Я пойду с тобой

      Сердце словно замерло. На лестничной клетке собрались сильнейшие бойцы, известные Сакуре. Страшно даже представить, что будет, сойдись они в битве. Непробиваемые жёлтые глаза пристально наблюдали за каждым движением. Рыжий демон, равнодушно смерив стоящего у входа в квартиру с раненным паренем на руках, ступил ближе. Дорогу ему преградили двое стражей, готовых броситься тотчас же в бой.       — Токииши, — обратился Умемия, — как насчёт второго раунда?       В равнодушном взгляде блеснули искры и, без каких-либо сомнений, огненное инферно бросилось вперёд, перелетая ступеньки. Не дожидаясь сигнала товарища, Томияма прыгнул сверху, уцепился за капюшон атакующего. Без толики сомнения глава Фуурин присоединился. Казалось бы, двое на одного — не честно, но только если дело не касается чудовищ. А именно такими чудовищами была эта троица. Никто из них не уступал другим. Они слились в один поток, словно бушующий вихрь, закручивающийся, усиливающийся, сносящий всё на своём пути. Тогаме сильнее прижал Сакуру к себе, опасаясь, чтоб их обоих не задело.       Токииши прямолинеен. Для него не нужно особых причин, чтоб избить кого-либо. Кто-то пришёл к нему и предлагает драку — сомнений быть не может, мордобою быть. Его удары резкие и сильные, а ещё режут, словно бритва. Попади под такую атаку — сляжешь в больничку на добрую неделю, если не на дольше. Опять таки, это касается обычных людей, не включённых в реестр особо сильных чудовищ.       Умемия хитёр. Он словно белый лис, охотящийся в зимнюю вьюгу. Никогда в открытую не нападёт, не навредит без нужды, но стоит врагу посягнуть на святое — быть беде. В данном случае, святым оказались товарищи, пострадавшие от войны, проигрыша в ней и последствия, кровавой раной истязавшие каждого жителя торгового района. Особенно важным последствием было истязанное тело, свисающее на руках товарища чуть выше от них. Его, привычно жизнерадостные и добродушные, глаза пылали невыносимыми ненавистью и злобой, выражающимися в чётких и хлёстких ударах. Лис походил на демона, трепетно оберегающего своё потомство. И злоба его была словно яд, сочившийся из преисподней.       Томияма непредсказуем. Его удары тяжелы, а тело юркое, как у куницы, защищающей свою нору. Он тороплив, каждый удар тут же сменяется следующим, стремительные атаки ослепляют. Кажется, словно он играет, подпрыгивая, раскачиваясь и цепляясь за чужую одежду. Но игра эта безжалостна. Он словно капризный ребёнок, жадно наслаждающийся истязанием новой игрушки. И хватка его сильна — не отпустит, пока не будет доволен дракой.       — Сакура, ты еще в сознании? — шепнул Дзё, уворачиваясь от очередного пролетевшего мимо осколка перила. Среди всех здесь собравшихся, он в самом невыгодном положении, вынужден защищать раненного друга от возможных угроз со стороны чудовищ перед ними.       — Угу… — кивнул подросток, не сводя глаз с разгорающейся битвы.       — Только выпадет шанс — я побегу, — пояснил Тогаме, высматривая момент. — Моя задача — вынести тебя отсюда. Да и мы мешаем Умемии и Тёдзи. Они не могут спокойно развернуться, зная, что мы здесь.       Он как всегда разумен. Кажется, он — мозг Шишитоурен. Повезло же Фуурин с такими товарищами.       «Чёрт, это всё из-за меня…» — мелькнуло в голове у Харуки и он сильнее прижался к крепкому плечу. Он хотел сорваться, кинуться туда и помочь, но понимал, что будет лишь мешаться. А может, даже поставит друзей в проигрышную позицию. Ему оставалось лишь молча наблюдать, как разворачиваются события.       А разворачиваются они стремительно. Умемии хлёстко прилетело по лицу, после чего последовал ответный удар от Томиямы, моментально отлетевшего в стену. Хадзиме подхватил руку противника из-за спины, позволяя товарищу нанести прямой сильный удар, следом и сам зарядил ногой по открывшемуся боку, сотрясая печень. Ответный выпад не заставил себя ждать. Токииши нырнул под держащую его руку, ударил по локтю, больно его извернув, после чего оттолкнул ногой подскочившего ближе пацана к оранжевой куртке. Шквал ударов со всех сторон, словно ливень в ясную погоду.       Это не похоже на обычные драки, ставшие привычными для Сакуры. Эти люди вышли далеко за понятие «нормы». Неужели, только став подобным им, можно стать сильнейшим? И таким сильнейшим он всегда мечтал стать? Его погружение в себя прервал сгрупирвавшийся Тогаме, надёжно прикрывший свободной рукой его голову.       — Сейчас, — выпалил он, готовый кинуться вперёд.       Умемия сильным ударом по груди впечатал противника в угол пролёта, а Томияма дробью быстрых пинков удерживал его на месте. Дзё кинулся мимо, на всех парах перепрыгивая ступеньки и оставляя битву далеко позади. Он проносился пролёт за пролётом, не передыхая ни секунды, словно коршун, парящий над степью.

