Kinktober 2024: Джереми Блэр/Вейлон Парк, сборник

      19. Wax/Воск (AU)       Вейлон рассматривал произведения искусства с нескрываемым восторгом: огромная мастерская больше походила на музей, столько здесь было прекраснейших мраморных скульптур, бюстов и резных, изящных фигурок. Молодому человеку не верилось, что он смог, наконец, попасть сюда: самый знаменитый художник и скульптор последнего десятилетия лично пригласил его к себе. И для этого не потребовалось наличие особых связей, денег или славы. Вейлон был всего-то студентом университета изящных искусств, который по удивительному стечению обстоятельств попал в список гостей одного ежегодного модного светского мероприятия, где они и познакомились. ***       Среди музыкантов-виртуозов, художников с мировым именем и заслуженных киноактеров Парк чувствовал себя самым последним деревенщиной, не мог найти себе места и дико стеснялся. Но когда к нему подсел статный мужчина, поразивший красотой своих рук, молодой человек забыл о страхах и стеснении: его активное воображение уже подсказывало, как эти прекрасные руки порхают над камнем или работают с кистями.       — Я вас раньше здесь не встречал. Вы выглядите моложе всех остальных, мистер Парк.       Даже голос Джереми Блэра был изящен.       — Я всего лишь студент, сэр… Меня пригласили только из-за того, что я победил в университетском конкурсе.       Вейлон так и пылал скулами. Он готов был поверить, что сейчас господин Блэр потеряет к нему интерес, ведь что такого может ему, знаменитому мастеру, предложить такая посредственность, как он?       — Дайте угадаю, вы занимаетесь изобразительным искусством? — в его глубоких серых глазах плескалось что-то призрачно-завораживающее.       — Верно…       — Я бы взглянул на ваши работы, Вейлон. Если хотите, я могу пригласить вас в свою скромную студию, у меня как раз есть время на выходных.       Не смея поверить своему счастью, студент соглашается. Долго и придирчиво отбирает свои работы, советуется и волнуется, ведь перед такой легендой хочется проявить себя с лучшей стороны. А еще боится, что встреча отменится.       Но этого не случилось. Вейлон пришел. И оказался сначала на уютном диване с чашкой дорогого чая в руках, а затем, спустя полчаса довольно личной беседы, полностью без одежды, не найдя в себе сил и способностей отказать попозировать.              Он был очарован, околдован красотой и бархатом голоса скульптора, стеснение уступило любопытству и раскованности, с которой Вейлон поднял руки вверх, позволяя рассмотреть каждый сантиметр своего тела.       Глаза Джереми скользили по нему так же, как инструмент скользит по камню, высекая искры. И от них плавилось само сердце.       — Ты уже похож на античную скульптуру. Жаль даже трогать, милый… — бархатный выдох в ухо. — Я хочу тебя запомнить навсегда, Вейлон.       Парк не против. Он готов кончить только от этих рук, скользящих по его телу, с такой любовью размазывающих по его коже жидкий гипс, от губ, так сладко целующих его тело… Наркотик в чае делал его послушным и возбуждённым. Рисунки его так и остались в этюднике нетронутыми. До них уже никому не было дела.       Совсем скоро поразительно живая скульптура Вейлона Парка пополнит коллекцию произведений искусства. Но вот самого Вейлона уже никто никогда не увидит.       Ведь никому не придет в голову заглянуть внутрь великолепного изваяния, созданного этими золотыми руками.       20. Voyeurism/Вуайеризм       - И чем я вообще, блять, занимаюсь?       Джереми Блэр готов был в любой момент развернуться и просто уйти. Мозг его не просто требовал, он приказывал оставить глупую затею и убраться отсюда, пока не стало слишком поздно, да куда там. Кажется, здравый смысл давно уже уступил искушению и искрит, подбрасывая дров в топку воображения.       А все дело в маленьких камерах, хитро спрятанных в комнате его личной головной боли - Вейлона Парка. Они позволяли двадцать четыре часа в сутки наблюдать за передвижениями и действиями подчиненного, что, конечно, обеспечивало надзор за соблюдением конфиденциальности и всего такого, но... Цель-то была совсем в другом.       Джереми расположился на небольшом кресле перед мониторами, которых в этой комнатушке было всего два. Раньше они были настроены на несколько личных комнат персонала, но усилиями Джереми, а также некоторым давлением на службу безопасности, мониторы эти показывали теперь только желаемое. Его личного зверька, который и не догадывается, что здесь, в этой клетке, он как на ладони. Даже когда уходит в свою небольшую ванную.       Нет, Блэр не считал себя извращенцем. Он упорно верил, что несколько часов наблюдения за одним лишь человеком это никакой не сталкинг и не помешательство, а лишь предотвращение возможного "мятежа", который мог организовать этот свободолюбивый программистишка.       И разве не может он, Джереми, наградить себя за такое неусыпное бдение?       Особенно когда ничего не подозревающий Вейлон начинает удовлетворять себя в таких развратных позах, что желание покопаться в его прошлом становиться чуть сильнее. Особенно когда он ласкает себя в душе, по глупости стоя лицом прямо к камере, открывая такой заманчивый вид на все свое тело. Особенно когда он стонет, и в этом стоне отчетливо различимо его, Джереми, имя.       И невдомек супервайзеру, удовлетворяющему себя перед мониторами, что Вейлон не просто так считается отличным техническим специалистом, обладающим удивительной наблюдательностью.       Ведь не только он умеет отлично играть свою роль.