Шепот твой стал моим спасеньем

Юань смотрел на бездыханное тело. Он опустилась на колени рядом с Люфэном, неверяще касаясь его лица, чувствуя, как кода под его руками медленно остывает.  — Люфэн, пожалуйста, очнись — из глаз текли слезы, но небожитель уже не мог ему ответить. Он был мертв. Это было очевидно любому, но Юань просто не мог смириться с этим.  — Нет… — прошептал он, сжимая дрожащими пальцами застывшую ладонь. — Люфэн… Мир вокруг словно сжался, оставляя только его и холодное, безжизненное тело. Глухой шум заполнял уши, заглушая даже собственные рыдания. Юань провел пальцами по лбу небожителя, убирая прядь волос, и заметил слабый след крови у уголка его губ. «Почему?» Грудь сдавило так, что дышать стало невозможно. Внутри поднялась черная волна боли — густая, удушающая, неотвратимая. — Люфэн… прошу… — Голос сорвался. — Не оставляй меня… Но тот не двигался. Не открывал глаза. Не улыбался своей спокойной, чуть лукавой улыбкой, не цокал языком в притворном раздражении. Больше не скажет ему: «Вы опять натворили глупостей, даочжан?» Больше не обнимет за плечи, не стряхнет с его плаща пыль, не закроет рукой от ветра. Юань тряхнул головой, впиваясь пальцами в пропитанную кровью ткань. Нет. Так быть не должно. Люфэн всегда защищал его. Всегда был рядом. Люфэн не мог… он просто не мог его оставить. — Нет, — прошептал он снова, качаясь вперед и назад, утыкаясь лбом в ледяную грудь друга. Было больно. От этой боли сводило зубы. От этой боли шумело в ушах. От этой боли были физически плохо. Юань посмотрел на собственные руки, которыми он убил Люфэна. Слезы вновь хлынули из его глаз.  Издали послышался звук шагов. Юань не поднял головы. Что ему до них? До всего мира?  — Уходите, — его голос звучал хрипло, едва слышимо. Тишина. А потом — холодный, отстраненный голос, голос, знакомый до боли, голос, что некогда был родным. — Его уже не вернуть. Юань вздрогнул. Он медленно поднял голову и встретился с глазами того, кого боялся и одновременно любил всем своим существом. Ло Бинхэ. В одеждах Императора, величественный, безупречный, смотрящий на него своими черными, бездонными глазами. Юань любил эти глаза и ненавидел. Эти глаза могли смотреть на него так, будто он был для него всем или будто его жизнь не стоила ничего. Юань в ответ только сжал пальцы на застывшем теле Люфэна. — Уходи. Голос дрожал, но в нем не было ни просьбы, ни страха. Только бесконечная усталость. Ло Бинхэ не двинулся с места. — А-Юань — его голос стал мягче и нежнее. Он присел рядом, так и не осмеливаясь коснуться его или сделать что-то более существенное, чем произнести ничего не значущие слова. Юань посмотрел на него. — Что ты здесь делаешь? — он зашелся смехом, сухим, рваным, полным истерического недоверия. — Почему ты пришел? Ло Бинхэ чуть прищурился, скользя взглядом по нему — по его заплаканному лицу, по залитым кровью рукам и по двум бездыханным телам. — Мне жаль, что я опоздал. Юань замер. — Это не твоя вина. Юань опять промолчал. Он не хотел отвечать. Он просто не желал позволять тому, что тлело у него в груди разгореться вновь. Он боялся, что повторив одну и ту же ошибку он вновь окажешься брошенным. Юань сжал кинжал. Ло Бинхэ заметил движение и опустил взгляд на кинжал, сжатый в пальцах Юаня. Лезвие было испачкано кровью, алые капли стекали на землю, оставляя неровные следы. Он знал эту позу, знал этот взгляд – пустой, замерзший, полный боли, что грызла изнутри, разъедала медленно, неотвратимо. — А-Юань, — голос Ло Бинхэ был тихим, осторожным. Юань не ответил. Он смотрел на него, не мигая, словно не узнавая. Или не желая узнавать. — Ты убил его? Юань вздрогнул, но не отвел взгляда.  — Если да, то что? — его голос был сух, почти насмешлив. Он слегка приподнял кинжал, и Ло Бинхэ видел, как дрожат его пальцы. — Тогда тебе должно быть очень больно, — ровно ответил Император. Юань медленно моргнул. Он походил на призрака, таким бледным он был.  — Больно? — он снова тихо рассмеялся, но в этом смехе не было радости, только истерика, прорывающаяся сквозь слезы. — Больно?  Он резко разжал пальцы, и кинжал с глухим звуком упал на землю. Юань наклонился вперед, сжав голову руками. — Это не боль, — повторил он, но больше не смеясь. Ло Бинхэ наблюдал за ним, молча, не двигаясь. Потом, осторожно, почти неуловимо, протянул руку. — Юань-эр… Но тот дернулся, резко вскинув голову. В глазах метался огонь, смешанный с ледяным отчаянием. — Не смей. Не смей прикасаться ко мне. Ло Бинхэ замер. Его пальцы сжались в кулак. Юань закрыл глаза и выдохнул, словно сил для спора у него больше не осталось. Он поднял кинжал с земли, вытерев кровь, о собственные одежды. Серебренное лезвие опасно блеснуло, отражая солнечный свет.  — Юань-эр, — голос Ло Бинхэ стал тише и глубже, из него пропала юношеская звонкость.  Он больше не пытался казаться мягче и моложе. Перед Юанем стоял Император Трех Миров. И пусть он еще не завоевал их все и не сровнял ордена заклинателей с землей, он более не был тем, кем притворялся. Он сбросил все маски и это пугало. — Юань-эр, отложи кинжал. — А если я этого не сделаю?  Юань провел лезвием по ладони, разрезав сухожилия. Кровь полилась на землю, окрашивая ее в черный цвет и пачкая одежду.  — Что будет если я этого не сделаю? — вновь спросил он, любуясь собственным отражением в окровавленном лезвии. — А-Юань, не стоит делать глупостей, — но юноша и не думал его слушать. Он опять полоснул себя кинжалом, теперь уже по запястью, разрезав руку до локтя и вскрыв вены.  — Не делать глупостей? — переспросил он. — Не делать глупостей? — голос Юаня сорвался. Он обхватил себя руками, безумно смеясь. Его рукав и часть одежд медленно пропитались кровью, что выглядело совершенно жутко. Но Юаню уже было все равно. Ему было так больно и плохо, что порезы даже приносили облегчение. Ло Бинхэ сжал челюсти, его пальцы на мгновение дрогнули, будто он хотел схватить Юаня, но не решался. Вместо этого он медленно выдохнул, подавляя бурю эмоций, бушующую внутри. - Хватит. Юань склонил голову набок, всматриваясь в него сквозь прядь выбившихся из прически волос. - Хватит? — переспросил он, усмехнувшись. Ты говоришь мне «хватит»? Он снова поднял кинжал, но рука дрогнула, пальцы ослабели от потери крови. Лезвие выскользнуло, со звоном ударившись о камни. Ло Бинхэ не упустил момента. В одно мгновение он оказался рядом, схватив его за запястье, сжав крепко, но не причиняя боли. - А-Юань, не надо, — его голос был низким, почти умоляющим. Юань попытался вырваться, но сил у него уже не осталось. Мир перед глазами плыл, будто в густом тумане.  - Почему ты так держишься за меня? — прошептал он, вскидывая глаза на Ло Бинхэ. - Почему ты все еще здесь? Император смотрел на него молча. В его взгляде было что-то глубокое, пронзительное, неумолимое. Юань всхлипнул, не в силах больше сдерживаться. Боль, разъедающая его изнутри, хлынула наружу вместе со слезами, дрожью, тяжёлым дыханием. — Люфэн умер, — его голос был ломким, будто треснувший фарфор. — Я убил его. — Это не имеет значения. Ло Бинхэ не ответил сразу. Он просто прижал Юаня к себе, крепко, не давая тому выскользнуть, как песку сквозь пальцы. Юань опять всхлипнул, пытаясь вытереть слезы, одновременно с этим размазываясь кровь по лицу. Ло Бинхэ не отстранился. Он медленно склонил голову, касаясь губами его виска, почти невесомо. Юань задрожал. — Почему это не имеет значения? - Потому что ты все еще жив. Потому что я здесь. Юань закрыл глаза, чувствуя, как срывается в бездну. В эту пугающую, удушающую бездну, где существовал только он и Ло Бинхэ. Где боль становилась тише, но страх — громче. Он знал, что если протянет руку, Ло Бинхэ её возьмет. Но знал и то, что чужая хватка никогда не разожмется. Юань нащупал кинжал, сжав его рукоять. Ло Бинхэ замешкался всего на мгновение, но этого оказалось более, чем достаточно. Юань с силой вонзил лезвие себе в грудь. — А-Юань! — но было уже поздно.