Нити судьбы

      Я стоял в центре круга слушая объяснения Узумару. Юноша выглядел очень озадаченным, будто бы подобное для него впервые. Тёмные глаза избегали встречи с моими, то и дело всматриваясь в элементы окружения. Остальные духи-защитники окружили меня, также внимая пояснениям юного Узумаки.       — Когда мы наполним этот круг энергией, я сделаю попытку соединить потоки нашей чакры…       — Сделаешь попытку? — вопросил я, заметив дрожь в его голосе. — Узумару-кун, ты… ты делал это раньше?       Наконец он посмотрел в мои глаза, сжал свои кулаки и покачал головой.       — Ясно… — выдохнул я. — Значит, это всё крайние меры? Хах, тогда спасибо тебе большое, что так стараешься!       На моём лице невольно появилась улыбка. Узумару удивлённо моргнул глазами, после чего озадаченно попытался почесать свою призрачную щеку.       — Ты… не злишься?       — Ну, мне немного страшно, ха-ха-ха… хах… но я хочу доверять тебе. Ведь ты — мой единственный шанс доказать чистоту намерений!       — Пф… глупец, рисковать всем ради такого… Фх, что же, тогда я продолжу. Когда соединю потоки, необходимо чтобы до полноценного слияния их поддерживался определённый ритм движения природной энергии…       — Кажется, я понимаю к чему ты ведёшь… Сила моих глаз, не так ли? — перебил я моего собеседника.       — Угу. По крайней мере, это единственный из доступных вариантов.       — Ора-ора, подождите! — вмешался Мамору, встав с одного из обломков, на котором сидел. Он выставил свой гуань дао в мою сторону и процедил: — При всём уважении, Узумару-сан, с чего вы решили, что парочка глазёнок, которые меняют цвет, могут помочь в таком непростом деле? Просто забейте на все эти его потоки чакры… или как это у вас там называется?! Нам нужно залезть в его башку?! Так давайте я насильно вырву всю его душонку до самой подкорки!       Я напрягся, незаметным жестом положил руку на пояс. Если для меня эти духи осязаемы, я смогу защититься от их ударов. Мамору изначально негативно настроен ко мне, поэтому не стоит ожидать от него тёплых слов поддержки. Однако моё беспокойство развеяла закадычная соперница местного задиры — Тоши. Девушка приставила танто к горлу крикуна и певуче, но в то же время устрашающе, протянула:       — Ты что же это, мерзкий помойный енот, идёшь против решения совета? И уж более того, против Аико-самы?!       — Д-дура, мы же призраки, твоё оружие не нанесёт мне никакого вреда! — воскликнул тот, явно пытаясь храбриться.       — Хи-хи-хи, — дьявольски усмехнулась куноичи, — а ты проверь. Дернись или вякни ещё что-то — и мы узнаем это наверняка!       — Гх… ладно, твоя взяла… — пораженчески выдохнул Мамору.       — Правильный выбор, — погладив по голове товарища, произнесла Тоши. — Пожалуйста, объясните нам, Узумару-сан, если честно… хоть я и наслышана о глазах клана Учиха, но не могу понять, как они помогут в этих ваших объединениях…       — Кхм, думаю, Обито-сан понял, что я имел в виду и сможет объяснить лучше, — хитро улыбаясь, ответил юноша.       — А? Н-ну, если говорить совсем просто, это схоже со способностью Шарингана копировать техники. Наш клан не просто запоминает печати, он видит, какое количество чакры необходимо посылать в нужные точки нашего тела. Если я использую Мангекьё Шаринган, то смогу ещё более точно видеть этот поток… Возможно, даже у духа… В результате мы достигнем синергии за короткий период и объединим наши потоки!        Тоши и Мамору сидели с таким лицами, будто бы из их головы вот-вот пойдёт дым. Неужели я так отвратительно объясняю?!       — Эм, Обито-сан, попросту отзеркалит меня! — пояснил Узумарую.       — А-а-а-а! — дружно промычала парочка. — Ну так бы и сказали! Тогда всё сработает!       — Они что… прогуливали уроки в вашем… эм… монастыре? — тихо спросил я.       — Ну… скажем так, они предпочитают сначала ударить, а потом узнать, в чём была проблема… — неловко ответил Узумару.       — Что произойдёт после нашего слияния? — вопросил я, прикладывая ладонь к подбородку.       — Так как я — дух и не привязан к телу, то по большей части составляю собой всю удержанную после смерти энергию. В ней хранятся мои эмоции, воспоминания, остатки сил… Я достигну ядра твоей чаркы и сольюсь с ним, после чего погружу тебя в транс. В этом мне помогут несколько духов-защитников применяя особую технику.       — То есть это гендзюцу? — логично заключил я.       — Вроде того… Сложно сказать к чему её можно отнести. Ведь, по сути, на тебя накладывается особая печать, которая не даст скрыть от нас ничего. Мы сможем увидеть все самые дальние уголки твоей памяти… Если ты чист душой, то бояться нечего, но, коли в тебе тьма и злоба, ты навсегда погрузишься в вечный сон из самых адовых кошмаров, уж поверь мне.        Брови Узумару сдвинулись, придавая его лицу довольно устрашающий для подростка вид. Несмотря на благие намерения, он не колебаясь прикончит меня, если узнает, что я представляю угрозу. Более того, если они найдут мои вспоминания из прошлой жизни, то однозначно увидят те ужасы, что я вытворял будучи приспешником Мадары. Более того, на данном этапе наших взаимоотношений мне будет трудно объяснить им всем, что я переродился и теперь хочу принести этому миру пользу… Даже трудно представить, насколько это сильная техника, раз способна стереть грань между контролируемыми мною фрагментами памяти.       — Обито? Обито! — громко проголосил Узумару сложив руки на груди и недовольно таращась напрямую. — Что с тобой? Лицо у тебя какое-то напряжённое?       — А-а? Да так, не бери в голову! — быстро протараторил я, размахивая руками.       — Если у тебя есть какие-то сомнения или замечания, лучше сказать сейчас. Когда мы начнём, любое проявление твоей слабости будет расценено как попытка скрыть что-то от защитников деревни.       Парень продолжал нагнетать обстановку, вызывая внутри моей души лишь большее смятение. Однако в один момент он осёкся и проговорил мягче:       — И вообще… фха, слушай, Обито, я… я понимаю, ты проделал трудный путь, чтобы оказаться здесь, и наше недоверие ужасно давит, но… мы тоже хотим защитить то, что нам дорого.       — Я прекрасно это понимаю, — серьёзно ответил я, взглядом оббежав развалины храма. — Это место — ваш дом, и я вовсе не чувствую давления… просто, наверное, не уверен, так ли я чист, как считаю.       Злополучные слова сорвались с уст совершенно неожиданно. Опешив от такого, я прикусил зубами губу, лишь бы резко заткнуть себя. Однако Узумару, кажется, уловил смысл сказанного. Его голова показывала это лёгкими утвердительными кивками.       — Вот как, — тихо прошептал он. — Думаю, убеждёнными в своей безгрешности могут быть лишь полные идиоты или ужасные ублюдки… Ни на первый, ни на второй тип ты не похож.        После этих слов парнишка улыбнулся, хлопнув меня по плечу. Удар ощущался слабее, чем если бы был нанесён живым человеком, но весь спектр чувств полностью передался моему телу.       — Хотя пришедший сюда явно не дружит со своей головой, ха-ха! — продолжил он издевательски щурясь.       — Ну, я никогда не искал лёгких путей! Правильно ведь говорят, что дуракам везёт? — усмехнулся я в ответ.       — Буду надеяться, что так оно и есть… Что ж, дай несколько минут, пока я обсужу всё с остальными. Когда всё будет готово, мы призовём тебя в круг.       — Ещё раз благодарю за труды, Узумару-сан! — уважительно поклонился я.       — Да-да, это мы уже слышали. Лучше наберись сил, нам понадобится вся мощь твоих красных глаз.        С этими словами Узумару ушёл к группе остальных защитников, после чего начал объяснять им детали плана. Я же решил последовать словам моего «проверяющего» и уселся на обломок колонны в тени поодаль от остальных. Ночное небо уже во всю виднелось через разрушенный потолок. Первые звёзды, словно искорки, вспыхивали на небе, освещая тусклое ночное покрывало. Холодный воздух с реки завывая проносился по опустевшим залам, напевая тихую, грустную, могильную мелодию. Лишь щебетание пичуг, которые прятались в глубинах развалин, изредка прерывало всю эту гнетущую атмосферу. Ну и ещё шумные духи в лице Мамору и Тоши. Этой парочке, похоже, даже сама смерть не повод закончить свои шумные разборки. Но, глядя на них, я невольно улыбался, чувствуя: это место по-прежнему живёт.       — Ты ведь понимаешь, что он всё узнает? — прозвучал уже знакомый холодный, как лёд, голос.       Слова Тоби со звоном пронеслись по черепушке — я рефлекторно схватился за висок массируя его.       — Какого чёрта… ты влезаешь? — прошипел я как можно тише. — Кажется, ты обещал исчезнуть… ты — всего лишь плод моего больного разума.       — Какое это сейчас имеет значение? — спокойно вопросил Тоби, материализуясь напротив меня. — Если они увидят наше прошлое, то и тебе, и мне придёт конец. Разве ты не слышал мальчишку? Вечное гендзюцу, из которого нет выхода.       — Кх… да всё я слышал, — на силу отвечал я, чувствуя, как боль в голове увеличивается. — Но скрывать от них… это тоже нельзя. Да, мы… то есть я, сделал много ужасных вещей. Но ведь именно поэтому я здесь! Чтобы исправить ошибки прошлого!       — Наивный идиот… Как ты думаешь, стали бы они оставлять в живых того, кто принесёт миру столько боли?       Я промолчал, впиваясь глазами в тёмное отверстие оранжевой маски. Тоби вытянул руку в сторону защитников деревни и продолжил:       — Для них ты не более чем угроза, которая каким-то чудом преодолела барьер!       — Ты ничего не знаешь об этих людях! — чуть громче сказал я, но резко вернулся на шёпот. — Узумару и Аико поручились за меня!       — Маленькая девчонка и сопляк с большим самомнением? Да, у тебя и поручители такие же, как и ты — НИЧТОЖНЫЕ.       — Пойди прочь… кх…       — Мы не можем позволить им увидеть «будущее» этого мира! Если ты окончательно не просрал свои мозги в слепой вере в принципы Наруто, то хотя бы раз прислушайся ко мне.       — Хах… прислушаться к тому, кто так отчаянно пытается вернуть меня на тот путь? — язвительно вопросил я.       — Сейчас мне нет нужды тебе лгать… ибо на кону как твоё существование, так и моё.       — Фха… и что же ты предлагаешь?       — Я заблокирую им путь в свою часть сознания…       — Тогда всё тем более станет очевидным!       — Не совсем. Во время того, как этот сопляк…       — Его зовут Узумару! — я резко прервал Тоби.       — Как скажешь. Имена для меня не имеют значения, если противник не представляет угрозы. Я не боюсь этого мальчишку, но он может доставить проблем… Поэтому слушай внимательно, Обито. Во время того, как он погрузиться в твои воспоминания, я подготовлю «петлю».       — Петлю? Ты хочешь зациклить мои воспоминания?       — Вроде того. Некоторое время он будет ходить по одинаковым фрагментам памяти не подозревая, что это смесь этой и предыдущей жизни. И, когда он потратит достаточно сил, чтобы добраться до истины, его ждёт встреча со мной.       — Не смей причинять ему вреда! — вскочил я и тут же врезался головой в стену, желая избавиться от этого ужасного видения. Аура храма просто разрывает моё сознание изнутри.       — Глупец! Разве ты не понимаешь, что другого исхода нет! Если ты не успеешь пройти испытание до того, как он поймёт, что есть ещё фрагменты памяти из той жизни, тебе конец!       — Я… я понимаю… поэтому, прошу… выиграй мне немного времени. Я справлюсь до того, как Узумару доберётся до тебя… Просто… просто постарайся скрыться в самых тёмных углах, тебе ведь это под силу, правда?        С этими словами я повернул голову в сторону образа Тоби. По моему лицу тёк холодный липкий пот, но почему-то мне захотелось мерзко усмехнуться.       — Если ты не успеешь, то я не собираюсь потакать слабости. Я уничтожу любого, кто посмеет приблизиться к правде. Учти это, Обито…       — Х-хах, именно поэтому я и не собираюсь оставить тебе и шанса на реализацию этого плана. Я справлюсь!       Тоби поднял свой лик вверх, будто бы тоже на минуту пытался абстрагироваться от всей этой ситуации. Наш приватный разговор прервал детский звучный голосок.       — Тобито? Что вы тут делаете?        Услышав эти слова, я медленно повернулся и увидел, как Аико смотрит на Тоби, поглаживая свою игрушку. Тот же несколько секунду всматривался в её темные глаза, после чего обратился ко мне.       — Помни, что я тебе сказал.       Затем его образ просто растворился в воздухе, будто бы он применил Камуи. Аико совершенно спокойно перевела взгляд на меня, слово ожидая дальнейших действий. В голове моментально перестало шуметь, спазм в висках улетучился. От такого облегчения я рухнул на колонну, несколько раз глубоко вдыхая воздух. Чёрт, кажется, Тоби не теряет зря времени… Складывается ощущение, что с каждым часом он набирает силу, всё больше и больше пытаясь влиять на моё сознание. Если честно, на секунду я хотел согласиться со всем, что скажет этот больной ублюдок… Мне становится всё труднее держать себя в руках.       Аико села рядом со мной, после чего положила свою маленькую аккуратную головку на плечо и тихо, словно боясь, что её услышать, проговорила:       — Вы… хотите что-то скрыть от братика Узумару?       — В-вы? Ха-ха, о чём ты, малышка? — фальшиво засмеялся я.       — Умпф-ф-ф, — надула щёки Аико. — Аи не малышка! Тобито и другой Тобито ругались, и я это видела…       Мне хотелось её угомонить, потому что девочка с присущей ей детской непосредственностью стала говорить громче необходимого.       — Аи, тс-с-с! Прошу тебя, тише!       На удивление, это сработало и малютка успокоилась, но на её лице ещё читался гнев.       — Аи видела, как тебе тяжело, Тобито… Ты и тот дядя в оранжевой маске… вы в вечной борьбе.       — Это точно, — буркнул я себе под нос.       — И чем больше идёт борьба… тем сильнее разрывается Тобито… Если так пойдёт и дальше, скоро от тебя ничего не останется…       — Аико, ты… — ошарашенно проговорил я: этот ребёнок словно смотрел так глубоко, насколько это было возможно.       — Мамочка так сказала… Но Аи понимает, что она имела в виду…       — Понимаешь? — вопросил я, поглаживая прижавшуюся сильнее девочку.       — Угу… Когда-то братик Узумару оторвал моей любимой игрушке голову… Он сильно кричал, а я так испугалась, что даже не поняла почему. Мамочка сказала, что зашьет её и просила не злиться на братика, ведь ему очень нелегко… Н-но я не послушалась и разозлилась… Мне очень хотелось сделать гадость братику… чтобы он тоже испугался и понял, какого мне было тогда… казалось, голос Аи в голове нашёптывал разные идеи… И вот я решила разрисовать все его свитки! Но…но… я же люблю братика Узумару, он так старается и учится усердно… и тогда мне стало так плохо и больно, будто бы внутри всё сильно-сильно жгло… я заплакала и побежала к нему… Рассказала всё, что успела сделать… Тогда Аи думала, что брат будет сильно ругать её, но он обнял меня и просил прощения, называл себя глупым… Мамочка сказала: «несмотря на всё плохое, что творится внутри нас, лишь открывая сердца можно найти иной путь»…       — Иной путь… да?       — Да! Тобито похож на Аи, ему тоже страшно и больно, что он не может поделиться своими истинными чувствами… Аи тебя понимает, братик Тобито!       Девочка так крепко меня обняла, что её маленькие призрачные ручки прошли насквозь. К моей груди вместе с Аи прижался тот самый найденный мишка, на шее которого красовались искусно сделанные швы, соединяющие голову с туловищем. На секунду мне показалось, что от старенькой игрушки исходило тепло. Я несколько раз мотнул головой, полагая, что совсем выбился из сил.       — Эй, Обито! У нас всё готово. Пора начинать! — крикнул Узумару, махая рукой.       — Иду! — ответил я, после чего повернул голову к Аико, которая лучезарно улыбалась, словно маленькая Рин. — Возможно, сейчас Тобито и не может рассказать всего, но, как только я пройду это испытание, обязательно постараюсь открыть своё сердце!       — И для Аи тоже откроешь?       — Обязательно! Ведь ты умеешь хранить секреты, да? — улыбаясь, я погладил её по голове и встал.       — Да! Аи будет ждать, братик Тобито. Передавай привет нашей маме!       Я посмотрел на искренние глазки девочки, которая, видимо, не совсем понимала, что значит погрузиться в чужие воспоминания. Так или иначе, она словно чувствует, когда я начинаю поддаваться собственным слабостям. Удивительные ребёнок… Возможно, не будь всего этого ужаса, она и правда могла бы изменить этот мир в лучшую сторону. Сколько таких детей существует в этом жестоком мире и сколько несчастий они пережили так и не подарив этому миру своей любви, честности и понимания…

