Два лица одного человека. Вызов судьбы.

В этом мире нет секретов. Есть только скрытая правда. Правда, таящаяся в глубине.

Она сидела в машине и крепко сжимала руками руль, до побелевший пальцев. Внутри ее пробивала мелкая дрожь. Чувство полного опустошения и отвращения к самой себе накатило так внезапно, что стало трудно дышать. Взгляд женщины заметался по салону авто, словно она тут впервые или ее закрыли насильно. Она головой понимала, что это всего лишь выплеск эмоций и адреналина, то так же знала, что за этим всем нарастет неконтролируемая паника. — У меня не хватает силы воли…мне и в меня верят… — она задыхалась от собственных эмоций, слов, ощущений. Чувствовала, как истерика медленно пробирается к ее сознанию. Точнее к его остаткам. Женщина зажала рот руками, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Она замотала головой из стороны в сторону и беззвучно заплакала. Тело пробивала мелкая дрожь, хоть в машине было достаточно тепло. Ей срочно нужно с кем-нибудь поговорить. Тутберидзе достала дрожащими руками из кармана телефон и набрала номер. Установила мобильный на держатель, что получилось далеко не с первой попытки и завела мотор. Ей необходимо было выговориться. Тут же гудки сменились молчанием на той стороне. И пришло сообщение: «Я тебя слушаю. Говори. У меня небольшие проблемы с голосом, так что, будем общаться так.» — Я запуталась. Я не знаю, как мне выбраться из этого состояния. Мне сложнее становится себя контролировать. Но он получил по заслугам. Я не жалею. Он получил за содеянное. Но почему я чувствую себя виноватой? — женщина запрокинула голову к полоку и сжала губы в тонкую линию. «Не вини себя. Просто будь откровенной сама с собой. Чего хочешь ты. Спокойствия в семейной жизни или душевного баланса? Если тебе так не хватает острых ощущений, разнообразь сексуальную жизнь с Женей. В рамках дозволенного на твой взгляд. Я думаю, что она будет вполне не против » — Она не поймет меня, — обречено выдыхает Этери, выезжая на трассу. «Ты еще не пробовала. Попробуй. Предложи. Аккуратно. Ты не останешься в дураках. Что ты чувствовала, когда его душила?» — Ничего! — выкрикнула Тутберидзе, тормозя на светофоре. Женщина перевела снова взгляд на экран телефона. — Я впервые боюсь смотреть в глаза Жене. Я ее предаю. «Не только ты. И ты об этом знаешь. Если уж на то пошло. Решнение за тобой, Этери. Будешь лгать — долго не протянешь. А скажешь ей сейчас — уйдет и больше не вернется. Выбор за тобой » — Я ее люблю… — она хотела еще что-то добавить, но слова комом застряли в горле. Она перевела взгляд на телефон и горько усмехнулась от пришедшего сообщения «Если любишь — сделай правильный выбор. Не заставляй ни себя, ни ее страдать. » И звонок был завершен. Этери шумно выдохнула и тронулась с места. Трасса радовала своей пустотой. Хоть на часах было не так уж и поздно. Этери включила первую попавшуюся радиостанцию, дабы тишина не давила с немыслимой силой. Завтра она переходит на ступень выше по карьерной лестнице. И что дальше? С такой репутаций, которая тут еще не всплыла. Но где гарантии, что этого не случится. За своими размышлениями она не сразу услышала, как телефон разрывается от звонков. «Жена» гласил вызывающий абонент. — Да, милая, — ответив на звонок, она постаралась придать голосу более спокойный тон. — Я уже ужин по второму разу грею, имей совесть… — Женя явно заигрывала с той. Но Этери было не до этого. — Я буду через час, милая, — выдыхает женщина, сворачивая в сторону офиса. Ей нужен этот крюк. Чтобы взять себя в руки. И пусть это