Ящерица

Oh, that's life

That's dripping down the walls

Of a dream that cannot breathe

In this harsh reality

(c) Paolo Nutini - Iron Sky

Попробуй разлепить их.  Давай же, Нотт!  Маленький ты кусок дерьма! Тео приоткрывает один глаз, затем моментально зажмуривается.  Тело ноет, как после жесточайших силовых упражнений. Лицо горит, затылок зудит, в голове сплошной туман из кромешного пиздеца, а мозг скрежещет, как заржавевшая тележка со сладостями. Я бухой. Всё ещё. Замечательно. Соберись. Какой сейчас день?  Мутные пятна колышутся в сознании. «…Поедешь завтра со мной?…» «…Устроим пижамную вечеринку…» «…Даже не вздумай, Тео, сиди, где сидишь!…» «…не целовались, надо же…» «…Чего орёшь?…» Ярко-красное пятно врывается в разыгравшуюся киноленту и беспардонно рвёт на кусочки стройность эпизодов одним точным взмахом лезвия. Гоблинская сталь безжалостно разрубает тонкое кружево воспоминаний, которое моментально покрывается алой кровью. Кто-то невидимый царапает наждачкой по стеклу одно единственное, покрывающееся бурыми каплями при нажатии: -н, -е, -т. С размеренным писком это слово начинает звучать по нарастающей во всех закоулках юношеского черепа.  Это невыносимо!  Тео хватается за голову двумя ладонями, сжимаясь в комок. Но не помогает.  Череп разрывает вой банши: «НЕТ!!» Нетнетнетнетнетнет - арабской вязью тянется, прожигая внутреннюю сторону век.  Тео в ужасе распахивает глаза и стонет от режущей боли.  Вспомнил! МЕРЛИНОВА БОРОДА! — Э-э-э… с тобой всё норм? - голос Гойла бьёт точно кувалдой, сотрясая мозг с новой силой. Всё закрутилось в мгновение ока, унося сознание кудрявого паренька в покачивающийся штормовой ритм. Единственное, что перед разбушевавшимся головокружением успевает осознать Тео, это: Меня стошнит. Прямо сейчас.  Вместо ответа Грегори получает резкий скрип кровати и звук выворачивающегося наизнанку желудка. Желтовато-зелёная жижа, словно фонтан, брызжет в разные стороны с отвратительным запахом прогнившей смородины, растекаясь ровным кругом по деревянному полу общей спальни мальчиков.  — Твою ж мать! - взревел Гойл, моментально отпрянув на приличное расстояние от зоны происшествия. - Ты чего творишь, Нотт?!  Тео хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыбёшка, мёртвой хваткой вцепившись в тумбочку, стоящую рядом с его кроватью. Реальность нещадно кружилась. Лужа троилась, двоилась и снова разрасталась в нескольких гранях. Шатен от усталости прикрыл глаза… Из-за тошнотворного запаха, поднимающегося прямо от созданной им инсталляции «алкоголь - это смерть», у Теодора вновь закружилась голова. Рвотный рефлекс сработал сам по себе, заставив парня вновь перегнуться через край кровати в безуспешной попытке исторгнуть из себя хоть что-то.  К сожалению, или к счастью, добавить к содержимому на полу было уже нечего -  полностью пустой желудок не смог выдавить из себя ни грамма. Юноша моментально представил, что выглядел со стороны как кот, пытающийся выблевать комок шерсти.  Фу, как отвратительно!  До уха Тео, словно сквозь огромную толщу воды, начала долетать ругань между соседями. Нотт с громким вздохом поморщился от неприятных звуков и, свернувшись калачиком на своей постели, обхватил впалый живот двумя руками. Тело затрясло от подкатившего облегчения после такого неизящного освобождения из плена токсинов. Ну, уже лучше, чем было. Слизеринец крепко зажмурился, желая навсегда слиться в волокнах постельного белья или же превратиться в пену морскую, но не проживать муки отравленного алкоголем организма.  — Просто выйди, Гойл. Визжишь, как девчонка.  Забини.  Скользкий страх волчком закрутился в районе пищевода, провоцируя на новый спазм. Но Теодор не шелохнулся. Он замер, точно его обездвижили, и практически перестал дышать.  Знакомая реакция.  Тело заныло, по лицу прошлись покалывающие мурашки, а голова загудела.  Поздравляю, слизняк, теперь ты до панички боишься Блейза Забини! Может, отпразднуем ромом, а?! Тео закашлялся от очередного рвотного рефлекса и мгновенно изогнулся, свиснув с кровати и сплевывая на пол лишь остатки слюны.  