***

      Когда я вернулся к кругу, всё уже было готово. Защитники деревни Скрытого Водоворота стояли на своих местах. Их лица выглядели довольно серьёзными и даже слегка обеспокоенными. Видимо, Узумару объяснил им, что вся эта манипуляция с чакрой может оказаться весьма непростым делом, имеющим определённые риски. Если честно, их взгляды даже как-то пугают, словно они меня уже хоронят.       — Аи, давай быстрее! — скомандовал Узумару сестре. — У нас нет времени.       — Прости, братик! Аи уже тут! — весело отчеканила девочка, занимая своё место в круге.        Сын главы клана подошёл ко мне и, положив руку на плечо, вопросил:       — Обито, ты… уверен? Я ничего не гарантирую… если честно, с каждой минутой всё больше сомневаюсь.       — Хей, разве ты не следующий по счёту глава клана? Узумару, не теряй веры в себя, а остальное предоставь мне. И да, если… если я смогу пережить это испытание, то мне нужно кое о чём рассказать…       — М? О чём же?       — Всё в своё время, — с грустной улыбкой ответил я, похлопывая духа по плечу.       — Узумару, пора начинать, — прервал нас Норайо-сан, проходя рукой по бороде.       — Да, отец, — вежливо ответил тот и уже собирался вернуться на место, как вдруг тихо добавил: — Возвращайся… и докажи, что достоин.       Я искренне улыбнулся и окинул всех взглядом. Их лица на миг оживились. Кто-то улыбнулся в ответ, кто-то кивнул в знак согласия, а иные сделали недовольную мину. Секунды мучительно тянулись, пока пустой зал храма не наполнился звонким подростковым голосом:       — Сложить печати! Аи, начинай!       Я боялся, что маленькой пятилетней девочки это дастся очень сложно, но миниатюрные ручки крайне быстро сделали нужные символы. Лицо Аи в этот момент казалось таким взрослым, как будто это совсем другой человек. В завершении техники она приложила ладонь в круг под собой. Через несколько секунд бледно-синий столб света взмыл вверх, освещая даже самые тёмные углы помещения. Энергия, исходившая от Аико, была воистину невероятной даже по меркам Узумаки. Она плавно перетекла по часовой стрелке к следующему защитнику — Фудо. Грузный мужчина надул щёки, слово рыба-пузырь, впитывая потоки энергии Аико. Его большие пальцы складывали ручные печати под сильным давлением, но он справился. Так цепочка энергии захватывала каждого защитника, превращая их в колонны, что окружали меня одна за другой. Наконец, Норайо-сан, дождавшийся своей очереди, похлопал сына по плечу и что-то ему сказал — Узумару, почтительно склонил голову, но было видно: уголки его губ приподнялись вверх от улыбки. И вот глава клана тоже исчез в бирюзовом свечении. Остались лишь я и Узумару, который сделал шаг вперёд. Его руки сложили печать тигра и энергия из колонн начала перетекать в его тело. Лицо юнца скривилось: видимо, контроль такой техники стоил невероятных усилий!       Медленной поступью он перемещал свои ноги, на ходу проделывая те же жесты, что и остальные члены клана. Чакра из столбов начала растекаться, заполняя пространство, будто бы становясь клеткой, из которой нет выхода… Когда Узумару добрался до меня, он учащённо дышал и громко произнёс:       — Замкнись, круг истины!        В этот миг всё озарилось ярким светом. Больше не было видно развалин храма, колонн, даже неба, что пробивалось сквозь трещины — лишь бирюзовый свет повсюду, даже под ногами. Мальчик протянул мне руку и сказал:       — Поймай момент, Обито… кх… Тебе во что бы то ни стало надо синхронизировать наши потоки чакры, иначе ничего не выйдет.        Я несколько раз быстро кивнул головой и схватил призрачную ладонь. И в этот момент ощутил, почему даже духу было так тяжело. Это ужасающий поток энергии, который едва не сбивает с ног! Так вот что за сила удерживает их души здесь, в этом храме?! Такую энергию я видел лишь раз, когда получил силу мудреца Шести Путей. Чтобы обуздать её, пришлось собрать осколки сознания и не дать Десятихвостому поработить меня. И именно сейчас я чувствую то же самое. Вся чакра Узумару вливается в меня безостановочно, его мысли и чувства, воспоминания… Я слышу тысячи голосов… нет, теперь криков… плача… смеха… Голова разрывается от такого количества…       Мои зубы заскрежетали, не хватало сил, чтобы даже пальцем пошевелить. Будто где-то издалека послышался голос Узумару:       — Об… Обито! С-сейчас… кх… или никогда!— последние его слова были выкрикнуты с такой силой, что я ощутил тряску под ногами.        Я прикусил губу так сильно, что от боли глаза сами открылись. Мой Мангекьё, увидевший этот чудовищный ритуал, что есть мочи напряг зрительный нерв. Казалось, я слышу, как лопаются сосуды в белках глаз. Тёплая струя крови оросила щёку, карминовой струйкой стекла до подбородка. Но усилия не были напрасными: с каждой секундой я замечал, что резонанс между нами снижался, чакра, что до этого момента вливалась потоком, теперь аккуратно перетекала, связывая нас невидимой нитью. Волна усталости захлестнула меня, очень хотелось рухнуть на землю и уснуть. Последнее, что я услышал, это облегчённый голос моего проверяющего:       — Хах, боги… ты справился, Обито! Ха-ха, я глазам своим не верю! Сейчас ты попадёшь под действие техники… не знаю, слышишь ли ты меня, но… слушай голос внутри себя!       Дальнейшие его слова я уже не смог расслышать. Тьма сгустилась перед глазами, а дальше было лишь ощущение провала и крепкого сна.