***

      Глубокая ночь опустилась над городом. Привычно переполненные улицы дорогого жилого района сейчас стали совсем тихими. И лишь отдалённый шум машин, рекламы и патрулирующей полиции не давал полностью забыться.       Высокий черноволосый парень в оранжевой спортивной куртке и деревянных традиционных тапочках выскочил из подъезда. На руках он держал худого, покрылого ссадинами и ранами парня, завёрнутого в разорваную белую рубашку. Парень, тяжело дыша, огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к переулку, избегая света фонарей и камер магазинов. Он двигался быстро и сконцентрированно, погруженный в свои мысли и не замечающий зовущего его подростка, скованного его руками.       — Тогаме! — крикнул заложник прямо в ухо, что наконец сработало. Парень остановился и вопросительно уставился на товарища. — Отпусти меня… — неловко промямлил наконец обративший на себя внимание. — Я… могу сам идти.       Промедлив секунду, Дзё сдался и опустил Сакуру босыми ногами на прохладный ночной асфальт, придерживая за плечи. Получив недовольный толчок, отпрянул, не смея более прикасаться. Подросток, дрожа от боли во всём теле, закутался в остатки когда-то красивой рубашки, понуро огляделся по сторонам.       — Вот, надень, — протянул свою оранжевую куртку друг, заметив стучащие от ночного холода зубы. Тот неуверенно взял предложенную одежду, сразу отпрянув подальше. Укутавшись в тёплую от толстой меховой прослойки и жара тела, носившего её, куртку, блаженно выдохнул; уставился на отдалённый подъезд, из которого вот только недавно удалось сбежать. — Сакура, — шёпотом окликнул его Дзё, — я… видел, что стало с твоим телом. Скажи, Эндо тебя… — слова застряли в горле, стоило только увидеть реакцию. Подросток вновь побелел. Он тревожно поджал губы, вспоминая события минувшего вечера. Дрожь вновь усилилась, а руки судорожно вцепились в накинутую куртку, словно обнимая самого себя. — Прости, я не должен был…       — Да, — собрался с мыслями парень. Его стеклянные глаза приковались к земле, не решаясь поднять взгляд на спасителя. — Я пока не хочу об этом говорить… По крайней мере, не сейчас…       Тогаме печально кивнул, внимательно рассматривая выражение лица перед собой.       «Бедный парень, — пронеслось у него в голове. — Потратится же он на психологов.»       — Ладно, поехали домой, — он достал телефон и открыл приложение с такси.       — Д-домой? — недоверчиво посмотрел Сакура, сразу уведя взгляд.       — Такой был план. Ты ведь разорвал договор аренды, когда съезжал к этому типу, — не решался назвать это имя Дзё, боясь ещё больше навредить подростку, — а значит, пока тебе возвращаться некуда. Умемия живёт в детдоме, не самое лучшее место для реабилитации пострадавшего, как по мне; У Хираги бушующие младшие братья не дадут тебе отдохнуть, а Тёдзи и сам бушует. Мои родители много работают, потому почти не бывают дома. Думаю, они будут не против, если у меня погостит друг какое-то время, — пояснил он, вводя нужный адрес.       — Но… мы вот так уедем, оставив ребят?       — Ты забываешь о ком волнуешься, — совершенно спокойно ответил вице-лидер, подтверждая заказ машины. — Эти «ребята» — сильнейшие из Фуурин и Шишитоурен. Точно не пропадут. Будет даже лучше, если ты, основной источник их волнения, отправишься в безопасное место. А я должен буду прикрыть тебя, если за тобой отправят кого-то из их банды.       Дорога до дома прошла в тишине. Сакура не прекращал осмысливать всё, произошедшее с ним за последнее время. Казалось, он попал в длинный страшный сон, от которого вот-вот должен проснуться.       — Прости… — прошептал он, когда автомобиль завернул в квартал, подконтрольный соседней банде. — Из-за меня вы все…       Тогаме ласково потрепал разноцветную макушку и сразу убрал руку, когда парень рядом с ним дёрнулся. Тяжело вздохнув, он ответил:       — Тебе нет, за что извиняться, дружочек. Мы ведь друзья.       От этих слов тонкие слезинки покатились из разноцветных глаз, превращаясь в непрекращающийся солёный водопад. Дзё облегчённо улыбнулся.       «Ну, хоть выплакается. Хорошее начало.»