Как можно пойти пить с таким мудилой, как Забини? Зачем тебе голова? Чтобы кудри на ней носить?!  — Экскуро.  О, мой спаситель! Теперь брошусь тебе отсасывать в знак благодарности! Обжигающая лава из ненависти и липкого страха поднялась по позвоночнику Нотта, но он не удостоил своего придурка-соседа и взглядом. Тео наоборот прикрыл глаза и медленно отполз назад, укладывая голову на подушку и сворачиваясь в позу эмбриона. За спиной вновь послышался шум, возня и хлопок двери, раскалывающий голову на две части. Но когда наступила долгожданная тишина, то Тео стало чуточку легче. Реальность перестала дергаться, завершая своё вращение по кругу и останавливаясь в одной точке.  Давай так и пролежим тут до конца каникул, Тео. Сгнием - и никаких проблем! Нотт даже позволил себе изогнуть рот в подобии улыбки, как вдруг тело напряглось. Благодаря каким-то нечеловеческим инстинктам Теодор всегда за версту мог распознать своих обидчиков, коих было не так много до сегодняшнего дня. Так произошло сейчас: кожа кричала о том, что сейчас в комнате остались только он и его ночной мучитель. А где Драко?  Половица скрипнула, а воздух словно бы колыхнулся - это Забини. Ненавистный сокурсник сделал шаг в сторону Тео, скручивая внутренние органы последнего в тугой узел.  Пиздец.  — Могу принести тебе зелье, - почти равнодушно пробормотал слизеринец, с едва различимыми нотами сочувствия в голосе. - Но тогда придётся известить Снейпа о твоём состоянии. Или пойдем сразу к Помфри. Уйди-уйди-уйди. Просто забудь, что я существую!  Теодор заставлял себя дышать на счёт, силясь открыть свой рот для ответной реплики, но язык будто крепко связали, а губы залатали самым прочным на свете материалом. Парализованное от страха тело не подчинялось приказам.  Ещё один скрип половиц. Ближе.  И ещё. Блять, только не визжи! Молчи, прошу тебя, Нотт!  — Тео, ты слышишь меня?… Тео. Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха! Легкие завибрировали.  Непреодолимая паника скакала по венам. Истерика готова была ворваться в сознание в любой момент. Это просто Забини. Мерзкий и немощный. Посмотри ты на него, ничтожество! Хватит дрожать! Тео приоткрыл глаза. Неспешно. Обернулся. Опасливо оглядел встревоженное лицо над кроватью. Блейз с неясным страхом вглядывался в скрюченную фигурку в ответ.  — Может… оставишь меня? Я не настроен беседовать! - полушутливо выдавил из себя Нотт, слегка поморщившись. Рот его искривился в защитной улыбочке, отчего Блейз тотчас же помрачнел и тяжело выдохнул.  — Вставай, я отведу тебя в Больничное крыло.  Молчание. — Мне понести тебя на руках, как принцессу? Тысячекратное «да блять»! Тео закусил нижнюю губу, стараясь не застонать в голос от безысходности. Как объяснить идиоту-Забини, что если он хотя бы на дюйм приблизится к Нотту, то курчавые двинутые мозги поджарятся окончательно, превратившись в не самый аппетитный омлет?  — Отвали.  Не приказ, не угроза - жалобный писк. Максимум, что он смог из себя исторгнуть.  Позорнее некуда.  В этот момент дверь щёлкнула, и послышались уверенные шаги, а солнечное сплетение Тео готово было взорваться миллиардными залпами звёздной пыли, потому что он узнал эти ботинки из драконьей кожи и знакомую нагловатую поступь.  ДРАКО! Наконец-то!  Внутри себя Тео вопил, как девчушка на рок-концерте при виде своего кумира, но внешне позволил себе лишь сильнее зажмуриться, словно его глаза не могли смотреть на ослепительно-яркое солнце. Спасение пришло неожиданно вовремя. Губы Тео дрогнули и растянулись в благодатной улыбке. — Утро доброе, - проговорил довольный голос, а затем моментально поменял тональность с беспечной на угрожающе-надменную. - Забини. Что происходит?  Да, давай. Скажи, что происходит, Блейз, гнилая твоя рожа.  Недалеко от кровати Тео послышался удрученный вздох.  — Этот кретин отказывается идти в Больничное крыло. Строит из себя мученика.  — Иди нахер, - уже смелее выплюнул Тео, поворачиваясь на кровати и демонстрируя парням свою спину.  Звучат знакомые шаги. Тео закусывает нижнюю губу в каком-то приятном ожидании, когда Малфой… просто проходит мимо, к своей кровати. Ещё и прицокивая в своём самом раздражающем стиле.  Внутри у Тео замерла абсолютно каждая мышца, когда до его ушей долетел по-отечески уставший любимый тембр: — Нотт, тебе же не пять лет. Быстрее приведешь себя в порядок - быстрее свалим отсюда.  Он даже не спросил, что со мной. Ему. Всё. Рав-но. Эта мысль пронзила самым острым лезвием, распоров органы от желудка до горла, и уткнулась в кадык, который никак не мог сглотнуть возникшее колющее препятствие.  У Тео не получилось издать ни звука.  — Я того же мнения придерживаюсь.  — А что случилось? Нажрались? - высокомерно-снисходительно. Блять, Нотт, ты жалок. Хочешь, чтобы с тобой поняньчились? Хочешь любви/ласки/сострадания?  — Ну, есть такое. Праздновали последний день, пока ты выл на луну.  — Ах-ха-ха! Не смеши, Забини!  Пошел ты, Нотт. Пошел ты со своим сопливым дерьмом.  Смех Драко эхом разносится в голове, отвратительно распарывая ушные перепонки. Жалкий. Просто жалкий кусок дерьма, Нотт.  Под всё ещё легкий смех Тео шевельнулся, превозмогая боль. Всё тело пронзило от головы до пят, а реальность вновь качнулась, но слизеринец сжал зубы. Стоило ему принять вертикальное положение на кровати, как со стороны малфоевской кровати раздался изумленный свист.  — Да уж. Выглядишь очень хреново.  Ни грамма сочувствия. Сплошное подтрунивание. Малфой был в прекрасном расположении духа.  Взгляд карих глаз был сосредоточен на том, чтобы зафиксировать деревянные половицы перед собой в идеально-ровном положении, а потому Тео ни на кого не смотрел, настырно пялясь на свои голые ступни. Обида разжигала новые силы, запуская все ресурсы запасной энергии.  Давай же, блять.  Пол перестал вращаться. Сжав челюсти до хруста, Нотт поднялся на ноги. Его слегка пошатнуло, но стоило Забини дёрнуться, чтобы оказать помощь, Тео мгновенно ощетинился и с обжигающей ненавистью глянул на мулата исподлобья, прошипев: — Руки убрал от меня!  Атмосфера в комнате резко взмыла до зашкаливающих значений, погрузившись в тяжёлое молчание. Все трое не смели шелохнуться. Каждый усиленно варил в своём котелке собственные сюжеты. Забини закусил щёку изнутри, спрятав руки в карманах школьных брюк, и как-то обеспокоенно оглядел кудрявого парня с глубокими синяками под глазами и нездоровой бледностью кожи. Но додумавшись до чего-то, остался стоять на месте, больше не предпринимая попыток приблизиться. Не удержавшись, Тео бегло стрельнул глазами в сидящего на своей койке блондина, собирая крупицы информации: расслабленный, во вчерашней одежде, в серых радужках оттенки тоски и непонимания, но вид в целом довольный. Почти радостный. Почти поэтически-влюбленный.  Сука!  Захотелось разгромить к чертям эту ебучую спальню и никогда не появляться здесь. Никогда! Надеюсь, Дракош, тебе было чуточку веселее этой ночью, чем мне!  Теодор до хруста сжал челюсти, доставая свою палочку с тумбы. В вязкой тишине он приманил к себе мантию и ботинки. Накинул тёмную ткань поверх футболки (с которой кто-то предусмотрительно подчистил следы крови), аккуратно опустился на кровать, резво просовывая босые ступни в кожаные дерби, явно не предназначенные для носки на голую ногу. Поднялся и, решительно глядя точно перед собой, протопал к выходу.  — Да что с ним?… - услышал он осуждающе-капризный голос Малфоя, обращенный к Блейзу, но Тео не обернулся. Похер! С этой секунды мне похер! Все ожидают от него искрометных шуток в любой момент. Щенячей радости по заказу. Искреннего сопереживания и послушного следования нормам и правилам.  Пошли вы!  Тео стремительно слетел по лестнице вниз, игнорируя постукивающие виски, и почти промаршировал по гостиной Слизерина, вбивая подошву в пол так плотно, что там просто обязаны были увековечиться его следы.   А кто подумал обо мне, а?! Хоть кто-то подумал?  — Теодор! Подожди! - девичий голос дрогнул где-то позади него, и его тело моментально затормозило.  Ты гляди, как выдрессирован. Домовой эльф Нотти к вашим услугам!  Тео скривился от собственной услужливости, но всё же развернулся, чтобы столкнуться лицом к лицу с Дафной, брови которой взметнулись в искреннем изумлении вверх, стоило ей увидеть его потрепанный вид и покрывшееся испариной лицо. Да уж, такого Теодора Нотта можно увидеть не каждый день: белки глаз украшали ломаные красные завитки полопавшихся капилляров, взмокшие кудри хаотично разбросаны, нос странно синел в некоторых местах, а на скуле проступал желтовато-фиолетовый синяк. Эффект абсолютно сошедшего с рельс адекватности парня придавали его потемневшие глаза: сверкающие злобой на весь белый свет.  Гринграсс явно передумала выяснять отношения (или что там она хотела от него с самого утра?), а потому нерешительно протянула, неосознанно попятившись назад:  — Мерлин… Что с тобой?  — Ничего, - Тео усмехнулся и, продолжая сверлить одну из самых красивых девушек факультета пронзительным взглядом, холодно произнес. - Шикарен и весел, как всегда. Следующий вопрос?  Дафна похлопала глазами и всмотрелась в него так, будто видела впервые.  — Я… не понимаю. Я тебе сделала что-то? Почему ты так себя… ведешь?  На этот раз не было сил сдерживаться, и Теодор устало закатил глаза.  — Как?  — Как мерзкий ублюдок.  — Я такой и есть. Это всё?  — Да почему ты так закрыт? Что произошло? Ты просто бросил меня без единого объяснения! Так нельзя, Тео!  О, он бы посвятил Дафну в тёмные воды этого самого «нельзя». У этого слова столько глубин, что можно захлебнуться. Но вместо слов Нотт лишь выразительно и громко смотрел. Прямо в морские глаза напротив. Поддавшись неведомому гипнозу, блондинка протянула к мужской ладони свою ручку и коснулась пальцев, но Нотт, точно ошпарившись, шарахнулся от бывшей девушки назад. «Вы с Малфоем одинаковые…» Заметив в огромных голубых глазах проступившие слёзы, Тео глубоко задышал.  Ты же хотел извиниться перед ней. Что же ты творишь, мудила.  «Умеете делать только то, чему вас отлично научили - причинять боль…» Нотт сокрушенно вздыхает и опускает голову вниз. Влажные от пота кудрявые завитки закрывают лицо.  Мерзкий Забини прав. Внезапно для себя Тео делает шаг вперёд. Время замирает, всасывая в себя все звуки, кроме стука невысокого каблука по камню. Я так устал.  Шаг.  Мне просто нужно согреться.  Шаг.  Теперь он ощущает её дыхание у себя на подбородке. И несмотря на то, что Тео сейчас смердит похлеще, чем бундимун в родовом склепе Ноттов, Гринграсс не отталкивает его. Она даже не морщится, когда проводит пальцами по склеенным кудрям, мягко отодвигая те ото лба.  Юноша вскидывает на неё потерянный взгляд. И всё понимает.  Желудок неприятно сжимается, когда Дафна прикрывает глаза и решительно целует его в уголок рта. Почти невинно.  А у Тео просто нет сил противиться.  Он сдается, обхватив тонкую талию обеими руками и утыкаясь носом куда-то в область шеи. Побитый, обиженный, злой мальчишка. — Теодор… - зовёт так тихо, сладко. Почти что любя. Нотт отстраняется и смотрит в синие глаза. Дафна понимающе молчит. Озарение приходит слишком быстро, и пока оно не ушло, слизеринец торопливо и по-детски чмокает её в губы. Его взгляд тревожно бегает с одного её глаза на другой, в ожидании смеха, крика, пощечины… Но старшая из сестёр Гринграсс просто улыбается ему и невесомо проводит пальчиками по травмированной скуле. Небесные глаза светятся счастьем. Я хочу этого тепла. Тео вздыхает и вновь притягивает девушку к себе, заключая её в более тесные объятия, пряча лицо в её волосах и шее, чтобы избежать новых поцелуев. Я просто устал. На душе становится… легче. Мысли останавливаются, а язвительный голос замолкает. Всё-таки недаром синий - один из любимых цветов Теодора Нотта. Он всегда его успокаивал. *** За завтраком в Большом Зале Тео вновь случайно наткнулся на знакомые сапфировые глаза. Дафна как-то таинственно улыбнулась ему и