Пленик церкви

От разговора с ертиком, у Кардинала испортилось все настроение. Хамство да и к чему эти вопросы о его брате блезнице. Он, взъерошенный и недовольный, покряхтел по коридорам церкви, возмущаясь в слух и иногда прикрикивая. — Ему не то, не это, а важен брат... Ух, чем же очищение Отца ему не нравится, почему считает заражением? Это ведь богохульство! С такими возгласами он прошел по коридору я ведущему к главному залу Церкви, но взмахнув от ярости крыльями, случайно задел весы. Простые, немного позолоченные весы, которые служили, казалось бы, декором. Стояли на видном месте, никому не мешали, никто не трогал.... Кардинал даже не заметил этого, но если бы не шершавый звук, напоминающий движение стен и не меняющее положение левая стена возле весов, то он бы прошел дальше. Однако заметив это, он обратил свое внимание на проход. Неожиданно, но проход в самой Церкви? — Это ещё что такое.... — Промямлил еле слышно Сорвен, слегка хмурясь. Он не был трусом или отважной птицей, поэтому не решился спускаться, прислушиваясь к звукам из прохода. — Лестница вниз? Из прохода дул холодный, морозный воздух, который протирал даже до кожи Кардинала, после стольких слоев перьев белого окраса. Он затрепыхал и задёргался. Что-то злавещее его манило, словно тайна какая-то неизведанная, что причислялись к его жизни. Будто бы проход говорил ему: "Зайди, не бойся, я не кусаюсь." Однако он не спешил. Постояв так пару минут, он обернулся по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не слышит мне смотрит. Мало ли.... Ещё подумают, что это его проход! А потом будут обвинять во всех бедах. — Ох, Отец... — Промямлил он вновь и слегка отшатнулся. Все таки страх стал пронизывать. Он обнял себя своими крыльями и посмотрел на весы. На весах же позолоченных было перо. На одной из чаш. Интересно, оно случайно опало, когда он махал крыльями по коридору или уже там было... Хотя вроде и не принадлежит такое чёрное перо его белому окрасу? Не ясно. Он одним движением смахнул то перошко с чаши, но ничего не произошло. «Странно все это» — Подумал он и стал разбираться. — «Стоит звать кого-нибудь? Может кто-то знает....» Находясь в смятении, Сорвен вздохнул. Все таки решился лезть туда. Начал медленно спускаться по каменным ступенькам, которые были такими же холодными, как и вся церковь в принципе. Это даже немного умировторяло, словно "Отец" тут с ним и ничего не случиться. Но весь страх улетучился, когда это оказалось довольно уютное место. Факелы не были заженными, значит тут никого нет и никто не спускался сюда. Но опять же... Если есть факелы, значит сюда кто-то спускается. Спускается может быть каждый день, может быть раз в неделю, просто зачем же тогда в этом заброшенном месте факела, которые в добавок ещё и почти сожаны? Не медля, Кардинал осмотрелся, немного прищурился, чтобы видеть в темноте. Пройдя чуть вперёд, он наткнулся на что-то холодное на полу, что оказалось водой. Странно конечно. Не имея большого представления где он сейчас находиться, он все таки решился зажечь один из факелов. Благо, рядом был ящик с этими факелами, где они аккуратно лежали. Он взял один и на ощупь придержал, находя не то, чтобы фитиль, а ленточку, которую в последствии чего дёрнул. На момент ничего не произошло, лишь маленькая искра, да только она потом разрослась в огонь. Сорвен покрутил факел у себя в руках и оглянулся. Теперь он мог видеть помещение полностью. Нашел пару вентиляций, которые служили дымоотходом для дыма от факелов. Справа от него были тот ящик и ещё пару мешков. Конечно пахло сыро, но не никак гнило, так что возможно в этих мешках что-то другое. И заинтересовавшись, он развязал один, дабы посмотреть. Ничего интересного, лишь Церковная утварь, к которой Кардинал не притронулся. Обернувшись, он осмотрел помещение, находя взглядом пару интересных вещей. В темноте он сначала не увидел, но по середине комнаты была клетка, где были грязные следы. Надеясь, что это просто какая-то штука, Сорвен метнул взгляд на дверь. Она была не обычная, а из.... Стали? Сложно понять, но подойдя к ней, Кардинал обнаружил замок. Щеколду... Но не совсем щеколду? Что-то не