Слово пацана. Новые правила

Казань 20 января 1989 год Пятница была одним из самых любимых дней для Даши. Даже хотелось идти в глупый универ и сидеть на всех парах. На одной уж точно, ведь это был английский язык. Помимо мечты выступать на большой сцене, Даша Ларина мечтала уехать в Америку. Даже придумала, как поменяет имя: в Америке она была бы известной певицей по имени Дари Лукас, люди бы покупали её пластинки и просматривали бы до дыр кассеты с её выступлениями. Она бы обязательно посетила Великобританию и познакомилась с самим Фредди Меркьюри, увиделась бы с принцессой Дианой и спела пару песен в дуэте с Элтоном Джоном. И, ведомая своей мечтой, она делала большие успехи в изучении иностранного языка. Она была лучшей в группе, и преподаватель частенько отправлял её работы на различные конкурсы. Но, на этом предмете все прелести пятничного похода в университет заканчивались. Следующей парой всегда стояла лекция по истории архитектуры. Это была общая лекция с факультетом Леси, и она, пожалуй, была единственной отрадой на эти полтора часа. Девушки увлечённо болтали каждую лекцию, до тех пор, пока взбешённый преподаватель не рассаживал их по разные концы огромной римской аудитории. Кстати о преподавателе: им был довольно молодой мужчина, будто сам только вчера защитил диплом. Его отец был ректором, а дядя занимал какую- то высокую должность в правоохранительных органах и работал то-ли в Москве, то-ли в Ленинграде. В общем, полный букет для того, чтобы позволять себе слишком много. Вокруг Антона Вадимовича вправду ходило много слухов. И, довольно неприятных. Девочки, что уже выпустились из университета рассказывали, что тот домогался до них: предлагал зачёты за ночь с ним, или просто внаглую лез под юбку во время «личного» разговора со студентками, говорили даже, что он изнасиловал одну девчонку с первого курса, которой даже восемнадцати не было. Но эти слухи были просто слухами, и, проверять их никому не хотелось. Однако Даша ни капли не сомневалась в их правдивости. Антон Вадимович вёл у факультета строительства и лекции, и семинары, поэтому он лично и принимал экзамен, который Ларина завалила. Пересдача была назначена ещё на прошлую неделю, но девушка на неё не явилась. Всё дело в том, что после заваленного экзамена Антон Вадимович ясно намекнул ей, каким образом её натянутая двоечка может превратиться в твёрдую пятёрку. От столь наглого предложения стало противно. Казалось, до того дня она еще ни разу не испытывала настолько огромного чувства отвращения к человеку. Хотя нет, один раз такое всё-таки было: Казань 16 января 1987 год Это был прохладный пятничный вечер. Ненавистная первая неделя учёбы наконец подошла к концу и можно было вновь расслабиться и отдохнуть. Даша уже свыклась с тем, что теперь живёт одна и перестала этого бояться. Да, было грустно от смерти любимой бабушки, но это не повод умирать вслед за ней. Поэтому она училась жить самостоятельно, привыкала к одиночеству, к тишине, к тому, что теперь не нужно ни за кем ухаживать. У неё освободилось много свободного времени, которое она проводила за чтением разной литературы или в компании Кащея, что так запал ей в душу. Но, по правде сказать, она уже и не знала, что чувствует к нему. Полтора года назад он подсадил её на наркотики. И тогда она действительно была уверена в том, что у них всё взаимно. Ну и что, что она гробит своё здоровье, ну и что, что унижается перед ним, стоя на коленях и в слезах умоляя дать очередную дозу, ну и что, что отдаёт ему последние деньги за возможность покурить ещё хотя бы пару косяков. Какая вообще разница, да? Он же хороший. Правда хороший. Он её любит. Любит же?.. И этот вопрос вызывал всё больше и больше сомнений. Особенно после того случая, когда её чуть не изнасиловали в той самой качалке. Один из друзей Кащея заинтересовался Дашей и во время очередных «посиделок», напрямую спросил у автора, можно ли её трахнуть. Клянусь, так и спросил: «Дашь девчонку трахнуть?». На что получил короткий ответ: «Да» Было ли ей обидно? Определённо. Ведь