Любовные издевательства

— Скажи, дорогой, у тебя никогда ведь не было партнёра мужчины? На лице того заиграла более жестокая ухмылка, от которой Ги-Хун сразу почувствовал холод, а ком встал в горле, и ответа не последовало. — Всё, что я с тобой тут сделаю, будет признанием в моей любви к тебе, Ги-Хун! 456-ой почувствовал лёгкое дрожание рук фронтмена, после тот уткнулся ему в обнажённый живот. — Разве я сделал всё зря? Я был постоянно рядом, я, чёрт, защищал тебя от солдат, чтобы они не убили тебя! Мне плевать на остальных, но я с нежностью в глазах и сильные биением сердца всегда смотрел только на тебя... Ведущий всё также оставался прижатым к телу Сона. Игрок всхлипнул от жалости... Жалости перед собой. Каким он слабым был, если позволил вновь довериться номеру один в этой игре. И все ведь они оказывались главными... И все были всегда с Ги-Хуном. Это их традиция, ведь так? По прохождению игры становится другом 456-ого, чтобы потом сделать ему больно! — Тс. Мужчина сжал зубы. Его бесила мысль, что уже второй раз его так обманули и всё, связанное со смертью. Он не винил дедушку в первой игре, но теперь перед ним стоял более молодой, хоть и не особо опытный фронтмен, который нежно поглаживал его тело и мурчал. Кажется, Хвану нравилось исходящее тепло от того. Руки брели вниз и вверх, пока всё же не остановились на зоне ниже живота, и Ин Хо не посмотрел тому в глаза. Без слов человек в чёрной одежде подождал несколько секунд зрительного контакта, после взял в ладонь член игрока и присел перед ним на колени, взявшись оставшейся рукой за бедро Сона. Он достаточно грубо водил пальцами по стволу органа 456-ого, от чего мужчина ныл и всхлипывал. — Ч-что ты делаешь..? Остановись, Ён-Иль! И фронтмен действительно остановился, но сжал сильнее в руке член Ги-Хуна, из-за чего тот вздрогнул и приоткрыл рот в достаточно громком стоне. — Точно. Хван вздохнул, выглядя более холодно перед тем и встал в полный рост. — Это не настоящее моё имя. Я придумал свою лживую историю жизни за несколько секунд, а ты поверил в это, как жалкий ребёнок! Послышался резкий удар. Ин-Хо с грубой силой ударил того по лицу. — Ты блестяще тупой или что? Конченный. Ты продолжаешь оставаться таким же невинным, блять! Фронтмен закрыл глаза руками и отступил на пару шагов назад. — Меня так раздражает твоё поведение, но и без него я не могу! Агх, я люблю тебя, Сон Ги-Хун! Хван вернулся к телу мужчины и вновь встал на колени. Он взял в руку пенис игрока и взял его моментально в ротовую полость между горячим от слюней языком и нёбом. Хриплый вздох вырвался с губ 456-го, после он задрал голову от ощущений. Фронтмен по началу лизал головку члена, после её середины и провёл мокрый след по всей длине. С каждым разом Ин-Хо всё сильнее вдалбливал в своё горло напряжённый и уже каменный пенис игрока, издавая звуки слюрпанья. Колени Сона предательски задрожали. Впервые он такое ощущает. Сколько он себя помнит, у него было мало партнёров по сексу... Да по правде, только и была, что его жена, которая по итогу часто изменяла мужчине с любовником, а самому Ги-Хуну не давала надежды даже хотя бы увидеть себя голой! Вот же шлюха! И после этого говорят, что мужчины мудаки? Это и не столь важно на данный момент. С женой он развёлся, как вернулся домой после игры. А ведь даже после этого ему повезло получить свой первый минет, но не от женщины, как того бы желал каждый мужчина-кореец, да и в принципе все люди мужского пола, а фронтмен смертельной игры – человек, который имел тот же пол, что и Сон. Мечты были разрушены. 