Душа на весах

      Работать, забывая про сон и приём пищи, ради помощи другим считается за шаги к искуплению? Как бы то ни было, Кавех занимался именно этим, несмотря на то, что ремонт, по словам Чарли, не был срочной необходимостью.        Вспоминать, каково это — проектировать и претворять чертежи в жизнь, оказалось чуть сложнее, чем Кавех думал. Всё-таки любое творчество было заброшено им давным-давно. В какой-то момент даже показалось, что силы не найдутся, но Энджел и Сайно подбадривали — на вес золота. Работать с их поддержкой стало куда легче. Упоминая слово «поддержка», хочется отметить, что звать с собой на перекуры Энджел перестал, да и Кавеху не было до этого дела из-за ремонта. Теперь какие-либо разговоры происходили без лишних поводов в виде сигарет.       Стену помогали чинить — Кавех бы никогда не подумал, кто именно, — яичные приспешники Пентиуса. Тот от Чарли узнал, что некоему «новому человеку в Отеле» требуется небольшая помощь с ремонтом. Уговаривать никого не пришлось. Вскоре стена была отстроена заново, и, по просьбе Кавеха, для укрепления использовались стальные балки. Их-то точно никакая тележка пробить не должна. Чарли заобнимала Кавеха чуть ли не до удушья, всё благодаря и благодаря его за помощь.        — Кавех, мы тебе кое-что принесли, — Энджел толкнул дверь в комнату.       Кавех приоткрыл глаза и смахнул с лица помятый исчерченный листок. В проходе показались Энджел и Сайно с подносом в руках. До носа дошёл вкуснейший запах — такого в Аду Кавех точно ещё не чувствовал.        — М?..       Приподнявшись, Кавех ощутил, как что-то упёрлось в ногу — карандаш. Да уж, засыпать в куче канцелярии и листов — явно не лучшая затея. К тому же, когда необходимости в них уже не было.       — Ты отлично потрудился, — Сайно тепло улыбнулся, протягивая поднос.       На нём стояла тарелка с жутко аппетитным тахчином, рядом покоились фрукты и ароматный чай. Кавех взял поднос в руки, в животе заурчало.        — Спасибо…        Кавех подсознательно был готов к тому, что на вкус всё может оказаться гнилым, но ввиду пропущенных приёмов пищи он был готов съесть даже такое. Пожелав приятного аппетита, Энджел скрылся за дверью, оставляя Сайно и Кавеха наедине.       Тарелка стремительно пустела, и, на удивление, тахчин был просто изумительным, как в прошлой жизни. Сайно постоянно готовил его, и всегда получалось настоящее произведение искусства.        — Откуда вы… взяли в этой глуши фрукты? И остальное… — спросил Кавех между тем, как съесть ещё кусок мяса.       — Не стоит недооценивать Чарли и Ниффти, — только сказал Сайно и потёр шею.        Диалог дальше не продолжился, да и никто из парней особого смысла в этом не видел. Кавех уплетал тахчин, запивая чаем, а Сайно просто сверлил взглядом стену, но явно хотел что-то да сказать. Тема искупления вдруг стала табу. Из-за неё, оба были уверены, завязался бы очередной никому не нужный спор, который ничего бы не поменял. О Тигнари и аль-Хайтаме из-за этого же тоже негласно решили не говорить. Любое только имя из двух, и всё снова уткнётся в искупление.        — Ты, может, кровать разберёшь? В бардаке лежать как-то не очень, на сон влияет. А ты и так… давно не спал.       Кавех допил чай и принялся за красное яблоко.       — Да, ты прав…        Оба встали с кровати, и Сайно уже было протянул руки к карандашам, но Кавех остановил его.        — Я сам.        И, сунув яблоко в рот, принялся убираться самостоятельно. Сайно поджал губы и кивнул, отходя к двери.       — Как закончишь — спускайся вниз. Чарли очередное занятие придумала, просила быть всех.        Кавех что-то промычал в ответ, и дверь закрылась с другой стороны. Сок ненароком скатился по подбородку.       