Это будет наш с тобой секрет

      Гермиона открыла глаза. Из-за плотно задёрнутых штор она не понимала, какое сейчас время суток. Голова раскалывалась от малейшего движения глаз. Она лежала на большой просторной кровати с тёмно-бордовым шёлковым постельным бельём. Помимо кровати, в комнате находился средних размеров шкаф из тёмного дерева, достаточно большой диван, две прикроватные тумбочки из того же тёмного дерева и зеркало в пол.       — Очнулась, спящая красавица, — послышался из-за спины Гермионы насмешливый голос, и она резко обернулась, что было большой ошибкой. В голове раздалась вспышка дикой боли. Девушка тут же схватилась за голову.       — Или тебя теперь называть королевой огневиски? — всё ещё усмехаясь продолжила Беллатрикс, заходя в комнату. Она опёрлась на дверной косяк и сложила руки на груди, наблюдая за тем, как Гермиона пытается принять вертикальное положение, что давалось ей нелегко. Женщину это зрелище явно забавляло, потому что ухмылка не сходила с её лица.       — Вам смешно? — надулась Гермиона, ощущая, как тошнота подступает к горлу.       — Да. Люблю наблюдать за тем, как люди получают последствия своих действий.       И как можно быть такой язвой? Хотя почему меня вдруг это удивляет? — подумала Гермиона, когда ей наконец удалось принять вертикальное положение. Женщина продолжала невозмутимо её разглядывать и ухмыляться.       — А у вас не осталось того зелья?       — На кухне есть. Одевайся и спускайся, я тебе не эльф. Дверь прямо напротив - ванная, — с этими словами Блэк вышла из комнаты и из-за двери послышался стук каблуков по лестнице.       Одевайся??? До заторможенного мозга Гермионы только сейчас дошёл смысл слов ведьмы. Она что меня... раздевала вчера??? Девушка только сейчас осознала, что всё это время была в одном лишь нижнем белье. Щёки тут же обожгло румянцем. Так вот чего Блэк на неё так пялилась всё это время.       Гермиона нашла свою одежду на диване, аккуратно сложенную. Тут её начали посещать и вовсе дурные мысли о том, что раздевал её эльф. Отогнав их куда подальше, она оделась, взглянула на себя в зеркало, приметив, что щеки её всё ещё пылают, и, глубоко вдохнув, вышла из комнаты.       На лестничной площадке она увидела ещё две двери. Та, про которую сказала Блэк, и ещё одна, чуть дальше от лестницы. Девушка зашла в ванную. Комната оказалась среднего размера. Стены были выложены тёмной плиткой, у дальней стены стояла ванная, ближе туалет и большая раковина с зеркалом и полочками рядом. На полочках располагалось немало какой-то премиальной уходовой косметики. На раковине же располагалась явно гостевая, похожая на одноразовую, зубная щетка и мыльное-рыльное.       По возможности приведя себя в надлежащий вид, Гермиона спустилась вниз. Она кое-как дошла до кухни, вновь чувствуя ухудшение состояния. Блэк сидела за столом и увлечённо читала пророк. В руках у неё дымилась чашка чёрного кофе. На противоположной стороне стола стояла такая же чашка, а рядом маленький пузырек, завладевший всем вниманием Гермионы. Она подошла и, откупорив баночку, залпом её осушила. Мозг, которому становилось гораздо лучше с каждой секундой, уловил проскочившую усмешку на губах Беллатрикс.       Гермиона села и начала осматривать столовую. От вчерашнего ужина не было и следа. Чистота вокруг наводила на мысль о том, что убирался тут домовик.       — Огневиски можешь не искать. Я его спрятала от греха подальше, — вдруг заявила Беллатрикс, видимо, проследившая за взглядом Гермионы. Девушка снова почувствовала жар, пылающий на щеках, но голос её стал твёрже.       — Вы теперь до конца жизни меня будете стебать этим?       — О, нет, только до момента, пока ты не вытворишь чего-нибудь поинтереснее.       Гермиона сложила руки на груди в обиженном жесте.       — Ну, сама по суди, Грейнджер. Отличница, пай-девочка, любимица Макгонагалл, сама скромность и застенчивость, вечно краснеющая от каждого моего замечания или шутки... выхватывает у меня со стола бутылку виски, пьёт залпом, пока не оторвешь, а затем лезет целоваться. Да и не останови я тебя, этим бы явно не закончилось, — Гермиона уже начинает чуть не сгорать со стыда, не зная, куда себя деть, но Блэк продолжает, резко меняя интонацию, — а я-то думала, мне с тобой будет скучно, — уже как-то по-доброму усмехается женщина и делает глоток кофе. Откладывая пророк, она тянется к середине стола, где только сейчас Гермиона замечает круассаны, от которых на всю кухню разносится потрясающий аромат.       — Ешь, пока горячие, — говорит женщина, беря себе один, — яблоко-корица, а другие с миндальным кремом.       Гермиона откусила миндальный круассан и чуть было не словила гастрономический оргазм. Тончайшее воздушное и хрустящее слоёное тесто сверху было посыпано миндальными лепестками и сахарной пудрой, а внутри идеально дополнялось сливочно-ореховым кремом. Запивая это чудо кулинарии свежесваренным ароматным кофе, Гермиона не смогла не восхититься:       — Это просто божественно! Их готовит ваш домовик?       — Нет. У моих домовиков не очень с круассанами. У них получается хорошо почти вся французская кухня, но не круассаны. В Хогвартсе я прошу кухонных домовиков. Ты вроде пробовала тогда шоколадные. А эти я беру в местной кафешке ещё со своих школьных времён. Кажется, именно с них началась моя любовь к французской кухне.       Гермиона удивилась, но не стала ничего говорить, и спустя пару секунд Блэк, как бы решаясь на что-то, продолжила:       — Помню, в самый первый поход в Хогсмид я в пух и прах разругалась с Лестрейнджами и свернула подальше с главной улицы. Как назло был такой противный ливень, что, побродив по улицам, надо было куда-то зайти. В Три Метлы не хотелось — там полно народу, Руди с Рабасом говорили, что пойдут в Кабанью Голову, то есть туда я бы тоже не пошла, вот и зашла в маленькую кафешку. Хозяин, мистер Гибсон, представился и, увидев моё состояние, сказал, что только только испёк свежие круассаны с яблоком и корицей. Я не хотела есть от слова совсем, но он налил мне чаю и поставил передо мной тарелку с двумя огромными круассанами. Я раньше их никогда не пробовала, дома и в школе в основном была английская кухня... А они ещё так пахли.. короче, моё любопытство взяло верх, и с тех пор это лучший завтрак в моей жизни. Как я поняла, школьники не особо в курсе про существование этой кафешки, там всегда были в основном жители деревни. Позже, когда помирились с Лестрейнджами, я показала им это место, а они, в свою очередь, познакомили меня с Кабаньей Головой.       Гермиона ела и слушала, затаив дыхание. Она обожала, когда ведьма рассказывает что-то из своего прошлого. Она представляла перед глазами юную Беллатрикс лет тринадцати, но с тем же несгибаемым характером. Как она ссорится с друзьями, прямо как Гермиона с Гарри и Роном, как остаётся одна и в расстроенных чувствах гуляет по Хогсмиду.       — Ты заснула? — выдернул её из размышлений голос Блэк.       — Задумалась, извините, — сказала Гермиона себе под нос и отпила ещё кофе, задумчиво глядя вдаль.       — Слушай, если ты с похмелья всегда такая тихая и без миллиона назойливых вопросов, то, может, мне стоит тебя почаще поить? Сразу так спокойно... тихо.       — Я с утра всегда мало разговариваю. Особенно до кофе. И вообще, я не так уж и много разговариваю! — вдруг надулась девушка. Блэк лишь усмехнулась. На самом же деле, она вдруг вспомнила, как за секунду до потери сознания ночью она впервые в жизни из уст женщины услышала Гермиона.... Она никогда в жизни не называла её по имени. Она испугалась? Да нет... скорее, просто была в шоке от её поведения. Однако это тоже было не меньшим достижением. Она повергла в шок саму Беллатрикс Блэк.       — И всё таки я не поверю в то, что это ты, если за весь завтрак не услышу ни одного вопроса, Грейнджер, — Гермиона закатила глаза, однако один вопрос всё же вертелся на языке:       — Что за дверь наверху, помимо комнаты и ванной?       — Вторая спальня, — пожала плечами Блэк, явно ожидавшая более интересного вопроса.       — Тут была вторая спальня??? — Гермиона окончательно пришла в себя.       — Ну, да. Когда сидим тут с Лестрейнджами и Краучем, они остаются там на ночь, — так же небрежно продолжила женщина.       То есть вместо того, чтобы отнести её, пьяную, в гостевую комнату или хотя бы уложить на диван, её профессор уложила её в свою кровать и после... Гермиона вновь залилась румянцем.       — Смотри не сгори, — рассмеялась женщина, глядя на лицо студентки.       