Завтра мы умрем

      Воздух пах июнем.       Странная ассоциация, но это было так. Привычный запах моря уже давно въелся под кожу вместе с солью в перхоти, что иногда крупными хлопьями сыпалась с головы и почему-то с бровей, поэтому яркий цветочный аромат яблонь невольно защекотал в носу, как-то разом напомнив, что у меня сезонная аллергия. Но слезоразлив не случился, приступ бесконечного чихания и зуда не напал, так что я успокоилась.       С конца мая по июнь на родине цвели яблони. В нашем саду, в доме моего детства, их было не менее двадцати разных сортов. С пасеки прилетали пчелы, зрела к середине лета малина. Росли кусты смородины и колючего крыжовника, тяжело раскинув ветви прямо на старенький забор, в углу сада притаилась черемуха, а вдоль забора росла калина, рябина и груша. Тщательно выращенный отцом орех рос недалеко от разросшейся жимолости, которую то и дело подпиливали. У гаража росли вишни разных сортов.       Весной, когда все это великолепие начинало цвести, от запаха кружилась голова, и заросшие дорожки, сквозь которые пробивалась свежая молодая трава, устилали белоснежные лепестки, осыпающиеся с деревьев.       И безумно чесались глаза и нос.       Пираты выглядели крайне воодушевленными, то и дело мимо пробегали люди, кто-то кому-то что-то кричал, иногда матом. Корабль покачивало на волнах. Кричали чайки. Со скалы на все это безобразие флегматично смотрел маяк, на котором гордо развевался флаг Пиратов Белоуса.       — Остров Хортус*. Известен своими вечно цветущими садами. Хорошее местечко, — вздрогнула, когда рука Татча опустилась на плечо. Тот, казалось, не обратил внимания и тут же убрал свою лапищу, потерев изрядно заросший подбородок, что для щеголя, как комдив четвертого дивизиона, носившего белую форму исключительно в слепящем белизной виде вместе со своим желтым платком, было несвойственно. — Думаю, тебе в самый раз.       Отвечать не стала. Только неопределенно повела плечами, поправила лямку тощего мешка-торбы на плече. Конечно, кое-какими вещами я на прошлом острове обзавелась, да и деньги с того арахнида у меня были и по местным реалиям не малые, на самом деле. Хватит и домик купить, и прожить безбедно какое-то время.       Глаза, покрасневшие и невозможно зудящие, будто их специально натирали песком, болели. Хотелось спать, но закрыть глаза и отрубиться было просто смерти подобно.       Мимо промчался Эйс, одним махом вскакивая на фальшборт и сигая за борт, тут же вспыхивая огоньком и на своей жопной тяге прыгая на причал, уходя перекатом с громким заразительным смехом. Выскочивший следом Изо вскинул пистолет, но так и не выстрелил.       — Иза-маркиза! — самоубийственно проорал Эйс.       Громкий, но добрый хохот пиратов сотряс воздух. Но Изо это ничуть не смутило, мужчина только повел бровью и взглянул из-под своих длинных темных ресниц прожигающе черными очами, поджав аккуратные губы. Заткнулись все моментально.       И все это с таким спокойным и величественным видом, что оставалось только позавидовать.       — Эйс, меня подожди! — следом, игнорируя трап, за борт сиганул Харута, демонстрируя чудеса прыгучести.       Ситуация, в целом, вызвала усталую улыбку.       — Мне здесь нравится, — невпопад сказала.       — Это хорошо, — Татч улыбнулся ярко. — Так, у меня дела. Так что, думаю, тебе поможет Лили. Вы же знакомы с ней? Лили!       Медсестра выскочила откуда-то и задорно улыбнулась, помахав рукой и тут же двигаясь в нашу сторону.       — У меня тут сестра живет с семьей, — радостно улыбаясь, оповестила меня Лили, поправляя сумку на плечах.       — Сестра? — переспросила. В голову как-то не приходило, что у пиратов есть родичи. Глупо вышло.       — Да. Она раньше была в нашей команде, как и ее муж, Джуд. Но у них любовь, все дела, сама понимаешь! — девушка схватила меня за руку и поволокла в сторону трапа. — Лог Пос тут настраивается два дня, так-то он не особо нужен, но все же мы тут задержимся. Уж больно тихое местечко и очень хорошее.       Лили трепалась и, схватив меня за рукав, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, тащила куда-то прочь от причала.       Большинство слов проносились мимо моих ушей, я то и дело оглядывалась через плечо, пытаясь найти фигуру в белой форме с забавным помпадуром, но из толпы людей это было сделать трудной.       В какой-то момент захотелось выдернуть свою руку из цепких ручек Лили и рвануть обратно.       Лили дернула настойчиво за рукав и даже приостановилась.       — Ой, да не пропадет твой возлюбленный.       — А?       — Дурой не прикидывайся, все знают, что ты запала на нашего кока, — фыркнула девушка, встряхивая волосами. — За идиотов-то нас не держи. Жаль правда, что его единственная и неповторимая женщина — это свобода. Ну, не повезло.       — Я не запала.       Скептичный взгляд был мне ответом.       Понятно. Тут можно сколько угодно доказывать — как об стенку горох.       — Ладно, замяли. В общем, так как ты изъявила желание остаться здесь, я тебе все покажу и со своей семьей познакомлю. Все же не оставлять тебя здесь одну. Да и присмотреть тебе домик надо.       Минут двадцать пешком вглубь острова были полны рассказами о том, что здесь и где находится. На каждом шагу росли цветущие деревья, кое-где, причудливо искривляясь, осыпали тропинки и неровную пыльную дорогу белыми лепестками, создавая в каждом аккуратном дворике сплошную эстетику.       Красиво. И спокойно. Вот только расслабиться не получалось.       — Джуд! — крик Лили отвлек от разглядывания сей приятной глазу картины. Мужчина, сидевший на лавочке под одной из яблонь, выглядывающей из-за низкого заборчика, курил трубку, явно наслаждаясь утром и вообще просто жизнью.       — Лили? — бывший пират обернулся и заулыбался, из-за чего шрамы на правой щеке исказили и так кривую улыбку еще больше. Лили уже открыла чуть скрипнувшую калитку и рванула к мужчине, который с трудом поднялся с лавочки, опираясь на трость, и, раскинув руки, заключил девушку в объятья.       Не удивительно, что Джуд покончил с пиратством. Мало того, что у мужчины было изуродовано лицо, так еще и сам он был сильно перекособочен на один бок. Смотреть на него и не глазеть было сложно, но почему-то этот человек вызывал какое-то чувство уважения с первого взгляда.       — Так и знал, что ты скоро здесь появишься, — по-доброму усмехаясь и трепля девушку по волосам, хмыкнул он. — Весь остров на ушах стоит — Пираты Белоуса в гости приехали. Я бы тоже встречать вас пошел, да нога расшалилась, далековато-то было добираться.       — Да ничего! А Розмари где?       — Да здесь я! — веселый голос раздался со стороны, и на крыльцо вышла из дома похожая на Лили девушка, держа на руках маленького ребенка, что смотрел на мир темными глазками и беззастенчиво обсасывал палец на своей пухлой руке.       — Ой! — Лили выглядела потрясенной, переводя взгляд с сестры на ее мужа и обратно. — А это?..       — Племянник твой, — хмыкнул Джуд. — Знакомься, Рэм, это твоя тетушка Лили.       — Ну вы даете! — выдохнула Лили. — Привет, Рэм! Привет, малыш.       Я почувствовала себя лишней и, честно говоря, даже покосилась на калитку, всерьез раздумывая над тем, чтобы тихонько уйти и погулять какое-то время. Топографическим кретинизмом я не страдала, так что на пару часиков можно было бы и оставить их всех чисто в кругу семьи.       — Ладно, что-то мы совсем забыли про нашу гостью. Познакомишь, а, Лилс?       — О, точно! Это Улик! Она не пиратка, но тем не менее какое-то время путешествовала с нами. В общем, длинная история!       Какое-то время, к слову, растянулось почти на четыре месяца. Ну, на три с половиной.       — А у нас как раз, судя по запаху, поспел пирог, — усмехнулся Джуд. — Так что время для интересных историй у нас достаточно. Глядишь, еще кто в гости заявится проведать старого калеку…       — Ой, не начинай, старичок! — весело отмахнулась Лили. — А пирог это хорошо! Слышишь, Уль, у Розмари самые вкусные пироги! Тут даже Татч в пролете! Кок он, конечно, первоклассный, но пироги…       — Ты только комдиву это в лицо не ляпни, — захохотал Джуд. — Обидится же!       — Я не самоубийца!       Пирог оказался лучше всяких похвал. А атмосфера более чем приятная. За разговорами, постепенно перешедшими в ностальгические байки от бывших и не совсем бывших пиратов, время летело быстро, периодически в дом вваливались другие пираты из команды Белоуса, которых Джуд встречал с распростертыми объятиями. Правда, пираты долго в гостях не задерживались, объяснив это тем, что сегодня на берегу дикого пляжа планируется костер со свежим, недавно добытым мясом и попойкой. Да и вообще, один из пиратов обмолвился, что в планах перегнать корабль на другую сторону острова и вытащить на берег, очистив дно от ракушек.       В тонкостях судостроения, да и вообще в тонкостях, я разбиралась слабо, несмотря на то, что столько времени мне довелось пожить на настоящем корабле. Но кое-что я все же знала и смогла уяснить. Да, прогресс не стоит на месте, и моряки, особенно на Гранд Лайн, которые так или иначе сталкивались с «прыгающим» прогрессом на этой абсолютно не логичной части света, стали использовать и адамово дерево, которое по рассказам было невероятно дорогим удовольствием, но и покрывать дно специальным составом с содержанием цинка, чтобы хоты бы немного защитить дно от «ракушек». Если же дно не чистить, то никакое дерево не спасет и велика вероятность гнили и течи.       Представив, как такую махину, как Моби Дик, вытаскивают на берег для этой процедуры, потрясла головой. Жуть однако.       Лили и Розмари, подхватив меня и маленького Рэма, решили все же показать мне остров и с энтузиазмом протащили меня от начала и до конца городка по всем лавочкам и рынку, сводили в самые красивые места и завалили рассказами где, что и когда. Насоветовали и перезнакомили с продавцами, представили мэру городка, который, как оказалось, был уже в курсе событий и, улыбаясь в седеющие усы, радостно потряс мою руку со словами «большая честь принимать у себя членов команды Сэра Эдварда Ньюгейта»! Разочаровывать его и говорить, что в команде я не состою, не стала, хотя какой-то осадочек остался.       К вечеру, вымотанная в конец и уставшая, я упала на лавку под дерево, где утром сидел Джуд, и отрубилась, провалившись в неспокойный и нервный сон.       Разбудил меня Татч, потрепав по плечу и почему-то солнечно улыбаясь мне в лицо. В небольшой беседке под другой раскидистой яблоней сидели Джуд, Лили и Розмари, на руках которой спал Рэм, и тихонько разговаривали.       — Пойдем, — Татч потянул меня за руку, пока я непонимающе пыталась проморгаться и кривилась от боли от сна в неудобной позе, давя зевок.       — Куда?       — Увидишь!       — Стой, а…       Татч, правильно поняв мое беспокойство, коротко, но достаточно тихо свистнул и помахал рукой. Лили помахала рукой в ответ, Розмари весело улыбнулась, а Джуд поднял кружку, тем самым показывая, что да, мол, мы в курсе, куда ты нашу гостью потащил.       