Время от времени Чарли и правда проводила занятия на сближение всех гостей Отеля между собой. Правда, Кавех часто их пропускал: раньше за курением, последние четыре дня — за ремонтом. А ещё он стал замечать, что Ниффти зачастила подходить к нему во время работы и просто стоять, глядя на него. Кавеха это не то чтобы отвлекало, но спокойно заниматься своими делами, когда на кто-то стоит над душой — сомнительное удовольствие. Особенно, когда сна ни в одном глазу и любая мелочь может выбить из колеи.        Убравшись, Кавех заглянул в зеркало, и, сказать честно, вид совершенно не порадовал. Те тени, что раньше были светло-голубыми, стали темнее — появились синяки. Косу Кавех не переплетал с момента ремонта — вся взлохматилась. Глубоко выдохнув, он покинул комнату и неспешно спустился вниз.       В гостиной показался какой-то щиток с бумажками, Кавех протёр глаза и подошёл поближе. Яркими фломастерами было написано три фразы:       «Наш дорогой Сайно уже пятьдесят пять дней в Отеле! Праздник!»       «Наш прекрасный сэр Пентиус уже двадцать один день в Отеле! Дважды праздник!»       «Наш очаровательный Кавех уже тринадцать дней в Отеле! Трижды праздник!»       И всё написанное сопровождалось милыми рисунками: Сайно в обнимку с Хаском, Пентиус в окружении своих яичных приспешников, а Кавех, держась за руки, — с Энджелом. Чёрт. Чарли в самом деле настолько запомнила тот момент, когда прервала их перекур?..       Кавех вскинул брови. Почти две недели в Отеле. Вопрос о том, сколько в Аду в сумме, пугал, да и задаваться им не хотелось. Оглянувшись, Кавех заметил радостную Чарли.       — Тебе тут нравится, Кавех? — поинтересовалась она.        — Э-э-э… ну… да, — выдавил из себя Кавех и стал теребить рукав.       — Я знала, я знала! Подходите скорее сюда! — было адресовано уже в глубь гостиной.        Только сейчас Кавех заметил на столе кучу журналов, а также стопку бумаг и несколько клеевых карандашей с ножницами. К дивану потянулись присутствующие: Вэгги, Ниффти, Пентиус, Энджел и Сайно. Только Хаска и Аластора видно не было: первый как всегда стоял за барной стойкой, второй — неизвестно где ошивался. Кавех тоже двинулся ближе, тогда Чарли заулыбалась ещё больше и принялась объяснять правила:       — Всё очень просто! Я откопала несколько самых разных журналов, наша задача — вырезать из них картинки и приклеить на бумагу! Но! Обязательное условие: все картинки должны описывать нас. После того, как мы закончим, будем делиться!        Энджел прыснул, и в него сразу прилетел гневный взгляд Вэгги:       — Если что, Энджел, никакого порно в этих журналах нет, — отчеканила она.       Тот театрально расстроился.       — Какой смысл тогда? Ни одна глупая картинка не передаст моей горячей натуры, — он закатил глаза. — Подходящей не найдётся.        — Энджел, ты даже не посмотрел, — вмешалась Чарли.        — Зато ты можешь попробовать найти фотографию самого сочного персика, — посмеялся Сайно.       Энджел оживился.       — Точно! Но в следующий раз, Чарли, можешь предупредить — я заранее возьму с собой пару журналов, где мои изгибы во всей красе, — он провёл рукой по ноге снизу вверх, останавливаясь на бедре.       И Кавех грустно вздохнул, припоминая их разговор четыре дня назад. Он уселся рядом с Сайно, обнимая себя за колени. В кресле напротив сидел заинтересованный Пентиус, Энджел — на полу, рядом, а на другом диване Вэгги, Чарли и Ниффти, что беззаботно болтала ножками ввиду своего роста.        Все молча принялись за упражнение, доносились шелест страниц и звук ножниц. Время от времени со стороны Энджела был слышен смех, а после: «Ебать, то что надо!», Кавех смотрел вниз и видел страницы с изображениями бананов, ручек расчёсок, флаконов духов, бутылок странной формы и так далее. Становилось досадно.        Взяв один из журналов, Кавех стал листать страницы. Что он хотел бы найти, понятия не имел. Казалось, ни одна картинка бы не описала его. И в голову, как назло, ничего не лезло.        В процессе поисков на колени вдруг запрыгнула та одноглазая кошечка. Кавех дёрнулся, чуть не выронив на неё ножницы, но той было всё равно.       — Кики! А ну кыш!        Кики даже не шелохнулась, а лишь помяла когтями брюки и улеглась, закрыв глаз. Сбоку донёсся писк — то Чарли глянула в их сторону.       — Она тебя любит!!!       Кавех ещё раз осмотрел безмятежную Кики и не знал, как теперь выполнять упражнение, если встать она не позволяла.        — Кавех, гляди, тебе пригодится, — Сайно протянул журнал, в развороте которого была статья про архитектуру.       — Ой, спасибо, Сайно, — Кавех начал читать.       Перед глазами были картинки сооружений Ада: особняки, дома, ещё какие-то постройки и расписанные особенности стилей около них. Отлично, как минимум один угол листа будет заклеен.        Чарли никого не ограничивала во времени, но Кавех всё равно думал, что если бы был дан даже целый день, он ничего бы не смог выбрать из журналов. Что-то уже вырезали, что-то просто не подходило от слова совсем. Выпивку и сигареты клеить Кавех не собирался: его тошнило. Чего ещё можно было ожидать от адских страниц? Картинки на светлые темы практически отсутствовали, приходилось выворачиваться ассоциациями. Крабик для волос по форме похож на паука — Кавех вклеил его, думая про Энджела. Меховая шапка напомнила про Сайно. Новая модель какого-то телефона невольно пробудила в памяти последний вечер в прошлой жизни — Кавех вырвал страницу и скомкал, пытаясь сдержаться.        Мало-помалу белой поверхности листа виднелось всё меньше. Да и остальные, выполнявшие упражнение, постепенно заканчивали.        Последним закончил Сайно. Чарли похлопала в ладоши, привлекая внимание.       — Ну что ж! Вы все большие молодцы! С кого начнём?        Ниффти попросилась быть первой. Как только она развернула свой обклеенный лист, абсолютно у всех отвисла челюсть, а зрачки сузились. Повисла пауза. Ниффти сияла. Все находились, не соврать, в конкретном ахуе. Кавех оттянул ворот рубашки и закашлялся: слюна попала в горло.        — Здесь ремни, потому что я люблю БДСМ, но ничего подходящего не нашла!        Хрупким пальчиком Ниффти тыкала во всё: в прессы каких-то накаченных демонов, в дихлофосы, в бутылки виски… Во всё то, что Кавех бы никогда не подумал, кто именно в этом Отеле будет ассоциировать с собой. Его ещё с первой фразы про БДСМ выбило, остальные лишь усугубляли положение, наносили такие же невидимые удары.        — А здесь жемчуг, потому что жемчужный плохой мальчик очень горячий. Он так мило пытался заснуть вчера…        На этих словах Кавех был готов в обморок упасть. Да что там — сдохнуть на месте. По спине пробежались колючие мурашки, заставили поёжиться. Ниффти делала что?! У Кавеха аж ладони вспотели.       — Я закончила! — как ни в чём не бывало отрапортовала Ниффти. — Кто следующий?        — А-а-а… — Чарли неловко посмеялась. — Спасибо за то, что поделилась, Ниффти… Э-э-э… — она обвела взглядом всех. — Вэгги?       Та выдохнула и развернула листок ко всем.        — Просто скажу кратко: духи, потому что Чарли пользуется точно такими же…       В этот же момент донеслось протяжное: «О-о-о…» со стороны Чарли.       — Вырезка из статьи про наш Отель… Ну и…       — Тебе не кажется, что это слишком скучно? — перебил Энджел. — У тебя каждая картинка так или иначе связана с Чарли, а цель упражнения — рассказать о себе.       Вэгги в тот же момент опустила лист и с яростью взглянула на Энджела.       — Странно слышать от того, у кого на всех картинках самые похожие на хуи предметы, — выплюнула она.       Энджел подскочил и приблизился к ней.       — Они хотя бы связаны со мной, а не с другими людьми!        — Стойте-стойте, Вэгги, Энджел, не ссорьтесь, — Чарли встала между ними. — Это же просто упражнение! Каждый клеит то, что считает нужным…        — Пф, съела, сучка? — бросил Энджел через плечо Чарли.       — К тебе это тоже относится, идиот!        Чарли вмиг одарила обоих серьёзным взглядом. И если Вэгги утихомирилась, то Энджел — нет. Сайно, как самый ближний, неуверенно потянул его за рукав, понуждая сесть обратно на пол.       — О, Кавех, а давай теперь ты! — Чарли, будто только сейчас заметив его, обернулась с неловкой улыбкой.       — Я? — Кавех замешкался. — Ну…       Не успел он и лист развернуть, как входная дверь распахнулась так, что аж стены затряслись. Все сразу обратили взгляды на источник шума.       — Ча-а-арли! — буквально запел Аластор.        Названная тут же, многократно извиняясь перед Кавехом, встала с дивана и оказалась в коридоре в компании с недовольной Вэгги. И Кики сразу бросилась к двери, спрыгнув с коленей Кавеха. Все брюки были в шерсти.       — Я нашёл этого заблудшего грешника около помойки, — Аластор бесцеремонно вытолкнул гостя вперёд так, что тот чуть не свалился на пол.       Из-за спин девушек понять, кого именно привёл Аластор, было невозможно. Кавех переглянулся с Сайно, и второй пожал плечами. Оба вытянули шеи, но разглядеть пришедшего всё равно не удавалось.       — Мальчики! Это ваш знакомый? — радостно спросила Чарли и, взяв гостя за руку, чуть ли не бегом повела к сидящим.        Если можно, сидя на одном диване, почувствовать, как сердце другого ушло в пятки, а после запрыгало по всей грудной клетке, то Кавех ощутил именно это. Сайно буквально застыл, задрожал. Кавех лишь в шоке открыл рот, пытаясь нащупать руку друга и убедить себя в том, что не спит.        — Т… Тигнари… — Сайно, смахнув проступившие слёзы, мигом вскочил с дивана и налетел на него, чуть не сбив рядом стоящую Чарли с ног.       Это и вправду был Тигнари. Его голову украшали два длинных чёрных уха, как у фенека, на оголенных плечах росли жёлтые розы, от которых шли незамысловатые зелёные линии, торс стягивала водолазка без рукавов, волосы еле доходили до шеи. Сайно сжимал его в своих руках, не всхлипывая — откровенно рыдая. Ноги перестали держать, и парни свалились на пол, ни на секунду друг от друга не отрываясь.        Кавех наблюдал за воссоединением парней и словно прирос к этому чёртовому дивану. Он не хотел верить. Чарли оттряхнулась и обернулась к Аластору.       — Ал, ты потрясающий! Они здесь будут счастливы! — она вцепилась в его рукав и начала энергично прыгать.        Аластор посмеялся и отодвинулся от прикосновения.        — Рад видеть на твоём лице улыбку, принцесса. Я просто выполняю свою работу.        Сайно ненадолго отстранился от Тигнари, но только для того, чтобы зачесать волосы, а после стал осыпать его лицо поцелуями, не пропуская ни одного участка кожи. Тигнари тихо смеялся и подставлялся этой ласке, комкая в руках фиолетовую накидку. У него ещё и хвост! Которым он вилял из стороны в сторону. Звенела серёжка в одном из ушей: это подарок от Сайно на последний в жизни Тигнари день рождения.       — Я так скучал по тебе, Нари, — шепнул Сайно.       — Я тоже… я тоже… — Тигнари прильнул к его груди и зарылся в неё носом.       Кавех стал жевать губы. Встретить Тигнари здесь было бы ещё радостнее, если бы не пробившаяся из ниоткуда зависть. Он наблюдал за тем, как парни жмутся к друг другу, шепчут приятные, но колющие душу слова. Кавеха затрясло. Непрошеное имя невпопад впилось в голову.       Аль-Хайтам.        Можно отрицать сколько угодно, что Кавех где-то на подсознании хотел с ним встретиться, — испытываемые сейчас чувства выворачивали всё наизнанку. Неустойчивую цель поставил. Тоже на поводу у эмоций. Глаза защипало. По-хорошему надо порадоваться за друзей, да? Но Кавех завидовал. Появилось мимолётное желание оторвать ту картинку с шапкой со своего листа. Кавех мотнул головой. Он пытался себя успокоить одним: «Это импульсивно». Сейчас… сейчас осознает, привыкнет, всё пройдёт…       Отмер Кавех в момент, когда ощутил на колене чью-то руку. Опустив взгляд, он заметил Энджела, но их сразу же прервали:       — Кавех! — это Тигнари приближался к нему.       Кавех поднялся и почувствовал, какие же ноги ватные. И только сейчас увидел, что глаза у Тигнари без зрачков и радужек: чисто белые. Вкупе с розами на плечах он и правда походил на кого-то, кто раньше был ангелом. Или на кого-то из сказок.       — Привет… — и парни обнялись.        