***

      Резкий звон, который просто вырывает из сладких объятий сна. На ощупь я пытаюсь найти этот чёртов будильник, будь он не ладен. Первый удар мимо! Второй — тоже, но уже теплее! С третьей попытки мой злостный враг был побеждён и рухнул на пол, издав свой предсмертный звонок. Мои веки слегка приподнялись, чтобы дать возможность глазам оценить ситуацию. В моей небольшой комнате всё по-прежнему: кровать, столик, шкаф с одеждой и кучей свитков, которые я старательно пытаюсь освоить… Через окно позади меня пытался пробиться утренний свет, но плотные шторы препятствовали этому вторжению. В доме никого не слышно — значит, я могу подремать ещё немного! Довольный этой мыслью я потянулся и зарылся в одеяло. Однако моя идиллия быстро была нарушена неожиданным вторжением.       — Брати-и-и-и-и-к! — звучный девчачий голос громко прозвучал за дверью.       — О боги… нет… — взмолился я, накрываясь подушкой.        Но, видимо, сегодня богам тупо не до меня, потому что дверь с грохотом распахнулась и в комнату влетела Аико… моя шумная и глупая сестра.       — Братик! С добрым утром! — воскликнула она, прыгая прямо на меня, пытающегося занять оборону под одеялом.       — Кха-а-а! — глухой звук вырвался изо рта, когда сестра приземлилась мне прямо на живот.       — Узумару? Вставай! Ну-у-у-у! Опять ты прячешься! Мне не нравится, когда ты играешь в черепашку! — ныла Аи, дёргая моё мягкое одеялко.       — Гх, Аико! Уйди, такое чудесное тихое утро, дай ещё немного подремать! — возмутился я, пытаясь спихнуть мелкую заразу с кровати.       — Как же братик может спать в такой день?! — ошарашенно удивилась сестра.       — Так же, как и во все другие…       — Сегодня же твой день рождения! Аи первая пришла тебя поздравить! Ну же… ну, братик, посмотри, что я тебе приготовила!       — Гх… Хорошо-хорошо, только если после этого ты пойдёшь прочь из моей комнаты! — воскликнул я, срывая с себя одеяло.        После такой темноты мои глаза не сразу привыкли к свету. Глуповатое лицо Аико, её нелепые пучки, заплетённые в шарики… Значит, мама уже встала…       — Ну и? Где там этот «удивительный» сюрприз? — проворчал я, глядя на сестру.       — Закрой глаза!       — Да я же только их открыл!       — Закрой, братик, закрой! — начала канючить Аико.       — Чёрт, мелкая зараза… хорошо… — ответил я и исполнил её указания.       — Открывай! — радостно воскликнула сестра.        Когда я это сделал, на кровати передо мной лежал развернутый свиток, на котором была изображена наша семья. Сначала я даже немного умилился этим детским каракулям, но потом вдруг заметил, что в углу свитка были нарисованы символы.       — Аико… — произнёс я холодным и злым голосом. — Г-где ты взяла… этот свиток?       — М-м-м? Внизу, он лежал на столике! Там уже в углу кто-то нарисовал солнышко, вот я и решила закончить рисунок, хи-хи-хи, — пролепетала она, хлопая в ладоши.        То, что моя неразумная сестрица назвала «солнышком», был чертовски трудный символ для новой запечатывающей техники. Вчера я так устал её переделывать, что просто забыл внизу… Мелкая засранка…красноволосый дьявол… я прибью её!       — Б-братик? — немного испуганно сказала Аико, делая шаг назад. — П-почему у тебя такое лицо?       — Я… просто рад, что у меня такая заботливая сестра! — процедил я сквозь зубы, фальшиво улыбаясь и сжимая кулаки. — Иди сюда, я тебя так крепко обниму, сестрёнка моя любимая!       — Я-я чую, ч-что братик обманывает! — словно звериным чутьём сестра всё поняла и сделала ещё шаг назад.        Отпустить её сейчас значит не отомстить за просранные часы труда! Я огляделся вновь, и под руку мне попалась небольшая подделка из глины в виде сердечка.       — Э-это тоже подарок, — осторожно произнесла сестра, уже переходя спиной порог комнаты.        Я улыбнулся, после чего схватил её и что есть мочи метнул в сторону Аико. Та юркнула за угол, после чего уже в слезах прокричала:       — Узумару! Ты дурак! Я-я всё маме расскажу!       — А ну стой! Я устрою тебе взбучку, маленькая зараза! — воскликнул я, вставая с кровати и натягивая повседневную одежду.       Когда я выскочил из комнаты, Аи уже убежала вниз на первый этаж. Через минуту послышались шаги моей мамы.       — Узумару? Дорогой, ты встал? — ласково произнесла она.       — Эм… да, мам.       — Хорошо! Умывайся и спускайся вниз, мы все ждём тебя!       — Все? Оте… глава тоже дома?       — Да! Поторопись! Завтрак почти готов!       Мой отец, который является главой клана, очень много работает на благо деревни в храме, поэтому я рад, когда он бывает дома. Наши взаимоотношения… мягко говоря, напряжённые, но я всем сердцем уважаю его как опытного лидера и шиноби.       Я ещё раз потянулся и отправился в ванную комнату. По пути заметил, как две половинки сердечка лежат на полу. Выдохнув, я взял их и сунул в карман, полагая, что выброшу потом на улице. Зайдя внутрь ванной, взглянул на себя в зеркало и обнаружил, что среди красных локонов вновь стали проявляться чёрные волосы…       — Чёртова дешёвая краска… почему со мной постоянно это происходит?!       Дело в том, что моя мама Норико принадлежит к клану Сенджу. Вначале их брак имел простое политическое обоснование — для укрепления дружбы между Конохой и Узушиогакуре. Но со временем моя мама полюбила отца, а он — её… Хоть разница между их виденьем мира была всегда, они живут в гармонии и понимании.        Когда я появился на свет, многие ожидали, что наследник будет соответствовать не только личным качествам, но и внешним… Однако я совершенно не похож на типичного представителя нашего клана, в отличие от моей сестры Аико, которая полностью соответствует образу. Из-за этого с самого детства я ловлю на себе взгляды со стороны… Конечно никто меня не унижал, но я вижу: людям тяжело принимать меня таким… Даже отец… С самого детства он строг лишь со мной, а Аико всё сходит с рук… Именно поэтому я стараюсь не подводить его и выглядеть так, как должен истинный Узумаки.       Взяв небольшой флакончик с верхней полки, я кисточкой нанёс краску на волосы, которые и так никогда не были особо короткими… Глядя на то, как преображается моя внешность, я неожиданно вспомнил сегодняшний сон. В нём я был ниндзя со странными красными глазами, который мог перемещаться и пропускать сквозь себя предметы. Я был на территории врага, выполнял опасные задания и неустанно сражался. А дома меня ждала любящая девушка и друзья… Этот сон был таким классным, хоть я и помню его отрывками.       — Мне бы такую жизнь, — со вздохом произнёс я, заканчивая покраску. — А то сидишь в этом храме… глава вечно недоволен, выходить никуда не дают… а ещё вечно получаю наганяй из-за этой мелкой неугомонной дуры-сестры… Если она такая идеальная, то пусть и становится приемником, на кой чёрт я-то нужен?! Я… я хочу быть героем, шиноби, которого все будут уважать, несмотря на цвет волос и статус! Спасать товарищей, изучать техники, помимо фуиндзюцу… эх… Даже сейчас, когда идёт война, мы сидим и ничего особо не делаем… Да и наше мастерство признано во всём мире, никто не нападёт…       — Узумару? — прозвучал громкий и строгий голос глава.       — Иду! — прокричал я в ответ, вытираясь полотенцем.       Желание увидеть отца воодушевляло настолько, что я мигом побежал по лестнице. Но, столкнувшись с ним, получил очередную порцию разочарования.       — Узумару… — спокойно и холодно произнёс он.       — От… глава. Сегодня вы пришли домой?       — Как видишь. Аико сказала, что ты кинул в неё подарком, которая она сделала своими руками. Это так?       — Да… — тихо ответил я, опустив взгляд. — Н-но на то была причина! Она испортила свиток, над которым я трудился весь вечер!       — Вот как? А разве ты не должен был следить за ним, раз это для тебя так важно?       — Н-но… это же была ваша просьба, глава! Я старался, чтобы вам помочь! А вы обвиняете меня, прикрывая эту маленькую вандалку! — воскликнул я, сжимая от злости кулаки.       — Аико ещё слишком мала, чтобы понимать такие вещи. Ты же осознаешь их значимость. Поэтому с тебя и спрос больше как с наследника главы клана. В будущем тебе постоянно придётся сталкиваться с ответственностью, которую на других не переложить…       — Ответственность?! — перебил я отца. — Да я только и получаю, что ответственность! Чуть что случилось виноват я, а Аико только и делают, что хвалят!       — Её хвалят потому, что она показывает результаты, которые удивляют даже членов совета храма… Ты тоже удостаиваешься похвалы, Узумару.       — Когда? Лет шесть назад, когда, вместо каракулей в свитке, нарисовал печать?!       — Ты… — громче обычного произнёс отец, после чего выдохнул и вернул самообладание, — не забывай, что уважение заслуживается поступками. За тобой всегда пристально наблюдают и отмечают успехи, поверь мне…       — О да… утешает. Я верю вам, глава, — пробубнил я, обходя отца и спускаясь вниз.       — Узумару.       — Что-то ещё? Я опять чем-то разгневал вас или госпожу Аико?!       — Нет… кхм, снова волосы покрасил? — спросил отец, пристально вглядываясь в меня.       — Да.       — Зачем? Почему ты из раза в раз пытаешься быть как все? Ты должен оставаться самим собой…       — Самим собой, серьёзно?! Я делаю это из-за всех вас…потому что так удобно вам, глава… и всем остальным в этой деревне… Если вы этого не замечаете, то я объяснить тем более не смогу.       С этими словами я развернулся и быстро стал спускаться вниз, чувствуя, как в груди всё кипит от злости и обиды.       — Узумару… Узумару! Мы не договорили! — пытался остановить меня отец, но я уже не слушал.       Спускаясь по лестнице, я едва заметно выдохнул. Разговоры с отцом всегда заканчивались чем-то подобным. На кухне пахло чем-то вкусным — сильнее обычного. В глубине во всю слышались причитания Аико. Когда я зашёл в столовую, передо мной вылетела мама с кучей тарелок. Её тёмные волосы были заплетены в аккуратный хвост, взгляд чёрных глаз, всё также по-детски блестящих, всматривался в моё недовольное лицо. Она всегда выглядела молодо, сколько я себя помню. Мама шутила, что в клане Сенджу это вполне нормально.       — Кажется, кто-то уже проснулся, хи-хи, — весело проговорила она, расставляя посуду на стол.       — И тебе доброго утра, мам, — вяло ответил я, плюхнувшись на стул.       — Для того, у кого сегодня день рождения, ты выглядишь жутко недовольным, что случилось?       — Всё в порядке… просто… просто не выспался, вот и всё, — буркнул я, стараясь скрыть всё ещё клокотавшее в груди раздражение.       Мама вытерла руки полотенцем и села рядом. Её мягкие ладони обвили мои, а нежный голос тихо спросил:       — Опять с отцом повздорили?       Я хотел ответить, но в этот момент мой предок уже вышел из ступора и пришёл на завтрак. Мне оставалось только кивнуть. Мама грозно зыркнула на отца, который, кажется, понял, что его будет ждать очередная серьёзная беседа. Хоть матушка и была мягкой женщиной, но не любила, когда её муж перегибал палку. Через несколько минут все расселись на свои места. Аико всё ещё выглядела обиженной, поэтому демонстративно отодвинулась от меня ближе к маме. Ну и чёрт с ней… глупая сестра.       — Сегодня у нас необычный день! — начала мама, вставая со стула. — Поэтому и завтрак будет необычный!        С этими словами она скрылась в кухне, а через минуту вынесла большой и красивый торт. Он был настолько невероятным, что я невольно улыбнулся и приподнялся со своего места. Двенадцать свечек украшали этот замечательный десерт. Увидев мою реакцию, мама гордо подняла голову сложила руки на груди.       — Норико…и дорогая… Торт на завтрак? — спросил мой отец, явно недоумевая.       — Естественно! — воскликнула она, насупившись. — Сегодня день рождения Узумару! Я хочу, чтобы его день был сладким, ха-ха-ха.        Шутку мамы звонким смехом поддержала Аико, не столько потому, что поняла о чём идет речь, а скорее, чтобы соответствовать взрослым.       — День рождения, значит… — задумчиво протянул отец, посмотрев на меня.       — Ты ведь не забыл, Норайо? — строго спросила мама. — И подготовил подарок нашему сыну?       — М? Конечно не забыл! — выйдя из размышлений, неуверенно ответил отец.       — Замечательно, — ласково протянула мама. — А теперь давайте поедим этот тортик!       Моя сестра потянулась ручками к лакомству, но мама легонько шлёпнула её по ладошкам.       — Аико, твой день рождения был вчера. Сегодня первый кусок получит именинник!       — Но… но мама! Братик Узумару сегодня плохо себя вёл! Я подарила ему подарки, а он только ругался! — ябедничала сестра, тыкая в меня пальцем.       — Потому что она разрисовала свиток, над которым я трудился всю ночь… — сухо отметил я, язвительно улыбаясь, чем лишь подогревал возмущения сестры.       — Я уже тебе говорил, чтобы ты следил за своими вещами. Будь внимателен, — влез отец, вновь отчитывая меня.       — Да-да, как всегда виноват Узумару?! — опять загорелся я.       — Я… я такого не говорил, сын, — неловко ответил отец под пристальным взором матери.       — Ты всегда вредный и противный, Узумару! — перекрикивала всех Аико.       — Тихо! — властно прервала нас мама. — Боги… что за семья. Так, мама начинает расследование!       — О нет… — тихо в унисон прошептали мы.       — Сами напросились, мпфх… Итак, Узумару, ты отругал сестру за то, что она сделала тебе подарок. Всё же ей всего четыре года, а ты у нас уже большой и взрослый. Прояви к ней чуть больше понимания. К тому же, папа отчасти прав, ведь за вещами надо следить.       — Да… мам.       — А ещё он сломал глиняное сердечко, что я сделала!       — Ябеда…        Мама укоризненно покачала головой. Её глаза по-щенячьи смотрели на меня, вызывая невыносимое чувство вины. Всегда она так…       — Послушай, Аико… Мне правда жаль, что я на тебя накричал и сломал… подарок. Я… я обязательно починю.       — Правда? — спросила сестра, смотря мне в глаза.       — Да, обещаю.       Лицо Аико посветлело, она подвинулась ближе ко мне и положила голову на плечо.       — Аико прощает тебя, братик! Я тебя люблю!       — Кх-кх, — кашлянула мама, смотря на сестру.       — Ах… и ты меня прости, братик Узумару, что без спросу взяла твои вещи… я-я очень виновата!        Ну что тут скажешь… она и мама всегда умело манипулируют мной. Это у них семейное. Мне ничего не оставалось, кроме как улыбнуться и погладить сестру по голове.       — Вот и хорошо! — сказала мама, хлопая в ладоши. — А теперь садимся есть, а то свечки почти затухли! Сынок, загадай желание!       Я закрыл глаза и загадал стать героем, который сможет помочь каждому человеку иметь силы, чтобы защищать слабых и быть крутым! Задув их, члены семьи дружно поздравили меня и мы сели есть. И конечно же лучших кусочек торта я отдал сестре — пусть хоть кто-то начнёт этот день сладко.

