Шепот твой стал моим спасеньем

      Об уходе Шэнь Цинцю в длительную медитацию знали немногие. Юэ Цинъюань постарался максимально сузить круг посвященных, чтобы не подвергать ни одного из братьев лишней опасности, поэтому в тот вечер Шэнь Юань просто попрощался с эргэ, пообещав принимать лекарства и заботиться о себе, после чего пиковый лорд в сопровождение Му Цинфана под покровом ночи отправился к пещерам Линси. Юэ Цинъюань отбыл одну палочку благовоний спустя, предварительно оставив ему браслет с встроенными печатями, которые должны был придать Юаню полное сходство с Шэнь Цинцю и предупредив, что он прийдет завтра с утра, чтобы сопроводить своего диди на утренне собрание. Когда он остался один, Юань сразу же надел украшение, понимая, что им нельзя допустить ни единого промаха. Браслет сам по себе был совсем непримечательным, сделанным из простого белого нефрита. Такой легко можно было скрыть под длинными рукавами, а даже и заметь его кто, лишних вопросов бы не возникло. В конце-концов все знали о любви Шэнь Цинцю к всяким драгоценным безделушкам. Несмотря на это, по внутренней стороне украшения вилась причудливая и мастерски выполненная резьба - вязь изменяющего внешность заклинания. Кроме этого у браслета было ещё очень важная задача - скрыть от посторонних глаз изменившуюся ци. Впрочем, хотелось надеяться, что это ему не понадобится. Он всё же пообещал брату не рисковать лишний раз, как-либо используя ци. Убедившись, что заклинание работает, Юань заварил себе чаю, собираясь немного посидеть на улице, любуясь звездным небом. Он чувствовал себя немного непривычно, ведь обычно в это время Цзю-гэ расчесывал ему волосы, делясь новостями или прося совета. Сейчас же он был один. Не было ни тихого бурчания, ни таких кратковременных, но искренних объятий, никто даже не ругал его за то, что он опять засиживается до поздна. Внезапно, приятную тишину Бамбуковой рощи нарушили чьи-то шаги и недовольное пыхтение. Шэнь Юань невольно растянул губы в улыбке, догадываясь, кто это не спит в такое время, да ещё и топчется в кустах. Кто же это мог быть, как не А-Цянь?[1] Интересно, почему он спит? Впрочем, что сейчас мешает ему спросить? Это ведь вполне нормально, что Учитель интересуется делами своих учеников. - Шичжи[2] Ло, - позвал он, стараясь скопировать тон брата. Из зарослей послышался неясный шум. Спустя несколько секунд возни, к нему вышел растрепанный юноша с непослушными черными кудрями и в поношенной одежде. Заметив его, Ло Цянь незаметно нахмурился, сразу же склоняясь в вежливом поклоне. - Что ты делаешь здесь в столь поздний час, шичжи Ло? Юань мягко улыбнулся, невольно умиляясь тому, как Ло Цянь закусил губу. Ну что за очаровательный ребенок? Вот только почему тогда он выглядил таким взволнованным и испуганным? Только не говорите, что он слишком переборщил со строгостью и испугал подростка? Ну что ж, он всегда знал, что из него не выйдет толкового учителя, но чтобы прям настолько... - Этот ничтожный ученик направляется к себе, - мальчик опять поклонился, сильно ниже, чем следовало, как если бы он опасался своего Учителя. Взгляд Юаня невольно чуть дольше, чем следовало задержался на лице Ло Цяня. Мальчик просто ужасно напоминал ему совсем другого человека, с такими же непослушными черными волосами и глазами, что сверкали подобно звёздам в предрассветной тьме. Шэнь Юань тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Нет, это определённо не то, о чем ему стоит сейчас думать. Да и затянувшееся молчание должно быть нервировало и без того испуганного А-Цяня. В конце-концов ему не оставалось ничего, кроме как задать очевидный вопрос, лишь как-то нарушить повисшую между ними тишину. - Разве ученические спальни расположенны не в другом направлении? - Этот ничтожный просит прощения, но мои шисюны не желают меня там видеть. - Правда? - Юань задумчиво потер точку меж бровей, наконец-то понимая, кто же всё это время жил в том дровяном сарае и почему, подумав ещё немного, он неожиданно даже для самого себя предложил - Тогда перебирайся к этому Учителю, у хижины в любом случае есть пристройка в которой никто не живет. Ло Цянь выглядел таким шокированным, словно перед ним сидел не его Шицзунь, а невесть откуда взявшийся демон. Хотя нет, даже в таком случае он бы удивился меньше. Шэнь Юань тем временем легко поднялся на ноги. - Сегодня этот Учитель одолжит тебе ночные одежды, а завтра с утра ты перенесешь свои вещи сюда. Не стоит среди ночи бродить по Бамбуковой роще, если не хочешь пораниться. Все, что оставалось сбитому с толку подростку, это последовать за своим наставником.

