Габарит

Благодаря сильному снегопаду, что беспрерывно шел два дня, студентам вновь выпала возможность позаниматься во дворе. Они, команда тренера Бэйла, скользят по заснеженному двору спортивного комплекса, отрабатывая технику на лыжах. Их движения отточены и синхронны, но между ними царит холодная, пустая атмосфера, словно каждый из них находится в своём собственном мире, отделённом от остальных невидимой стеной. Лица молодых спортсменов напряжены, сосредоточены только на задании, их глаза отражают лишь стремление к совершенству и желание удовлетворить ожидания строгого тренера, который внимательно следит за ними с края двора. — Барбатос, быстрее! — бросает ему тренер. — Лоран, не отставай! Мужчина с неумолимым взглядом стоит на обочине, оценивающе наблюдая за своими подопечными. Его лицо не выражает ни капли одобрения или поддержки — только строгая, бескомпромиссная концентрация. В руках у него секундомер, время от времени он проверяет показатели, сверяясь с записями в блокноте. Каждое движение спортсменов находится под пристальным контролем, и любое отклонение от идеала тут же фиксируется в его памяти. — Барбатос! Старайся! «Тц, ну, что за ребенок? — мужчина недовольно фыркает. — Думает, раз всегда первый, то можно расслабиться?» Лыжи мягко скользят по снегу, создавая едва уловимый шорох, который разносится по пустынному двору. Юноши продвигаются вперёд, их дыхание сбивается в облака пара, вырывающегося изо рта с каждым выдохом. Вокруг них лишь безмолвные здания спортивного комплекса, погруженные в зимнюю дрему. Этот двор кажется Венти чужим, холодным и недружелюбным местом, где каждый шаг отзывается в сердце эхом одиночества и напряжения. Он выкладывается на полную, его лицо мокрое от пота, несмотря на мороз, а взгляд усталый и сосредоточенный, но при этом его вновь ругают. Он уже так устал постоянно слушать, что должен работать больше, что Сяо скоро заберёт у него первенство, что все вокруг лучше него. И теперь он скорее ждёт, когда же Алатус выиграет, чтобы Венти наконец вновь смог полюбить биатлон, ведь проиграв однажды, он надеется освободиться от постоянного давления со стороны мамы и тренера. Тренер свистит в свисток, подавая сигнал к остановке. Юноши послушно замедляются, выравниваясь в линию перед ним. Секундомер щёлкает в его руке, и он поднимает голову, смотря на своих подопечных суровым взглядом. Вокруг них разносится лишь тихий шум ветра и далёкий гул города, который кажется таким чужим и нереальным. — Вы все должны работать усерднее, — голос Бэйла звучит резко и безжалостно, он говорит, словно отсчитывает удары. — Эти результаты неприемлемы. Я хочу видеть больше усилий, больше концентрации. Особенно от тебя, Барбатос. Отборочные уже на носу. Юноша молчит, его голова опущена, а плечи напряжены. Тренер продолжает говорить, его слова проникают глубоко в их сознания, заставляя каждого из них снова и снова прокручивать в голове свои ошибки и недочёты. — На следующем круге я хочу видеть скорость, технику и полную самоотдачу. Если кто-то из вас не справится — будет работать вдвойне усерднее на следующей тренировке, — завершает тренер, и его глаза снова сверкают холодом. Кивнув, они разворачиваются и готовятся к новому кругу, понимая, что впереди их ждёт ещё много часов упорной работы. В этой холодной, бездушной атмосфере, Венти становится сильнее и решительнее, находя в себе силы продолжать, несмотря на усталость, напряжение и презренные взгляды. Между ними, членами команды, нет тепла и поддержки, но каждый уверен, что этот путь — единственно верный, ведущий к победе и самосовершенствованию. — Время! — командует тренер, и все четверо сорвались с места, начав новый круг. Хруст снега под тяжелыми ботинками едва ли доносится до мужчины. Ризли обводит взглядом чужую команду и подходит ближе к знакомому. Его лицо не выражает ни единой эмоции, а взгляд будто готов прожечь каждого. Оказавшись достаточно близко, мужчина привлекает внимание Бэйла. — Есть разговор. Срочный. — Лоран! — кричит ему