Переставляя ноги и потирая глаза, я вцепилась в Татча, испытывая какое-то облегчение, будто с плеч упал груз.       Живой.       И тут же по сердцу полоснуло.       Пока что.       Сумерки сгущались стремительно, когда мы подошли к низкому заборчику, остановившись рядом с калиткой, от которой шла ровная дорожка, выложенная камнем к аккуратному крылечку, я удивилась. Фонарь освещал дорожку и также привлекал своим светом насекомых, что вились над ним. Особенно усердствовал мотылек.       Из небольшого оконца лился тусклый свет.       — Татч, а?..       — Проходи, — усмехнулся кок, открывая калитку. — Давай-давай.       — Это подозрительно, знаешь ли.       — Трухло! — беззлобно фыркнул тот и подтолкнул в спину. — В собственный дом войти боится. Чудо.       Сделав пару шагов, замерла и резко развернулась, вскидывая голову.       — В смысле в свой дом?       — Иди давай.       Крылечко с тремя ступеньками, небольшой коридорчик, кухня с правой стороны, где горит светильник, отбрасывая свет в коридор, на лестницу, ведущую на второй этаж, и маленькую гостиную.       — Татч?       — Добро пожаловать домой. На втором этаже две спальни. На первом гостиная, кухня, санузел, кладовка под лестницей. Если хочешь, можно и чердак оборудовать под что-нибудь, благо, мы здесь задерживаемся…       — Татч… какого черта?       Ком в горле встал, практически принося боль.       Твою мать, какого хрена, Татч?       — Это подарок. Идея была Харуты, но мы втроем скинулись.       — Втроем?       — Эйс, я и Харута. К сожалению, на новоселье ребята решили прийти завтра. Сегодня у наших на корабле небольшая пирушка, а я вот решил не откладывать в долгий ящик и с их полного одобрения.       Потерянно осмотревшись, плюхнулась на табурет. Кухня. Небольшая, для того же рослого Татча тесноватая, а вот для меня — в самый раз.       — Я могла бы и сама.       — Могла бы. Но это подарок, так что давай, не ломайся. Радуйся.       Хотелось плакать.       По живому резал.       Татч, черт тебя дери.       — Почему?       Почему, блядь?       — Потому что захотелось, — со стуком передо мной опустилась бутылка чего-то алкогольного. — Скажу по-секрету — Харута здорово расстроился, что ты решила к нему в дивизию не идти. Эйс тоже расстроился, но тот по-другому поводу — он проиграл довольно большую сумму. Ставил на то, что ты падешь жертвой нашего обаяния и все же останешься с нами. Я, признаться, тоже слегка расстроен, но я прекрасно понимаю, что тебе спокойная жизнь подходит больше. Это твой выбор.       Мужчина разлил вино по бокалам. Затянувшаяся пауза давила.       Сейчас. Сейчас самое время, чтобы все рассказать, выложить все. Все-все-все, без утайки. С глазу на глаз. Сейчас.       — Татч, я должна…       — Ты ничего нам не должна. Мне уж точно, сестренка, — моргнула, пытаясь сообразить, что только что услышала, и уставилась на протянутый бокал. — Ты же согласна? Не откажешь?       Что?       Потерянно взяла из его рук бокал. В голове, казалось, скрипели механизмы, в них застряла вся эта ситуация, и шестеренки работали рывками и с пробуксовкой, не иначе.       Татч улыбнулся, ярко и счастливо, переплетая руки. Я, повторив его жест на чистом автомате, как и он, рывком выпила до дна.       На брудершафт.       Ой, дура…       Как там говорилось? На брудершафт не пила, не семья, не друзья?       А теперь что?       — Господи, — закрыла лицо руками. — Боги.       Татч рассмеялся. Громко и заразительно, после чего сграбастал в охапку и потрепал по голове.       — Всегда мечтал о маленькой сестренке!       — Брешешь! ** — проворчала я, словно бабка старая.       — Нет, серьезно! С детства мечтал. Сестрички с корабля — это немного не то, а вот ты, мелочь пузатая!       — То-то Мими всех от лазарета гоняет, видимо, по-родственному! — не могла не съязвить я.       — Ну… говорю же, те сестрички совсем не то! — мужчина отвел взгляд.       Я заржала громко. До колик в животе и слез из глаз, медленно сползая с табуретки на пол. В голову ударило какое-то сумасшедшее веселье и жажда совершить какую-нибудь глупость. Схватив Татча за штанину, дернула, призывая присоединиться ко мне на полу, после чего умостила свою голову ему на бок и, развернувшись всем телом перпендикулярно к Татчу, используя его как подушку, растянулась, раскидывая руки в стороны, едва не заехав ему по носу.       — Убьешь, мелкая.       — У меня есть брат. Был, — поделилась внезапно. — Его зовут Алексей. Он манерный козел с заумными книжками и в очочках. У него тихий мягкий голос. Он ненавидит обниматься и вообще не любитель телячьих нежностей. Мы всегда с ним не очень дружными были. Он… никогда обо мне особо не заботился. Каждый сам за себя и сам по себе. Но в любой момент дня и ночи можно было попросить у него помощи. Или он мог попросить меня о ней. Он всегда мне помогал. Я же была готова расшибиться в лепешку, но помочь всем, чем только можно. Наверное, это и есть те самые братские чувства.       — Что с ним стало?       — Не знаю. Понятия не имею. Но надеюсь, у него все хорошо.       Надеюсь…       Братишка. Пусть ты и козел, но… я люблю тебя.       Сумерки уже полностью перешли в темноту. Мы валялись на полу, рассматривая потолок, пребывая в собственных мыслях.       — Если ты не хочешь…       Прикрыла глаза. Дело не в том, хочу я или нет. Я не против побратимства, совсем нет, но… Просто…       — У меня есть предложение. Давай ужремся в хламину? — посмотрела на него сверху вниз.       — А давай.       Нажраться не получилось. Во всяком случае со стороны казалось, что Татча даже две бутылки вина не взяли. Но он принялся за третью. А вот и с одной меня развезло. Хмель играл в голове и во всем теле. Спать не хотелось совершенно. Хотелось творить какую-нибудь дичь. Желательно не в одиночку, а с компанией. И так, как в последний раз.       Напряжение и тревоги отошли на второй план.       — Тебя не потеряют? — комната слегка покачивалась, так что я уткнулась лбом в его руку.       — Не должны. Но на корабль лучше вернуться.       — Сейчас?       — Желательно.       На часах было три ночи. Осмотрев мутным взглядом дом, поморщилась, понимая, что спать в одиночку тут не смогу. Явно не сейчас. Да и вообще не хочу.       Вспомнилась моя каморка на корабле, уже привычная и обжитая до последнего слоя пыли в углу.       — Хочу с тобой.       — Ну пошли.       Ночной воздух холодил кожу. Так как дом был абсолютно пуст на наличие одежды, то я ежилась на крыльце, пытаясь вставить ключ от теперь уже своего дома в замочную скважину. Получалось плохо, и это почему-то веселило. В результате мне на помощь пришел Татчи, и мы вдвоем склонились над замком, столкнувшись лбами.       Засмеялись.       Настроение было слишком веселым.       Дверь все никак не хотела закрываться.       — Ай, черт с ним! Там все равно красть нечего! — плюнула.       — А как же кровать? И кухонная утварь?       — Резонно.       Резко выпрямившись, внезапно ударила макушкой по подбородку Татчу, тот отшатнулся и, оступившись, едва не рухнул с крыльца, попытавшись ухватиться за меня же.       Все-таки ебнулись.       — Я — свинья! — категорично заявил мужчина, поднимаясь на ноги, пытаясь заглянуть себе за спину. Оценив спину и задницу прекрасного травяного цвета на белоснежном фоне, утвердительно кивнула. И чихнула.       — Правду сказал! Ты — свинья!       Было весело и легко. Я подпрыгивала впереди, словно маленькая девочка, иногда заваливаясь то в одну, то в другую сторону. Татч шел следом. Спрятавшиеся фонари среди цветущих деревьев отбрасывали тени и яркие лучи, из-за чего дорога превращалась в какую-то сказочно-ужасную тропинку. Страш-ш-шная сказка.       Ветер трепал волосы. Где-то в барах на причалах все еще отрывались пираты. Слышался мужской и женский смех.       — Комдив! Здравия желаю! — из переулка вывалился один из пиратов и изобразил что-то наподобие отдачи чести, после чего отправился своей пьяной дорогой.       — Здравия желаю! — попыталась я спародировать встречного и поежилась. Холодно, зараза.       — Замерзла, сестренка?       — Ага.       — Сейчас на камбуз придем, сделаю тебе чаю с медом.       — Вкусного?       — Конечно! Иди, согрею.       В объятьях было тепло и что-то упиралось в щеку. Заинтересованно потыкала в это место пальцем, пощупала.       — Это не грудь, если что.       — А что?       — Фрукт.       — А, — многозначительно протянула. — Гадость.       — Еще та, говорят.       На борт мы поднялись веселые. Прикинув, что замерзла я больше, чем ожидала, решила сходить за пледом.       — Я сейчас! За пледом! Мигом!       — Ага. Давай, я пока покурю, — отозвался Татч и навалился на фальшборт, доставая из внутреннего кармана пачку и прикуривая.       Плед нашелся висящим на гамаке. Стащив его, едва не упала, так как комната слегка поплыла. Определенно, на земле с координацией лучше, чем на корабле. Посмеялась тихонько в кулак. Кутаясь в плед, потирая руки, я вышла на палубу и замерла.       Порыв ветра разметал плед и прогнал алкогольное опьянение. Голос в одно мгновение сел.       — Татч?..       Татч лежал на животе, вытянув руку, и на белом кителе расползалось кровавое пятно. В неярком свете корабельного фонаря, что слегка покачивался, эта картина выглядела еще более ужасающей.       Звук взведенного курка вызвал дрожь, и я перевела взгляд на… Маршала Д. Тича, чье оружие целилось прямо мне в грудь. На пальцах мужчины блестела чужая кровь, и в одной из рук он сжимал фрукт, явно обыскав до моего прихода истекающего кровью Татча.       — Дернешься — убью.       Я поверила ему сразу и замерла, чувствуя, как сердце заходится в бешенном стуке.       Татч…       Надо было сказать. Надо было сказать.       Промолчала.       Промолчала идиотка.       Тич жадно откусывал куски от фрукта, едва не запихивая себе его в глотку целиком.       Отвратительно.       — Можно было украсть…       — Слишком долго. И сложно, — оскалился пират. Затошнило. Слишком долго. А убивать, видно, очень просто, раз ты с такой легкостью это делаешь, да? Ничего личного, просто бизнес? — Я не хочу тебя убивать, мелкая. Этой ночью достаточно смертей, так что я сейчас сяду в лодку и уплыву, а ты будь лапушкой — помолчи.       Помолчать?       Дуло пистолета продолжало смотреть мне в грудь.       Плед скользнул с плеч, и Тич невольно проследил за ним взглядом.       Идио-о-отка. Лучше бы сама сожрала, чем отдала такую силу этому ублюдку. Ну вздернули бы на рее, хрен с ним.       Эгоистка.       Трусиха.       Правильно Татч сказал — Трухло.       Неужели ни капли смелости не наскребется хоть сейчас.       Один хуй, все по пизде пошло. Какая теперь-то уже нахрен разница?       Какая разница?..       Да никакой.       Промолчала. А жить теперь как? Пулю в висок, удавку на шею. Ничего уже не исправить. Только жить с этим.       