Его тень - моя клетка

Пульсация в голове Вейлона была неумолимым барабанным боем в его черепе. Каждый удар отдавался эхом страха, который укоренился в тот момент, когда его глаза открылись. – Где я? — спросил он хриплым и слабым голосом, слова прозвучали едва слышным шепотом в тревожной тишине комнаты. Парень боролся с ограничениями, его запястья были крепко связаны, веревки впивались в плоть, когда он пытался вырваться из оков. Над беспомощным телом нависла фигура – тёмный силуэт на фоне тусклого освещения комнаты. Глаза его сверкали тревожным, почти хищным светом, как будто он смотрел на ценную вещь. Мужчина ответил не сразу, вместо этого он просто наблюдал, взгляд ощутимой тяжестью давил на Вейлона. От него у последнего побежали мурашки по коже. Парк чувствовал себя незащищенным, уязвимым, каждый инстинкт кричал об опасности. Мужчина наконец заговорил, его голос был низким, почти бархатистым, от которого у жертвы побежали мурашки по спине. – Ты дома. Что за шутки? Я так долго ждал этого момента, — он продолжал смотреть, пристальный взгляд задержался на каждом сантиметре лица Парка, вызывая у молодого человека приступ тошноты. Если это был оперативник Меркофф, то у Вейлона были серьезные неприятности; у компании были связи повсюду. – Вас послали Меркофф? — спросил парень дрожащим голосом, пытаясь придать ему хоть чуточку уверенности, в то время как его сердце бешено колотилось о ребра. Мужчина в замешательстве нахмурил брови и слегка наклонил голову. – Меркофф? Что это? — он был искренне озадачен, и осознание этого поразило программиста сильнее, чем любой физический удар. Его охватила паника, перед глазами замелькали пляшущие чёрные пятна. Он пытался выровнять дыхание, его руки тряслись, он вцепился в веревки, которыми был привязан к дивану. Это было нехорошо. – Теперь, когда ты здесь, со мной, тебе нечего бояться, — мужчина протянул руку, его пальцы замерли над ногой Вейлона, готовые к прикосновению. Парень инстинктивно отпрянул, с его губ сорвался тихий вскрик. – Почему ты отталкиваешь меня? Я что-то делаю не так? — глаза мужчины потемнели, в них промелькнула неприкрытая агрессия, вызвав у Вейлона новую волну паники. Этот человек не привык, чтобы ему отказывали в собственных желаниях. Было ясно, что провоцировать незнакомца – не лучшая идея. Парку нужно было разрядить обстановку, выиграть немного времени. – Нет, все в порядке, — сказал он, стараясь, чтобы голос оставался спокойным. – Я просто… мне холодно, и, кажется, я промок. Вейлон надеялся, что это прозвучало достаточно убедительно; все, что угодно, было бы лучше, чем показывать свой страх и подчиняться той безумной игре, в которую играл этот человек. Мужчина, казалось, на мгновение задумался, прежде чем отступить назад, его взгляд все еще был прикован к Вейлону, и именно тогда у парня появилась возможность оценить обстановку. Комната была маленькой и странно пустой, в ней не было ничего, кроме старого, потёртого дивана, к которому он был привязан, единственной лампы, отбрасывающей резкий жёлтый свет, и унылых серых стен. Воздух был тяжёлым и нёс слабый неприятный запах, который Парк не мог определить. Здесь не пахло подземельем или фабрикой, как на многих других, принадлежащих Меркофф; здесь больше веяло закрытым, забытым помещением. – Холодно? Я могу это исправить — мужчина нырнул за спину Вейлона, и новая волна паники захлестнула его разум, когда он услышал скрип дивана. Парень почувствовал как был приподнят мягкий материал его свитера. – Ты действительно кажешься мокрым. — голос мужчины звучал низким рокотом у его уха, и Парк чувствовал дыхание на своей шее – Как насчёт тёплой ванны? Вейлон лихорадочно