***

      Завтрак прошёл хорошо, пожалуй, я даже немного расслабился. Когда вышел из-за стола и хотел направиться в комнату, в коридоре меня нагнали мама и папа.       — Узумару, папа хочет подарить свой подарок. Так ведь, дорогой?       — Эм, да… Кх-кх. В общем, сын, сегодня я освобождаю тебя от работы в храме. Перенесём все твои сегодняшние дела на завтра.       От этих слов лицо слегка перекосило. Ещё бы… Аико-то он подарил игрушку, а мне… «Освобождение от работы до завтра», что значило большее количество работы… Замечательно!       — Потрать этот день с пользой, можешь заняться переписью того свитка и… — продолжил отец, но был прерван мамой.       — Иди погулять, ты уже давно не отдыхал, сынок! А я пока поговорю с папой, хорошо? — мягко проговорила мама, но я видел, как её взгляд хищно смотрел на нерадивого отца, который едва заметно сглотнул.       — Как скажете. Буду вечером, мама, глава, — отчеканил я, поклонившись родителям.       Смирившись с тем, что больше от этого дня мне ожидать не стоит, я пошёл на улицу. В деревне Скрытого Водоворота был самый обычный солнечный денёк. Лето уже скоро будет подходить к концу, но приятный тёплый ветерок всё ещё ободряюще обдувал кожу. Мой дом располагался на стороне, где был главный храм деревни, поэтому тут было немало небольших двухэтажных домиков, но даже среди них, словно могучие великаны, ютились многоэтажные постройки из камня и бетона. Внутри окон виднелась суета, словно в большом муравейнике. Я никогда не любил эти здания, сложно представить себя в таких маленьких коробочках, что они называют комнатами… Большую часть времени я предпочитал проводить на окраине деревни вблизи лесов и природы. Мама рассказывала, что Коноха, откуда она родом, сплошь окружена деревьями. Как бы мне хотелось там побывать!       С подобными мыслями я шёл к главному мосту на тот берег. Люди, проходящие мимо, вежливо кланялись, выражая почтение. Я отвечал не менее вежливо — даже в свободное время приходится поддерживать репутацию… В глазах этих людей я всё ещё вижу недоверие, предвзятость… Для них я полукровка, даже не похожий на Узумаки.       — Пройти и не заметить лучшего друга! — воскликнул чей-то голос за моей спиной.       Я обернулся. Передо мной стоял Иоши, мой лучший друг. Как всегда в храмовой одежде, короткостриженый, с дурацкой улыбкой на лице. Он был на полголовы ниже меня, из-за чего вечно вверх щурился. Я улыбнулся и пожал его руку.       — Я думал застать тебя в храме! А ты отлыниваешь? — издевательски тараторил Иоши.       — Вовсе нет! Просто глава был так благосклонен, что разрешил мне отдохнуть…       — Только радостным ты не выглядишь… Не говори мне, что это твой подарок на день рождения?       Я молча кивнул. Мой друг приложил ладонь к лицу, качая головой.       — Ох, уж эти родители.       — А ты разве не должен помогать смотрителю Фудо?       — Эм… должен, но я… хе-хе, отлыниваю, — неловко ответил Иоши, почесывая затылок.       Я сложил руки на груди и, усмехнувшись, посмотрел на него.       — Т-только главе не говори, умоляю, Узумару! Я-я так устал переписывать свитки!       — Ну, даже не знаю, — театрально протянул я, прикрыв один глаз.       — У-у меня для тебя подарок даже есть!       — Ха-ха, не переживай, я тебя не сдам. В конце концов, ты мой лучший друг.       — Фух… напугал, я уж думал, что мне конец.       — Что за подарок-то? — в предвкушении спросил я.       — А? Хе-хе, это наработки, связанные с техникой Второго Хокаге — Тобирамы!       — Да ты врёшь! — воскликнул я так громко, что проходящие мимо люди стали странно на нас смотреть.       — Тс-с-с, — прошипел Иоши, зажимая мне рот рукой, — если узнают, мне конец! Пока дядюшка Фудо спал, я переписал всё это в свой свиток! Пошли на нашу горку, я там тебе всё отдам!       Я резко закивал головой, и мы что есть мочи понеслись на излюбленное место тренировок.