понятное и сложное. Таких замков ещё он не встречал. Он с интересом и страхом в глазах решил проверить эту странную щеколду. Притронулся к ней легонько, провернул в лево и раздался резкий звук, похожий на удар, прошедший эхом по зловещему , но довольно просторному месту. Проверив замок, он понял, что дверь открыта. Но только он ее чуть приоткрыл, как оттуда родился зловонный запах плоти, гнили и сырости с мочой. Было противно, от чего Сорвен не сразу отворил дверь полностью. Он постоял, пытаясь привыкнуть, но было так сложно, что впервые минуты его чуть не вырвало. Терпкий и резкий запах. То-ли травоядного, то-ли хищника..ужасный запах амеака, крови и других телесных жидкостей. Это воистину было блевотно. Не решаясь войти, он простоял у входа пару минут, но и этого хватило, чтобы по коже, скрытой перьями, пробежались мурашки волнения и зверского страха. В один момент желочь и кислый сок добрался до горла Кардинала, однако его так и не вырвало. Он смог себя сдержать, наконец делая шаг и открывая дверь на распашку. Он скрыл свой клюв под рясами своей одежды, в надежде не чувствовать отвратительный запах и попытался дышать не так часто. В мыслях Лололошки... Адский больно. Словно ударили в живот и ты готов все свои органы вывернуть наизнанку. Челюсть уже болит сжиматься, а холодно пиздец как. Скоро в лёд превращусь... Не хочу. Не хочу здесь оставаться, почему меня никто не заберёт, за что Лукия так поступил... Сначала речи про дружбу, которые оказались вовсе слащавой ложью. А сейчас я тут дохну. Не хочу... End pov Лололошка Кардинал всё-таки решился войти в помещение. Сделав шаг вперёд, запах становился больше и резче. Забивался в самые лёгкие и пронизывал до дрожи... Лололошка слышал. Слышал звуки хотьбы по лестнице. Слышал как кто-то копался в ящиках. Слышал, что кто-то к нему входит... Его тело инстинктивно сразу напряглось, а разум кричал: «Вот шанс сбежать!!!! Дверь открыта!» Но не мог из-за повреждения между ног. Беспомощность съедала и била по нутру, которое было недовольно таким раскладом. Тем более правую ногу не чувствует, так ещё и заражён. Это расстраивало разум ещё сильнее, заставляя кричать внутри эхом от боли и сожаления. Постоянно теряет сознание, когда появляются припадки. После приступов заражения его рассудок мутнеет, а чувствительность тела завышена. Это не исправить.... Он уже заражён. Печально, а от того ещё и горько в горле. Лололошка чувствовал на своем теле кристаллы. Они росли из ран. Проникая своими корнями в кости и сростаясь в единое. Внутри все так и зудело. Хотелось чесаться, хотелось вывернуться наизнанку и все это с корнями оторвать, отрубить, откусить, распилить. Было очень неприятно ощущать, как внутри тебя проростает кристалл.... Ему особенно хотелось оторвать их на лице, которые заполонили своими маленькими кристалликами шрамы. Слёз почти не было, чтоб хотя бы немного поплакать, организм перестал вырабатывать, как с ним сотворили такое. Увы, он больше не походит человека. Кашель хриплый и сухой, словно пытается выплюнуть из себя что-то. Глаза красные, руки ослабели в кистях, но в то же время вроде и сильные.... Тело дорожало, когда неизвестный решился к рему подойти, а голос в голове кричал убить этого неизвестного! Нет. Это не голос Лололошки. А его зверский голос заражённого. Голос голове Убей! убей его.. Ну же! Убеей этого неизвестного. Отомсти.... Ты хочешь этого. Ты жаждешь. Ты должен. Ты обязан им отплатить такими же страданиями, которые перенесли Мы! Ну же.... Убей. Убей.. Убей... Убей.... Убей Лукия, убей! Всех его подопечных. Всю церковь!... Ему... голову... Да... Оторви ему голову! Кардинал подошёл к нему ещё ближе, опустился, чтоб присмотреться кто это может быть, приподнял крыло, только оставалось несколько сантиметров, чтоб прикоснуться к парню. Вдруг мироходец резко привстал и взял его это крыло. Ловкими движениями притянул Кардинала к себе. Яростно впился ему в левый бок правой рукой. Лололошка рычал. Увы, заражение его сделало таким... — Убью! — Лололошка кричал на него, а птица пыталась отбиться от него. Но попытки были тщетными. Лололошка смог ранить его с помощью костяшек, которые