соображал, как ему выпутаться из этой ситуации. Он незаметно попытался освободиться от пут, но верёвки держали крепко. Ему нужно было отвлечь похитителя. Холод был не просто в воздухе; это был первобытный страх, который пробрал Парка до костей. Это началось в тот момент, когда он очнулся, дезориентированный и связанный, в этой тусклой комнате. Теперь, когда незнакомец маячил у него за спиной, холод превратился в парализующий ужас. Программист заставил себя встретиться с ним взглядом, пытаясь изобразить спокойствие, которое противоречило бы панике, сжимавшей его горло. – Интересное предложение… Но как я пойду в ванную? — он посмотрел сначала на мужчину, затем на свои связанные руки, позволив нотке притворной беспомощности прозвучать в его голосе. Мужчина смотрел на него в ответ, его глаза были тёмными и непроницаемыми. Это было похоже на заглядывание в бездну, каждое изменение в выражении его лица вызывало у Парка тревогу. Казалось, похититель обдумывает слова Вейлона, словно мысль о ванной была головоломкой, которую он пытался разгадать. Вейлон сыграл свою роль, стараясь придать своему лицу как можно более невинное и приятное выражение. Он широко раскрыл глаза, надеясь на проявление элементарного человеческого сочувствия, молясь, чтобы похититель увидел в нём нечто большее, чем просто добычу. Парк почувствовал, как холодная рука коснулась его запястья. Мужчина с пугающей бесцеремонностью начал развязывать верёвку. Одна рука была освобождена, и Вейлон инстинктивно прижал ее к груди, словно защищаясь от чего-то. Он оставался неподвижным, притворяясь слабым и покладистым, пока мужчина трудился над другим узлом. Наконец и второе запястье было свободно. Вейлон попытался расслабить конечности, позволив себе обмякнуть на диване. Затем мужчина с обезоруживающей лёгкостью подхватил жертву на руки. Парк ахнул, его на мгновение ослепил приступ головокружения, мир на пару секунд исказился в глазах. Ноги оторвались от земли, когда мужчина прижал Вейлона к себе, его мышцы были напряжены и властны. Человек направился в ванную, слишком не заботясь об удобстве молодого человека. Разум Вейлона метался в отчаянных поисках выхода, пока его несли по мрачным коридорам. Он осматривал сумрачное окружение, сердце замирало с каждым мгновением. Стены были голыми, полы - гладкими, ни окон, ни каких-либо признаков нормального жилья. Это место было ловушкой, тщательно продуманной, чтобы держать его именно там, где хотел сам похититель. Здесь не было никаких возможностей к побегу. Ванная была маленькой, вызывающей клаустрофобию и угнетающе стерильной. Стены были покрыты такой же грязно-белой плиткой, как и вся остальная комната, и единственным цветным пятном была выцветшая голубая занавеска для душа, свисавшая с металлического стержня. Над треснувшим зеркалом висела одинокая лампочка без плафона, отбрасывая резкие тени, которые, казалось, танцевали со страхами жертвы. Мужчина опустил Вейлона на пол, задержав хватку на его руке чуть дольше, чем было необходимо. Напряжённость в его холодном взгляде была тревожной, смесь маниакального возбуждения и ужасающей, скрытой безжалостности. – Вот и все. С чего нам начать? — мужчина гордо положил руки на бёдра, только что закрыв дверь ванной. Программист отпрянул и посмотрел в сторону маленькой ванны. С чего начать? Он даже не знал, как разговаривать с этим странным человеком. Мужчина был почти на две головы выше Вейлона и был очень неустойчивым. Парку приходилось несколько раз подумать прежде чем что-либо совершить. – Я... я не знаю, можно мне искупаться? — осторожно спросил Вейлон, отдаляясь ещё немного от мужчины. Он уже дрожал от холода, но похититель только приблизился