***

      — Ты сможешь самостоятельно принять душ?       — Та смогу я! — хлопнул дверью Сакура, окрасившись румянцем. Из зеркала на него смотрел, кажется, незнакомый человек. Это был уже не тот заводной подросток, встревающий в любую драку, не боясь получить по голове. Это был уставший, ссутулившийся парень, покрытый пульсирующими разноцветными отметинами и опустившимися веками. Каждое движение давалось с трудом, а от бывалой гибкости и ловкости будто не осталось и следа.       Он забрался в узкую душевую кабину и нырнул под струю горячего водопада. Вода приятно обжигала, смывала терзающие мысли и приятно пекла гематомы на шее и запястях. Сакура словно завис во времени, далёкий от мирских переживаний и болей. Так спокойно…       Проведя рукой по груди, смыл с искусанного соска капли застывшей крови. Руку непроизвольно дёрнулась, стоело ему вспомнить момент появления этих капель. Юноша тяжело выдохнул, отгоняя терзающие мысли, обхватил себя за плечи, крепко обнимая, и вжался в стенку кабины, позволил тёплой воде стекать по голове и спине. Вместе с горячим ливнем стекали и редкие слёзы, отпечатки растрескавшейся души.       Собравшись с мыслями, Сакура наконец выбрался из душевой, тщательно вытерся и накинул на себя немного великоватую одежду, заботливо оставленную хозяином дома. Парень вышел на кухню, где его уже ждали с большим белым ящиком, на котором виднелся символ красного креста.       — Как водичка? — улыбнулся, завидев пришедшего Дзё. Сакура нервно смутился и буркнул:       — Нормально… Спасибо…       — Да нет, за что, — расплылся в ласковой улыбке друг и указал на стул рядом с собой. — Присядь. Знаю, тебе сейчас не очень приятны чужие прикосновения, но мне нужно обработать твои раны. Обещаю, буду очень осторожен! Позволишь?       Сдавлено кивнув, парень опустился на сидение. Дыхание сбивалось каждый раз, стоило холодным рукам дотронуться до поражённых участков кожи. Пугающие воспоминания проносились раз за разом, вызывали непроизвольные судороги.       — Теперь мне осталось только обработать шею, — тихонько прошептал Тогаме, — можно?       Получив утвердительный кивок, черноволосый парень прикоснулся кусочком смоченной в лекарстве ваты, провёл по посиневшему пятну, вырисовывающему очертания пальцев. Сердце пробило неровный стук, стоило ему приблизиться, чтоб разглядеть участок следа, залезающий на затылок. Тёплое дыхание достигло поверхности кожи, вызвал очередное яркое воспоминание. Кошачьи зрачки Харуки непроизвольно сжались и он с силой оттолкнул от себя большие руки. Поток воздуха в лёгкие вновь перехватило, но на этот раз он так просто не успокаивался.       — Эй, Сакура, — прошептал Дзё, припадая на корточки, — дыши, ладно? Всё хорошо, ты в безопасности.       Его спокойный голос приятно залился в уши. Подросток резко закрыл лицо руками и поджал колени к корпусу, прячась от всего мира. Сидящий рядом вздохнул и таким же успокаивающим голосом прошептал:       — Сакура, всё в порядке. Я не притронусь к тебе, пока ты не разрешишь, — он медленно поднялся и отошёл к мусорному ведру, выбрасывая грязную вату и бинты.       — Тогаме… — наконец выдал Харука, разведя пальцы в стороны, чтоб было видно заплаканные глаза. — Прости, я… Мне просто резко стало очень страшно…       — Всё в порядке, — расплылся в улыбке Дзё, вновь припадая на корточки. — Не извиняйся, я прекрасно всё понимаю. Не трону, пока сам не скажешь.       Телефон, лежащий на столе пиликнул, оповещая о новых сообщениях. Вице-глава банды подхватил его и успокоительно выдохнул. Пояснил:       — Наши победили, Хираги написал. Они разъезжаются по домам, завтра после обеда заскочат тебя проведать.       Сакура, наконец, облегчённо улыбнулся. Он радостно кивнул, сбрасывая с глаз пелену тревоги.