А жить не хочется.       Я не помнила никаких морских терминов, чтобы предупредить всех об опасности. Тревога? Или полундра? Что из них? Набрав резким рывком воздух в легкие, будто собираясь запеть, выдохнула.        — ПОЛУНДРА-А-А!!! — заорала дурниной и сорвалась с места, кидаясь на Тича, который явно не ожидал от меня такой подставы и невольно вскинул голову вверх отвлекаясь.       Маневр не удался. Выстрелить в меня Тич может и не успел, но вот сбить его с ног у меня не получилось. Вот тебе и шавка лает на слона.       Времени у Тича было, благодаря мне, чудовищно мало. И он попытался от меня отмахнуться. Больно получив огромной ручищей, я рухнула на пол, что не мешало мне вцепиться ему в ногу и заорать изо всех сил. Уже не что-то конкретное, а просто что есть сил.       В тот момент я ни о чем не думала.       — Да отцепись ты! — рявкнул нервничающий Тич, после чего стряхнул меня с ноги, резко наклонился, схватил за голову своей ручищей и отшвырнул в сторону.       Ударившись об палубу, взвыла, прокатившись и затормозив прямо у фальшборта. Раздраженно рыкнув, мужчина махнул рукой, и с нее под его слегка удивленным, но совершенно не напуганным взглядом в мою сторону рванула темная волна, от которой дыхнуло холодом.       Я успела только зажмуриться, задержать дыхание и сжаться в комок, прижимаясь к фальшборту и поскуливая от боли.       Но ничего не произошло. Просто мороз по коже прошел.       Где-то там, внизу, под досками слышался топот. С берега тоже доносился какой-то шум.       — Татч? Татч! — рванув в предполагаемую сторону, где должен был лежать мой уже как несколько часов старший братишка по законам этого мира, я не сразу поняла, что ничего не вижу не потому, что глаза закрыты.       А потому, что зрение, хоть и не идеальное, меня окончательно подвело. Я моргала, ползком передвигаясь на ощупь туда, где Татч…       Татч…       — Татч… — болезненный скулеж принадлежал явно мне.       — Медиков! Медиков сюда, срочно! — топот ног совсем рядом, голос незнакомый. — Дьявол, помоги мне!       — Улик! — знакомый голос, чьи-то руки схватили за плечи, вздергивая на ноги. — Уль!       — Харута? — вцепилась в знакомого пирата руками. — Татч!       — Кто? Кто это сделал?! Улик! Улик, мать твою! Отвечай!       — Тич! Маршал Д. Тич! — голос сорвался на высоких нотах. — Татч!..       — Улик? — меня встряхивают. — Посмотри на меня! Что с тобой?!       Слепо шаря глазами, моргая и щурясь, потерянно попыталась хоть что-то разглядеть там, где было лицо Харуты.       — Я не вижу.       — Что?       — Я тебя не вижу, — тихо-тихо прошептала я, стискивая пальцами его одежду. — Не вижу.       К Дьяволу все!       Татч!       Татчи!       — Второму дивизиону срочный сбор! — голос Портгаса разорвал всеобщий гвалт и шум как гром среди ясного неба. — Немедленно!       Меня затрясло.       — Эйс!       — Отец уже в курсе?! — кто-то матерился, кто-то бегал.       — Харута, останови Эйса! — я встряхнула комдива, который утаскивал меня куда-то в сторону с намерением сдать меня кому-нибудь. — Останови!       — Ты не в себе.       — Останови его! — взвыла. — Останови, не дай ему сорваться следом!       — Мими, нужно успокоительное!       — Нет, нет, твою мать! Харута, ебанный же ты в рот, послушай меня! Отпусти, сука! Пусти я сказала, немедленно!       — У нее истерика. Мими, быстрее, иначе я без глаз останусь! Угомони ее!       Укол я практически не почувствовала.       А потом стало все равно.       Меня никто не слушал.       И не услышал.       И не захотел слушать.       Неудивительно, правда?