесли обжаренного угря с тремя видами икры, в том числе с икрой морского ежа.  В качестве выпивки им подали резной кувшин с саке цвета ранней кувшинки: прелестный пастельный жёлтый, отливающий в резьбе стекла янтарным.  — Прошу, угощайтесь, господа. Если я вам понадоблюсь — просто нажмите на кнопку вызова, — с трудом откланялась чернобровая красавица с волосами цвета дёгтя и скрылась за дверью, оставляя озадаченных героев внутри.  — Заставили беременную девушку носить подносы с тяжелой посудой? Кажется, это супруга того мужчины, который представился нам хозяином ресторана, — рассудил Тошинори и взял палочками тонкий, почти прозрачный слайс замороженной рыбы. И правда, во рту тает! — Странное дело, действительно. Может, её причуда позволяет ей носить тяжести в положении? — предположил Мидория, но долго разглагольствовать не стал, принявшись за еду.  «Совать нос не в свои дела и есть работа героя.» Репутацию заведение оправдывало всё лучше с каждым кусочком лакомства, опущенным в рот, и герои за увлеченным поеданием ужина даже позабыли, что хотели поговорить друг с другом, и только когда остались закуски да саке, едва тронутое пока что, учитель и ученик, синхронно охнув, откинулись на спинки кресел и взглянули друг на друга.  — Спасибо, что вытащил меня сюда, Мидория-кун, — прокряхтел Всемогущий, причмокнув губами от приятного послевкусия.  — Вам спасибо, что согласились составить мне компанию!.. В последнее время учёба кажется даже сложнее битв со злодеями, а без вашего присутствия в академии мне довольно одиноко. А мой отец задерживается в командировке и купил билет маме, чтобы она прилетела к нему, потому что сильно переживает. Из общежития мне пришлось пока съехать, и хозяйство на мне. В конце месяца будут промежуточные аттестации, голова трещит.  Тошинори гулко рассмеялся и похлопал себя по колену ладонью, вспоминая свои проведённые в Юэй годы.  — В твоём возрасте я тоже предпочитал разбираться с бандитами и помогать гражданам, а не зубрить формулы, доказательства и теоремы. Практика была для меня облегчением.  Голубоглазый герой склоняет кувшин над хрустальной пиалой, и нежного цвета саке ручейком струится вниз. Пиала Мидории наполняется следом.  — А ещё производители коллекционных карточек с героями обновили списки! Теперь там есть большая тройка и вообще большинство проявивших себя участников войны с «Все за одного». И я там тоже есть, представляете? Ребята из А и Б классов тоже.  — Ну ничего себе, на обратном пути нужно будет зайти в киоск и купить несколько упаковок, вдруг повезёт?  — Я тоже планировал пополнить свою коллекцию на днях, но мне до сих пор попадались только повторки, — печально вздохнул Изуку и сделал небольшой глоток саке. По его лицу сразу стало понятно, что вкус непривычный, но ударить в грязь лицом парень не хотел, так что взял себя в руки. Он пьёт с самим Всемогущим…  — Если почувствуешь себя нехорошо, то можем встретиться для покупки карточек в другой раз, — на всякий случай предложил Тошинори, но, кажется, Мидория горел желанием проявить себя с лучшей стороны даже в вопросе выпивки и помахал рукой в отрицательном жесте, закусив очередной глоток несколькими кубиками вагю. 

***

— Эй, Ён. Четвёрка, ничего не болит?  Тонкие, бледные, будто призрачно-белые пальцы легли на лоснящуюся шерсть на мощном крупе, и мышцы под этим касанием слегка дёрнулись.  — Да не, порядок. Даже шрама не осталось, хотя вырезали много, какие сегодня жадные гости попались, а? Сам-то как? — спросил тавр и с тихим хрустом потянулся, похлопав себя рукой по бычьему бочку, чтобы мальчишка подлез в тёплышко и устроился на мягком.  — Сегодня кровь почти не брали, но у меня болят глаза. Жаль, что Первый не умеет убирать боль, да? — саркастично и как-то даже скорбно усмехнулся мальчик с волосами цвета первой капли смолы по весне. Некоторые могли обозначить этот цвет как Шампань, но на деле он был куда нежнее.  Его лохмы вились волнами по всей камере, образуя настоящий сверкающий шлейф; в волосы как раз ребёнок и укутался, чтобы сохранить тепло, ведь в подполье его было немного, а мятая сорочка чуть ниже колен не спасала от сквозняков.  — Первого ещё не видно? — едва размыкая губы спросил длинноволосый, пока в его шевелюру зарылись смуглые пальцы подростка, чтобы взъерошить причёску.  — Скорее всего его снова отвели через помещение для персонала, чтобы покормить. Я уверен, что он у себя, сытый, чистый и сонный, как обычно. Вечер будет долгим, вздремни, пока есть время, Рюта. Мне так нравится произносить имя, знаешь, словно я сам могу пить твои кровь и слёзы, пока смакую на языке эти звуки, — на выдохе сознался Четвёртый, но его младший сокамерник уже успел провалиться в сон и теперь сладко сопел, укрытый волнами своих волос.  — Я вытащу тебя отсюда, вот увидишь, Рюта. И Первого тоже. 