были покрыты заражёнными кристаллами. Острые когти впились в его шею, проникая вглубь с характерным звуком хлюпонья и треска. Несколько ран на крыльях, предплечье, на левой ноге, глубокая рана на правой ноге, несколько ран на груди, небольшой кусок клюва откололся, когда мироходец замахнулся рукой и ударил Сорвена грудью о стенку. Кардинал пытался отбиться от заражённого, в его глазах проскочил страх, отчаяние и боль. Все то, что испытывал Лололошка. Мироходец с животным рыком кинулся на кардинала. Повалил его и залез наверх. Пытался душить, пока Сорвен и не откинул его от себя. У Лололошки пошла кровь из носа от высокого давления. Он перенапрягся и встал на ноги, снова направляясь к Кардиналу. В один момент получилось снова повалить птицу на землю, после чего он начал душить его. Сорвен кряхтел и всеми силами пытался отбиться от удушения, махал своими крыльями бился не то, чтобы в истерике, а в панике. Мироходец схватился за шею очень крепко да так, что кровь из ран брызнула рекой во все стороны. Парень начал отрывать голову Сорвена. Со звуком треска, крика птицы и порванных мышц. Жутко. Швейная кожа обрывается, кардинал чувствует такую боль, которую ещё не чувствовал, из глаз пошли с жгучие горячие слезы. А Лололошка больше не соброжал. Ему было фиолетового кого он убивает, только чувствует что это не был человек, на нем были перья, мокрые перья от крови. Он сделал ещё один рывок. Трахея с пищеводом очень сильно растягиваются, отрывается и вытягиваются шейной кожи. Лололошка без слов и сожалений оторвал голову птицы. Тело без головы ещё некоторое время было вроде активным, но это была лишь иллюзия. Он мертв. Сорвен мертв. Из его шеи пошла кровь. Она разливалась большим пятном, пахучим ярким железом и животной мочой. Мироходец сидел ещё пару минут на теле мертвой птицы, а в руках держал голову, он приподнял её что бы взглянуть на глаза того, кого-то он убил. Это был не Лукия, а это чертовая старая птица.... Жаль. Он на эту голову смотрел несколько минут как гипнотизированный, мертвыми стеклянными глазами смотрел на голову в руках. Вокруг Лололошки образовались частицы. Это он так себя лечил, успокаивал... Встав на ноги, он шаткой походкой, в меру медленной и неровной, прошел на выход... Тем временем в сонном измерение Джон и Невер пытаются понять, что не так сонными измерением. — Может что-то случилось с Роророшкой? —Предположил Невер, слегка каркая и волнуясь о том, где хозяин измерения и что с ним происходит. — Что-то определенно случилось.... — Джон резко задумался, он поменял позу на свою любимую стойку на руках и так простоял пару минут. Он резко вернулся на ноги и взглянул на Невера. — Я скоро вернусь! — Джон судорожно подошёл к кристаллу и исчез. Невер же... Обнаружил то, что трещены стали явными и более видными. Они чуть разрослись после перемещения Джона... Дело плохо. К этому моменту подошёл Багрянник. — Марк... Что-то случилось с Роророшкой! Ррраньше этих тр-рещен не было! —Паниковал Невер... — Он не пропадет.... По крайней мере, Я так считаю... — Признался Марк, но внезапно схватился за рот. То же самое сделал и Невер, но только уже за клюв Их неожиданно начало тошнить, было странное чувство, которое они не могли понять. Стало ещё хуже, волна некого землетрясения прошлась по округе, с которой стали появляться заражённые кристаллы. Они были более буро-фиолетовые, чем просто пурпурные.... Их двоих выкинуло из центрального острова, Невер сразу взлетел на своих крылья, Марк успел вцепиться своими клинками на обрыве. — Чт-что это т-такое? —заверещал Невер. — Мне откуда знать! — Марк же заметил, что кто-то появился. Невер опустился на землю и помог багрянику подняться. Двое уставились на.... Лололошку! Неверу стало очень плохо, что он чуть не упал с обрыва и его не вырвало. Запахло гнилью и старой плотью. Они видели Лололошку в ужасном состоянии, вокруг него нарисован кровью квадрат, возле его ног была голова ворона. Неверу стало от такого дурно, что его друг так поступил с каким-то вороном... Мироходец сидит с коленями подтянутыми к груди. Он обхватил их руками, опустил голову в колени. Впечатление замкнутости. — Роророшка!