***

***

      Мы во весь опор неслись к небольшой полянке, что располагалась на окраине деревни. У её края был крутой спуск вниз, где находилась чащоба деревьев. Детей туда не пускали, а взрослые частенько ходили к озеру набирать воду, которая по преданиям обладала целебными свойствами. Поэтому нам только и оставалось, что взирать вниз со склона, надеясь однажды оказаться среди могучих деревьев и разгадать тайны этого леса.       Иоши устало пыхтел, волоча ноги на горку, где и была поляна. Я же весь в предвкушении подгонял его то и дело махая руками.       — Фха… — устало протянул мой друг, вытирая испарину со лба, — о-откуда в тебе столько энергии, Узу?       — Тебе стоит меньше спать на тренировках, тогда не будет таких проблем с подъёмом, — менторским тоном продекларировал я.       — Ха-ха, ты сейчас очень на главу похож!       Я надулся и отвернулся от друга: сравнение с отцом вызывали у меня спорные ощущения. Иоши прекрасно это знал и виновато выглянул из-за моего плеча протягивая свиток.       — Прости… знаю, у тебя тяжёлые отношения с отцом… поругались?       Сложно злиться на этого добродушного дурачка. Он с самого раннего детства всегда поддерживал меня в трудные минуты. Я аккуратно взял свиток, выдохнул и улыбнулся.       — Да какая разница! Давай станем сильнее и покинем это место! Пойдём туда, где много лесов и полей! Будем самыми могучими ниндзя, владеющими фуиндзюцу!       — Это учиться, что ли, придётся?! — пораженчески взмолился Иоши. — Узу… ты меня добьешь своим оптимизмом.       — Ну, прикрывать мою спину, я могу доверить только тебе!       — Д-да? — на лице товарища просияла радость. — Ну… тогда я постараюсь!       Глядя на его искреннюю улыбку, я набросился на Иоши, потирая его бритую голову. Мой напарник пытался вырваться и молил о пощаде, но как тут можно остановиться. Так мы подурачились несколько минут, после чего уселись на траву. Перед нами лежал тот самый свиток. Моя рука нерешительно потянулась к нему.       — Надеюсь, ты правильно всё переписал? — с опаской спросил я, глядя на друга.       — Э-э-э? — протянул тот обиженно. — Может, я и не лучший в храме, но каждый день переписываю множество свитков! Тут всё идеально!       — Фух… хорошо, тогда начнём!        Я резко раскрутил свиток и прикрыл глаза. К счастью, ничего не активировалось. Иногда для защиты тайн смотритель Фудо делал в формулах специальные ответвления — если ты не владеешь определёнными знаниями, свиток мог попросту взорваться или сгореть. Ловушка от дураков… Но Иоши, который часто практиковался под присмотром смотрителя, уже давно научился обходить защиту. Он и правда мог бы стать гением фуиндзюцу, если бы не ленился.        Передо мной предстала та самая печать. Круг, внутри которого располагалось что-то напоминающее солнце, с каждой стороны большой окружности исходило по три линии. Символы были настолько маленькими, что трудно понять в чем суть основной формулы. Я внимательно разглядывал письмена, поражаясь точности и отсутствию лишних знаков. Второй хокаге воистину превосходил все мои ожидания.       — У-узу? Н-ну что скажешь? — тихо спросил Иоши, видя, что я уже минуты три молча пялюсь на свиток.       — А? Прости, просто я совсем не узнаю здесь стандартных формул.       — Да! Я тоже так подумал!       — Единственное, что схоже с нашими техниками — это основной круг. Циркуляция чакры, которая непрерывным потоком должна поступать в остальные части печати для поддержания техники.       — Но тут же два круга! — справедливо отметил мой друг.       — Хм… что если второй хокаге пытался сбалансировать свою технику?       — М? Как это?       — Вместо того чтобы направлять чакру во всю печать в целом, он создал потоковый распределитель, который направлял энергию в нужную часть… Значит, она влияет на перемещение?       — Спроси что полегче! — воскликнул напарник на мои рассуждения.       — Тогда эти линии внутри большого круга отвечают за сторону перемещения, а параллели, что находятся снаружи, за её скорость! Вот оно что!       Я радостно всматривался в письмена, всё сходилось. Это знаменитая техника пространственного перемещения!       — Иоши, это же так круто! Если мы её доработаем, то определенно сможем перемещаться с такой скоростью, что нашему противнику не поздоровится!       — Ого! Узумару, ты крут! Так быстро понять сложную печать!       — Хе-хе, в постоянном наседании главы всё же есть польза!       — Н-но есть проблема… Мы не знаем, как нужно вливать чакру. Какие ручные печати использовать… А самое главное, как происходит само перемещение!        Моя радость резко спала: Иоши был прав. Весьма непросто повторить чью-то технику… Мне сразу вспомнился мой сон, где парень с красными глазами мог копировать чужие техники… мне бы его способности!       — Эх… кажется, наш план стать сильнее провалился, — грустно пробубнил Иоши, падая спиной на траву.       Сжав кулаки, я вскочил. Мне нужна сила, чтобы доказать всем: я могу защитить деревню и их жителей. Более того, если обучусь такому трюку, то смогу незаметно перемещаться не привлекая внимания!       — Нет! Мы справимся! Неужели двух голов не хватит, чтобы разгадать секрет? Нам нужны свитки и чернила!       — С-свитки… и чернила? Не говори, что опять нужно спускаться вниз?!        Я потянул Иоши, который ныл и причитал. Сегодняшний день обещал быть поворотным в моей жизни!

***

      Через час мы уже вовсю пытались освоить секретную технику. Признаться честно, выходило это довольно трудно. Попытка одна за другой заканчивалась провалом: то свиток сгорал, то энергия выходила из-под контроля, то просто ничего не работало… С каждым разом мы ощущали всё большую усталость. Несмотря на то, что Иоши и я сменяли друг друга, используя всё новые идеи, запал сходил на нет.       — Не могу больше… — простонал мой товарищ, плюхаясь на траву и громко дыша. — Узу… это бессмысленно, второй хокаге — гений! Может… нам просто не дано понять?        Я весь вспотел, ноги с трудом стояли на земле. Кажется, я переборщил с чакрой в последний раз. Злость и обида за собственную беспомощность обуяли мой разум. От негодования я взял камушек, подошёл к обрыву и что есть мочи метнул его вдаль. Ветер обдал моё лицо, остужая пыл. Ярость сменилась лёгкой грустью… Неужели мне никогда не удастся стать сильнее… может, отец был прав и мне стоит больше времени уделять учёбе? Хотя, куда мне до его силы… Он ведь… глава.       — Эй, ну чего ты, — тихо проговорил Иоши, похлопав меня по плечу и вставая рядом. — Не слушай меня, Узу… Я частенько сдаюсь, когда мне что-то не по силам. Но ты же другой! Давай! У нас обязательно получится!        Слова товарища вселили в меня надежду. Пока мы стояли, глядя на прекрасные виды природы, сзади послышался шорох. Мы резко обернулись и увидели её — маленькую девочку с круглым лицом, красными волосами, спускающимися ниже плеч. Её нарядом была блузка в стиле кимоно без рукавов жёлтого цвета, закрытая зелёным поясом поверх сетчатой рубашки с короткими рукавами, пары тёмно-синих шорт и коричневых сандалий шиноби. Одежда была велика девчонке, поэтому смотрелась немного несуразно.        Я зло цыкнул языком, мои зубы рефлекторно заскрипели. Это была Кушина Узумаки — шестилетняя оторва, подружка моей сестры. Они вместе учились в младшей группе при храме. Наглая ухмылочка, фиолетовые глаза — всё в этой оторве меня бесило!       — Кушина! Убери руки от наших свитков! — воскликнул я, грозя ей кулаком.       — Я рисую, даттебане, — спокойно проговорила она, продолжая портить драгоценную для нас бумагу.       Мне хотелось дать ей подзатрещину, но нельзя, чёрт подери… Отец был дружен с семьёй Кушины. Более того, я слышал, как он говорил, что она и Аико являются самыми большими обладателями чакры в клане. Поэтому он велел присматривать за этими двумя дурочками. С того момента и начался ад! Эта мелкая ябеда то и дело подстрекала Аи, и они вместе жаловались на меня главе, когда я пытался сбежать от них. В итоге получал выговоры и наказания, а Кушина лишь с довольной ухмылкой показывала язык и убегала играть с Аико.       Вот и сейчас после очередного моего замечания девчонка слегка отогнула нижнее веко, высунула язык и дразня промолвила:       — Узумару-дурумару!       — Ах ты паршивка! — прошипел я уже срываясь с места, но Иоши останавливал мой напор.       — Узу, помни, если обидешь её, глава всё узнает! — шептал он, глядя мне в глаза.       — Ты прав… — пораженчески ответил я.       После этого я подошёл к Кушине, отнял у неё свитки и чернила с кисточкой.       — Эй, даттебане! Я же не дорисовала! Отдай, дурак Узумару!       — Как ты нас нашла? — строго спросил я.       — Пф… ты и твой глупый дружок неслись через всю деревню, даттебане. Выследить вас проще простого!        На лице девчонки красовалась победоносная ухмылка. Ух, скинуть бы её вниз!        — Тебе нельзя тут гулять, ты ещё маленькая! А ну, брысь домой, пока я тебя за ухо не оттащил к родителям!       Я решительно сделал шаг вперёд — она лишь отскочила назад и выставила кулачки вперёд.       — Я не маленькая! Только тронь меня, Дурумару, и я… я расскажу главе, что вы тут секретничаете, даттебане!        Мы с Иоши переглянулись. Обоими было понятно, что, если мы сейчас прогоним Кушину, она настучит на нас взрослым… тогда прощай тайна техники Второго хокаге. Похоже, придётся держать эту нахалку в поле видимости.       — Ладно… Можешь остаться, только не мешай нашим иссл… кхм, тренировкам, иначе я уже расскажу всё твоим родителям.       — Пф… больно нужным мне ваши тренировки, я и так сильная, даттебане!       — Да-да, как скажешь… — пробубнил я, раскладывая свитки на землю.       — Дурумару! — воскликнула она со спины. — Хочу рисовать!       Паршивка… клянусь богами, ещё один «Дурумару» и я точно приду в ярость. Скрепя зубами, я взял чистый свиток и бросил его в сторону, после чего всучил ей кисточку и легонько подтолкнул. Кушина надула щёки и прокричала:       — Дурак! И друг твой лысый тоже!       — Эй! Я не лысый, а короткостриженый! — возмутился Иоши, но я остановил его покачав головой.       — Оставь… чего с ней возиться… Избалованная соплячка, что с неё взять?       — Ух… маленький демон, сочувствую тебе, дружище.       Я горько улыбнулся, после чего мы продолжили исследования.

***

       Солнце уже было в зените. Однако результата по-прежнему не было. Я пытался совмещать ручные печати… и лошади, и птицы, и тигра, и быка, и даже дракона… Всё тщетно. Поток чакры вливался в нарисованную на свитке формулу, но эффекта не было. Куда же тогда уходит энергия?!       Измученные мы сидели на траве осматривая наши труды. Множество свитков уже были непригодны для использования… Я неохотно посмотрел в сторону Кушины, та всё ещё что-то рисовала. Делать нечего, придётся отобрать у неё драгоценную бумагу, а дальше будь что будет. Когда я подошёл к девчонке, увидел: она рисует символы.       — Что это?       — Не твоё дело, Дуромару, даттебане! — огрызнулась она, пряча свиток.       — Не покажешь — отниму и выброшу!        Кушина хоть и была дурой, но даже ей хватало ума понять: я не шучу. Её родители велели меня слушаться, поэтому иногда она это делала. Моя обуза показала свиток, на котором в колонку были написаны символы.       — Доволен? — спросила она, неловко отводя взгляд.       — Постой… — сразу же понял я. — Ты что, перерисовала символы из наших свитков?!       — Пф… нет, — неубедительно соврала она. — Я… я просто сейчас учусь делать простые печати. Вот и решила потренироваться рисовать символы… не нужны мне ваши глупые свитки, даттебане!        Я хотел устроить ей взбучку, но всё моё внимание привлекли аккуратно нарисованные письмена. Их стройная структура хоть и не идеальная, но была чем-то похожей на формулу.       — Хм, какие символы ты взяла из списка? — спросил я совершенно спокойно, чем удивил Кушину, которая уже во всю готовилась к драке.       — А-а? Н-ну… только те, что знаю… ещё самые красивые и сложные, даттебане.       Я быстро схватил образец, что сделал Иоши, и сравнил с написанным Кушиной. Меня осенило. Вместо того чтобы попытаться раскрыть и повторить, нужно дополнить и подстроить под себя, упростить, дабы сделать свою уникальную печать!       — Ты просто умница, Кушина, — сорвалось с моих уст, пока я разглядывал исписанную бумагу.       — Ч-чего? — вдруг покраснела она. — Дурак Узумару, даттебане! Дурумару! Отдай мой свиток, уходи!        Но я уже не слушал: старательно перенося написанное злобной девчонкой, я предвкушал успех. Кушина била меня маленькими кулачками по ноге, но как-то легко при всей её вспыльчивости. Только когда заметил, что на красном от обиды лице появились слёзы, я всё ей вернул и направился к Иоши, который уже успел заснуть. Кушина прикрылась волосами, повернулась к нам спиной и бубнила:       — Ненавижу вас, даттебане… всё расскажу главе.