***

Гинрю старший и по совместительству хозяин ресторана на первом этаже метался от стола к столу, пытаясь успокоить недовольных гостей; не может же он прямо им сказать, что аукцион задерживается по той причине, что этажом выше распивают саке Всемогущий и его подопечный, герой битвы в ВЗО — Деку. Это был бы полный крах. Их нужно было спровадить как можно скорее, тем более что счёт за их ужин уже был наготове.  Объявив о новом времени проведения аукциона, мужчина ринулся наверх, пусть и запыхавшись, но учтиво постучался, прежде чем войти в залу с Тошинори и Мидорией.  — Я… гхм, прошу прощения за неудобства, у нас произошла небольшая накладка с бронированием, гости, выкупившие эту комнату, уже подъехали, поэтому я вынужден просить вас расплатиться и освободить помещение, — протараторил он и поклонился, протянув терминал к середине стола.  — Ну дела. Что уж теперь поделать, верно? — хрипло, по-отцовски хмыкнул Яги и остановил руку ученика с картой в ней, после чего расплатился самостоятельно,  несмотря на невербальные возмущения последнего, — Благодарю вас за тёплый приём и вкусные блюда, мы и правда припозднились.  Почему-то героя в отставке никак не желало покидать странное, зудящее чувство в солнечном сплетении даже теперь, когда алкоголь ударил в голову. Впрочем, это не повод портить вечер.  — Мидория, мальчик мой, пойдём, я вызову такси. Поедешь домой?  Парень кивнул и проследовал за наставником к выходу, придерживаясь за стены, чтобы не грохнуться на пол. В таких количествах ему прежде пить не приходилось, тем более дорогое, качественное саке элитного сорта, вот его и шатало, язык заплетался, поэтому он и ограничивался жестами. Хотелось уже присесть… — Пацан, да ты совсем плох, — покачал головой голубоглазый и придержал его длинной, цепкой рукой под бок. Машина должна была вот-вот подъехать, — Тц-тц-тц, давай-ка я тебя провожу до постели, — решительно заявил Тошинори и принялся выглядывать на тёмной полосе асфальта нужный автомобиль.  По залу первого этажа ползли перешептывания, сложно было не узнать личностей, покинувших сейчас заведение, и присутствующие создавали в помещении какофонию из голосов, среди которых Ён смог расслышать заветное "герои". Молодого и мускулистого бычка-тавра вели за ремни к свободному месту в зале, на которое открывался обзор с любого столика. Его глаза были завязаны, но подвижные уши отлично понимали, о ком шептались сливки этого гнилого общества.  Его каштанового, рельефного бока коснулось перо спиртового маркёра: рисовали разметку, чтобы позже объявить торги за лакомые кусочки его тушки. Потом победителям вырежут законно приобретенную говядину Вагю, а те уже выберут, что при них из неё приготовят. Но сейчас в воздухе витал аромат одеколона, смешанный со свежим воздухом с улицы.  «ВСЕМОГУЩИЙ!» Его ноги сами двинулись, рогатый юноша вслепую ринулся на звук автомобильного рёва, вписался в дверь, снёс на своём пути несколько человек и пару столов, ремни тащились за ним, вырванные из рук персонала, и стекло двери он разбил собственным весом, проломившись наружу и стряхнув с головы повязку, но в пустом квартале уже не было никаких героев. Они только что уехали… он не успел. Он…  Его, безвольно рухнувшего на тротуар, вяжут по копытам и рукам, вкалывают какую-то дрянь и тащат назад. Ну вот… теперь у него не товарный вид. Придётся снова отложить торги.  В голове гул, под веками пляшут искорки чуть ярче, чем просто белые, в ушах звон. Ён провалился в забытьё.