пока на неё похотливо пялился укуренный пацан, Кащей спокойно обжимался с какой-то грудастой девушкой, больше похожей на работницу борделя. Люда вроде. Они толком не успели познакомиться. В тот вечер Даше удалось убежать. Дальше её бедра рука того пацана не зашла. Она ринулась прочь из качалки, даже не забрав куртку, что осталась висеть на крючке. Сердце колотилось как бешеное, она выбежала на улицу в одном лишь свитере и бежала до дома так, словно участвует в олимпиаде. Это было в начале декабря, и с тех пор в качалке она не появлялась. Куртку ей потом принёс Володя, но на его вполне логичные вопросы девушка отвечать отказывалась. Нельзя ему было знать о куреве. Следующий месяц был очень тяжелым. Хотелось курить, но возвращаться туда было страшно. Даша плохо спала, её тошнило от еды, и от этого хотелось лезть на стену. Она плакала, билась в истерике, царапала ногтями руки и ноги, рвала на себе волосы. Под глазами пролегли глубокие мешки, щёки впали, а движения были медленными и неловкими, руки дрожали. Вернёмся к пятничному вечеру. После уроков Даша пошла в гости к подруге и домой возвращалась уже по темноте. Идти было не очень далеко, поэтому никакого страха не было, да и прийти домой можно было в любое время – теперь уже никто не спросит, где она так долго была и почему вернулась так поздно. Тёмный двор освещала пара слабеньких фонарей, с неба падали редкие хлопья снега, оставалось пройти всего ничего: двор, арка, перейти через дорогу и вот она уже на детской площадке у нужного подъезда. Но пока она шла по чужому двору, что-то заставило её остановиться как вкопанную. Она даже не дышала и молча пялилась в темноту арки, из которой секунду назад слышала громкий хлопок и быструю искорку света. Выстрел. Она пришла в себя спустя секунд десять, когда увидела выходящую из арки фигуру. Страх окутал её с ног до головы, ноги стали ватными. Мысль о том, что нужно бежать, появилась в голове, когда до неизвестного человека оставалось пару шагов. Она развернулась, но двинуться не смогла: крепкая рука схватила её за запястье и швырнула в темную арку, припечатав спиной к кирпичной стене. Голова по инерции ударилась о твёрдую поверхность, в ушах зазвенело. После удара словно включилось ночное зрение: она увидела человека, лежащего у противоположной стенки. Он не двигался. И тут её схватили за шею и ещё раз долбанули о стену. По щекам побежали слёзы одна за другой, к виску прикоснулось что-то холодное. - Кащей?.. – сквозь слёзы спросила она шёпотом, пока пацан приставлял к её голове дуло револьвера - Ну теперь точно придётся тебя пришить – в то время, пока в её глазах были тонны страха, в его был только гнев - Нет – голос дрожал, слёзы капали на воротник куртки – Пожалуйста... я никому не скажу – шепот переходил на хрип. Неужели он и вправду убьёт её?.. она ведь его любит…, и он… ах вот оно что В этот момент она испытала сильнейшую обиду. Она отдавала ему всю себя. А он готов её убить?.. неужели и вправду готов?.. - Заткнись уже, сука – прошипел он сквозь зубы и… нажал на курок Даша зажмурилась и стиснула зубы. Но вместо выстрела послышались звуки мигалок. Видимо кто-то вызвал милицию. Арку озарил свет фар, чем напугал мужчину. Он выругался, бросил револьвер куда-то в сторону, а сам бросился наутёк. Даша открыла глаза. Было слишком ярко. Но она ясно поняла, что опасность миновала. Волна плача накатила с новой силой, тяжело дыша она сползла по стенке вниз, садясь на корточки. Взгляд упал на брошенный в сторону револьвер: в нем было ещё три патрона. Вот тебе и русская рулетка… К девушке подошёл милиционер. Он присел рядом с ней на корточки и предъявил документы. Голова гудела, букв в темноте было не разобрать, а лицо на фото расплывалось как бензин в луже. - Ильдар Юнусович – представился дядька с небрежными усами и в больших очках – Старший уполномоченный при УВД Казани – в ответ девушка лишь слабо кивнула – Вы встать сможете? Нужно будет проехать в участок - Да – тихо ответила она, и с помощью милиционера смогла подняться и дойти до машины.