***

      Когда проснувшийся Иоши услышал мой рассказ, то сразу же согласился попробовать новый вариант. Мы кропотливо упрощали формулу, пытаясь вспомнить все уроки старейшин, дядюшки Фудо и моего отца. Хоть мне неприятно это признавать, но письмена Кушины, структура её печати очень помогли процессу. Наконец, на двух свитках мы нарисовали нашу печать. Она была написана одной большой колонкой, которая насквозь прошивала концентрационный круг, взятый от техники Второго хокаге. До нас также дошло, что, если достигнуть определённой степени концентрации, и ручные знаки не очень-то и нужны.       Иоши встал в десяти метрах от меня и положил свиток-близнец на землю. Я же поместил на первый шишку, найденную в кустах. Мои руки начали концентрировать поток чакры. Сначала всё было как и сотни раз до этого: ощущалась лишь пустая трата сил и энергии. Но вдруг я уловил связь, будто бы передо мной открылась дверь. Высвободив энергию, я открыл глаза и заметил: шишки рядом не было.       — Получилось! У нас вышло! — радостно кричал Иоши, глядя на свой дубликат. Он подбрасывал шишку вверх, улыбаясь во весь рот.       Я уселся на землю, вытирая пот. Впервые в жизни я создал что-то своё. Так вот что значит быть членом клана, владеющим секретами фуиндзюцу! Через несколько минут я провёл обратное перемещение. И вновь успех! Нашей радости не было предела, даже удивлённые вопросы Кушины меня не раздражали. Я обнял её крича: «У нас получилось». В ответ она лишь отмахивалась, говоря, что мы сошли с ума.       Отдыхая на траве, я думал, как же мы назовём эту технику. Мой взгляд переместился в сторону долины, что была внизу. Опьянённый успехом, я подошёл к краю и проговорил:       — Мы должны попробовать!       — Э? О чём ты? — спросил Иоши, в его голосе проскальзывала нотка страха.       — Спуститься туда, хотя бы на секунду!       — Узу, ты чего?! Нам же запрещено покидать деревню… Взрослые ругаться будут… Твой отец…       — Иоши… забудь о них! Когда они узнают, чего мы добились, уже никто не будет считать нас детьми!       — Я… я не знаю… мне страшно спускаться туда.       — Хах, тогда давай я сделаю это, а ты меня подстрахуешь! Ты ведь мой напарник! — надавил я, хлопая друга по плечу.       — Ну… ну хорошо, если ты так уверен, то и я тоже.       — Спасибо, Иоши!       Несмотря на то, что мы считались детьми, на время ₽Второй Мировой Войны Шиноби₽, нам выдали несколько кунаев на всякий случай. Мы аккуратно прикрепили написанное на бумаге к оружию. Один из них воткнули в дерево рядом с нами. Второй кунай должен был быть брошен вниз, в сторону озера и бескрайнего — как мне казалось — леса.       — У-узу… м-может не надо? У меня плохое предчувствие! — взмолился Иоши, дёргая меня за рукав кимоно.        Честно говоря, беспокойство друга передалось и мне. Рука дрожала, словно всё моё тело было решительно против. Но, собравшись с силами, я метнул оружие вниз. Мы внимательно смотрели, как оно приземлилось где-то на краю леса.        — Т-теперь я…       Неловко концентрируя чакру, я встал рядом с кунаем и попытался соединить потоки между двумя печатями. Но сейчас ничего не вышло… Почему?!       — Может, чакры мало? Или… или расстояние слишком большое?       Мне стало грустно: неужели всё начинать заново? В этот момент подошла Кушина, вглядываясь в мои глаза исподлобья.       — Эй, чего такой грустный, даттебане? Только что радовался и теперь грустишь?       — Ничего… отстань, — резко ответил я.       Переживание Кушины сменилось злостью. Её бровки сдвинулись, она топнула ножкой и зло проголосила:       — Ты плохой! Вечно огрызаешься, видеть тебя не хочу!       — Уходи… — всё также холодно отвечал я. — Сейчас же!       Девочка отшатнулась: она явно никогда не видела меня таким подавленным, ведь я всегда держал себя в руках. Она опустила голову, утерла нос и поплелась в сторону дерева, где торчал второй кунай.       — Ты… как-то слишком сурово с ней. Понимаю, она та ещё зараза, но девчонка же… Кому нравится, когда они плачут.       — Да… ты прав, что-то я перегнул палку… сегодня паршивый день… Сломал подарок Аико, с этой техникой не справился… обидел Кушину.       — Хей, это всего лишь один день, Узу! Ты отличный друг и брат! Просто… тебе немного не повезло. Слушай, может, ты не так концентрировался? Покажи, как это было? Может, нам надо повторить всё в точности как тогда?       — Да всё так же… Сложил руки и…       — Дурумару… забери свой глупый кунай, — грустно пробубнила Кушина, держа его в руках.       Я бегло перевёл на неё взгляд и в ту же секунду всё понял. Тоже ощущение, что в момент перемещения предмета — волна чакры устремилась к первому кунаю. Секунда — и Кушина исчезла. Моё сердце болезненно содрогнулось.       — Кушина! — прокричал я, подскакивая к орудию, что упало и воткнулось в землю.       Иоши оцепенел, его лицо покрылось холодным потом.       — Нет… нет-нет-нет! Чёрт! — воскликнул я, ударяясь головой о землю, царапая её пальцами.       — Узу! О-она же не… — в ужасе прошептал мой друг. — О боги… нам конец!       Я вскочил на ноги и подобрал кунай. Глядя в глаза товарища, я чувствовал, как дрожу. Меня обуял страх… и не из-за наказания, которое меня ждёт… Тогда я впервые понял, что при всей моей злобе на Кушину я бы не простил себе, если бы с ней что-нибудь случилось. Маленькая, надоедливая, шумная… она напоминала Аико и уже давно стала мне второй сестрой. Но сейчас я обидел её… и позволил оказаться там, внизу страшного леса.       — Пошли, надо срочно позвать старших! Они найдут Кушину! — кричал Иоши, тряся меня за плечи.       В его чёрных глазах я видел себя. Лицо испуганного мальчишки, который выглядел жалко…       — Да… да… ты прав! Её спасут! Я-я скажу главе, — промямлил я, ощущая дрожь в ногах.       Мы начали бежать к спуску с горки, как вдруг меня окликнули.       — Стой! — услышал я голос, как мне показалось, очень знакомый.       Когда я повернул голову, то увидел его… того парня из моего сна. Правда тут он был моим ровесником… на вид лет тринадцать, не больше. Чёрные волосы, красные глаза… Он смотрел на меня со злостью и даже презрением.       — И ты готов бросить её?! Просто так уйти?! — воскликнул тот, указывая в сторону леса. — А что, если они не успеют?       — У-узу? — вопросил Иоши, безуспешно дёргая меня за руку.        Мальчик сжал кулаки, после чего вытянул руку и продолжил:       — Тот, кто бросает своих товарищей, — мусор и трус! Если в тебе есть силы, ты обязан помочь, чего бы это не стоило!       Его слова резали, словно нож масло. Что я могу? Я лишь ребёнок… Мальчик, который возгордился собой и пытался доказать остальным, что такой же член клана, как и они! Что ты от меня хочешь?!       — Чтобы ты перестал оправдывать свою слабость положением дел… Тебе никогда не стать сильнее, если вечно убегать, — читая мои мысли, заключил черноволосый парень. — Неужели она для тебя ничего не значит, что ты готов вот так оставить её там одну?       Я склонил голову, после чего повернулся к Иоши и, сжав кулаки, прошипел:       — Я… иду за ней.       — Ч-чего? Да ты, наверное, спятил?!       — Нет… Он прав, Кушина там одна… в лесу. Я ни за что не убегу и не оставлю её!       — К-кто он? Узу, ты бредишь!       — Иоши… беги к главе… зови всех, скажи им правду… Я… я найду Кушину и верну её целой и невредимой, клянусь… Если мне не удастся переместиться назад, то пусть ищут нас у озера, внизу.       — Прошу тебя, не говори так! Я-я пойду с тобой!       — Нет… Ты не виноват… И подвергать опасности тебя я не хочу. Эта девочка… она мне дорога, пойми. Я должен.        С этими словами я вырвал руку из его цепкой хватки и подобрал кунай, после чего пытался глазами найти тот говорящий образ, но его уже не было. Я сошёл с ума? Или же он и правда есть и следит за мной? Неважно… Я спасу Кушину, ведь мне даже не удалось сказать, что я виноват перед ней.       — Иоши… если всё пойдёт плохо, ты — моя последняя надежда. Прошу, поспеши! — сказал я, вполоборота смотря на друга. — Я верю в тебя!       — Будь острожен! И… и возвращайтесь оба целыми и невредимыми! — всхлипывая прокричал он, убегая прочь что есть мочи.       Выдохнув, я унял дрожь. После чего прижал кунай к груди и, собрав поток в единую сферу концентрации, высвободил её. Короткий миг темноты — тело словно на секунду сжало и выкинуло из какого-то иного пространства. Тогда, открыв глаза, я увидел его… Запретный для нас могучий лес деревни Скрытого Водоворота.

***

***

      Перед моим взором предстали деревья, сквозь ветви которых проникал солнечный свет. В траве стрекотали цикады и кузнечики, слышалось отдалённое кваканье лягушек и жаб. Я не чувствовал никакой угрозы, но по телу всё ещё бежал леденящий холод. Кушина — её нигде не было. Я обнаружил и подобрал кунай, что по какой-то причине валялся на земле. Неужели она его выдернула? Но тогда почему не оставила при себе? С каждой секундой я замечал всё более новые подробности. Трава примята, а на слегка влажной земле отпечатки ног. Другие люди? Здесь? Может, поэтому нам запрещено сюда ходить? Возможно ли такое, что рядом с нашим кланом обитают другие племена? Все эти мысли не давали мне покоя, но одна деталь полностью разрушила представления о происходящем. Свежие капли крови и несколько красных локон волос. Голос внутри меня буквально прокричал: «Её убили! Это твоя вина». Качнув головой, я отбросил самые худшие варианты и судорожно припал к земле, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы. И мне удалось: отпечатки сандалей были всё ещё явными, а полуденный свет давал прекрасную видимость. Я быстро, но осторожно, двинулся в погоню. Прислушиваясь к каждому звуку, осматривая каждый куст, я медленно, но верно, приближался к цели. Кушина, я прошу тебя, держись!

***

      Не знаю, долго ли я шёл, но витиеватая тропинка вывела меня к озеру. Я уже было хотел прильнуть к воде, чтобы смочить сухое горло, как вдруг услышал голоса. Они исходили в шагах тридцати от того места, где я быстро укрылся. Может быть, взрослые уже нашли Кушину? Но что-то внутри меня прямо-таки кричало об опасности, поэтому я осторожно прополз по зарослям высокой травы, пытаясь создать лучший обзор.       Интуиция не подвела: из щелей между кустами я смог разглядеть пятерых мужчин. Все облачены в жилеты серого цвета, чёрные штаны, а на лицах носили повязки. Никаких протекторов, подтверждающих принадлежность к какой-либо деревне. Значит, это могут быть наёмники или шпионы… Дело дрянь. Ситуация усугубилась, когда один из них подошёл к остальным и бросил тело трепыхающейся Кушины на землю. В её рту был кляп, однако она отчаянно сопротивлялась и что-то мычала.       — Да угомони ты её, блять… — проговорил один из них.       — Она же ребёнок… — неуверенно пробубнил второй.       — Насрать… мелкая сука укусила меня за руку!       — Так сам и ударь, раз тебя покусали, — вмешался третий, опираясь спиной о ствол дерева. — Или боишься, что босс тебя выебет?       — Пф, я никого не боюсь, даже его.        После этих слов выродок подошёл к Кушине и отвесил ей мощную пощёчину. Тело её обмякло и скрутилось калачиком на земле. Послышался довольный гогот. Ублюдки… мне едва хватило сдержанности не выпрыгнуть из кустов, чтобы всадить в спину мерзавца кунай. Однако это ничего не даст… Их пятеро, а я один. Кроме одного куная, я не имею оружия. Да и стихийных техник знаю не очень-то и много. Более того, моя чакра порядком истратилась после таких тренировок. Но, если медлить… они украдут Кушину… Эти мерзавцы явно какие-то торговцы людьми. Здесь нужно быть хитрее. Если мне не хватит сил их одолеть, нужно просто выкрасть Кушину и переместиться назад. Но как отвлечь этих ублюдков?       Несколько минут я внимательно наблюдал за их действиями. Не похоже было, чтобы эти ниндзя куда-то торопились. Периодически между ними возникали споры о дальнейших планах. Скорее всего, они и сами не ожидали подобного развития событий. В конце концов, двое из них решили, что отправятся за «боссом». Это уже было не так плохо: количество моих врагов стремительно сокращалось. Когда парочка резко удалилась, тот, что ударил Кушину, пробубнил:       — Ни костра не зажечь, ни пожрать… Ты что-нибудь чувствуешь? Есть враги поблизости?       — Нихера… здесь мои навыки сенсора попросту сбиваются. Такое чувство, что всё чакрой пропитано…       — Бесполезный… Тогда хорош жопу просиживать и смотри в оба.       — И кто это тебя главным назначил?!       Пока продолжался спор, я осторожно перебежал на другую сторону, поближе к месту, где лежала Кушина. Сквозь заросли я увидел её бледное личико, на нём уже во всю растекался багровый синяк. От злости и ярости я прикусил губу до крови. Теперь, когда я в пяти метрах от неё, нужно лишь добежать и суметь переместиться назад… Но не хватит времени так быстро сконцентрировать нужное количество чакры для телепортации двух человек. Видимо, придётся прибегнуть к стихийным техникам. Мне довольно легко давались водные техники, а также мама учила стихии земли. Надеюсь, я не забыл этих уроков.        Представив в голове затею, я выдохнул и решился действовать. План был максимально прост. Земляными техниками я должен был обездвижить одного врага, а двух других затормозить используя воду из небольшого ручья, который шёл от озера. Вступить с ними в длительный бой для меня непозволительная роскошь, более того, это ставит под удар Кушину.        Дождавшись, пока противники повернутся ко мне спиной, я быстро сложил ручные печати.       — Стихия земли: Техника земляных шипов!       Враг, что стоял у дерева, моментально оказался в ловушке. Его тело было зажато между острыми каменными глыбами, а вытянутая правая рука проткнута насквозь в районе верхней трети плеча. Он чудовищно взвыл, дергаясь в путах. Как и ожидалось, двое других растерялись, что было мне на руку. Я вновь применил технику.       — Стихия воды: Водные путы!       Вода из ручья, подобно змеям, обвили двух других, крепко сжимая мышцы и кости.       — У-ублюдок, кх-х-х… — прошипел один из них.       Его хрипы заставили моё тело на несколько секунд окоченеть. Злые серые глаза впились меня ненавистным взглядом; если бы он мог, то убил бы меня им моментально. Я подбежал к Кушине, неистово тряся её за плечи. В голове всё перемешивалось от страха, адреналин не давал сердцу вернуть прежний ритм. Когда я увидел, как она открывает глаза, быстро начал искать кунай в своей сумке. Пальцы лихорадочно перебирали по дну, но никак не могли ухватиться, будто бы оружие ускользало от меня, как скользкий угорь. Неожиданно послышался знакомый мерзкий бас:       — Кх… Сти… хия воздуха: Усиленный поток ветра!        Секунда-вторая — моё тело перевернуло несколько раз, после чего был болезненный удар о ствол дерева. Сознание на секунду покинуло меня. Однако из-за сильнейшего выброса адреналина я вскочил, как пружина, будто предчувствуя опасность. Молниеносный отскок в сторону. Яркий поток пламени врезался в ствол дерева, опаляя его кору. Даже несмотря на расстояние в несколько метров, я ощущал жар, исходящий от врага. Двое узников водяной техники держались за повреждённые части тела, грузно дышали, но были готовы растерзать меня.       — Мелкий выблядок… кх-кх… Ты сдохнешь! — крикнул один из них.        Под истошные крики третьего товарища двоица переглянулась. Первый резко схватил Кушину и попытался скрыться. Он был рядом с третьим, которого очевидно хотел успеть освободить, но, вложив всю ярость в свою атаку, я крикнул:       — Не позволю! Техника Каменной пушки!       Я топнул ногой о землю — частички пород собрались в комок и ударом ладони были отправлены в сторону врагов. Человек, державший Кушину, отскочил всторону и выронил её, после чего сделал пару шагов и упал, получив массивным осколком в лицо. В моей памяти навсегда отпечатался этот момент… секунда, когда я впервые убил человека. Голова скованного врага была размозжена каменной глыбой, как спелый арбуз. Кусочки мозга и черепной коробки отпечатались на дереве и траве, из шеи стекала кровь под большим давлением. Тело несчастного дергалось в последних конвульсиях, после чего окончательно обмякло. Я сделал шаг назад, почувствовав приступ рвоты, вся моя злость и ярость сменились страхом от увиденного. Этим и воспользовался стоявший на ногах противник.       — Стихия воздуха! Воздушный таран!       Я едва уловил, как новый поток ударил меня в область рёбер. Хруст костей не сулил ничего хорошего, от спертого дыхания перед глазами всё плыло. Я подлетел, после чего ощутил повторный толчок и покатился, стараясь хоть как-то прикрыть голову от ударов об землю. И тут моё тело соприкоснулось с водной гладью. Позвоночник почувствовал весь предыдущий болевой спектр. Пока я медленно тонул, осознал, что прокатился те самые тридцать метров. Удар был такой мощный, что меня просто снесло. Вода стала окрашиваться в красный цвет. Это моя кровь…значит… конец? В этот миг мои волосы распутались. Я увидел, как та самая ужасная краска быстро смывалась с моих локон. Если бы я был… настоящим Узумаки… хватило бы мне сил справиться с ними?       Мои глаза уже закрывались, лёгкие вот-вот наполнятся водой. В этот миг что-то сильно толкнуло меня на поверхность. Я видел лишь очертания… но это был… человек? Когда я всплыл, резко закашлял. Вода вместе с рвотой вырвалась наружу. Мои ноздри лихорадочно сжимались от бешенного ритма дыхания. В замыленном взоре я увидел, как кто-то медленно приближается.       — Надо же, крепкий сопляк. Столько неприятностей от какого-то мальчишки… Тц… оставлять тебя в живых нельзя, иначе мне светит позорное клеймо. Но стоит отдать тебе должное, ты избавил меня от того нытика и сделал мою награду ещё больше, ха-ха-ха!       Постепенно я начал видеть его мерзкую рожу. Даже под тканевой повязкой оскал ублюдка прекрасно проглядывался. Надо встать, давай же… Узумару! Если я сейчас погибну, то ничем не смогу помочь Кушине. Но сейчас мои руки ужасно болят, мне не хватит скорости и сил, чтобы сложить несколько печатей… Как же мне хочется прикончить его.        Ненависть, что клокотала внутри груди, заставила тело подчиниться. Я встал и достал тот самый кунай, который в этот раз моментально лёг в руку.       — Всё ещё хочешь сражаться? Хах, скоро ваш вонючий клан поплатится за такую дерзость, сопляк!       Я перевёл взгляд на печать, что была привязана к орудию. Она неслабо промокла, ещё немного — и чернила смажутся… У меня есть шанс сбежать… Или… закончить дело, мне бы лишь немного времени для концентрации.       — Пора заканчивать, — процедил убийца, складывая ручные печати одну за другой.       Я метнул в него кунай, но тот приземлился рядом с ногами противника. Тот презрительно усмехнулся и на секунду прервал технику.       — Я-то думал, что у тебя есть ещё чакра в запасе. Но теперь, когда твой жалкий грим смыло водичкой, несложно догадаться, что ты не УЗУМАКИ. Хах, видать ты — жалкая полукровка! Прислуживаешь этим красноволосым выблядкам? Верная собачка? Ха-ха-ха!       — НЕ СМЕЙ, ГОВОРИТЬ ТАК ОБ УЗУМАРУ!— прозвучал злой детский голос.       Кушина, набросившаяся на спину своего похитителя, впилась зубами в его шею, нанося удары кулаками один за другим.       — АГХ! Мелкая сука! Пусти! — вскрикнул он, схватив её за волосы и пытаясь перебросить через себя, но она была не удивление хваткой.       — Узумару — тот, кто станет лучшим главой клана, даттебане! — промычала Кушина, вновь впиваясь в тело шиноби.       В этот момент я вышел из оцепенения и сконцентрировался. Противник отбросил Кушину на несколько метров от себя и уже собирался атаковать, как вдруг под его ногами раздался оглушительный хлопок. Эта была та самая «защита от дураков и воров» — я Иоши сделали её на случай, если нам придётся уничтожить улики. Никогда бы не подумал, что эта шутливая затея станет моим козырём. От взрыва противник опешил, пытаясь потушить пламя, что охватило его штаны. В ту же секунду я из последних сил бросился к кунаю. Ловким движением пальцы зацепились за кольцо оружия, вытаскивая его из земли.       — Нет! — прокричал враг делая взмах рукой.       Но было поздно: стальное лезвие вонзилось между рёбрами. Перед лицом застыли его пальцы, которые хотели схватить и раздавить мою голову, но с каждой секундой их червеобразные движения прекращались, после чего тело рухнуло, пропитывая сырую землю свежей кровью.        В животе всё хотело вырваться наружу. Превозмогая это, я повернул голову и увидел Кушину. Та лежала громко дыша, с уголков её губ стекала кровь. Она жива… хвала богам… Слёзы небольшими ручейками стекали по щекам, обжигая ссадины. Было очень больно, но мне не хотелось об этом думать… Взяв Кушину на руки, я поплёлся по тропинке, желая скрыться от злосчастного лагеря как можно дальше. Каждый шаг приносил только боль, я несколько раз падал на колени, моля об одном: лишь бы успеть… Я почувствовал, как пламя слегка опалило щёку. От воды уши заложило, но я понял: это остатки бандитов… Один, которого вырубило камнем, и двойка, что ушла за «боссом». Сил бежать уже не было… и я рухнул просто продолжая ползти, таща Кушину за собой. В один момент соприкоснулся лбом о ствол большого дерева. Опираясь на него спиной, я прижал к себе девочку, обещая, что до последнего вздоха не отпущу, не отдам им… Сознание мутнело, и я стал слышать лишь голоса.       — Наконец-то поймали…       — Это же… просто сопляк! Как двое наших умудрились погибнуть от его руки?!       — Мальчишка застал нас врасплох… Он хорошо знает м-местность!       — У вас, блять, сенсор был, идиоты!       — В этом лесу творится чертовщина… в-вы привели босса?       Среди испуганных голосов вдруг прозвучал хриплый, но крайне холодный и спокойный, голос.       — Кто это?       — Всё… как вы и просили, м-мы провели разведку и нашли подходящую кандидатуру, босс!       — Ясно. И кто же тогда эта девчонка? — не без издёвки спросил обладатель ужасающего голоса.       — Н-ну… эм… она важная шишка в клане, я уверен! — мямлил один из них.       — Проведя… "разведку", вы даже не знаете их имен?       — Н-нет… т-то есть да… Б-босс, это же не важно? Е-если они уложили тех придурков, то явно имеют потенциал!       — Хм, это точно подмечено… Ты прав.       — С-спасибо, босс!       — Это не похвала. В отличие от вас, у них есть потенциал. Вы больше мне не нужны.       — Н-но…       Они не успели договорить. Я ощутил могильный холод, словно душа выходила из тела. И несколько ударов о землю…       — Пусть хоть ваши души послужат источником информации.       Я слышал всё более приглушённо, силы покидали меня. И, когда чья-то холодная, тощая рука коснулась меня, я лишь сильнее сжал Кушину.       — Вот как… — прошептал голос, после чего была минута забытия и вновь я стал понимать его речь. — Ты… чем-то похож на моего лучшего врага.       Послышался металлический лязг, будто бы доспехи задребезжали. Рядом с моим ухом отчётливо зашипел мерзкий, гнусавый голосок, которого я до этого не слышал.       — Ты всё сделал?       — Хе-хе-хе, конечно! Не знаю, зачем тебе понадобились эти идиоты…       — Как прикрытие, пока они сконцентрируются на поисках, я осуществлю первую часть своего плана.       — Ты больше не сможешь позволять себе такие вылазки, — продолжал шипеть мерзкий голос. — Твоё тело не выдержит таких нагрузок…       Я вновь потерял сознание. Все было как в бреду… слова этих двоих перемешивались в голове… все звучало бессмысленно.       — И ты оставишь их?       — Да.              — Почему? Может, эта девчонка сгодится?!       — Нет. У Конохи есть на неё планы, гораздо выгоднее, если ОН побудет под замком, так его проще забрать.       — А пацан? Только не говори, что оставишь его в живых только из-за своего глупого чувства ностальгии…        — Не забывайся! Во мне давным-давно не осталось никаких чувств. Весь этот мнимый мир не имеет смысла. Убивать его незачем, ведь скоро я позабочусь, чтобы их деревня…       Как я ни старался, моё тело и разум сдались. Я провалился в чудовищный сон, этот ужасный голос всё повторял те слова… А перед глазами стояла рябь на воде… Множество кружков расплывались по водной глади, а сама жидкость была фиолетовой… Мне казалось, что пара глаза смотрит на меня, гипнотизируя и погружая во тьму.

***

      Когда я открыл глаза, ощутил, как волна света бьёт в лицо. Меня куда-то несут? Собравшись с силами, я прохрипел сухим горлом:       — К-кушина…              — У-узумару? — откликнулась она, тут же нависая надо мной.        Вокруг послышались шепотки, радостные восклики. Кушина была перебинтована, но уже во всю улыбалась. Вдруг она погрустнела, а из глаз закапали слёзы.       — Прости… прости меня, даттебане! Я была такой плохой… я-я…        В этот момент, преодолев боль, я вытер слёзы с её щек. Её глаза удивлённо заблестели видя меня радостным, а не сердитым.       — Хах, знаешь, благодаря тебе… я впервые осознал, что же имел в виду отец…       — Н-но… я… я… Узумару-у-у-у, — навзрыд протянула она, прижимаясь ко мне.       Я лишь слегка улыбнулась, обнимая упавшую мне на грудь голову Кушины. Повернувшись в сторону, заметил, как Иоши тихонько стоит рядом, неловко перебирая руками.       — Узу, я… я… едва не опоздал, — повторял он словно мантру, едва не плача.       — Ты всегда появляешься тогда, когда нужен больше всего… кх… — ответил я, протянув в его сторону кулак.       — Дурак, ты… напугал… — хлюпая носом, Иоши ударил в мой кулак своим.       — Кажется, сегодня ты отличился, Узумару, — прозвучал знакомый строгий голос с другой стороны.       Отец ласково отвёл Кушину к остальным и вновь грозно возвышался надо мной. Хах, признаться честно, я даже рад тому, что вновь могу видеть его. Но вопреки ожиданиям, отец сел на одно колено, поравнявшись со мной взглядом.       — Ты совершил немало ошибок сегодня… — начал он после громкого вдоха.       — Д-да… я очень… кх-кх…виноват, глава… Н-но, прошу, не ругайте Иоши и Кушину, всё моя вина! — попытался вставить я.       — Дай мне закончить, Узумару… Фух… Хоть ты и сильно оступился, но, несмотря на это, проявил самые важные качества, которые присущи только настоящему лидеру. Это самоотверженность, стойкость, смелость, желание защитить близкого любой ценой, дружба и узы, что нас связывают… Мы в Узушиогакуре больше остальных ценим связь, которая нас объединяет. Неслучайно в Конохе на жилетах носят наш символ как знак крепкой дружбы. Сегодня ты показал, что готов отдать жизнь за того, кто тебе дорог. И пусть я хочу наказать тебя как глава клана, но как твой отец я очень горд, что мой сын проявил столько мужества и храбрости. Я всегда был строг, не замечая, как сильно ты вырос… вопреки всему, ты не озлобился и возмужал. Мой отец всегда был холоден и суров, я полагал, что моя сила, умения и положение, проистекает из его воспитания… Но ты показал мне иной путь, ведь не обязан быть мной только потому, что я так решил. Мне очень жаль, что я понял это слишком поздно…       Отец положил свою большую и сильную ладонь на мою голову и потрепал волосы. На его вечно мрачном и серьёзном лице впервые за долгое время просияла улыбка, а глаза были наполнены теплом.       — Твои волосы — это не дефект, Узумару… А твоя гордость. Ты не только Узумаки, но ещё и Сенджу. Ты — мост, что объединяет наши кланы, вы с Аико — отражение всего самого лучшего, что случилось в моей жизни.       Я отвернул голову в сторону, чувствуя, как несколько слезинок стекает по щеке. Мне хотелось столько всего сказать, поделиться тем страхом, сомнениями, трусостью, что одолевали меня в те страшные минуты, но, вместо этого, с уст сорвалось лишь:       — Спасибо большое, папа… Я… я и правда очень нуждался в этих словах.       Через минуту слабость и сон вновь окутали моё сознание, но я был счастлив… впервые за долгое время.

***

      Вновь очнулся я уже дома глубоким вечером. Тело было перебинтовано, на раны наложены повязки. Рёбра болезненно хрустели, мышцы стонали от перенапряжения, чувство беспомощности невероятно раздражало. Несмотря на всё это, Аико пришла вечером и покормила меня ужином. Она ничего не говорила, но в её глазах читалась нежность, забота и переживание. Хоть она и была ещё очень маленькой, но так напоминала мне маму в своих действиях. Мне было очень стыдно смотреть в её чёрные глаза, ведь я всегда злился, что ей доставалось внимание и похвала, сломал её подарок… а она всё равно рядом. Когда Аико собиралась уходить, я схватил её маленьку ладошку и долго извинялся, я сказал ей всё то, что было внутри меня столько лет. О том, что не ненавижу её, что всегда ревновал родителей к ней, как я был глуп и несправедлив. На что она совершенно спокойно и непринуждённо ответила:       — Но братик Узумару всегда был рядом, когда он нужен… и никогда не бросал Аико. Я люблю братика, даже когда он злится.       Я не знал, что ей ответить. Вместо этого, достал из кармана то самое сердечко, вернее одну его половинку, прикрепил верёвочку и надел на шею сестре. Вторую же часть повесил на себя.       — Мы с тобой часть одной дружной и замечательной семьи… И я всегда буду твоим братом, что бы ни случилось.        Аико прыгнула ко мне в объятья, причинив боль свежим ранам. Всё-таки она маленькая засранка. Мы проболтали весь вечер, пока в комнату не пришла мама. Она уложила уснувшую у меня на коленях дочь, после чего вернулась назад и села напротив. Поглаживая голову, мама тихо спросила:       — Тебе было так тяжело… да, мой мальчик?       Прикусив губу, я тихо кивнул несколько раз. Мне не хотелось показывать свою слабость, я и так сегодня слишком расчувствовался. Мы почти не говорили, мама лишь продолжала гладить меня, напевая что-то под нос. Наконец, я решился и сказал:       — Когда всё это произошло…ну, эм… там на горе. Я увидел мальчика… он чем-то был похож на шиноби из моего сна.       — М-м-м? Вот как, — улыбаясь ответила мама.       — И…и он осудил меня за трусость и бездействие, сказал, что я должен спасти Кушину… Если бы не он, я точно струсил…       — Думаю, он просто воззвал к твоей храбрости! — подбодрила меня мать. — Иногда даже сильным людям нужна помощь.       — Да… думаю, ты права… Н-но потом он исчез… или нет… Я-я не знаю. Там, в озере, мне казалось, что он подтолкнул меня на поверхность…       — Хм, думаю, я смогу это узнать, — лукаво улыбнулась мама.       — Правда? Как?       — Хи-хи, секрет, а теперь тебе пора спать. А мне кое с кем поговорить.       Она коснулась лбом моего пальца, и сон моментально увлек меня в свой мир.       — Ну, а теперь мы можем поговорить наедине, не так ли, юный Учиха? — спросила Норико-сан.       Я резко осознал кто я… Волна всех воспоминаний секундной вспышкой промелькнула перед глазами. Невероятное ощущение. Я взглянул на молодую женщину, что по-прежнему сидела на стуле, а после — на себя. И вдруг осознал, что отделился от тела Узумару. Мальчик тихо посапывал в своей кровати, а я же в виде духа лишь выступал из его тела.       — В-вы… Вы мама Аико и Узумару?       — Хи-хи, да, это я. Очень рада наконец с тобой познакомиться лично. Уверена, у тебя много вопросов, как и у меня. Но, увы, времени у нас не так уж и много. Спускайся вниз, там и поговорим…       С этими словами Норико-сан вышла из комнаты и спустилась вниз по лестнице. Что происходит? Это часть испытания или же она действует независимо от остальных защитников Скрытого Водоворота? Так я, словно зачарованный, двинулся за ней, желая узнать, что же поведует мне Норико-сан.