все займет на несколько часов больше в дороге, но домой она приедет в более лучшем состоянии. В это сейчас хотелось поверить как никогда. — Мне сказали, что ты еще не дождавшись конца рабочего дня уехала. — то, чего она боялась больше всего. — Да, верно. Но на то была причина. Подожди пока я вернусь домой. Ладно? — в трубке повисла тишина. Лишь тяжелое дыхание Жени говорило о том, что девушка злится. Тутберидзе съехала на обочину и открыла бардачок, достала оттуда две коробочки — с кольцом и шикарным колье. Женщина провела пальцами по бархату и поджала губы. Сейчас Женя поверит, что она отлучалась ради нее. А дальше? Тутберидзе переключила разговор на громкую связь и зашла в мессенджер, делая одну фотографию кольца и отправляет жене. Ждет. — Какая ты у меня не терпеливая, — пытается шутить старшая, выезжая на дорогу снова. — Прости, просто… Я всякого себе надумала уже. Испортила сюрприз. Тери… — выдыхает Женя. Тутберидзе слышит по голосу, что та в восторге от того, что увидела. Но сдержанности не занимать. Ее девочка благодарит по-другому. — Все хорошо, малыш. Ничего ты не испортила. — улыбнулась Этери, облегченно выдохнув. — А на ужин у нас что? — Приедешь и увидишь, я жду. А еще, — Женя помедлила немного, но после добавила, — очень тебя люблю, Этери. Не задерживайся, а то я не дождусь, — зевая, пытается шутить Женька. — Я тоже тебя люблю, Жень. И очень сильно. Я постараюсь поскорее. — Тутберидзе сбрасывает звонок. Женщина старается сосредоточиться на дороге. Но перед глазами всплывает тот парень, которого она только что лишила жизни. Она прекрасно знала, что тот не обзавелся семейной жизнью. Попросту не успел. Этери еще слышит его предсмертный хрип, что эхом отдается в голове. — Может, если я сегодня все расскажу Жене, станет легче? — останавливаясь на очередном светофоре, интересуется у своего отражения женщина. Но ответа на поставленный вопрос она не может дать. Никто не может этого сделать. Как же ей сейчас не хватает рядом матери, которая всегда старалась вести по светлой полосе. Старалась удержать этот баланс, даже будучи уже в мире ином. Она не отвернулась от своей дочери. И сейчас, в этих приступах она является ей, как наяву и пытается вести за собой. Но тьмы в сердце Тутберидзе гораздо больше. Ее внутренний демон-паук оплел сердце тугими сетями. И выхода их этого плена Этери не видит. — Будь выше этого всего, доченька. Этери вздрагивает и открывает глаза. Она четко ощутила лёгкий и теплый, полный заботы поцелуй в висок. Она помнила, как мама ее всегда так целовала; перед сном, когда провожала в школу или просто, когда они сидели вместе и что-то читали или смотрели. — Ты всегда рядом… — стерев непрошеную слезу с щеки, Тутберидзе достала старую потертую фотографию. С фотокарточки на нее смотрела счастливая девочка с двумя небрежными косичками на голове. Но в этом взгляде было столько тепла и нежности, что невозможно поверить в то, что это все утеряно безвозвратно. Ей меньше всего хотелось быть причиной и причинять боль Жене. Возможно, что вариант взять и уйти, молча и без объяснений, самый лучший? Так Женя будет жива. Пострадает и забудет. Найдет «своего» человека. — А если у меня не получится? — двигаясь в сторону дома, размышляет Этери. Она не знает как сейчас скрыть все эмоции, что были написаны на ее лице, не знает как улыбаться, глядя на Женюкогда хочется выть. — Без нее было проще и легче. — признается себе Тутберидзе и затихает. Кажется, что даже дышать она перестала, едва произнесла эту фразу. — Ты умеешь любить. Ты умеешь прощать. Ты