***

Уже лёжа в кровати, в той самой пристройке, Ло Бинхэ никак не мог уснуть. Казалось, что главная мечта его детства о добром Учителе, неожиданно начала исполняться, но он просто не готов был в это поверить. С чего бы Шэнь Цинцю проникнуться к нему теплыми чувствами, да ещё и так внезапно? Гораздо вероятнее было то, что любимый Учитель попытается наконец-то отравить его, не дождавшись собрания Бессмертных. Может он сегодня просто не в себе, вот и творит что-то странное? Может Шэнь Цинцю как-то подменили? Впрочем, это было ещё более маловероятно, чем внезапная доброта Учителя. Всё же Цанцюн был хорошо защищён от вторжения демонов, а украсть и подменить пикового лорда было просто не под силу почти что никому. Самозванца сразу же бы вычислили и сопроводили в павильон Черных журавлей, где Юэ Цинъюань и Лю Цингэ очень мило побеседовали бы с ним о недопустимости подобного. Ло Бинхэ перевернулся набок, безрезультатно пытаясь заснуть, но в голову, как назло, лезли глупые мысли и сомнения. Усугубляло всю ситуацию то, что сегодня ему так и не удалось наведаться к Юаню. Сначала Нин Инъин и ещё нескольким младшим ученицам понадобилась помощь в тренировках с мечом. Заметивший это ближе к обеду Мин Фань отправил его помогать на кухню, где Император задержался аж до позднего вечера. Ему не тяжело было помочь поварам, ведь те в ответ щедро делились с ним сплетнями и слухами, которые Ло Бинхэ старательно запоминал, отделяя крупицы правдивой информации от домыслов. Правда после этого его сил хватило только на то, чтобы умыться и кое-как поковылять к дровяному сараю, надеясь хоть немного выспаться. О том, чтобы явится в таком непрезентабельном виде к даочжану не могло быть и речи. Всё же он не какой-то там безродный оборванец, а будущий Император царства Демона, недопустимо так позориться в глазах своего будущего супруга. Ло Бинхэ тихо ругнулся, понимая, что заснуть сегодня ему явно не судьба. Может попросить Мэнмо порыться в снах Шэнь Цинцю, чтобы понять, что за муха его укусила? Или лучше тихо проскользнуть к домику А-Юаня, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо? Хотя нет, последнее делать явно не стоит - даочжан всегда ложился достаточно поздно и чужие шаги на улице вполне могли напугать его. Решено, он подождёт до утра, приведёт себя в порядок и приготовит что-то для Юаня и лишь тогда отправится к нему в гости. Если он правильно то помнил, то завтра с утра Шэнь Цинцю отправиться на недельное собрание, а значит у него будет время примерно до обеда, прежде чем Учитель решит проведать брата. Провертевшись ещё несколько шичэней без сна, он сумел погрузиться во вязкую дрёму только ближе к рассвету, когда усталость наконец-то взяла своё. Хотя в этом не было ничего удивительного - последние полгода он спал на земляном холодном полу сарая. По сравнению с этим простая кровать с теплым одеялом казалась ему чем-то невероятным. - Что? Где ты видела его? Ло Бинхэ едва не вскакивает с трона, лишь с трудом беря себя в руки. Он не может поверить в то, что ему только довелось услышать. Неужели после стольких лет ожидания они наконец-то встретятся? В душе на краткий миг вспыхивает ликование и радость. Интересно, Шэнь Юань изменился? Будет ли он рад его видеть? Или быть может он всё ещё злится? Нет, последнего просто не может быть. Шэнь Юань ведь любит его, он не станет злиться. А даже если и так, то даочжан единственный человек, чье прощение он готов вымаливать стоя на коленях. Незнакомка, до этого молча замершая в вежливом поклоне, не спеша отвечает. Её голос звучит вкрадчиво: - Эта ничтожная видела человека подходящего под ваше описание в деревеньке рядом с городом Тан. - Как он живёт? Ло Бинхэ чуть сильнее сжимает подлокотник трона, замирая. А-Юань ведь не бедствует, верно? А что, если он всё это время голодал? Или у него не было ночлега и собственного дома? - Даочжан Шэнь живёт в старом храме рядом с персиковой рощей, где некогда возносили молитвы Верховному божеству Искусств, Байхэ[3]. Весною и летом он помогает деревенским ухаживать за полями и садами, а зимой и осенью учит местных детей грамоте. Иногда он подрабатывает тем, что играет на эрху, он столь искуссен в этом, что его даже приглашают на свадьбы и похороны[4] - Он не бедствует? Императору на миг кажется, что незнакомка странно хмурится, перед тем, как ответить. Впрочем в следующее мгновение на её лицо возвращаются благоговейный трепет и почтение. - Он почти никогда не берёт денег за свои услуги, но люди приносят ему еду и тёплую одежду в благодарность за помощь, а совсем недавно даочжан даже защитил деревню от саблезубых четырехкрылых птиц. - Хорошо, - Ло Бинхэ поднялся с трона, едва скрывая нетерпение - этот достопочтенный готов наградить тебя. Чего ты хочешь? Несмотря на это, к этому моменту мысли его уже были далеко отсюда. Он отправится туда сегодня же, сначала повелев приготовить павильон Лилий для Юаня, вызвать лучших портных и целителя Му. Всё же саблезубые четырехкрылые птицы были опасными тварями, охотившимися большими стаями - если даочжан лишился божественных сил и своего самосовершенствования, сражение вряд ли прошло для него легко. Значит Император должен позаботиться о нём. Ло Бинхэ больше никогда не позволит себе потерять Юаня. Отныне тот будет принадлежать только ему. Он укутает своего Юаня в лучшие шелка и парчу. Он вплетет в его волосы зеленые и белые ленты. Он подарит своему сокровищу всю свою любовь и нежность, копившиеся эти десять лет. Юань больше никогда не будет знать лишений, а его улыбка никогда не померкнет. Если Юань пожелает, то Ло Бинхэ будет возносить ему молитвы, трепетно касаясь белоснежной кожи. Если Юань прикажет он опрокинет Небо и поднимет Преисподнюю. Но что бы не случилось, Юань навсегда останется с ним, ведь они принадлежат друг-другу. По воле Судьбы ли или беспощадных Небес, но их сердца связала алая нить. Они подобны двум частям расколотого надвое зеркала - только вновь став одним целым только будучи вместе они смогут понять и почувствовать истинное счастье[5] . Ло Бинхэ настолько погрузился в свои мысли, что даже не раздумывая соглашается на условия юной заклинательницы. В конце-концов артефакты, которые она попросила, не представляют для него хоть какой-либо ценности. Но прежде, чем Ло Бинхэ успевает сделать хоть что-то ещё, как его покой нарушает прибытие Драгоценной супруг Ша и Лю. Минъянь, как всегда сдержана. Слуги, сопровождающие её, несут многочисленные свитки - отчеты о состоянии приграничных крепостей. Ша Хуалин, в отличии от своей подруги, кажется завалилась к нему в кабинет просто от нечего делать. Только многочисленные украшения позвякивают в ритм шагов, да красные одежды выгодно подчёркивают обманчиво хрупкую фигуру. Заклинательница, видя двух Императорских супруг, спешит уйти прочь. Ша Хуалин не обращает на нее внимания, она недовольно морщится, голос ее переполнен негодованием: - Эта пиявка Тао Лу опять вис на тебе? Весь кабинет так и лучится божественной ци. Ло Бинхэ едва удерживается от того, чтобы не закатить глаза. Он не вызывал к себе Тао Лу уже более месяца. За это время они едва ли пересеклись несколько раз, ограничившись обменом вежливыми приветствиями. Впрочем, Хуалин всегда было свойственно немного преувеличивать. Вместо того, чтобы спорить с супругой, Император пожимает плечами, решая рассказать обсудить нечто более важное. - Я нашёл Шэнь