***

      Эй, Сакура, — послышался сквозь сон ленивый голос, — к нам пришли.       Продрав глаза, Харука вспомнил всё, что происходило вчера. Приступ дрожи прошёл по спине, но парень его быстро подавил. Он проснулся на футоне в светлой, залитой утренним светом, комнате, увешанной плакатами с аниме и фильмами, заставленной всякими атрибутами её владельца: аккустическая гитара мирно пылилась в углу, на столе стоял новенький компьютер, а рядом мягкое геймерское кресло; на стене видели фотографии с Томиямой и другими членами их банды, а на вешалке висела знаменитая оранжевая куртка.       Парень поднялся, сбрасывая остатки блаженного сна и медленно поволок свои ноги следом за другом. Открыв входную дверь, они увидели высокого мужчину, одетого в фирменный костюм. На пиджаке виднелся знакомый логотоп «Пьяного Башмака», а в руке он держал большой красный чемодан. Дзё отодвинул Сакуру подальше, готовый, в случае, чего атаковать гостя.       — К-Кане-сан? — остановил его Харука. — Что вы здесь делаете?       — Здравствуй, Сакура-кун, — невозмутимо ответил бармен, оглядывая готового к драке парня перед собой. — Я пришёл с миром. Босс просил завезти сюда твои вещи. Полагаю, ты у нас больше не работаешь?       — Не работает, — сурово перебил Тогаме. — Передай своему боссу, чтоб катился нахуй, — он выхватил багаж и громко захлопнул дверь. Единственное, что успел выдать пришедший — улыбнулся и махнул рукой на прощание.       — Тогаме, — проворчал Сакура, протягивая руку к двери, — он-то что сделал?       — Мне-то ничего, — Дзё откинул тянущуюся конечность в сторону, — но он связан с тем типом. Я не позволю им и дальше тебя травмировать.       Оказалось, Эндо передал Сакуре его одежду, скопившуюся за его время пребывания в чужой квартире и некоторые предметы первой необходимости. Вещей было не много, но самое нужное. Парни бережно раскладывали их, усевшись на полу в гостинной.       — А это что? — Дзё достал из кармана чемодана большой бумажный свёрток. Взяв, Харука развернул его. Внутри были деньги. Много денег. Глаза обоих округлились, разглядывая приличную стопку купюр. Они были завёрнуты в лист, изнутри исписанный иероглифами. Развернув, Сакура понял — письмо. Написано оно было рваным трясущимся почерком, но, всё же, было читаемым. «Дорогой Сакура,

Пости меня за всё, что я натворил. Я был вне себя от гнева на этого ублюдка Умемию и весь его гадюшник Фуурин. Если бы он не пришёл тогда, мы бы и дальше жили счастливой жизнью все вместе.

Знаю, в порыве злости я натворил хуйню и тяжело ранил тебя. Надеюсь, ты когда-то сможешь простить и принять меня, ведь я всё ещё тебя люблю.

Я отправляю тебе твои вещи и твою зарплату, которую ты заслужил тяжёлым и упорным трудом в Башмаке. Знай, ты всегда сможешь туда вернуться, наши ребята всегда будут тебе рады.

И не забывай об обещании! Я не буду трогать тебя и твоих «друзей», но ты всегда можешь прийти ко мне, стоит только захотеть. Буду ждать от тебя вестей.

С любовью, твой Эндо»

      — Ублюдок! — взвылся Тогаме, выхватывая из рук лист бумаги. — Я убью его! Пусто только попробует сунуться к тебе еще раз!       Приятный неожиданный смешок вырвался из горла подростка. Расслабленная улыбка озарила комнату и тепло откликнулась в груди. Он, наконец-то, в безопасности.