Другая реальность

***

Несколькими неделями ранее Осаму начал подавать знаки внимания Накахаре. То похвалит, то потреплет волосы, то чмокнет в макушку. Чуя не знал, как реагировать на внезапные поступки Осаму. Он думал, что Дазай просто пытался подшутить или подразнить его, но эти действия заставляли его чувствовать себя смущённым и немного неуверенным в себе. Чуя знал, что не может полностью отрицать свои чувства к Дазаю, несмотря на своё смущение и неуверенность. Он боролся с желанием ответить на знаки внимания Осаму, но в то же время боялся, что его реакция будет «неправильной» или поставит его в «не то положение». Ему было непросто сбалансировать свои обязанности как дворецкого и свои личные отношения с Дазаем, особенно учитывая его положение в семье Мори и Коё. Он не хотел рисковать своей работой, но в то же время чувствовал влечение, любовь к Осаму. Его чувства к Дазаю начали оказывать влияние на его работу. Он становился более задумчивым, рассеянным и грустным. Это не осталось незамеченным и другими дворецкими. Однажды Буичиро остался с Чуей на кухне, чтобы помочь с ужином. Они обычно работали в тишине, занимаясь своими делами, но сероволосый решил нарушить эту тишину, задавая вопрос: — Чуя, ты в порядке? — поинтересовался Ширасэ, бросив взгляд на своего коллегу. —Да, все хорошо, — ответил Чуя, стараясь казаться невозмутимым, продолжая заниматься своими делами. Очевидно, ответ Чуи не звучал убедительно, потому что Буичиро нахмурился и подошёл ближе к нему. — Я знаю тебя уже достаточно времени. Я вижу, что что-то не так. Не пытайся притворяться, — сказал Буичиро с неподдельной заботой. Накахара колебался, не зная, как продолжить разговор. Он понимал, что Ширасэ заботится о нём, и хотел рассказать о своих чувствах, но боялся последствий и реакции своего друга. Наконец, он глубоко вздохнул и решился. —Я… я не знаю, что делать, Ширасэ. У меня есть чувства… к Дазаю, — признался Чуя, не в силах удержаться, чтобы все это держать в себе. Буичиро вздохнул: — Я догадывался. Это было заметно, — сказал он, поворачиваясь лицом к Чуе. Но на его лице не было разочарования, лишь понимание. Рыжеволосый почувствовал облегчение оттого, что наконец высказал то, что гложет его уже долгое время. Он ожидал критики или насмешек, но вместо этого Ширасэ лишь поддерживал его. Буичиро положил руку Чуе на плечо и сказал: — Ты знаешь, что эти чувства неправильные, верно? Из-за этого все будет еще сложнее. — Он говорил мягко, но серьезно. Чуя кивнул, понимая, что это правда. Семья Мори не одобряет подобные отношения, а он мог потерять свою работу, если его чувства станут известны. Но он не мог ничего поделать со своими чувствами. Он действительно любил Дазая. Накахара тяжело вздохнул, чувствуя себя потерянным и несчастным. Буичиро, похоже, заметил его нерешительность, и добавил: — Но с другой стороны… Я видел, как Дазай на тебя смотрит тоже. Он не обращал на нас всех столько внимания, сколько обращает на тебя, — сказал он задумчиво. Чуя поднял глаза, удивленный словами сероволосого. Он никогда не верил в то, что Осаму может увидеть в нём больше, чем просто дворецкого. Но слова Буичиро заставили его задуматься и начать надеяться. Тут на кухню залетает Юан — горничная и одновременно помощник на кухне: — А что мы стоим, сопли жуём? Я не вижу как вы работаете! Вы ужин успеете приготовить? — Ничего мы не жуём, — ответил Ширасэ и вернулся к плите. Юан была довольно строгой и ответственной девушкой. Хотя порой она немного придиралась к остальным горничным и дворецким, но все знали, что делала это только ради их же блага. Чуя тоже не был обделён её вниманием иногда и получал некоторые замечания от неё. Он также вернулся к своим