к маленькому человеку. Тот выглядел недоверчивым и явно внутренне протестовал. Вейлон оглянулся и понял, что он прислонился к краю ванны. – Дорогая, позволь мне помочь тебе. Мужчина схватил мокрый свитер Парка и начал стягивать его с сопротивляющегося тела. Парень начал протестовать. "Боже, пожалуйста, останови это", — мысли вертелись вихрем в разуме истерзанного жизнью программиста. – Пожалуйста, остановись, я могу снять одежду и помыться. Пожалуйста, — Вейлон сказал так умоляюще, как только мог, надеясь, что похититель остановится. Но мужчина лишь прищурился и продолжил стягивать со своей жертвы свитер, говоря: – Какая ты глупая девчонка, ты даже пошевелиться не можешь! Я должен тебе помочь, а ты - принять мою помощь. Наконец, верхняя одежда была стянута с Вейлона, и он начал дрожать еще сильнее, предвидя, что все станет хуже. Похититель усадил Парка на край ванны и начал снимать с него штаны и все остальное. Паника захлестнула жертву, на его коже выступил пот, и Вейлон запищал, как раненый котенок. Мужчина проигнорировал дрожащего Парка и просто поднял его и опустил в ванну. Парень тут же сжался, подтянул ушибленные колени к груди и сел, принимая закрытую позу. Человек открыл кран и начал регулировать воду. Вейлон остался сгорбленным и неподвижным, его глаза были широко раскрыты и устремлены на таинственного человека. Тишина была удушающей. Когда мужчина повернулся, Вейлон увидел, что он сжимал кусок молочно-белого мыла и мочалку. Эти обыденные предметы внезапно приобрели зловещий оттенок. Парень понял, что его собираются вымыть, и не с его согласия. Он попытался отстраниться, оттолкнувшись телом в противоположную сторону от мужчины, вытянув руки для иллюзии защищенности. - Нет, нет, не трогай меня! Я могу сделать это сам. Пожалуйста, убирайся, не трогай меня, не надо! - его голос был хриплым, отчаянные слова были встречены презрительной гримасой мужчины. Края его зрения размылись, черные пятна заплясали перед глазами. Похититель наклонился ближе, его лицо стало жестким от угрозы. - Не испытывай мое терпение, — прорычал мужчина, его голос исказился в странный гул. Вейлон вздрогнул, но его тело поддалось. Он позволил этому человеку начать мыть его тело, конечности были жесткими и тяжелыми. Похититель резко схватил одну из тонких ног Парка, потянув ее к себе, отделяя от другой. Сердце Вейлона дрогнуло, сдавленный звук вырвался изо рта, когда он попытался остаться неподвижным, не провоцируя другого. Мочалка двигалась с холодной точностью, как будто парень был предметом, хрупким куском фарфора или испуганным ягненком. Он был в ужасе, его восприятие реальности исказилось, линии комнаты размылись. Звуки вокруг него затихли, оставив только пронзительный звон в ушах. Лицо мужчины, казалось, растаяло, превратившись в гротескного монстра, способного сокрушить его кости, сломать ему шею без раздумий. Вейлон был в ловушке, и он это знал. Паника нахлынула, первобытное желание закричать, выпустить звук, который разрушил бы видимость нормальности, за которую он отчаянно цеплялся. Дыхание Вейлона стало поверхностным и быстрым, глаза наполнились горячими, непролитыми слезами. Странная ясность вторглась в его разум, пустота, лишенная связной мысли. Он оглядел пространство вокруг себя, отчаянно пытаясь найти хоть что-то, что разорвало бы удушающую хватку этого человека. Ему нужно было сбежать из этого ада. Взгляд Парка сосредоточился на мужчине, или, скорее, на монстре, который сейчас грубо чистил его поцарапанное колено, не обращая внимания на лихорадочные мысли и расчеты, происходящие в голове жертвы. И тут он увидел это: маленькую удлиненную бутылку, наполненную какой-то жидкостью, недалеко