Однако взгляд Гермионы привлёк филин, приземлившийся на окно с обратной стороны. Гермиона знала его. Этот филин приносил сладости и письма Драко Малфою. Её брови нахмурились. Блэк перевела взгляд на окно, всё ещё смеясь. Она элегантно встала и расслабленно подошла к окну. Открыв его, впустила филина и отвязала письмо.       Пройдя к столу, она с усмешкой взглянула на смущенную Гермиону и открыла конверт. Улыбка пропала. За долю секунды лицо женщины исказилось так, что сердце Гермионы рухнуло вниз. Она сразу поняла. Что-то случилось.       Беллатрикс ещё минуту смотрела на письмо невидящим взглядом. Рука дрогнула. Она опустилась на стул. Через мгновение по мановению изогнутой волшебной палочки на столе появился чистый пергамент и перо. Чуть подрагивающей рукой Блэк нацарапала на нём несколько быстрых строк. Гермиона могла поспорить, что почерк ведьмы не был идеальным и ровным, как в остальных её письмах. Она видела дрожь в её теле. Ей хотелось подойти, обнять, успокоить... Но от шока она даже не могла спросить, в чём дело, настолько её поразило состояние женщины. Блэк всегда и на всё реагировала холодно, без эмоций, усмешкой, ледяным сарказмом, но не так. Она была уверенна, что ни один из учеников не видел профессора в таком состоянии. Взгляд её не метал молнии. Он был пуст. Абсолютно пуст.       Запечатав конверт, она резко встала со стула, подозвав к себе птицу.       — Отнеси его Рудольфусу, срочно, — филин уставился на неё в недоумении, — да, это не ответ твоей хозяйке. Неси Лестрейнджу, идиотская птица, — с раздражением добавила Блэк.       Филин, явно оскорблённый таким обращением, взлетел, намереваясь ударить женщину крылом, но она среагировала быстрее, отшатнувшись от него. Птица улетела.       Гермиона ожидала, что теперь Беллатрикс посмотрит на неё вновь, объяснит, что произошло, но она ошиблась.       — Пошли. Одевайся, — единственное, что произнесла ведьма на пути в коридор, пулей пролетев мимо Гермионы, и, кажется, специально отведя взгляд. Девушка пулей последовала за ведьмой, не желая нервировать её ещё больше.       В коридоре Блэк подождала, пока она наденет куртку, сама же только схватила пальто в руку и распахнула дверь. Морозный воздух приводил в чувство не хуже всей этой непонятной ситуации.       Беллатрикс заперла дом невербальным заклинанием.       — Профессор, что прои...       — Возвращайся в замок. И ни ногой никуда с дорожки, ясно?       Гермиона кивнула, и в то же мгновение ведьма исчезла с характерным для трансгрессии звуком.

***

      Девушка миновала ворота Хогсмида и пошла к замку. В голове абсолютно не укладывалось, что каких-то пять минут назад они сидели, пили кофе и болтали, а сейчас она идёт одна по заснеженной просёлочной дороге в полном смятении. Она не знала, почему так среагировала. Не знала, почему не сказала ни слова. А могла ли? Женщина, казалось, не дала ей сделать и лишнего вздоха. Даже в такой стрессовой ситуации она сохраняла холодный разум. Это не могло не восхищать. Однако на душе у Гермионы все ещё было паршиво.       Она незаметно проникла в замок. Благо потому, что она была старостой, сделать это не составило особого труда. Было раннее утро воскресенья, замок ещё спал. Так и не встретив никого на пути, она незаметно проскользнула в свою гостиную и села в кресло перед камином, в котором тлели угли, погружаясь в тревожные мысли.       Она понимала, что случилось что-то серьёзное.       На завтраке ей пришлось оправдываться перед друзьями, что вчера она вернулась и проскользнула к себе в спальню, как обычно почитала и уснула рано, а с утра уже встретила их в гостиной.       Гермиона провела большую часть дня за домашним заданием. Желая отвлечься хоть как-то, она случайно сделала его на всю неделю... себе и Гарри с Роном.       Блэк не появилась в большом зале ни на завтраке, ни на обеде, ни на ужине. Кажется, она вообще не появилась в замке.       Однако всю серьёзность произошедшего Гермионе удалось осознать лишь тогда, когда на следующий день, заходя в класс Защиты от Тёмных Искусств, она увидела за преподавательским столом профессора Макгонагалл. Сердце упало.       Это было первый раз, когда Гермиона не обрадовалась появлению декана.