обязанностям, ощущая, как внутри него начинают бороться надежда и тревога. Он понимал, что ему нужно быть осторожным, особенно при работе рядом с Дазаем. В один из дней Дазай случайно опрокинул стакан с соком на одежду Юан во время ужина. Та, конечно же, была в ярости. Мори посмеялся и отпустил служанку переодеваться. Во время всего этого Чуя старался не смотреть на Осаму, он всё ещё пытался справиться со своими чувствами и понять, как действовать дальше. Поэтому в тот момент его взгляд был нечитаемым и спокойным. Юан ушла, чтобы переодеться, бросив быстрый взгляд на Дазая, явно недовольная его поведением. Мори был занят своими думами, а Коё продолжала ужинать, словно не заметив случившегося. Чуя почувствовал, что на него снова смотрит парень, и поднял глаза, встретив взгляд кареглазого. Их глаза встретились, и рыжий задержал взгляд на Осаму. Он попытался выглядеть спокойным, но внутри него разгорался пожар. Дазай продолжал смотреть на него с озорной улыбкой на губах. Этот взгляд заставил Чую задыхаться, но он старался сохранять спокойствие. Шатен поел и позвал Чую за собой в комнату. Как только гетерохроник зашёл в комнату, Дазай закрыл дверь и повалил Накахару на кровать, впиваясь своими губами в его. Чуя был застигнут врасплох внезапными действиями Осаму. Он почувствовал, как его сердце бешено забилось, а разум заполонили противоречивые чувства. Накахара попытался отстраниться, но Дазай лишь крепко обхватил его лицо руками, продолжая целовать. Их губы наконец разъединились, но шатен не отстранился намного. Он всё ещё придерживал Чую и смотрел ему в глаза, пытаясь понять его реакцию. Рыжий тяжело дышал и пытался прийти в себя. Он смотрел на Дазая с удивлением и смятением, не зная, что сказать или делать дальше. —Что это было? — задал он вопрос наконец, стараясь сохранить спокойствие, но его голос дрожал от волнения. Дазай лишь ответил лёгкой улыбкой и пожал плечами, словно говоря: "Не знаю, мне захотелось." Но Чуя знал, что не может быть так просто. Однако, он боялся спрашивать и разрушать тот момент, который они разделяли. Он отвернулся, стараясь не смотреть на Осаму, который всё ещё лежал рядом с ним на кровати. — Чуя, — Осаму повернулся к Накахаре и обнял его, плотно прижавшись к нему. Он поцеловал его в шею и начал покусывать, — ты мне нравишься. У гетерохроника перехватило дыхание, когда шатен произнёс эти слова. Его лицо покрылось румянцем, а мысли смешались. Он почувствовал прикосновения Дазая и дрожь от поцелуев в шею. — Ты это серьёзно? — Абсолютно, — ответил кареглазый. Чуя не знал, что ответить. Он чувствовал, как его тело дрожит, а мысли путаются. Дазай продолжал нежно и трепетно целовать его шею, мурашки покрывались по всему телу. — Но мы не можем… это неправильно, Осаму, — наконец произнёс Чуя, хоть и не имел сил оттолкнуть парня от себя. Дазай остановился и посмотрел прямо в глаза Накахары, пытаясь понять его мысли. —Почему это неправильно? — спросил он, его пальцы нежно играли с рыжими волосами Чуи. — Ты же чувствуешь то же самое, я знаю это. Чуя отвёл глаза, прикусив губу. Он знал, что Осаму прав. И он действительно что-то чувствовал к нему. — Но… но что будет, если нас увидят? — тихо произнёс он. — Мы будем осторожны, — ответил Дазай решительно, приподнимаясь на локте. — На моё совершеннолетие мне передадут бизнес, и я буду творить всё, что хочу. — Ты уже, — постебался Накахара. Дазай усмехнулся и ткнул пальцем в нос Чуи. — И я хочу именно тебя, — произнёс он серьёзно. — Я никогда не чувствовал этого к кому-либо ещё. Только ты, Чуя. Ты особенный. — дазай начал стягивать жакет с рыжего. Чуя покраснел, пытаясь найти правильные слова. Сердце стучало всё сильнее с каждым словом