Объятия Тигнари всегда были мягкими, комфортными, находиться в его руках — сплошное удовольствие. Наверно, именно поэтому Сайно всегда, где бы они ни были, лез обниматься.        Цветы на плечах пахли до боли приятно. Кавех боялся ненароком испортить их. А ещё боялся испортить Тигнари из-за своих мыслей до.        Взгляд Кавеха метнулся к столу, на котором всё ещё лежал его обклеенный лист, и на это глупое упражнение стало всё равно. Кавеху теперь не было грустно за то, что его прервали, хотя он абсолютно ничего не успел сказать. Сейчас другой повод заставлял по-детски обидеться. Это тяготило. Ну неужели он правда не может порадоваться подобной встрече?.. Кавех же так скучал…       Тигнари отстранился и тепло улыбнулся, заглядывая в лицо другу.        — У тебя такой цвет кожи необычный…        Губы сложились в слабую улыбку, Кавех перевёл взгляд на голову.       — А у тебя… уши красивые… И глаза… тоже необычные.       Донёсся смешок. Ангельский.       Точно, ангелы.       Как Тигнари вообще оказался здесь, если его место в Раю?       Подошёл опять Сайно и взял Тигнари за руку. Они переглянулись, и второй оставил невесомый поцелуй на смуглом носике. Настолько спокойного Сайно Кавех не видел, казалось, никогда, но он знал, что сердце друга сейчас просто летало по всей грудной клетке, надеясь вылететь к Тигнари. И это пугало: теперь ни о каком искуплении речи не могло идти, пусть последние дни они об этом и не говорили. Главным аргументом была возможная встреча с Тигнари в Раю. Сейчас он тоже в Аду. Кавех снова один. И снова со сложным поиском цели.       Снова. Снова. Снова.        — Чарли, разрешишь нам втроём отойти? Прости, что мы так и не рассказали ни о чём, — Сайно повернулся к ней.       Та закивала, смахивая проступившие слёзы.       — Конечно! Можем перенести это упражнение…       — Не стоит, обсуждайте без нас.       — На втором этаже есть комната для двоих! Под двадцать девятым номером!        Сайно закивал и, схватив Кавеха с Тигнари за запястья, устремился наверх. Нужная комната была найдена почти мгновенно.        Кавех и Тигнари уселись на диван, и только Сайно плюхнулся прямо на пол, заглядывая в лицо второму.       — Рассказывай, Нари, — в нетерпении потребовал он.        Тигнари глубоко выдохнул, прикидывая, с какого момента лучше начать историю. Никто не торопил. Сайно с неподдельным интересом ожидал, затихнув, а Кавех… просто отвёл взгляд, пытаясь совладать с собой. Что он ожидал услышать? Ничего того, что успокоило бы. Только то, что спровоцировало бы сердце заболеть сильнее.        — В центре города есть фонтан «Адам и Ева», я проходил мимо него, как вдруг услышал, что кто-то из ангелов говорил об этом Отеле. Как сейчас помню, один сказал: «Этот горе-убийца ошивается в компании люциферской дочери в её гнусном Отеле, прикинь?», а второй, видимо, заметив меня, тут же увёл его прочь.        Кавех поморщился. Чем ангелы отличаются от демонов, если первые тоже используют в своей речи, казалось бы, несвойственные им слова?       — Я вдруг почувствовал, что… — Тигнари приложил руку к сердцу и несильно сжал водолазку в его области, — что они говорили про тебя, Сайно… Я стал думать, что делать, как попасть в Ад, и… — невольно замолк, залившись краской.       — Не стесняйся содеянного, Нари, мы всё равно теперь здесь, — Сайно привстал и провёл ладонью по тёмным родным волосам, зачесал их, задев ушко.       От этого действия взгляд Тигнари стал увереннее.       — …я разнёс витрину магазина и бросил манекен в тот фонтан… И сломал скульптуру Адама… — нервный смешок.        Сайно тут же хлопнул в ладоши, а губы расцвели в улыбке.       — Ты и так можешь! Так держать!       — Сразу начался кипиш, и меня свергли сюда. А потом меня нашёл этот… — Тигнари выглянул на дверь, словно бы ожидал увидеть нужного демона, — как его зовут?       — Аластор, — подсказал Кавех, до этого не участвовавший в разговоре.        — Да, Аластор. Он и привёл меня к вам.        — Ты теперь тоже, считай, падший ангел! — всё не прекращал радоваться Сайно. — Почти как Люцифер!       Тигнари скромно потёр шею.       — Скажешь тоже…        — Видать, эти ангелы не в силах даже построить что-то не хрупкое! Кавех вот нам закончил стену чинить — её теперь уже ничто не разрушит, — с гордостью заявил Сайно. — Пусть завидуют, что такого потрясающего архитектора пока что у них нет.       — О, Кавех, так ты продолжаешь заниматься архитектурой? — Тигнари повернулся к затихшему другу.        Кавех тяжело вздохнул и стал растирать колени.       — Не то чтобы…        — Он скромничает, Нари.       — Кстати, что это в принципе за место? — Тигнари оглянулся по сторонам. — Выглядит уютно. Мне тот Аластор почти ничего не сказал.       Сайно принялся рассказывать всё то же самое, что и Кавеху почти две недели назад. Сам он всё жался ближе к изголовью кровати, надеясь, что про него в принципе забудут. Тигнари с интересом слушал про каждого присутствующего в Отеле, про цель, преследуемую Чарли.        — Ну, искупление мне уже не светит точно, — посмеялся Тигнари.       — А я не хочу тебя терять дважды, — произнёс Сайно и снова полез обниматься.       Им было так хорошо, что Кавеху становилось поневоле тошно. Мысли хаотично мелькали в голове, сменяли друг друга. Одна хуже другой. Сердце болело, кололо. Сайно начал рассказывать про то, как сам здесь оказался. И опять они вдвоём шептали друг другу что-то приятное.       Тигнари без раздумий променял Рай на жизнь в Аду, как только услышал про Сайно.       Кавех вертел эту мысль в голове, всё добивая и добивая себя. А аль-Хайтам бы так сделал? Уж вряд ли. А ведь и Сайно самовольно выстрелил себе в голову, ибо не мог жить без Тигнари…       Так больно.       В их компании при жизни они всегда негласно делились по парам. Даже до того, как Сайно и Тигнари начали встречаться. И взаимоотношения между Кавехом и аль-Хайтамом были куда несноснее, чем у Тигнари с Сайно. Те могли поспорить только из-за глупых шуток, в то время как первые будто специально находили малейший повод, чтобы снова сцепиться в словесной перепалке. Со временем этого стало, конечно, гораздо меньше, но не уходило насовсем. И сейчас просто смотреть на то, как Сайно и Тигнари радуются друг другу, было невыносимо.       Кавех помотал головой, потёр переносицу и спешно встал с кровати.       — Отдыхайте, я пойду, — шёпотом, чтобы не выдать полного боли голоса, произнёс Кавех.       Тигнари было открыл рот, чтобы что-то сказать, но друг пулей вылетел из комнаты.       Сразу в кого-то врезался. И аж четыре руки придержали его от падения навзничь.       — Э-Энджел?..        Его лицо выражало крайнее сожаление. Энджел перевёл взгляд на номер комнаты и вернул его к мокрым глазам Кавеха. Из-за двери доносился смех.       — Кавех, ты… в порядке? — вопрос глупый: жемчужное лицо говорило обо всём без лишних слов, но Энджел просто не сообразил, что в этот момент нужно спрашивать, чтобы поддержать.       — Мне… мне надо побыть одному, — вывернувшись от рук друга, Кавех, приложив ладонь ко рту, побежал по коридору.        Ноги несли сами. Слёзы сдерживать уже было невозможно. Главное не завыть, не дойдя до своей комнаты. А Кавеху так хотелось кричать. Чтобы услышали все. Почувствовали то, как ему больно. Что бы тогда было? Кавех не знал.        Захлопнув дверь, он трясущимися руками кое-как закрыл её на щеколду и просто свалился на пол, увязая в рыданиях. Все рукава уже были мокрыми. Казалось, Кавех ещё никогда так не ненавидел свою жизнь.       Проклятые долги. Проклятый аль-Хайтам. Проклятый Отель.        «Проклятый я»       И зачем он сказал Чарли, что ему здесь нравится?..       К зависти и обиде добавилось чувство вины. В голове всплывали фантазии, мол, что бы случилось, если бы не эта душевная слабость, повлёкшая за собой смерть. Кавех бы сейчас не бил пол руками, ненавидя всех и вся, в первую очередь — себя. Жил бы себе спокойно, дальше проектировал здания и мечтал о славе в архитектурном деле…       Что он теперь имеет? Сайно и Тигнари, которым после встречи на искупление наплевать. Энджел, который не сможет его получить. Все остальные, которым это просто не надо. Аль-Хайтам, что живёт и не знает хлопот.        