Юаня. Минъянь, побеспокойся, чтобы к вечеру павильон Лилий был готов. Хуалин, а ты предупреди Нин Инъин. Возможно понадобится помощь мастера Му. - Стоит ли нам готовится к свадьбе и скорой коронации? - Ша Хуалин игриво проводит ловким языком по алым губам, ластясь к Лю Минъянь. Ло Бинхэ наблюдает за действиями демоницы с плохо скрываемым раздражением. Неужели она вообще не способна вести себя прилично? В конце-концов он решает объясниться. - Я не могу так резко разогнать гарем, лучше делать это медленно, чтобы не случилось бунта. Минъянь, боюсь, это ляжет на тебя и Ваньюэ. Пока начните с наложниц, предложите им приданное и денежное вознаграждение. - Ей, я вообще-то тоже развод хочу! - Ша Хуалин недовольно дуется, прижимаясь к подруге так, чтобы получить лучший обзор на обтянутую дорогой тканью, грудь. Лю Минъянь лишь тяжко вздыхает, осторожно выпутываясь из чужих хищных объятий. Голос её звучит, как всегда строго, словно она отчитывает нерадивых слуг: - Если мы начнём со старших прислуг будут проблемы - другие начнут сражаться за освободившиеся места. Если это допустить, мы потом этот змеиный клубок вовек не распутаем. - Но Лю-цзэцзэ, эта Лин-эр так больше не выдержит! Ты совсем не обращаешь на меня внимание, Лю-цзэцзэ! Ло Бинхэ лишь устало качает головой. Лю Минъянь, понимая его без слов, хватает Ша Хуалин в охапку и лишь так выходит из кабинета. Тем не менее до Императора доносится ехидное: - Народите для этой престарелой тётушки побольше маленьких демонят! Зыбкая дымка сна медленно выцвела, выкидывая Ло Бинхэ в царство Сна. Среди бесконечной белизны сразу же возник Мэнмо, в этот раз в облике рыжеволосого юнца с веснушками по всему лицу. Голос у него, тем не менее, остался старческим. - Неужели ученик решил проведать своего Учителя? - демон снов всплеснул рукави, демонстративно вытирая слезу умиления - Разобрался со своим Шэнь Юанем или мальчишка так и морочит тебе голову? - С каждым разом ты становишься всё болтливее и болтливее, Мэнмо. - Ло Бинхэ выразительно закатил глаза - Раз у тебя столь много времени, то проследи за Шэнь Цинцю. Он повёл себя сегодня вечером так, словно бы в него вселился злой дух. - Конечно, всё как всегда, ты находишь себе пассий, а мне потом разбираться, кто есть кто. Тьфу! Несносный мальчишка! - Мэнмо! - Да не торопи ты старика, прослежу я за твоим бедовым учителем. [1] - напоминаем, что Ло Бинхэ не назвал своего настоящего имени, поэтому Юань и зовёт его А-Цянь. [2] - буквально ученик [3] - 白鹤 báihè - белый журавль, также созвучно с 百合, что означает белая лилия. [4] - да, у китайцев оркестер бывает не только на свадьбе, но и на похоронах. [5] - отсылка на китайскую идиому, "破镜重圆" (pò jìng chóng yuán), что переводится как "разбитое зеркало снова становится целым". Эта фраза означает воссоединение после длительного расставания или восстановления утраченных отношений. История у этой идиомы очень трогательная. В древнем Китае, во времена династии Чэнь, страна оказалась на грани завоевания вражескими войсками. Император Чэнь Шубао и его жена Лэй Юаньцзюань жили в столице Цзянькан (ныне Нанкин). Когда враги приблизились к городу, пара была вынуждена разлучиться. Чтобы сохранить память друг о друге и с надеждой на воссоединение, они разделили зеркало на две половины: одну половину взял император, а другую – его жена. Прошло много времени, и каждый из них скитался по разным местам. Лэй Юаньцзюань оказалась в руках врагов, но несмотря на трудности, она всегда хранила свою половину зеркала. Однажды, случайно или по воле судьбы, они вновь встретились, и обе половины зеркала были соединены. Этот акт символизировал их воссоединение и завершение долгих и тяжелых испытаний.