Дазая. «Ты особенный» застряло у него в голове, и он поддался всем ласкам и нежностям шатена. Это незабываемый, волшебный момент. Here we go again We've taken it to the end With every waking moment We face this silent torment I'd sacrifice I'd sacrifice myself to you Right here tonight Because you know that I love you Sacrifice I'd sacrifice myself to you Right here tonight Because you know that I love you Darkness Is all I want to see I could never put in to words What it is you mean to me I'd sacrifice I'd sacrifice myself to you Right here tonight Because you know that I love you Нежность переросла в ярую страсть, Осаму стянул всю одежду с рыжего, и наоборот. На такой случай, ещё недавно, шатен украл смазку из комнаты родителей и смазав анальное отверстие Накахары и свой половой орган вошёл в него настолько резко, как-будто совершенно не жалея рыжего. Чуя застонал, не в силах контролировать себя в тот момент. Он полностью отдался своим чувствам и наслаждался каждым движением Осаму. Это было так ново и одновременно волшебно. Он не думал о том, что всё ещё не завершил работу, не думал, что будет, если кто-то узнает, его мысли сейчас были лишь о Дазае. Каждый толчок Осаму заставлял гетерохроника стонать всё громче. Он впился ногтями в спину шатена, сильно царапая гладкую кожу. Каждое прикосновение шатена было словно искра, пробирающая насквозь. Влажные поцелуи в шею, жадные поцелуи в губы, что заставляли быть на грани. Осаму оставлял засосы на груди своего возлюбленного, в коротких перерывах от толчков. — Чуу... — протянул Дазай, — тебе нравится? — Что за дебильный вопрос... — такой вопрос заставлял Чую смутиться. — Мне прекратить? — И чёрт возьми, он же реально может прекратить. С виду так и выглядит. — Сука. Продолжи. — Нравится? — Ухмыльнулся тот, что сверху. — Угу. Дразнящие вопросы были для Накахары почти что пыткой. Он стыдился своего телесного желания, но в то же время не мог его контролировать. И уже через 10 секунд, Чуя задыхался и срывался на очередной стон. Дазай впился поцелуем в его губы. Укусил за язык, а потом углубил поцелуй, скользя языком по зубам рыжего. С каждой секундой всё сильнее теряя голову и всё ближе приближаясь к грани. И в скором времени, эта грань пересеклась, Дазай кончил и лёг рядом с партнёром, в попытках отдышаться. Те пытались прийти в себя. Минуты, казалось, растянулись в вечность. Осаму обнял Накахару, прижавшись к нему: — Теперь ты мой, Чуя... Полностью мой... Единственный и прекрасный... — тихо говорил Осаму, всё ещё не до конца отдышавшись. — Да, Дазай, твой... — Теперь никуда от меня не денешься. Эта фраза заставила Накахару испытать смешанные чувства. То ли радость и смущение, то ли страх и тревогу. И последние ощущения рыжего оказались правдивыми. После этой ночи ему запретили покидать территорию поместья, что было непонятно для большинства работающих здесь. Накахара и так не особо часто выходил, но полное ограничение свободы сковывало его. Осаму перестал обращать какое-то особое внимание, не звал к себе в комнату, и даже больше не хвалил. Казалось, что он просто избегает... «Всё-таки играл с моими чувствами?» — рассуждал гетерохроник. Недели полной изоляции были для Накахары мучением. Он скучал по Дазаю и не понимал, почему тот его избегает. Постепенно в голову начали закрадываться мысли о том, что Осаму и правда просто использовал и бросил его. В такие моменты Чуя чувствовал себя преданным и брошенным, но не хотел верить в худшее. Время шло, а вопросов всё больше, но ответа всё не было.

***

Вернувшись к нашим событиям и нашему времени, сказать честно, Чуя был рад, что Дазай уехал в гости. Не будет его видеть, а сердце не будет разрываться ещё больше.