456-ой ожидал это от миловидной девушки, а по итогу что? Ах... Сердце кольнуло от тоски. Ему делает грубый отсос тот, кому изначально доверился Ги-Хун и полюбил как товарища за труд, ласку и заботу. Что с ним случилось? Сон бы никогда не подумал, что Ин-Хо может быть таким грубым! На несколько секунд 456-ой вспомнил про то, как фронтмен колол себе в руку шприц с некоторым веществом, после извинился перед игроком, что было неуместно. Ебучий наркоман. Это ведь что-то из разряда наркотиком? Только для чего? Для чего первому понадобилось такое? Это было отчасти уже раскрыто. Слишком уж понятно, что человек вколол в себя вещество явно для хорошего препровождения времени со своим возлюбленным. Однако какой эффект у наркотика? Не известно. Громкие вхслипы и стоны раздавались эхом по огромной площади помещения. Ещё разок, ещё... ещё... И вот Ги-Хун кончил, а фронтмен вовремя вынул член со своего рта, из-за чего сперма разлилась по лицу Хвана. Сердце забилось сильнее, но уже не от страха, а от вида, как первый слизывал со своих щёк и губ белую жидкость, причём продолжал держать улыбку и наслаждаться процессом. Захотелось наблюдать за этим вечно, но тело дрожало, а Сон продолжал висеть на металле с опущенной головой. Туловище подрагивало от оргазма и холода. Ин-Хо поднялся с колен и положив свои руки на талию мужчины, резко поцеловав 456-го в сухие и треснутые губы. Сказать, что это было неожиданно — ничего не сказать. Игроку оставалось чувствовать привкус спермы на своём языке и смотреть в дерзкие глаза фронтмена, пока тот управлял его телом, как собственной игрушкой и мог позволить себе всё, что его душа только пожелает. Взгляд Хвана был таким... Неживым? Зрачки в точку, и даже при темноте не становились больше. Выглядело это жутко. Первый продолжал смотреть на Сона, как на добычу. Сердце в груди замерло. Фронтмен прекратил поцелуй и вынул язык с чужого рта. Он чмокнул напоследок в губы мужчину и спустился чуть ниже, наклонившись лицом к бархатной коже шеи и начиная оставлять на ней сильные укусы, слабые поцелуи и засосы. Ги-Хун изогнулся и простонал, не сдерживаясь. Он чувствовал угнетающую боль в груди от унижения и гнева, при этом так же он чувствовал боль и внешне. 456-ой не знал, куда себя деть, лишь задирал голову к верху и давал возможность фронтмену использовать своё тело, как тому приспичит, извращаясь и отдаваясь всеми силы в любовные игры. Одержимость и любовь шли лишь от одного. Другой же молчал с угнетающим и поникшим видом. Хвану явно было не интересно состояние Сона на данный момент. В его приоритете было время, за которое он мог бы трогать всё тело любимого, использовать его для своего удовлетворения и желания. Не скрывая своих мотивов к телу мужчины, Ин-Хо спокойно продолжал целовать 456-го и поддерживать его за талию, проходя руками по рёбрам и груди. — Ну разве ты не замечателен? Такой худой, такой красивый, такой милый и такой очаровательный! Я бы убил любого, кто посмел тронуть тебя пальцем. Хван глубоко вздохнул, задержав продолжение своей речи. — А ведь... Я так и сделал? Припоминаешь смерть Чжун Бэ? При упоминании старого друга Сона перед глазами 456-го появилась вновь мрачная и кровавая картина трупа, который лежал так безмятежно на железном полу... — Да... Припоминаю... Нехотя ответил Ги-Хун. На глазах больно навернулись слёзы, и игрок зажмурился. — Я же тогда и отдал приказ убить этого жалкого щенка. Я наслаждался, как по его лбу стекала кровь, а мозги были прострелены золотой пулей. Ин-хо мрачно ухмыльнулся, посмотрев без страха и вины тому в глаза. — Признаюсь, я тогда сильно приревновал тебя к нему. Ты проводил с ним больше времени, чем со мной! Почему я не мог сделать этого? Он не достоин знать тебя, дорогой. Холодные пальцы прошлись по заплаканным вновь щекам. — Возможно, и ты виноват в этом...?