***

Она сидела в небольшом кабинете в отделении милиции. Ильдар Юнусович пытался допросить её, в то время как медсестра перевязывала ей рассечённую голову. Милиционер был довольно серьёзным дядькой и явно не хотел терять время на то, чтобы увезти девушку в больницу и как следует её осмотреть. А вдруг черепно-мозговая? - То есть лица ты не видела? – потирая переносицу спрашивал следователь - Нет – она отвечала тихо, почти шёпотом, и пялилась в одну точку – Там темно было - Вы вроде довольно долго там стояли, разве нет? - Не знаю – она сама не замечала, как слёзы катятся по щекам – Я зажмурилась от страха, ничего не видела Следователь явно был недоволен такими ответами. Где-то она темнит. Вдруг в дверь настырно постучали, и не дожидаясь ответа, ворвались внутрь: - Господи! – крик дяди Кирилла рубанул по ушам – Что у вас тут происходит? Ильдар Юнусович быстро объяснил ситуацию. Дядя Кирилл начал говорить что-то о том, что Даша несовершеннолетняя и её нельзя допрашивать и все эти диалоги на повышенных тонах отдавались эхом в голове. Но тут на плечо легла чья-то рука. Сначала она подумала, что это медсестра, но она всё еще возилась с головой девушки. - Ты как? – это был Володя. Он вышел из-за её спины и сел на корточки, смотря на неё снизу вверх Его большие теплые руки взяли в охапку её маленькие и холодные, в попытках согреть и забрать хотя бы часть боли. - Домой хочу – сказала она на выдохе - Скоро поедем И они действительно поехали. Милиционер, так ничего и не добившись, отпустил единственного свидетеля. Володя взял её за плечи, и они неспешно двинулись к машине дяди Кирилла. Молодые люди сели на заднее сиденье. Всю дорогу дядя Кирилл бранил то бандитов, то милиционеров, да всех подряд. - Может у нас переночуешь? – подъезжая к развилке, спросил дядя Кирилл и посмотрел на девушку в зеркало заднего вида - Нет – она отвечала еле слышно и слабо мотала головой - Не волнуйся, пап, - вмешался Вова – Я с ней останусь Дядя Кирилл кивнул и свернул направо, в сторону дома Даши.

***

На четвёртый этаж они поднимались ужасно медленно, Володя бережно обнимал её за плечи, помогая держаться на ватных ногах. Они наконец зашли в квартиру. Пацан быстро скинул с себя куртку и ботинки, а вот Даша медлила. Он глянул на неё и начал помогать: снял шарф, затем шапку, расстегнул куртку - Володь… - тихонечко начала она, когда тот опустился на корточки, чтобы развязать ей шнурки – Это Кащей был – эмоций уже не было, как и сил Суворов остановился. Он поднял на неё глаза, а затем встал сам, так и не закончив со шнурками - В смысле – Кащей? И она рассказала ему. Всё до мельчайших подробностей. Слёзы вновь потекли из глаз, а нос неприятно заложило. - Ты уверена, что это он был? – в ответ Даша кивнула, поджав губы – Пиздец - Не говори никому – шептала она - Шутишь? – он легонько потряс её за плечи – Он тебя чуть не убил! - А если сдам его хоть кому-нибудь, точно убьет Слова имели смысл. Кащей был достаточно злопамятным, и вряд ли бы оставил такое «предательство» безнаказанным. - Слово пацана дай – она смотрела в его глаза, не отрываясь – Что не расскажешь никому - Слово пацана – на выдохе произнёс он и опустил голову - Спасибо… - одними губами сказала она и прижалась к нему. Он поцеловал её в макушку и тоже крепко обнял. Хотелось ударить Кащея, да что там ударить – избить до полусмерти, да так чтобы тот помучался. - Останешься? – утыкаясь в Володину грудь спросила девушка - Останусь – он провёл рукой по её затылку, но быстро отстранился, когда Даша вздрогнула – Извини - Пацаны не извиняются – усмехнулась она Володя тоже улыбнулся и помотал головой - Пошли в кровать – перевел тему юноша – Поздно уже Она и не помнит, как заснула. Тот вечер смешался в огромный комок, разворачивать который больше не хотелось. Никогда.