Кавех уткнулся лицом в колени. Он не мог найти силы просто поддержать самого себя. Нужен был кто-то рядом.        А чем обернулась та же нужда в прошлой жизни?..       Кавех закричал. И словно ощутил, как сердце разрывается на обычные ошмётки чего-то, что когда-то было органом. Он ни разу не позволял себе быть настолько громким. Хотелось напиться. Залить все проблемы, зная, что они не решатся таким образом. Сколько времени до явления Истребителей? Может, когда они придут сюда, просто выйти и заорать: «Убейте меня»? Чтобы не чувствовать ничего. Никогда.       Или вернуться к жизни Тайлера? Его ведь наверняка ждут… все эти тринадцать чёртовых дней.       Все просто разом сошли с ума. Кавех ощущал, что он — тоже, причём один из первых. В дверь кто-то постучался и попытался подёргать за ручку. Уши заложило, потому понять по приглушённому голосу, кто именно, было не суждено.       — Уйдите!.. — крикнул Кавех, отползая от двери.       Он, пошатнувшись, подошёл к зеркалу. Лицо было мокрым, красным. Кавех протёр его, но это мало что поменяло. На смену обиде пришёл гнев. В первую очередь — на себя самого. Перед глазами в полутьме вместо зарёванного отражения возник аль-Хайтам. Кавех поджал губы.        Глупая мысль. Но Кавех и так успел сделать множество глупостей.       — Не шли мне больше писем, — он тихо запел, сжав ладони в кулаки: — не нужно больше слёз. Лети на колеснице в закат из белых роз!        Первое, что попалось под руку, полетело в зеркало — пустой стакан, из которого днём Кавех пил чай. Осколки разлетелись по полу. Съехал поднос с тарелкой на пол вместе с фруктами, и Кавех пнул их изо всей силы, и те покатились к двери. Пока он не понял, как выплёскивать чувства получалось лучше: от внезапной воли спеть или от швыряния вещей по комнате. Отец всегда говорил, что с эмоциями надо справляться без ущерба другим. Листы из блокнота были вырваны, черновики превратились в труху.       Стоп.       «Отец!»       Кавех словно стрелу сквозь себя пропустил. Как он мог забыть?.. Вспомнились отеческие улыбка, поддержка, наставления. Одно Кавех позабыл ещё с того момента, как тот отправился в Ад:

«Ищи во всём счастье»

      И понятно, почему позабыл: Кавех просто не мог или не хотел сделать такой большой шаг. Тьма росла где-то внутри и расползалась по всему телу, полностью обволакивая его своими уродливыми ветвями.        — Мои слёзы отравляли почву, и мне кажется, что я не сплю, но это не точно… — ещё раз посмотрев в зеркало, он увидел не аль-Хайтама, а отца. — мои губы целовали твои мёртвые руки…       Кровать скрипнула от того, как резко Кавех свалился на неё, комкая одеяло в ладонях. Если отец погиб, то… Нет, он не может быть в Аду. Кавех впился зубами в нижнюю губу.        Отец в Раю. Сто процентов. В иное верить не хотелось.        — Забери меня… — голос сорвался в рыдания.       В голове как на заезженной пластинке повторялось одно и то же слово.        Меня. Меня. Меня. Меня.        Слёзы потекли по щекам, скатывались на подушку, щипали глаза. Кавех поднял голову и безуспешно пытался остановить их поток.       — Я здесь, в кромешной темноте… — произнёс Кавех уже шёпотом.       Цель. Цель появилась. Пусть тоже на поводу у эмоций. Зато она устойчивая. Постараться так, чтобы выбраться из этой глуши. Встретить отца, извиниться перед ним, рассказать ему обо всём, найти поддержку в его сильных руках. Услышать вновь его добрый голос, обнять, проплакаться в плечо. Тогда Кавех найдёт своё счастье. Он сделает этот шаг.        И найдёт, обязательно найдёт. Per aspera ad astra.

Не шли мне больше писем,

Не нужно больше слёз,

Лети на колеснице в закат из белых роз.

Смахни, не спи, царица,

Свой бесконечный сон.

Что же тебе приснится,

Когда мы отсюда уйдём?..