тренер. — Ты за главного! Получив в ответ кивок, он подошел к Ризли. — Слушаю. — Прямо здесь? Разговор деликатный и серьезный, Бэйл. — Понял, тогда идём ко мне в кабинет. Он обходит старого друга и быстрым шагом направляется в здание спортивного комплекса. Огибая первый же поворот, он открывает дверь и проходит в довольно просторный и уютный кабинет с мягкой мебелью. — Садись, — командует, попутно снимая верхнюю одежду. — Чай? кофе? — Нет, спасибо. Разговор будет о твоем сыне, — Ризли ставит руки на стол и смотрит на мужчину. — Я слушаю, — Бэйл присаживается напротив. — Речь о твоем сыне и о том, как он кошмарит и портит жизнь моему ученику. — Подробнее? — Он пытался и продолжает пытаться его изнасиловать, Бэйл. Парень боится его до дрожи, а недавно я выяснил, откуда у него были побои и синяки на запястьях. — Чего? Мой сын? — мужчина хмурится. — Ты абсолютно уверен, Ризли? Это серьезное обвинение. — Да, это серьезное обвинение, и да, я уверен. И я пришел не для того, чтобы просто это заявить и пойти портить нам обоим жизнь. У меня предложение, — Ризли говорит сухо, сверля Бэйла взглядом. — Я тебя слушаю, конечно, но сразу предупреждаю, что Маро — мой сын, и если он будет говорить, что не виновен, я не знаю, как поступлю. Я хорошо знаю тебя, и ты не стал бы лгать, но и просто поверить на слово, если мой сын будет это отрицать, я не могу. Надеюсь, ты поймешь меня. Так, что за предложение? — Твой сын должен исчезнуть из жизни моего ученика. И даже если он будет говорить тебе, что невиновен, что не правда, ведь побои зафиксированы, то лучше ему все равно исчезнуть, чтобы я не начал это дело через суд. А это испортит твою безупречную репутацию, ведь я и ты не последние личности в биатлоне. Тебе это нужно? — Не нужно, — кивает. — Но если мой сын невиновен, а ты сейчас пришел ко мне с пустыми обвинениями, угрозами и шантажом, то, я надеюсь, ты понимаешь, что это значит. — Если ты хочешь, я тебе предоставлю документы от врача, который зафиксировал все это. В особенности синяки на запястьях и щиколотках, похожих на следы рук. Моему пареньку нет смысла врать, Бэйл, но он собирался молчать, чтобы не портить жизнь твоему сыну. Если бы он не заикнулся, что это продолжается, я бы, может, и смирился. И я не угрожаю, а предлагаю все решить мирным путем. — Зафиксированные побои — это еще не доказательство. Его мог побить кто угодно, — мужчина откинулся на спинку кресла. — А что за парень? — Не спорю, конечно, это мог быть кто угодно, но речь шла о твоём сыне. Это Лини, Бэйл, — Ризли наклоняет голову, разминая шею. — Приёмыш из семьи Арлекино, да? Кажется, я и правда видел его с Маро… Тц, если это правда, убью этого гада, — цедит. — Я поговорю с ним, чтобы он оставил парня в покое. — Да. Лини живет буквально в следующем доме от меня. Я отвозил его домой, потому что задержал, а твой сын оказался на той улице. Конечно, он мог просто гулять, но теперь я понимаю почему Лини так разнерничался. Убивать никого не нужно, всем будет лучше, если он просто будет держаться от Лини подальше. — Я тебя услышал, — кивает. — Я решу этот вопрос. Можешь не переживать, получит своё. Засранец. Вседозволенность почувствовал. — Рад, что мы друг друга поняли. Барбатос у тебя сегодня молодец. Тогда я пойду, — Ризли поднимается из-за стола. — Если ты не занят, мы могли бы просто пообщаться? Ну, как друзья. Мои малыши сами тренировку закончат. А мы с тобой всё же не так часто общаемся вне тренировочного поля. — Ну, у меня есть час свободного времени. Дал своей малышне сегодня подольше поспать. — Как твои сборы? — Бесполезная показуха какая-то. «Новые» методы обучение, которые нам показывали, выглядели как воспитание солдат, с которыми нельзя общаться, как с друзьями. Мне такое не подходит. — Понял. Ну, такое, конечно, — он включает чайник и открывает ящик своего стола, — чай? У меня здесь зеленый и черный. Не то, что бы особо разбираюсь и часто тут чаи гоняю, но со старым другом почему нет? — А за малышню не переживаешь? — Ризли решает сесть обратно. — