Нити судьбы

      Короткая волна боли привела меня в чувство. Открыв глаза, я увидел вокруг лишь тьму. Моргнув пару раз, почувствовал, как глаза встречают преграду на своём пути. Я с ужасом приподнялся.       — Чёрт, неужели я всё-таки ослеп?! — сорвалось с моих уст.       К моему удивлению, на этот вопрос последовал незамедлительный ответ:       — Повязку сними, дурак.       Какой-то уж больно знакомый голос оскорбляет меня, не успей я прийти в сознание… Однако я послушался и, нащупав злополучную ткань, аккуратно снял её. Ослепительный свет утреннего солнца ударил мне в глаза. Из них в ту же секунду пошёл небольшой поток слёз, который я поспешно вытер рукой. Размытая сначала картинка стала чётче, давая мне информацию о месте пребывания. Я находился в небольшой палате. Мягкая удобная кровать, небольшой умывальник и ширма. Рядом с окном стоял столик, на котором лежали разнообразные фрукты. На подоконнике сидел Какаши. Одна его нога была спущена вниз, другая слегка упиралась в стенку. В руках его находилась пёстрая маленькая книжечка, которую мой друг с интересом читал.       — Хах, и чего это ты тут забыл? — спросил я, несказанно радуясь своему товарищу.       — М? Да так, вот фруктов принёс. Вдобавок с тобой куда приятнее общаться, когда ты молчишь. Мне очень понравилась такая беседа.       — Ой, да иди ты к чёрту, — отмахнулся я рукой, плюхнувшись назад на подушку.       Моё тело ещё слегка поднывало, а в глазах чувствовалось лёгкое напряжение. Какаши выдохнул, закрыл книгу и слез с подоконника, после чего уселся на стул рядом с моей кроватью. Он пристально глянул на меня, хоть и старался избегать зрительного контакта.       — Как ты? — наконец проговорил он тихо с нотой переживания.       — Ну, если не учитывать, что я вырубился в самый разгар боя, оставив вас всех… то нормально.       — Ты сделал и без того много…        Я недовольно посмотрел на него, правда через секунду выдохнул и решился спросить:       — Мы… победили?       — Да.       — Расскажи мне всё!       — Ты всё ещё в себя приходишь, это может подож…       — Какаши, пожалуйста! — перебил я друга.       Он наконец посмотрел мне прямо в глаза. Несколько секунд мы молча сидели переглядываясь. В конце концов, Какаши сложил руки на подбородке, упираясь локтями в колени, и начал говорить:       — Хорошо. Когда тебя унёс Минато-сенсей, я остался с бойцами. Преимущество хоть и было на нашей стороне, но в любой момент могло исчезнуть. В пылу сражения меня отыскал Фугаку Учиха. Весь забрызганный кровью врага он казался мне безумным, жаждущим битвы… Он сказал, что ты сделал всё, чтобы мы победили, и терять такого шанса нельзя. Тогда я и Фугаку-сан возглавили наступление. Под прикрытием мощных техник огня, в которые Учихи, как мне кажется, вложили всю свою ярость, я и основные силы двинулись в наступление. Оборона врага даже при его численном превосходстве начала рушиться. Мы били в спину отступающим, будто бы забыв о всякой чести. Столько погибших товарищей, усталость и общая атмосфера… всё это превратило нас в готовых даже на смерть машин для убийств. Я никогда не видел такой синергии между отрядами. Враг планировал занять укрепление на горах, наподобие тех, что мы с тобой уничтожили, когда ты возвращался с миссии. Однако его уже заняла группа лазутчиков, которых послал Минато-сенсей. Более того, он дал им свой кунай, поэтому, ловко переместившись туда, взял командование теми людьми на себя. При виде Жёлтой Молнии Конохи у себя в тылу противники начали сдаваться один за другим. Но многие из нас не оценили их податливости. Мясорубка продолжалась, даже когда неприятель сдался. Яростнее всех это делали Учихи, думаю… они мстили за тебя. Минато вклинился меж нами всеми и призвал бойцов к порядку. Глас рассудка вновь зазвучал у нас в головах, я принял капитуляцию обороняющихся. А дальше всё развивалось стремительно: мы быстро заняли небольшие опорные пункты, проходя глубоко вглубь Страны Молнии. Группы «Восток» и «Запад» вскоре объединились с нами, Минато-сенсей, следуя плану, остановил наступление в указанном квадрате. Всем нужна была передышка, а огромный поток раненых требовал транспортировки в госпиталь. Он поручил мне сопровождать тебя и Рин до Конохи.       — Т-то есть учитель там сейчас один?! Это же опасно! Я верю в его силы, но и райкаге далеко не слаб…       — Да. Более того, в их деревне есть джинчурики, что смог подчинить своей воле хвостатого. Так говорят. Но, видимо, союзники сделали своё дело: теперь райкаге волей не волей придётся согласиться принять условия мирного договора. Этот человек хоть и импульсивен, но, насколько мне известно, дорожит своими жителями и бойцами.       — Звучит как какой-то шантаж, — буркнул я.       — Так оно и есть. Военный потенциал Конохи сейчас необычайно слаб. После этой операции у нас нет ни сил, ни ресурсов, чтобы продолжать удерживать вражеские территории. Остаётся одно — дипломатия.       — Звучишь как настоящий командир, ха-ха.       — Если бы это было так… то всего произошедшего не случилось бы, — прошипел Какаши, сжимая кулаки.       — О чём ты? Какаши, не бери на себя всю вину. Всего предусмотреть нельзя… особенно на войне.       — Можно, если думать трезво и холодной головой. А не поддаваться эмоциям, как это часто происходит.       — Ох, опять эта песня! Тебе к «мрачному девственнику» добавить ещё «старый пердун»? Какаши мрачный старопердунный девственник Хатаке? — выпалил я, пытаясь хоть немного разрядить обстановку.       — Да как ты не понимаешь! — громко проговорил мой друг, вставая со стула, после чего протёр лоб и подошёл к подоконнику. — Моя непредусмотрительность чуть не привела к твоей гибели.       — Да разве такие фокусы от врага можно предусмотреть?! — возмутился я, приподнимаясь на кровати, но, почувствовав боль в мышцах, остановился.       — Нет ничего невозможного, если ты анализируешь. Я сам тебя этому учил…       Я вздохнул, затем собрался с силами и аккуратно встал с кровати. В ноге совсем чуть-чуть ныло, но я быстро привык и, подойдя к другу, положил руку на его плечо, тихо и спокойно проговорив:       — Просто скажи, что у тебя на душе. Давай обойдёмся без этого выпендрежа и взаимных подколов. Знаю, ты уже привык, что я часто дурачусь, но, Какаши… послушай, ты мой лучший друг и мне важно знать, что тебя гнетёт.        Он немного помолчал, всматриваясь на виды из окна, затем несколько раз тихо кивнул.       — Твоя взяла. Я чувствую вину перед тобой.       — Предо мной?! За что?       — За свою слабость…       — Слушай, это мы уже проходи…       — Я не закончил. Когда ты использовал силу своих глаз, вся твоя чакра истощилась, а глаза пришли в негодность…       — Откуда ты…       — Рин сказала.       — Предательница, — фыркнул я, надув щёки.       — И к тому же я знал это давно. Хоть я и не Учиха, но, узнавая тебя, также искал информацию об этой силе. Мангекьё Шаринган — мощное и опасное доудзюцу, которое в конечном счёте может лишить обладателя его зрения. И это ты никогда не упоминал…       Последние его слова звучали с нотой порицания. Я опустил голову, моё лицо стало слегка озлобленным.       — И даже это не так важно. Естественно, что ты скрываешь такие вещи, учитывая твою тягу геройствовать… Дело в том, что я сам оказался слаб.       — Какаши, это уже перебор с самокритикой.       — Ничуть, лишь оценка своих действий. Я уже говорил тебе: пока ты был на задании в Стране Молнии, я много тренировался. Минато-сенсей помогал мне оттачивать Чидори. День за днём я пытался завершить эту технику, не жалел ни сил, ни времени… И каждый раз мне казалось, что чего-то не хватает. Поэтому в один момент я ошибочно и самонадеянно решил, что изъянов уже нет. И это стало моей главной ошибкой. Там, на поле битвы, тот шиноби Скрытого Облака доказал мне это: он с лёгкостью увернулся и едва не лишил меня жизни. И вновь ты меня спас.       После своих слов Какаши сжал кулак и облокотился на подоконник.       — Ты снова оказался сильнее меня. Изнеможённый, почти ослепший ты нашёл в себе силы и, не задумываясь, бросился на него…       — Какаши… твоя техника сильна, — тихо промолвил я, кладя руку на его плечо. — Не каждый в таком возрасте способен придумать столь уникальное ниндзюцу. Но каждая техника требует годы оттачивания, это тебе скажет и Минато-сенсей. Он ведь сам придумал новую технику.       — Это так… Я тоже над этим думал и пришёл к выводу, что учитель прав. Мне не хватает одной детали — оценки между скоростью и точностью. По сути, мне не хватает…       Какаши посмотрел на меня и осёкся, его чёрные глаза смотрели прямо в мои. Я сразу же понял, о чём он.       — Шарингана…       — Да, прости, я ничего такого не имел в виду, — ответил он тише, слегка покачав головой.       — Почему ты так решил?       — Не могу это точно объяснить… Иногда мне снятся кошмары. После той операции на мосту Каннаби, когда ты и Рин едва не погибли… с тех пор мне снится один и тот же кошмар. В моём левом глазу Шаринган, который я использую, чтобы уничтожать врагов с помощью Чидори… Внутри меня бурлила ярость… будто бы там я — вовсе не я. Словно какая-то тьма окутала всё моё нутро. А потом…       — Что? Какаши, скажи мне! — проговорил я чуть громче, взяв друга за плечи и повернув к себе.       Он отвернул голову, но продолжил:       — А потом… погибает Рин. От моей руки и этой техники. В этот момент я вскакиваю с кровати, меня прошибает холодный пот, а руки трясутся. Мне мерещится, будто бы они в крови, её крови. А после меня отпускает, будто бы ничего и не было…       Он замолчал. На лице Какаши была неописуемая грусть. Почему он видит эти сны? Ведь я изменил реальность! Я разрушил связь со своей нитью судьбы. Но почему что он, что Рин теперь страдают, видя эти ужасные картины уже не существующего мира?! Ладно я, человек, заслуживший видеть свои грехи, но за что мои самые близкие люди?! Чёртова Сущность, будь ты проклята!       — Обито… — тихо начал мой товарищ.       — Да?       — Думаешь, так бы и было? Пойди всё иначе, я стал бы убийцей друзей? Человеком, который использует этот глаз не для защиты дорогих мне людей, а для того, чтобы убивать и приносить боль и разрушения?       — Не смей такого говорить, — процедил я, сжав зубы.        Какаши пристально взглянул на меня.       — Ты… ты никогда не стал бы таким. Какаши Хатаке, которого я знаю, всегда был и будет честным и справедливым. Ты ни за что бы не использовал Шаринган для личной выгоды.       — Вот как…       — И даже сейчас, тебе никогда не нужны были никакие способности, чтобы оставаться лучшим. Ты всегда доказывал это упорным трудом и тренировками. Всю нашу жизнь, что мы соперничали, я видел, сколько усилий ты прилагал, чтобы стать тем, кем являешься сейчас. И какой бы сильной ни была боль, внутри тебя всегда будут силы двигаться вперёд и защищать то, что дорого твоему сердцу. Поэтому не смей себя принижать! Не этого хотел господин Сакумо!        С моих уст вырвалось это имя. Глаза Какаши на секунду блеснули, но он тут же подавил в себе этот огонёк.       — П-прости, Какаши, я… я не хотел… правда, — промямлил я, потирая затылок.       — Нет, не извиняйся. Именно это я и хотел услышать… и мог получить такое только от человека, которому мой отец доверял как себе. Он и правда не желал бы для меня пути одиночества, боли и жестокости. Думаю, будь он жив, то обязательно прочитал бы лекцию о важности дружбы, любви и сострадания, глупо смеясь, пока я выражал бы претензии. И хоть сейчас его нет, но ты… очень похож на него в этом плане. Наверное, мне становится немного легче, когда я слышу такое от тебя.       Я понимающе кивнул. Мы оба посмотрели в окно, небольшие хлопья снега, кружась в причудливом танце, собирались в небольшие группки, после чего падали наземь.       — Что-то в этом есть, — задумчиво пробормотал мой друг.       — Ты про снег?       — Да. Снежинки, поодиночке они растают, как только достигнут земли… но, соединяясь в такие комочки, ложатся на землю ровным пластом… Они не дают друг другу растаять, а теряя одного из своих, продолжают держаться вместе до самого конца.       — Хах, очень по-философски, — добродушно усмехнулся я, хлопая Какаши по плечу. — Это ты из своих романчиков начитался, м-м-м?        Я заглянул в его глаза, пытаясь слегка подколоть друга, который в такие редкие минуты открывал в себе эту новую и интересную сторону. Какаши закатил глаза, всем видом намекая, что сейчас он меня видит как мусор.       — Это были бы слова отца. Так я думаю. Он любил такие странные, немного непонятные сравнения. Раньше для меня снег был снегом, не больше и не меньше. Но, видимо, сказывается его воспитание.       — А по мне, хорошее воспитание… Я бы тоже хотел узнать, что думал бы мой отец…обо всём в мире, — с грустной улыбкой сказал я, вспоминая фотографию мамы и папы.       — Вот и узнал, — спокойно заключил Какаши.       — А?       — Хоть и не родной, но он тоже твой отец. Он сам признал тебя. Поэтому, думаю, это его мысли для нас обоих.       Я улыбнулся, в этот момент глаза защипало от короткой вспышки лёгкой боли. Несколько слезинок покатились по щекам.       — Боже, какой же ты плакса, Обито… Кошмар, не вздумай при людях такое сделать, засмеют ведь. Знаменитый Призрачный Клинок Листа и хнычет.       — Н-не называй меня так, дурак Какаши! М-мои глаза так сами по себе сейчас делают! Я ни при чём, ты и сам это знаешь! — возмутился я, чувствуя сильное смущение.       — Да-да-да, оправдания в стиле Тупобито. Оригинальность не твой конёк.       — Засранец!       После этого я подскочил к кровати и кинул в него подушку, которая прилетела другу в лицо.       — Гх… ты пожалеешь, что сделал это, Учиха.       — Ну давай, покажи, чему ты там научился!

***

      Немного подурачившись, мы уселись за стол. Какаши хоть расслабился немного, но его всё ещё что-то волновало.       — Ты другие выражения лица, кроме унылого, имеешь?       — Видя тебя, просто настроение теряется.       — Хах, ну да, ну да. Ты ещё что-то хотел сказать?       — Хм…       — Надоело тебя уговаривать… если не ответишь, использую шаринган и вытяну информацию через гендзюцу — потом не жалуйся!       — Вот ведь прицепился.       Мой друг достал из кармана бумагу и положил на стол.       — М? Что это?       — Моё прошение о переводе в АНБУ.       — А, ну поня… Чего?! АНБУ?       — Да.       — Но зачем тебе это нужно?!       — Потому что я должен стать сильнее.       — И для этого надо вступить в АНБУ?       — Именно. Сейчас война подходит к концу, многие шиноби ранга чуунина и джонина будут отправлены на миротворческие миссии или стоять на постах, расположенных вдоль границы. Я не могу терять время, особенно сейчас. АНБУ продолжают выполнять самые опасные и сложные операции. Там моё место, я это чувствую.       — Какаши, — серьёзно проговорил я, — АНБУ — это те, кто действуют в тени деревни… их души порой полны мрака и тьмы.       — Даже если и так. Во мне всё это есть, как бы не убеждал ты меня, мы оба это понимаем. Поэтому я должен научиться контролировать тьму внутри себя, чтобы в решающий момент не поддаться ей. Тогда, и только тогда, я смогу защитить тебя, Рин, учителя и всех в деревне.       — Я… я всё равно против.       — Хах, ещё бы. Но я, пожалуй, оставлю тебя тут, на светлой стороне, чтобы потом из той тьмы найти дорогу назад.       — Светлой стороне… — задумчиво повторил я. — И что же для тебя «светлая сторона»?       — Ты ведь, как и многие Учиха, пойдёшь в Военную Полицию Конохи, верно?       — Я-я, как-то ещё не думал об этом, если честно… Я почти не участвовал в жизни клана, не знаю, примут ли меня.       — Учитывая тот факт, что ты спас главу клана и его сына, твои шансы возрастают.       — А ты-то откуда знаешь?!       — Фугаку-сан лично говорил с Минато-сенсеем. Он высокого мнения о тебе.       — Даже как-то неудобно, хе-хе, — неловко засмеялся я от такой похвалы.       — Правда, как только глава Военной Полиции Конохи узнает, что ты опаздываешь и постоянно косячишь, он точно тебя с позором выгонит, — заключил Какаши, сложив руки на груди.       — Вот не умеешь ты нормально хвалить!       — Это чтобы ты не возгордился, так сказать.       — Ф-ф-ф… ладно-ладно, не читай нотаций… — отмахнулся я, а после продолжил: — Значит, всё-таки АНБУ? Ты твёрдо решил и мне тебя не переубедить?       — Да.       — Что ж, — ответил я, вставая и потягиваясь, — решено! Я буду защищать деревню как член Военной Полиции, а ты — как представитель АНБУ! Вместе мы точно принесём спокойствие и надёжную защиту деревне!       Какаши слегка улыбнулся и покачал головой.       — Твой оптимизм заразителен. Хорошо, на такое я могу согласиться. Если ты будешь защищать Коноху тут, то мне будет спокойнее.        С этими словами Какаши встал и протянул мне руку, я крепко её пожал. В этот момент мы услышали шаги и голоса в коридоре.       — Мне пора, — быстро сказал мой друг, забираясь на подоконник.       — Э-э-э? Эй, выход вот там, вообще-то! — опешил я, указывая пальцем на дверь.       — Меня тут быть не должно: тебе велели дать покой. И если Рин узнает, то нам обоим точно влетит.       — Тогда вали быстрее! Чего застыл! — воскликнул я, боясь увидеть Рин в гневе.       — Пф, трусишка.       — Пошёл вон!        Какаши открыл окно и вылез на крышу. На прощанье он махнул рукой и сказал:       — Моя форма явно будет круче твоей.       — Это мы ещё посмотрим! — ответил я вытягивая кулак в его сторону.       После этого он стал быстро удаляться, оставив меня одного.

***

      — Я не уверена, пришёл ли Обито в себя. Пусть его состояние быстро стабилизировалось, но для визитов ещё рановато, — прозвучал голос Рин за дверью.       — Уверяю вас, мы ненадолго, — вежливо ответил мужской голос, кажется, принадлежащий Фугаку-сану.       — Хорошо, только если он не спит, — сдалась Рин.        Я не успел нырнуть в кровать. Когда все зашли, то увидели меня, неловко застывшего рядом с подоконником, с которого вышел Какаши. Рин насупилась, её бровки сдвинулись, а щёки слегка надулись. Думаю, если бы мы были одни, она обязательно треснула бы меня чем-то тяжёлым. Но, помимо неё, в палату зашли ещё несколько человек: Фугаку-сан, Итачи, Шисуи и медсестра. Рин прикрыла глаза, сдержанно выдохнула и проговорила:       — И что же это пациент делает вне своей койки, м-м-м?       В её голосе звучала нотка ехидства, а на лице появилась привычная улыбка. Что-то мне не по себе… Теперь, боюсь, если мы останемся наедине, мне прочитают лекцию о «Безалаберном отношении к здоровью».       — Р-рин, я-я просто решил открыть окно. Что-то захотелось свежего воздуха глотнуть, ха-ха-ха-ха, — неловко засмеялся я, запинаясь чуть ли не через слово.       — Во-о-от как? — певуче протянула она. — А уж не сбежать ли вы решили, дорогой пациент?       — Н-нет! — воскликнул я, маша руками.       — Тогда, ну-ка, лягте в кровать! — скомандовала Рин, шлепнув ладошкой по планшету, который держала в другой руке.       Я быстро прыгнул под одеяло. Лицо её тут же сменилось, и она тихонько захихикала. Её веселье поддержали Шисуи и медсестра, которые совсем не скрывали своего удовольствия, наблюдая за нашим «воркованием». Моё лицо залилось краской от такого стыда. Вот всегда она так делает! Рин подошла и села на край койки, внимательно посмотрев в мои глаза.       — Как ты себя чувствуешь? Вижу, уже снял повязку. Глаза всё видят? Боли нет? — с нотой обеспокоенности спрашивала Рин.       — Всё отлично, не переживайте! В конце концов, меня лечил самый замечательный ирьёнин в Конохе, — оптимистично заявил я, улыбаясь своей девушке.        Рин слегка закатила глаза и покрутила головой.       — Комплименты не спасут тебя от профилактической беседы, Обито, хи-хи.       — Д-да, — ответил я, словно ребёнок, которого отругали.       — К тому же тебя пришли навестить, — сказал она, указывая на моих соклановцев.       Увидев Рин, я совершенно позабыл о присутствующих. Мне стало жутко неудобно, поэтому я вежливо склонил голову.       — П-прошу прощения, Фугаку-сан, Итачи, Шисуи.       — Ничего страшного, Обито, мы рады, что ты в порядке, — сказал Фугаку-сан, уголки его губ слегка поднялись в улыбке.       — Да, Обито-семпай, мы хотели убедиться, что с вами всё хорошо! — продолжил за главой Шисуи, который выглядел довольно радостным.       Маленький Итачи лишь несколько раз кивнул головой. Он выглядел слегка смущённым и обеспокоенным. Кажется, ему не совсем удобно среди взрослых. Быстрее всех это поняла Рин: она достала из кармашка своего белоснежного халата шоколадку в красивой пёстрой обёртке, после чего присела на корточки напротив Итачи и тепло сказала:       — Итачи, да? Ты любишь сладкое?        Маленький член клана пару раз удивлённо моргнул глазами. На его лице читалось удивление. Он видел Рин, которая смотрела на него с теплотой и заботой, протягивая шоколадку. Она очень любила детей и иногда приходила в академию, чтобы помочь учителям или сотрудникам медпункта. К слову, и ребятишки были от неё в восторге. Пару раз я провожал её и видел, как шумная орава несётся, обнимая со всех сторон свою любимицу. Чёрт, мне кажется, что ревновать к детишкам это ненормально… или нет…        Итачи колебался. Он исподлобья взглянул на отца. Тот краем глаза глянул на сына; по его лицу совершенно невозможно было понять, что же он думает на этот счёт. Но Рин, стрельнувшая своей мягкой улыбкой в главу клана, кажется, растопила ненадолго его сердце и строгий нрав. Прикрыв глаза, Фугаку-сан несколько раз кивнул головой. На лице мальчика проступила едва заметная улыбка, от такой эмоции его отца. Он протянул свои миниатюрные ручки. Рин взялась за них, положила в ладошки шоколадку и погладила Итачи по голове.       — Большое спасибо вам, госпожа Нохара, — поблагодарил Итачи, низко склонив голову.        Рин опешила от такого обращения: сильно уж оно взрослило её. Я же прижал одеяло ко рту и несколько раз тихо посмеялся в него. Она повернулась и посмотрела на меня, прищурившись. Неосознанно мальчик прибавил моей девушке несколько лет своим обращением, просто стараясь быть вежливым. Однако Рин быстро пришла в себя и дала вторую шоколадку Шисуи. Тот без зазрения совести принял её, весело говоря:       — Спасибо, Рин-семпай! Вы даже запомнили, какие я люблю.       Шисуи откусил кусочек, глядя на меня. Он ведь определённо дразнит: теперь и мне захотелось шоколадку. Но после моих смешков мне точно достанется лишь укол в мягкое место… В этот момент в палату влетел один из ирьёнинов.       — Р-рин-сан, у-у нас тут ещё раненые! Н-нам нужна ваша помощь, н-несколько из них в тяжёлом состоянии!       Рин тут же сменила улыбку на серьезное выражение лица. Она поправила свои каштановые волосы, убирая их под медицинскую шапочку. Затем обратилась к медсестре.       — Поставьте в этой палате ещё несколько коек. Подготовьте смотровую, и всех свободных ирьёнинов подключить к осмотру новоприбывших. Не забудьте о койках в реанимации. Ступайте.       — Слушаюсь, Рин-сан.       Медсестра быстро записала всё на листке и удалилась. Рин же подошла ко мне и виновато улыбнулась.       — Прости, Обито, что не могу побыть тут ещё. Сейчас очень многим нужна помощь.       — Да, и именно в такие минуты у них есть герой. И это ты. Не волнуйся за меня, я чувствую себя замечательно.       — Хи-хи, особо не перегружай себя. Я загляну, как только освобожусь.       — Буду ждать, — ответил я и хотел взять её за руку, но не решился сделать это при главе клана и его сыне.        Рин вежливо поклонилась моим гостям и поспешно удалилась. Шисуи бросил многозначительный взгляд из-за спины Фугаку-сана. Он пришёл, чтобы поиздеваться?!       — Обито, я хотел бы с тобой поговорить о нескольких вещах, — начал глава клана серьёзным и холодным голосом.       Я слегка напрягся. Не нужно быть гением, дабы понять, что беспокоит его.       — Я вас слушаю.       — Шисуи, выйдите с Итачи ненадолго и проследите, чтобы сюда никто не входил.       — Хорошо, — ответил Шисуи, а потом, грустно улыбаясь, посмотрел на Итачи. — Пойдём, думаю, сейчас нам лучше поесть шоколад снаружи.       — Угу, — кивнул мальчик и, совершенно спокойно подчиняясь, отправился за ним.       Когда оба вышли, Фугаку-сан продолжил:       — То, что я видел там, на поле боя, мне явно не почудилось. Я определённо видел Сусаноо, стража, которого могут призвать лишь Учихи, что открыли в себе способности Мангекьё Шарингана. И один из обладателей этой редкой способности предо мной.       — Вы правы, думаю, скрывать это от вас уже бессмысленно, — ответил я, смерив главу клана холодным взглядом.       — Хорошо. Более того, ты скрывал это от клана, думаю, даже очень долго.       — Да. Я скрывал это от клана по собственным причинам, — продолжил я, пытаясь понять, к чему ведёт этот человек.       — Вот как, — ответил Фугаку-сан, утвердительно кивнув, — я тебя понимаю.        Я слегка удивился такой реакции. Мне казалось, что он выразил претензию, однако такой ответ меня озадачил.       — Понимаете?       — Именно.       Шиноби на секунду прикрыл глаза, затем показал мне их — это был Мангекьё Шаринган. Узор его состоял из трёх вращающихся кривых вокруг зрачка с тремя точками возле каждой, которые закручивались против часовой стрелки.       — Значит, вы тоже обладаете им? — спросил я, слегка нервничая.       — После той битвы, когда мой друг Тэкео спасая меня погиб, я почувствовал эти изменения. Жгучая боль, которая отдаёт в виски, создаёт напряжение в глазах. Тогда мне было тяжело понять, что же это такое. Но теперь я точно знаю, что получил эту силу.       — И чего же вы хотите от меня? Чтобы я публично признался?        Фугаку-сан сложил руки на груди и пристально посмотрел мне прямо в глаза.       — Наоборот.       — А?       — Я хочу, чтобы ты сохранил это в тайне. В пылу сражения твоего Сусаноо из Учиха мало кто видел. А если и заметил, то я быстро пресеку эти слухи. Более того, мне не столь важны причины, почему ты это скрывал. Уверен, они явно убедительны, так что можешь не переживать.       — Я понял… но почему вы так волнуетесь за это? Разве как глава клана вы не должны поощрять подобную силу?       — За нашими глазами ведётся постоянная охота. Враги знают, насколько велика мощь нашего Шарингана, а сила Мангекьё — это совсем иной уровень. Если кто-то узнает, то может возжелать её, и тогда ты и твои близкие будут в опасности. Мне не хотелось, чтобы ты пострадал из-за того, что возгордишься своей силой…        В этот момент я разглядел в глазах Фугаку нечто доброе. Хоть он и был строг, но старался позаботиться обо мне, сохранить в секрете мою силу, дабы сберечь дорогих мне людей. Я невольно улыбнулся ему.       — Спасибо вам, Фугаку-сан, я постараюсь сохранять это в тайне и дальше.       — Очень хорошо. Позволь ещё вопрос. Сколько человек знают о них?       — Моя команда: Минато-сенсей, Какаши и Рин. Также Шисуи.       — И всё?       — Остальные даже если и видели, то не смогли определить природу моей силы. Кому-то я говорил, что это специальное ниндзюцу или гендзюцу. В любом случае проверять никто не стал.       — Тебе стоит быть аккуратнее… Даже внутри деревни у нас, Учих, есть недоброжелатели…       — Понимаю…       — А те, кто знают, веришь ли ты им? — спросил глава клана с нотой сомнения.       — Абсолютно. Эти люди проверены временем и ни за что никому не расскажут. Я ручаюсь за это жизнью!       — Вот как. Тогда тебе крайне повезло, что рядом с тобой столько людей, готовых хранить твои секреты, — ответил Фугаку-сан, улыбаясь мне. — В таком случае сохраним этот разговор в тайне. Среди Учих лишь мы с тобой обладаем такой силой на данный момент, поэтому я надеюсь на твою поддержку и то, что ты сбережёшь информацию, которую я рассказал о себе.       — Можете на меня рассчитывать! — уверенно отчеканил я.       — Хах, ни на минуту не сомневался в тебе, Обито.        После этого Фугаку-сан позвал мальчиков назад. Шисуи посмотрел на меня, похоже, он сразу догадался, о чём шла речь. Я едва заметно кивнул ему, показывая всем видом, что переговоры прошли хорошо. Юный шиноби облегчённо выдохнул, скрывая свои эмоции от главы клана. Фугаку-сан взял своего сына за плечи, выставив вперёд себя, после чего продолжил:       — Есть второй момент, который я хотел с тобой обсудить, — сказал он уже более мягким голосом.       — Да?       — Ты… ты спас моего дорого сына Итачи. Я от всего сердца благодарен тебе, Обито.       Фугаку-сан склонил голову. Шисуи удивлённо закрутил головой: кажется, для него это что-то нечто новое.       — Хоть я и считаю, что Итачи талантливый мальчик и прирождённый шиноби, но ему ещё многому предстоит научиться. К тому, что произошло, он был явно не готов. И это моя ошибка, за которую я едва не поплатился.        В его словах читалось раскаяние, хоть он и глава клана, но прежде всего отец. Желая сделать сына сильнее, Фугаку едва не потерял его. В нём сочетается большая мудрость и завышенные амбиции, но не уважать этого человека я просто не могу.        Итачи тоже последовал примеру отца и склонил голову. Своим спокойным детским голосом он проговорил:       — Благодарю вас, Обито-сан, за спасение жизни моего отца и моей.        Мне стало не по себе. Слишком много похвалы за последнюю минуту, боюсь, как бы мой выпендрёжный характер не дал о себе знать.       — Ч-что в-вы, Фугаку-сан, Итачи, поднимите головы! Я-я просто не хотел, чтобы с вами что-то случилось! М-мы ведь Учихи, мы все одна большая семья!       — Семья? — спросил Итачи.       — Да! Для меня Коноха — это одна большая семья! И я хочу защитить всех-всех, поэтому обязательно стану хокаге, — улыбнулся я во весь рот, указывая пальцем в окно, где были видны лица хокаге.       — Стать хокаге, — задумчиво проговорил Итачи.       Я жестом подозвал его к себе, Фугаку-сан утвердительно кивнул мальчику. Тот подошёл ко мне, пытаясь понять, чего я хочу. Мои ладони взяли его крохотные детские ручки. В прошлой жизни я причинил много боли Учихам и ему в частности… В душе было столько грусти и злости на себя самого. Мне было тяжело смотреть в эти чистые детские глаза. Но я поборол в себе печаль и, продолжая держать его ладошки в своих руках, сказал:       — Ты очень сильный, Итачи. И однажды станешь ещё сильнее. Тогда ведь ты поможешь мне защитить деревню, да? — спросил я, после чего добродушно посмеялся.       На лице мальчика проскользнула уже знакомая секундная улыбка. Его вечно задумчивое, слегка напряжённое лицо расслабилось. Он тихонько кивнул пару раз, а затем посмотрел на меня, как на Рин. Чистое и доброе детское лицо. Оно и правда вселяет в меня надежду, что я всё ещё могу всё изменить!       — Кхм, — кашлянул Фугаку, и Итачи вновь стал прежним, встав рядом с отцом, — Обито, мне бы хотелось хоть чем-то тебе отплатить.       — Ч-что вы, мне ничего не нужно! — воскликнул я.       — Пф, хах, типичный семпай, — тихонько прыснул Шисуи, издавая лёгкий смешок.       — Вот с тебя, Шисуи, шоколадка! — возмутился я на своего «кохая».       — Поздно, я её съел, — ответил тот, показывая фантик.       — Предатель, — наигранно надулся я.       — И всё же, — вновь продолжил Фугаку-сан, — я настаиваю. Отказы не принимаются.       Я задумчиво почесал затылок: просить что-то у главы клана для меня было в новинку. Я озадаченно посмотрел на окно и вспомнил разговор с Какаши. «Я буду защищать деревню как член Военной Полиции, а ты — как представитель АНБУ! Вместе мы точно принесём спокойствие и надёжную защиту деревне!» — таковым было моё обещание ему.       — Есть одна просьба… Правда, не знаю, имею ли я на подобное право… — неуверенно пробубнил я.       — Хах, ты весьма скромен, Обито. Но сейчас не та ситуация, чтобы стесняться, говори и не волнуйся!       — Фх-х-х, ладно… Я-я бы хотел вас попросить принять меня в ряды Военной Полиции Конохи, когда война окончательно закончится, — выдал я на одном дыхании.       — Принять в наши ряды, хм-м-м-м, — задумался Фугаку-сан, прикладывая руку к подбородку.       — Я-я знаю, что почти не участвовал в жизни клана со времён становления шиноби… и, возможно, многие будут против моей кандидатуры, но я обещаю, что буду стараться!       — Вот как. Что ж, я согласен…       Я обрадовался настолько сильно, что даже с кровати вскочил.       — Так держать, семпай! — проговорил Шисуи, выставляя большой палец в знак одобрения.       — Но! — прервал нашу радость глава клана Учиха. — Я не могу принять тебя рядовым сотрудником.       — П-почему? — спросил я, не скрывая огорчения.        Шисуи тоже вопросительно посмотрел на капитана Военной Полиции.       — Ну, во-первых, ты джонин, довольно известный шиноби с большим опытом. У тебя есть опыт командования, разведки и тайных операций…       Я внимательно слушал, не понимая, считает ли он это недостатком или же достоинством.       — Во-вторых, не могу же я спасителя моего сына и меня сделать простым рядовым сотрудником. Что ж я был бы за капитан, если бы не взвесил все твои качества и успехи за последние года службе деревни!       — Т-так что же тогда делать?       — Я принимаю тебя в качестве лейтенанта Военной Полиции Конохи. Сейчас я как раз остро нуждаюсь в человеке, на которого могу положиться и доверить заботу о деревне, пока буду занят.       — Л-лейтенант, — ошарашенно проговорил я, не веря в сказанное.       — Ух ты, семпай. Не успели начать, а уже продвинулись по служебной лестнице. Да вы и впрямь баловень судьбы! Когда я выросту, то обязательно присоединюсь к вам! — сказал Шисуи, похлопывая меня по плечу.        Я сидел и, словно рыбка, шевелил ртом, не в силах произнести ни звука.       — Ха-ха-ха, кажется, ты согласен? — добродушно проговорил Фугаку, похлопав меня по плечу. — Насчёт своего назначения не волнуйся, когда поправишься и закончишь дела, приходи к нам в отдел. Тебе выдадут форму, а я покажу рабочее место и объясню обязанности.       — Н-но как же другие члены клана? — спросил я, наконец выходя из анабиоза.       — Хм, будет немного трудно убедить их, но я поручусь за тебя. Дальше всё зависит от твоих действий. Если ты проявишь у нас себя также, как и на миссиях, то быстро обретёшь расположение коллег.       — Понял… к слову, о миссиях… это будет моя вторая просьба.       — М?       — За время, что я был среди других жителей деревни, мне удалось со многими подружиться, в частности с ребятами из моей команды. Могу ли я иногда выполнять миссии деревни?       Фугаку-сан вновь призадумался, после чего усмехнулся и продолжил:       — Если ты справишься с поручениями в Военной Полиции, то я даю добро. Только в порядке исключения. Не хотелось бы, чтобы деревня лишилась такого хорошего ниндзя, особенно, когда эта война кончится.       — Огромное спасибо вам! Я не подведу! — воскликнул я, поклонившись своему будущему начальнику.       — Вот такой настрой я ожидаю и на рабочем месте! И не опаздывай, Обито!       — Пх-пх-пх, — посмеялся в кулак Шисуи, — о-о-о, с этим могут быть проблемы, насколько мне известно от Рин-семпай.       — Что? — удивился Фугаку-сан.       — Н-ничего! — громко перебил я Шисуи, затыкая ему рот. — Он, как всегда, шутит, так ведь, Ш-и-с-у-и?        Тот, не переставая хихикать, кивнул головой.

***

      Пока мы весело болтали, в палату вновь зашла Рин. Увидев меня вне постели, она сложила руки на груди и с укоризной покрутила головой, следом подошла и проговорила:       — Вижу, общение с друзьями идёт тебе на пользу. Но сейчас уже время процедур, поэтому мне придётся забрать его у вас, хи-хи.       — Если позволите, я бы хотел напоследок кое-что сказать Обито, — доброжелательно попросил Фугаку-сан, на что Рин утвердительно кивнула. — Обито, когда мы обсуждали ту ситуацию в лесу, во мне зародились сомнения относительно действий нашего командования. Многие члены клана были возмущены, ведь, не потеряй мы столько времени, возможно, и ход битвы пошёл иначе… Потеря людей — тяжкий удар по всем нам.       — Я… понимаю.       — Хорошо, поэтому я бы хотел, чтобы ты отправился со мной к господину Третьему, чтобы дать ход разбирательству… Если среди нас столько предателей, это может сильно навредить деревне. Я бы не хотел, чтобы и другие кланы разделили участь Учих.       — Конечно, я согласен! — воскликнул я, но был возвращен на место Рин, которая строго посмотрела на главу клана.       — При всём уважении, Фугаку-сан, вы, конечно, имеете значительный статус, но я лечащий врач Обито. И я не могу выпустить его отсюда, пока не буду убеждена, что его состояние здоровья в пределах нормы. Он для меня важнее любых политических и военных разбирательств.        Их взгляды пересеклись. Казалось, будто бы в воздухе образовалось неслабое напряжение. Глава клана резко рассмеялся, чем поверг меня в недоумение.       — Эта сила духа впечатляет меня! Она ничуть не уступает решительности Учих! Рин, ты чем-то напоминаешь мне мою Микото, когда мы были в вашем возрасте. Она тоже очень заботливая, а когда дело касается её близких, готова насмерть стоять за них! Ты права, сегодня лучше дать Обито отдохнуть. Пожалуйста, продолжай о нём заботиться и впредь!       — Обязательно, Фугаку-сан, — также добродушно отреагировала она.       — А-а завтра-то я могу пойти? Ты же видишь, со мной всё хорошо! — встрял я, чувствуя, что решают за меня.       — Хм, ну хорошо, если результаты завтра меня удовлетворят, то я не в праве ограничивать тебя. Только давай без фанатизма, хорошо? — ласково произнесла Рин, слегка склонив голову на бок.       — Слушаюсь!

***

      Утром Рин провела все анализы. Это было слегка утомительно, но меня восхищает видеть её такой сосредоточенной, серьёзной и вдумчивой.       — Всё в порядке, твои клетки полностью вытеснили регенеративные из организма.       — Т-то есть их совсем не осталось?       — Именно. А это значит, что всё работает! Это определённо научный прорыв, Обито!       Я задумался. Рин говорила, что ослабила клетки Гуругуру, потому что боялась их свойств. В действительности в моей прошлой жизни они заменили раздавленную половину моего тела. Теперь же лишь восстановили зрительные нервы, давая возможность использовать мой Маньгекьё ещё какой-то срок.       — Ты не думала пойти дальше? — как бы невзначай спросил я, положив руки ей на плечи.       Рин слегка покрутилась на стуле в мою сторону.       — Что ты имеешь в виду?       — Ну… что, если попробовать раскрыть потенциал этих клеток? Вдруг они способны на большее?       — Обито… я уже говорила, это может быть опасно, — сказала Рин с ноткой испуга. — Чтобы добиться сегодняшнего результата, я трудилась два года. А на полное изучение может уйти не один десяток лет.       Я отошёл к окну, глядя на деревню, мою голову всё больше охватывала эта мысль.       — Просто представь себе, если они могут дать человеку новые возможности! Быть может, даже тело, которое гораздо совершеннее человеческого!        Рин подошла ко мне сзади и обняла. Её тёплое частое дыхание било мне в уши, вызывая мурашки.       — Зачем тебе нужна подобная сила? Разве недостаточно того, что ты уже имеешь?       — Я хочу… стать лучше, чтобы спасти всех… будь я сильнее, наша деревня сможет находиться в безопасности.       — Взваливая на себя подобную мощь, ты рискуешь забыть свои истинные намерения… Трудности надо преодолевать честным трудом, а не обходными трюками… так говорит Минато-сенсей.       — Я… я понимаю, — ответил я, опустив голову.       — К тому же, я не знаю того, кто рискнёт сделать подобное с человеком. Приделать к его телу эти агрессивные клетки, не осознавая результата.       Мне так и хотелось привести ей в пример таких «безумцев», но, скажи я это, порожу лишь ещё больше вопросов. Поэтому я лишь кивнул.       — К тому же отдельные частички долго не живут без источника симбиоза… Проще говоря, вне основного тела клетки погибают. Мне пришлось потрудиться, чтобы продлить их цикл жизни и создать те инъекторы… Поэтому тут слишком много «но», а я слишком мало знаю… прости меня.        Я повернулся к Рин и прижал её к себе. Моя ладонь перебирала шелковистые каштановые волосы, цветочный запах парил во вдыхаемом воздухе.       — Нет, ты права… Эта сила и правда опасна. Возможно, она даже изменит саму суть человека… ему покажется, что теперь весь мир у его ног… но это обман… Однако я хотел бы попросить тебя изучить это поподробнее… Как знать, быть может есть и другие люди, которые обладают схожими знаниями и хотят использовать их во зло. Тогда нам нужно знать, как остановить таких людей.       — Я не могу понять, почему для тебя это так важно… За всё время этой работы ты ничего толком не объяснил и продолжаешь хранить молчание… Но… но я помогу, скоро возвращается Цунаде-сама, быть может, она поможет мне расширить диапазон моих знаний. В конце концов, для тебя это важно.        Мне стало тяжело на душе от её слов. Я всеми силами хватаюсь за эту силу, потому что понимаю, какая мощь в ней скрыта… Но, цепляясь за прошлое, рискую вновь приблизиться к тому финалу. Подобные силы надо использовать осторожно, иначе могут быть проблемы…       — Спасибо, — тихо промолвил я, утыкаясь в её шею, — я уверен, ты справишься… мне нужно знать больше, чтобы я мог дать тебе ответы…       — Порой они сами приходят в своё время, Обито. Делай, что должен, но не забывай о своём пути. Ведь в этом твоя истинная сила.        Я посмотрел в её карие глаза и поцеловал. Порой мне и правда тяжело осознавать, насколько многое она прощает мне. Молчание, недоговорки, скрытые мотивы и мысли… Делаю ли я благо, продолжая скрывать это от самого любимого человека? И смогу ли я честно ответить себе на этот вопрос…

***

      Так как нога немного ныла, Рин выдала мне трость. Ходить с ней было неудобно, но уже через десять минут я привык. Доковыляв до резиденции хокаге, я сразу же увидел Фугаку-сана, он терпеливо ожидал меня у главного входа.       — Обито, вижу, ты всё же убедил Рин отпустить тебя? Я уже хотел идти один.       — Прошу прощения, моя нога слегка болит, поэтому пришлось идти пешком, — неловко проговорил я, пытаясь оправдаться.       — Ничего. Любовь и забота творят чудеса, не так ли?       — Да… т-то есть я и Рин… м-мы…       — Ха-ха-ха, будь спокоен. Тут не нужен Шаринган, чтобы понять, в каких вы отношениях, уж поверь мне.       — Ох…       — Давай, нас уже ожидают.        С этими словами мы вошли внутрь. Концентрация охраны по-прежнему большая, члены АНБУ смотрели на нас через прорези в своих масках. Казалось, соверши я хотя бы один шаг не туда и в мою сторону будет нацелен десяток клинков. Медленно, но верно, мы поднялись до личного кабинета хокаге. Боец спецотряда в маске лисы смерил нас своим взглядом, после чего открыл дверь.       — Господин хокаге ожидает вас.       — Очень хорошо, — ответил Фугаку-сан довольно холодно.       Когда я вошёл в помещение, в нос ударил терпкий запах табака, вокруг витал дым от недавно выкуренной трубки. Мне хотелось сморщиться, но это было бы неуважительно, поэтому я стерпел. Лорд Третий сидел на своей подушке, перед ним стоял небольшой письменный столик, заваленный разными документами. Кажется, работы прибавилось после последних событий. Всё выглядело по-старому, кроме одного: рядом с Хирузеном Сарутоби стояла «тень» Конохи — Данзо Шимура. На его лице было явное недовольство от того, что хокаге прокурил помещение. Дойдя до главы деревни, мы сели на одно колено и в унисон проговорили:       — Господин хокаге.       — Обито и Фугаку Учиха, крайне рад видеть вас в добром здравии, — отреагировал он, и на старческом лице тут же образовалась улыбка. — Вы хотели что-то обсудить?       — Именно так, господин хокаге, — начал Фугаку-сан, поднимая голову. — У нас есть информация, которая явно заинтересует вас.       — Вот как, тогда прошу, поделитесь, — сказал Третий, внимательно смотря на нас.        Глава клана Учиха с недоверием глянул на Данзо. Хирузен заметил это и спокойно отреагировал:       — Данзо здесь как советник по безопасности. Если я правильно понимаю, это касается последней операции?       — Да.       — Тогда не стесняйтесь, продолжайте.       — Слушаюсь. Дело в том, что наш клан, участвуя в наступлении, столкнулся с трудностями…       — Трудностями?       — Именно… Мы полагаем, что нас предали.       Данзо сделал шаг вперёд, его прикрытый до этого глаз на секунду открылся, всматриваясь в нас.       — И кто же предатель, Фугаку-сан? — спросил он монотонно и даже недоверчиво. — Прошу вас уточнить.       — Предателем оказался один из членов АНБУ. Он передал нам послание с печатью лорда Третьего. Там было указание двигаться в другой квадрат, где мы попали в засаду. Лишь благодаря действиям Обито нам удалось воссоединиться с остальными силами и дать бой неприятелю.       — Предатель… в рядах АНБУ? — грозно вопросил глава Конохи, после чего посмотрел на советника. — Тебе что-нибудь об этом известно, Данзо?        Глава «Корня» не выглядел обеспокоенным. Он медленно повернул голову в сторону хокаге и сказал:       — Конечно.       — Что?! — возмутился Фугаку-сан. — Тогда почему вы, Данзо-сама, ничего не сообщили мне?       — Потому что предатель на тот момент уже сделал свой ход. А вы доверились информации и не удосужились её проверить, Фугаку-сан.       — При всё уважении, я не настолько глуп, чтобы доверять всем на слово. Я тщательно осмотрел документ, спросил пароли. Этот человек, как мне тогда казалось, был одним из наших. Более того, он имел обширные связи, раз смог поставить печать хокаге.       — Согласен с Фугаку-саном, Данзо, перед тобой капитан Военной Полиции Конохи, а не генин-новичок, — кивнул хокаге, поджигая табак в трубке.       — Может быть и так. Но предателя распознать он не смог.       Глава клана Учиха сжал зубы, его лицо было пропитано негодованием.       — Однако я понимаю вашу злость. Более того, хочу утешить вас, преступник был обнаружен и уничтожен в ходе битвы моими людьми.       — Уничтожен? Если он имел пособников, то его надо было изловить и допросить! — воскликнул Фугаку-сан, вставая с согнутого колена.       — Думаю, это уже личное дело АНБУ. Не стоит переживать, мы разыщем всех причастных к этому инциденту и передадим их суду по законам военного времени, — холодно отреагировал Данзо, игнорируя гнев оппонента.       — Хм-м-м-м, а что на этот счёт думает юный Обито Учиха? — спросил Третий, выпуская несколько колечек дыма.       — Вся эта ситуация выглядит весьма спланированной… Вначале Учих посылают вперёд других, после чего те попадают в засаду. Если бы они там погибли, то наступление сорвалось… Однако сил нападавших было явно недостаточно — кто-то хотел выдать это за случайность. В итоге потери Учих в этой битве возросли вдвое, чем могли бы быть при удачном выполнении плана. Мне кажется, в наших рядах не один предатель. Возможно, даже кто-то из Военного Штаба.       — Очень зрелое рассуждение, — согласился хокаге, глядя на меня с улыбкой.       — Согласен, — также оценил Данзо. — Мне нравятся голые факты, а не эмоции. Хоть я и понимаю вас, Фугаку-сан, как глава клана вы заботитесь об Учиха и столь страшная потеря — удар для всей деревни.        Его слова звучали крайне сухо, будто бы он читал по бумажке. Однако Фугаку-сан понимал, что ему тоже надо действовать разумом, а не эмоциями, поэтому выдохнул и продолжил:       — Благодарю за ваши переживания, советник. К сожалению, наша печаль не вернёт погибших… Но как глава клана я прошу вас, господин хокаге, разрешить Военной Полиции Конохи участвовать в этом расследовании.       — Как я и говорил, это внутреннее дело АН… — начал Данзо, но был перебит Третьим.       — Согласен. Рассуждения Обито лишь добавляют повода Учихам иметь возможность расследовать это дело. Правда, я не могу позволить каждому сотруднику заняться этим. Думаю, ваше участие как главы клана и капитана полиции всех устроит. Так, Данзо?       — Я…       — Это справедливо, ведь, в конце концов, Фугаку-сан посвятил нас в это, в отличие от тебя. Взвешенный поступок хорошего лидера, что ценит связь клана и деревни. Он не просто просит помощи, а сам надеется помочь.       — Я лишь полагал, что так будет лучше для Конохи: чем меньше людей втянуто, тем меньше риск утечки информации. Но как вам будет угодно, — прыснул Данзо, отворачиваясь. — Тем не менее не сейчас, когда на носу переговоры и… впрочем, это неважно.        Сначала я не мог понять, что же имеет в виду Данзо, но в моей памяти быстро пролетело воспоминание. Примерно в это время в Конохе проводились выборы нового хокаге, которым в итоге стал Минато-сенсей. Этот человек намеренно скрывает факты, но уличить его в чём-то публично — значит стать мишенью для слежки. Мне надо быть хитрее самого главного кукловода деревни.       — Хорошо, но мы ещё вернёмся к этой теме, — строго заявил Хирузен Сарутоби, стряхивая пепел в большую тарелку.       — Благодарю вас, господин Третий! — сказал Фугаку-сан, и на его лице мелькнула победоносная улыбка. — Я бы хотел обсудить некоторые положения клана Учиха с лордом Третьим с глазу на глаз, если вы не против.       — Хм, понимаю. Данзо, Обито, рад был вас видеть.       Мы молча поклонились и вышли. Данзо резко поставил свою трость поперёк моей. Его лицо выглядело крайне недружелюбным, но он всё же смягчился и выдал подобие улыбки.       — В последнее время молва о твоих успехах ходит по всей деревне. Ты блестяще избавился от клейма, которое получил после операции в Скрытой Траве, хоть я и изначально не был с ним согласен.       — Благодарю вас за похвалу, Данзо-сама, — сдержанно ответил я.       — Более того, как мне известно, в последней битве ты сыграл немаловажную роль. Деревня и я в частности ценим верных людей.       — Я, как и все Учихи, стремлюсь быть частью большой семьи, это не только моя заслуга.       — Хах, что же скрывается за этой скромностью?       — Что вы имеете в виду?       — То, что за каждым светом идёт тень, тьма, которая есть внутри каждого. Если сейчас ты так сияешь, значит, за твоей спиной неописуемая тьма… Мне нужны такие люди. Если ты хочешь, то можешь вступить в «Корень», нам пригодились бы твои способности…        Я выдавил из себя улыбку. Мне хотелось послать его ко всем чертям, но я сдержался и вежливо ответил:       — Прошу прощения, сейчас я уже решил идти в Военную Полицию Конохи. Там моё место.       — Спустя столько лет решил быть ближе к клану, м-м-м? Становится интересно.       — Я хочу помочь моим соклановцем быть ближе к другим жителям Конохи.       — Вот как? И ты думаешь, что справишься, да? Дашь Учихам пойти по этому пути…       — Именно. Как вы сказали, способности у меня есть.       — Да. Главное, чтобы твоя самоуверенность не была выше их… Ведь в случае провала против тебя будут все, а положение Учих — крайне незавидным. Что ж, подумай над моим предложением, я ими не разбрасываюсь направо и налево.        С этими словами Данзо развернулся и собирался уходить. Из моих уст напоследок вырвалось:       — Однажды я обязательно остановлю все войны, мой клан и вся Коноха смогут жить в мире.       Данзо застыл на месте и медленно повернулся ко мне. Его не забинтованный глаз широко раскрылся и вытаращился на меня. Лицо потеряло свою амимичность.       — Мир для Учих, говоришь? Жизнь среди остальных без притеснений и ненависти? И ты правда в это веришь?        Он наступал на меня. Я был ошарашен таким поведением, поэтому сделал пару шагов назад и упёрся в стену.       — Ты правда считаешь, что можно что-то сделать в деревне, где Учих всё время притесняли? Хватит ли тебе сил, ведь были и те, кто пытался до тебя? — зло вопросил Данзо, сильнее сжимая трость.       — Да, я верю. И докажу это! — твердо заявил я, встав лицо к лицу с ним.       В этот момент Данзо несколько раз грузно выдохнул, его привычное каменное выражение лица вернулось, на лбу образовалась лёгкая испарина, а глаз слегка удивлённо смотрел на меня. Он помассировал висок и молча поковылял по коридору, не сказав мне ни слова. Этот человек истинный дьявол… Такого я не ожидал… от него уж точно. Правда в одном он прав. Чтобы помочь Учихам, защитить самых близких и Коноху мне нужно многому научиться, найти новые источники силы…