от себя. Его нервное дыхание перетекло в дрожь всего тела. Вейлон двигался медленно, осторожно, его глаза метались между бутылкой и монстром. Мужчина продолжал оттирать несуществующую грязь с кожи программиста, а затем потянулся к раковине, и вот тогда Парк сделал свой ход. Он схватил бутылку, сжал ее сильнее и с небывалой силой ударил ею по голове похитителя. Треск стекла нарушил тишину, за которым последовал тихий стон мужчины. Жидкость разлетелась брызгами, оставив мокрые следы на кафеле. Человек покачнулся, схватившись за голову. Вейлон отполз прочь, адреналин струился по нему, вкус свободы был так близок, что он почти мог его коснуться. Он почти вышел из ванной, когда сильные руки схватили его за волосы, потянув назад со злобной силой. Мир взорвался калейдоскопом боли, когда его лицо ударилось о твердую кафельную стену. Жестокий удар заставил тьму заползти в уголки его зрения. Кровь потекла струей из носа Вейлона, и он невольно начал вытирать ее с себя, пачкая руки. Мужчина еще раз ударил парня головой об стенку, и тот начал захлебываться красной жидкостью, кашляя и наблюдая, как она отпечатывалась на стене. Кровь потекла по его телу, и Парк запищал, держась за руку, которая явно могла выдернуть ему приличный клок волос. Мужчина что-то яростно говорил, но Вейлон не слушал. Он чувствовал как стекала кровь и звенело в ушах. Нос неприятно покалывал и пульсировал, вытесняя еще больше красной жидкости из тела. Слезы окончательно хлынули, и парень начал истерить, кричать и вырываться из стальной хватки. Похититель с яростью ударил Вейлона лбом об плитку на стене, и тот начал стремительно терять сознание, голова кружилась от толчка, а горло заполняла кровь. Удушье мешало дышать, и парень пытался откашляться. - Почему вы меня не цените? — проревел мужчина, сжимая волосы своей жертвы сильнее. Его рука дрожала от несдерживаемой ярости. - Никто из вас меня не ценит! Вы знаете, что такое благодарность? А? Вы ничего не знаете! - его голос был полон ядовитой боли, которая была такой же пугающей, как и физическое насилие. - Я не хочу этого делать, но я должен научить вас! Всех вас! Разум Вэйлона был хаотичным беспорядком боли и страха. Эхо мысли всплыло сквозь дымку - леденящее осознание того, что этот человек уничтожил в себе каждую каплю человечности, в то время как, как бы парадоксально это не звучало, он, казалось, нашел ее извращенную версию. Парк закрыл глаза, кровь теперь была липкой, раздражающей пленкой на его коже. Это было больно. Это было несправедливо. Это было разрушительно, душераздирающе. Он с благодарностью принял черноту, когда сознание угасло, его тело рухнуло на плитку, словно сломанная кукла. Рука мужчины резко отпустила волосы Парка, все его тело вибрировало от неконтролируемого гнева. Он наблюдал, как безвольное тело программиста рухнуло вдоль стены, внезапный сдвиг в его маниакальной энергии. Теперь парень был просто кучей, бесчувственным отбросом. Это не то, чего он хотел. Он не хотел кричать и бить. Стук в его голове усилился до тошнотворной пульсации, но мужчина проигнорировал это. Он наклонился, осторожно подняв обмякшее тело Вейлона на руки. Мертвый вес бессознательного тела был суровым напоминанием о его действиях. Он не хотел этого. Он не хотел причинять ему боль. Он хотел... но чего именно он хотел? Он не мог сформулировать слова, не мог понять саму причину этого беспорядка. Мысли похитителя наполнились горькой обидой. Зима в его сознании теперь успокоилась. Штормы и метели ушли, оставив после себя только снег и печаль. Он не знал другого пути, он не знал, как снова научиться любить, и он просто хватался за каждый шанс, желая обрести счастье.