сильная, моя девочка! — Ты до сих пор в меня веришь? — сквозь пелену слез, дрожащим голосом интересуется Этери, глядя на пустое пассажирское сидение рядом. Но в ответ тишина. Лишь лёгкий холодок прошелся по салону. Этери заглушила мотор и просто сидела в салоне автомобиля. Выходить не спешила. Ей надо было в себя прийти. Привести мысли в порядок. Блондинка заходит в дом очень тихо, словно воришка, боясь бысть услышанной и пойманной. Женщина вещает верхнюю одежду в шкаф и тяжело вздыхает. В квартире царит тишина и полумрак. Одно из двух: или Женя сидит и ждет, или спит. Она проходит на кухню — пусто, проходит в гостиную и замечает спящую жену, свернувшись клубочком. Женя обнимала подушку, в виде авокадо, которую они купили на какой-то барахолке. Лёгкая улыбка тронула губы Тутберидзе и она прошла к дивану. Села осторожно на пол и обняла Женю одной рукой, аккуратно погладила по плечу. — Тери, ты приехала, — сонно пробурчала девушка, но глаз не открыла. — Я сейчас минутку еще полежу и пойдем ужинать. — Пойдем в кровать, там лежать удобнее, — ласково произносит женщина и помогает младшей поднятся на ноги. — Ты минутку полежишь и мы пойдем ужинать, — повторила она слова Жени. Та согласилась и доверившись жене, позволила вести ее в спальню на ощупь. Едва они оказались в комнате, то Тутберидзе стянула плед с кровати, бросая небрежно его на пол. Откинула одеяло в сторону и уложила Женю на простыни. — Я сейчас, — зевая произнесла та, крепче сжимая подушку в руках. Этери села рядом, заботливо укутав одеялом. Обнимала и гладила по спине. — Спи, моя любовь, — задержавшись поцелуем на виске, прошептала старшая. — Мы со всем справимся, — она осторожно убралаа мешающую прядку волос с лица Жени и, поднявшись с кровати, тихо вышла за пределы спальни. Это было лучшим завершением дня. Этери вышла на кухню и откинула взглядом шикарно накрытый стол. Но на еду сейчас она хотела смотреть меньше всего. Женщина принялась все складывать в холодильник. Завтра дует утро, завтра должно быть проще. Она обязательно извинится перед женой за такое позднее возвращение. Но сейчас ей лучше побыть одной. Хотелось смыть с себя этот паршивый день. Это назначение. Стереть себе память с этим дурацким наваждением об убийстве. Хотелось просто исчезнуть и больше не появляться. За размышлениями у Этери из рук падает чашка с крепчмс кофе и разбивается о кафель. Содержимое лужицей растекается по белоснежному кафелю. Она смотрит на эту жидкость и нервно смеется, наблюдая как она затекает под шкафы и стол. — Ну чего ты. Ты дома, все хорошо, слышишь? — она чувствует, как заботливо обнимаю руки супруги. Слышит, как что-то заботливо шепчут губы, а после целуют. — Поделись со мной, Этери. И мы, — Тутберидзе вздрагивает от этого обращения, — постараемся это решить. Всегда работало. Я боюсь за тебя, — прижимаясь всем телом к спине любимой, обеспокоенно признается Медведева. Этери накрывает ее руки своими и сжимает в своих ладонях ее пальцы. Молчит. — Я убила человека… — Тери, — Этери слышит лишь растерянность в голосе Жени, и ни капли упрека, — на то была причина веская? — все что угодно ожидалось услышать, но не эти слова. Она замерла, целуя костяшки на жениных руках. — Была. Помнишь девочку, что с моста сбросилась после износилования? Этим уродом оказался одни из сотрудников. Я долго за ним следила. — Знаешь, — Медведева перевернулась на спину и подложила руку под голову. Она уставилась в потолок и нахмурилась, сводя брови к переносице, — теперь я начинаю понимать твое состояние все то время. Помнишь, о чем я