Лунная пыль

Шалунья целовала тонкие пальцы Реми явно через силу, будто ломалось что-то в ней в этот момент. Опаляла руки жарким судорожным дыханием, едва прикасалась мягкими губами, будто это было для нее невыносимой пыткой. Парнишка в ужасе смотрел на ее изящную выгнутую спину: бархатно-золотистую кожу безжалостно прошили серебряные кольца, в них шнуровкой натянута красивая белоснежная лента, завязана аккуратным бантиком чуть выше талии. И мучительно-больно было не только этой красивой девушке — Игрунчик в своей страшной черной маске смотрел так, что огненный взгляд его едва не ощущался на коже. — Хватит! — выпалил парнишка. — Стэф, я так не хочу, не надо, отпусти ее! Зачем ты это делаешь?! — Я просто хотел получить удовольствие, — пожал плечами слайдер. — Но раз тебе так уж жалко эту шлюху, прикажи ей прекратить. — Ш-шалунья… — через силу вымолвил Реми дрожащими губами. — Не надо больше. Уходи. — Слушаюсь, господин, — сквозь зубы прошипела девушка и взглянула на парнишку так, что он оторопел и невольно прижался к слайдеру. В голубых глазах Шалуньи пылал гнев, прекрасные губы скривились, будто ей было противно. — Так, это никуда не годится, — скучающим тоном произнес Стэфанион, протянул руку, черная нейроперчатка его «стекла» к запястью, на кончиках пальцев вспыхнула молния. От прикосновения слайдера землянка взвизгнула, упала на черный ковер, судорожно терзая унизанными бриллиантовыми кольцами пальчиками пушистый ворс… Игрунчик дернулся, но руки из-за спины не убрал, только карие глаза его вспыхнули безумным яростным пламенем. — Стэф… — жалобно позвал Реми. В носу щипало, на глаза навернулись слезы. — Пошли вон, — махнул рукой слайдер. Игрунчик и Шалунья попятились к двери. — Сокровище мое, почему ты плачешь? — Меня ты тоже так будешь мучить? — дрогнувшим голосом спросил парнишка. — Прикажешь носить черную маску и будешь молнией своей шарахать? Изрежешь наживую, букву S на мне сделаешь, если я не буду слушаться? Ты… да ты — извращенец!.. Звонко прозвучало последнее слово, а после — тишина. И тут только Реми осознал, что сделал. Слайдер отпустил его, сел на край кровати и почему-то обхватил голову руками. — Реми, я постараюсь объяснить, — негромко произнес Стэфанион. — Маска, она обезличивает, позволяет сполна почувствовать себя собственностью. Вещью, которая целиком и полностью принадлежит Хозяину. Игрунчик давно уже это принимает, как должное, а вот Шалунью еще долго придется дрессировать. А скарификация у Лерениона — это не наказание, а наоборот, поощрение, которое нужно заслужить. Я, знаешь ли, не часто балую Игрунчика этой милостью, да и записаться к Лерениону на сессию непросто, он берет только те заявки, что ему интересны, как бодимодификатору. Мы иногда с ним делаем совместные проекты, поэтому у меня есть… Ну, определенное преимущество. Реми нервно улыбнулся. Значит, если провинишься — пойдешь в клетку, где толком и не развернуться, а если угодишь — под нож к чужому упырю? Шикарные перспективы… И можно вот прямо сейчас начать себя жалеть, но думать надо о другом: как всего этого избежать. — Маска, она же некрасивая, — жалобно протянул мальчишка и несмело погладил упыря по руке — она на ощупь такая теплая, но твердая, будто шелковый камень. — И если я в ней буду, ты не сможешь мной любоваться, а значит, не получишь удовольствия… А я ведь твоя Лунная Пыль… — А я же совсем забыл! — встрепенулся Стэфанион. — Смешал коктейль, его нужно холодным пить, не знаю уж, что теперь и получится… Попробуем? Стэф потянулся за бокалами, что принесла Шалунья. Реми пригубил — о, Вихри, он такого никогда не пробовал: и жжет, и что-то такое ароматное, сначала кислинка, а потом едва уловимая сладость… И в голову ударило вдруг… И хочется еще… — Моя молния, она капризная, — загадочно улыбнулся слайдер. — Любит и тонкие оттенки, и резкий контраст ощущений. Вот как сейчас тебе было от напитка. Понравилось? — Так вкусно, — пьяно улыбнулся Реми. — Еще хочу! Еще… и много… — О, Вихри, наверное, это самое точное описание того, что заставляет меня ощущать молния, — удивленно улыбнулся Стэф. — Ей сколько не дай, всегда будет мало… А я вот хочу уже наконец-то насладиться тобой, сокровище мое. Реми успел только глупо хихикнуть и тут же оказался в крепких объятиях, а приоткрытый рот его — во власти губ слайдера, что были горьковато-сладкими от ароматного коктейля. — Стэф… — обреченно пробормотал Реми, когда упырь расстегивал его новенькую шелковую лавандово-серую рубашку. — Стэф?! Беспомощно завертел головой — слайдер защелкнул на правой руке парнишки черный фиксатор и теперь мягко прижал левую, возился с серебряным замком на ремешке. — Замечательно, — довольно произнес Стэфанион и отстранился, хищно разглядывая распластанного на алом латексе худого парнишку. — Какой же ты у меня красивый, моя Лунная Пыль… Испугаться Реми не успел — слайдер властно скользнул руками по груди, они будто «липли» к коже. — Ты без перчаток? — рвано выдохнул парнишка, приподняв голову. — Конечно, иначе я не смогу насладиться тобой в полной мере, сокровище мое, — усмехнулся упырь и демонстративно показал руки: на кончиках пальцев его сверкали нетерпеливые искры. Реми рвано стонал, умолял прекратить, выгибался навстречу теплым ладоням, ласкающим тело, просил потрогать еще, когда пальцы мучителя вдруг переставали касаться обостренно-чувствительной кожи. Нестерпимо горело в паху, член упирался в штаны, да еще и упырь то и дело прижимался… Сладко целовал, но прерывался в самый головокружительный момент, снова припадал к шее, оставляя на нежной коже очередную алую «метку», а его руки… О, Вихри, вот почему столько землян предлагают себя на аукционе — не деньги влекут, не беззаботная жизнь на Луне, а вот эти прикосновения, от которых сначала вздрагиваешь и сжимаешься, и мурашки по всему телу, а потом таким сладким огнем растекается томное наслаждение там, где трогал слайдер, проходит боль, и хочется еще… О, Вихри, ее хочется еще, этой нестерпимо-сладостной боли… — Стэф… — выдохнул парнишка, когда мучитель в очередной раз коснулся искрящими пальцами соска, сжал слегка, заставляя извиваться и стонать, и тут же мягко обхватил губами, снова вырвав сладостный стон. — Пожалуйста!.. — Чего ты хочешь, сокровище мое? — Слайдер снова коснулся мокрого соска, и Реми выгнулся от прошившего все тело мучительно-острого наслаждения. — А-ах… — Парнишка обмяк в сильных руках, блаженно улыбаясь. — Стэф… — Скажи, чего ты хочешь, — невозмутимо произнес упырь. — Сокровище мое, ты здесь именно для этого: просить меня. — Сделай… Я хочу… Пожалуйста!.. — едва не заскулил Реми, попытался податься к Стэфу, но тот вжал его в кровать и скользнул рукой к паху. Вихрем смешалось «больно» и «приятно», диким пьянящим коктейлем, от которого бешено заходилось сердце, радужные пятна в глазах, хриплые крики, тонущие в страстных поцелуях упыря… Он в несколько движений довел до пика, сам отчего-то рвано застонал, хотя даже не раздевался, гладил теплыми руками по вздымающейся худенькой груди… — Что ты со мной делаешь… — выдохнул Стэф, нежно обняв слабо постанывающего Реми. — До чего же ты вкусный… Она… моя молния хочет тебя еще…