Лунная пыль

Роскошный кабинет заливали золотисто-розовые лучи обманчивого зимнего солнца — они манили теплом, да вот только ни вихря не грели. Лазариус стоял у панорамного окна, глядя на тянущиеся до линии горизонта небоскребы и висящие в утренней пробке нейрокары. Прощался с анклавом Ростов. И вроде, столько лет мечтал об этом, шел к своей заветной цели, но сейчас, когда был всего в одном шаге от задуманного, волновался, будто подросток на первом свидании… — Ты что же, действительно собираешься убедить мальчишку принять ставку этого Стэфаниона? — раздался сзади безэмоциональный голос. — Вихри! — едва не подпрыгнул Лазариус, в кончиках пальцев кольнуло иглами. — Ксэн! Я же просил, не подкрадывайся! Лазариус упал в массивное кожаное кресло и схватился за сердце, рвано дыша. За эти годы он привык и к суровому лицу телохранителя, и даже к его взгляду — в правом глазу Ксэна «жили» обычные человеческие эмоции, а левый всегда оставался равнодушным, будто мертвым, и от диссонанса этого накатывал бесконтрольный животный ужас. Но вот это вот бесшумное появление пугало едва не до обморока! — Прости, — негромко произнес Ксэн. — Забываю, что после простоя автоматически перехожу в боевой режим, и нужно его отключать. Не ощущаю этого, хотя, судя по инструкции, должен… — Вот как сведешь меня в могилу, так и ощутишь! — обиженно отозвался сутенер. Выждал несколько секунд, и добавил: — Стэфанион этот капризен, как вихрь. Я ему уже полгода не могу мальчишку подобрать, а тут все звезды сошлись: худенький, смазливый, неопытный. «Дикого» ему подавай, «настоящего», а не вышколенных сладких красавчиков, которые умело изображают покорность и страсть, понимаешь?.. Телохранитель не ответил. Подошел к окну теперь уже тяжелой военной поступью, сложил мускулистые руки на груди. Пепельно-белые волосы его заиграли холодным зимним золотом в лучах солнца, и у Лазариуса в груди отчего-то едва уловимо засвербило от чувства вины. — Я тебе не рассказывал, потому что не хотел вспоминать, — все тем же ровным тоном начал Ксэн. — Я… Меня модифицировали на той же лунной базе, что и Первых слайдеров. Я был надсмотрщиком. — Так это что же, получается, ты и самого Джона Слайдера видел?! — Лазариус растерянно захлопал глазами и подался вперед, напрочь забыв о давящей боли в груди. — Да, — кивнул телохранитель. — Он тогда еще был обычным военнопленным. Больше всего на свете я хотел бы забыть, что ученые делали с ним и другими Первыми. Но речь не об этом, Лаза. Слышал что-нибудь о наемниках Thanatos? Лазариус потрясенно молчал, а Ксэн, равнодушно глядя в панорамное окно, по-военному сухо и кратко рассказывал то, о чем не прочитать ни в одном учебнике истории. Кому — война, а кому — мать родна: террористическая группировка Thanatos во время затяжной Нейролитовой войны сражалась за тех, кто больше заплатит. Наемников «набирали» весьма незатейливым способом: дерзкий кровавый налет на тюрьму и щедрое предложение всех желаемых благ выжившим: деньги, девки, наркота. Свобода и полный беспредел. — А я тут причем? — жалобно пискнул Лазариус, растерянно хлопая ресницами. — Группа «тана́тосов» под командованием Зака Тейлора угодила в плен. Красивый он был, этот Зак, но отъявленный садист: пожизненный срок за работорговлю, пытки и убийства на камеру. Тейлор и его бойцы — одни из Первых слайдеров. — Ксэн… — испуганно пролепетал сутенер. — Ну, вот зачем ты мне все это рассказываешь?! За такое, наверное, и в застенки Цитадели угодить можно! — В тот день, когда Джон Слайдер устроил мятеж… Ну, то есть, освободительную революцию, как сейчас принято выражаться, он отдал Заку и его бойцам научно-исследовательские базы кратера Деландр. Там не было военных, только беззащитные «очкарики». Не буду рассказывать, что с ними сделали… — отстраненно продолжил телохранитель. — Ну, а Его Сиятельство Стэфанион — потомок одного из этих отморозков. Может, как раз Тейлора. Повисла тяжелая пауза. Лазариус нервно сглотнул. Ему вот абсолютно ничего не хотелось знать о Нейролитовой войне — закончилась она благодаря узурпатору Джону Слайдеру, мирно все теперь живут под властью Лунного Конкордата, и вообще, победителей не судят! — Ксэн, ну это же вихрь знает когда было, — осторожно произнес сутенер, мягкой поступью подошел к телохранителю и обнял сзади за каменные плечи. — Вот скажи, ты сам хоть раз был в кратере Деландр? — Нет. — Вот именно! Вот и я про то. — Лазариус ласково погладил телохранителя по пепельно-белым волосам. — Ты же больше трехсот лет в болоте просидел в этом своем режиме простоя… А с тех пор все очень изменилось, знаешь ли… — Спасибо, что напомнил, кто я такой, — безэмоционально отозвался Ксэн. — Запрещенный Цитаделью к существованию экспериментальный объект M-182, в которого поместили мозг и правый глаз погибшего рядового Ксенофонта Крайси. Механоид, что столетиями ржавел в Пустоши, пока ты не додумался дать мне по башке палкой, чудом разглядев в поросшем мхом «камне» человеческое лицо… — Ксэн! Миленький… Я не хотел тебя обидеть! — рвано вскрикнул Лазариус, схватил телохранителя за плечи и развернул к себе. — Ты… В тебе больше человечности, чем во мне. Это я — бездушная машина, только о деньгах думаю, а ты за этого мальчишку переживаешь, будто он тебе сын родной… — Я тебя люблю, — ровным тоном отозвался Ксэн и нежно поцеловал землянина. В стальной груди созданного для уничтожения всего живого механоида разлилось уютное тепло, от которого хотелось тихо сладко плакать, но такой функции у объекта M-182 не было.