тебя просила, когда забрала из больницы? — этери была до глубины души поражена тем спокойствием, с каким Женя обо всем говорит. Она ждала истерики, скандала, обвинения, да банального ухода из дому. — Делиться мыслями, если будет совсем хреново. Я помню. Я испугалась, — поворачиваясь к жене, тихо добавила та. Но на нее смотрела тот бедолага, а не Женя. Кровавые подтеки, следы от удавки на шеи, все это выглядело ужасающе. Страный взгляд, с едва уловимой улыбкой. — Ты будешь за это платить высокую цену! Этери закричала и открыла глаза. В гостевой комнате над ней стояла Женя с испуганными глазами и дрожащими руками. Она не знала, как действовать дальше и что делать в таких ситуациях, когда ее жена не просыпается сразу. Тутберидзе уложила голову обратно на подушку и закрыла глаза, приложила руку ко лбу. Тонкая струйка пота стекла по виску, скатываясь к шеи. — Что с тобой происходит? — заикаясь, выдавливает из себя Медведева. — Что, мать твою, с тобой творится опять? Этери! — но женщина лишь молча встает с дивана и, слегка оттолкнув Женю в сторону, выходит в коридор. — Мы не договорили! Сегодня же мы вместе идем на сеанс! — Катись ко всем чертям со своим доктором! — Женя слышит, как в спальне Тутберидзе пытается что-то найти. — Где они, Медведева? — Я выкинула. Убирала и выбросила к хренам собачьим всю эту дрянь! Я еще узнаю, что ты там принимала! — уже на пороге в их совместную спальню, эмоционально кричит Женя. Этери оборачивается, в два шага оказывается около нее и хватает за плечи, сильно трясет. — Что ты сделала? Кто тебе такое право давал? — глядя на женю обезумевшим взглядом, кричит блондинка, сильнее сжимая пальцы на плечах девушки. — Мне больно! — скулит в ответ Женя и это действует на женщину. Тутберидзе ослабила хватку и резко прижала к себе Женю, обняв одной рукой за спину, а другой гладила по волосам. — Я тебя боюсь. — Я тоже. Я тоже себя боюсь. — сглатывая слюну, этери чувствует, как вототк пересохло и хочется пить. — Тебе надо уйти. От меня. Уехать обратно в Россию. Забыть обо мне. Слышишь? Ради своего блага. — Хер тебе, а не мой отъезд! — Я… — она прижалась губами к виску Жени и замолкла. — Жень, ты действительно стоит уехать. Пока с тобой что-то не случилось. — У меня нет спасения от тебя, нет лекарства от тебя. Давай сегодня погуляем и поговорим? Просто…я не хочу, чтобы Диша завтра видела тебя в таком разбитом состоянии. — С опаской обняв женщину, предлагала разные варианты девушка. — Береги это чудо с большим и чистым сердцем. Этери, дай ей возможность помочь тебе. Не отказывайся. — Хорошо… — она отпускает Женю и выходит из комнаты в коридор. Женя садится на стул около зеркала и смотрит в свое отражение. Она обхватывает лицо руками и рвано выдыхает. Эти недосыпы и тревоги ее медленно убивают, хуже, чем молчание женщины. Она чувствует, как что-то прохладно касается кожи. Женя смотрит на их с этери отражение в зеркале. в следующую секунду она переводит взгляд на колье, что этери только что ей застегнула. — Красивое, — проведя по нему пальцами, констатировала факт Женя. — спасибо. — Жень, я… — Нет! Я не уеду! — Медведева уверенно встала в позу. — Я погорячилась, когда заикнулась об этом. Самое лучшее, что ты можешь сделать, это снова со мной разговаривать и все! А не срываться, как псих. Или ты не любишь меня совсем? — вдруг пришло озарение у Медведевой. Неспроста же при каждой ссоре Этери об этом говори. Девушка сняла с себя украшение, осторожно положила его на тумбочку. Этери стояла молча, опустив голову. И почему так сложно говорить правду…?