вернула смущенный взгляд к своей тарелке. Пиз-дец. Кажется, мы снова сошлись. Нотт удрученно выдохнул. Ты мудила. Конченый. Ты ведь бросишь её после каникул. Юноша вяло ковырял вилкой содержимое своей тарелки, подперев челюсть рукой. Непроизвольно подметил за гриффиндорским столом взлохмаченные волосы (явно жёсткие на ощупь), дрянной свитер, дебильные очки. Поттер выглядел, как всегда, по-ублюдски невыразительно. И что в нём… такого? — Ты пришёл в себя? - чужая ладонь невесомо опустилась на плечо, пока подошедший усмехнулся своему удачно подобранному ироничному тону. Тео сжал челюсти и повел подбородком в противоположную сторону, пока Малфой опускался рядом с ним на скамейку. Наблюдать витающего в облаках Драко совершенно не хотелось. Тео зло выдохнул в сторону, яростнее накалывая на вилку омлет. Промолчи. Не заговаривай с ним. Игнор. Бескомпромиссный! — Да, пришёл. Ты слабак, знаешь об этом, Нотт? Блондин фыркнул, будто другого ответа и не ждал, и пододвинул к себе кубок с тыквенным соком. — Вещи собрал? Глоток. — Да. — Ты со мной или нет? Тео прикрывает глаза, чтобы немного, хотя бы чуть-чуть, продышаться. Расслабленно-приподнятый малфоевский тон не просто раздражает, он выжигает цветущее поле в солнечном сплетении. Нотт почти физически ощущает запах паленых растений. И надо бы взбрыкнуть в своих наилучших традициях, но он не может отказать себе в удовольствии видеть Драко в течение ближайших двух недель. На раздумывание не потребовалось много времени. Ты жалок. — Конечно, куда я без тебя, - губы Тео тянутся в стороны, а ресницы чёткой стрелой летят в сторону платиновых волос. Правдиво-мрачноватая шутка вместо топорной прямоты. И, конечно, опора на лучший костыль в покалеченной коммуникации - обворожительную улыбку. Драко не смотрит на друга детства. Не замечает ни боли, пронизывающей социальный намордник, ни внимательного взгляда. Серебристые глаза направлены на гриффиндорский стол. — Вот и отлично, - будто самому себе говорит Малфой и заставляет своё внимание отлепиться от созерцания красно-золотых галстуков. - Давай быстрее уедем и устроим себе лучшие каникулы. Малфой хлопает друга по плечу, лучезарно улыбаясь (глазами, зубами, каждой клеточкой тела), а Тео, точно завороженный, поднимается за ним следом. Он ни с кем не прощается, ни на кого не смотрит. Просто отправляется из опостылевшей школы в Малфой-Мэнор, чтобы провести там безопасно-скучнейшие каникулы своей жизни - без алкоголя, обещанных Драко «пижамных вечеринок» и кутежа. Дни эти летят один за другим, как серые полотна слоняющихся туда-сюда домовиков. Первый день ещё полон надежд и предвкушения забрать каждую крупицу внимания драгоценного объекта вожделения себе. Второй день разворачивает целый вулканический кратер обиды в груди Нотта, ибо младший Малфой проводит с ним в сутки не более часа, пропадая в недрах поместья, точно ловко прячущийся призрак. Зачем тогда приглашать? Этот вопрос Тео задает себе и на пятый день протирания штанов в библиотеке Малфоев. Он всерьёз задумывается о том, чтобы вернуться к своему монстру-отцу в «родное» поместье, находя это времяпрепровождение более «продуктивным», чем «милые» чаепития с Люциусом и Нарциссой, с которыми он взаимодействует чаще, чем с их сынишкой. Ибо тот не всегда заявляется на совместные трапезы. На седьмой день бесцельного перетекания из одного крыла в другой и внеплановых прогулок под снегопадом, молодой наследник чистокровного рода Ноттов смиренно принимает реальность такой, как она есть, осознавая, что проведет оставшееся время здесь, как заключенный, к которому изредка приходит единственно-важный посетитель. Юноша уже отчаялся лицезреть Драко больше, чем один раз за сутки, пока на смену не заступил новый день - десятый. Точнее говоря, вечер. Очередная плеяда событий, разделившая жизнь семнадцатилетнего Теодора Нотта на до и после. И началась новая веха с непримечательного и предельно вежливого стука в дверь его гостевой спальни и знакомого голоса: — Можно к тебе?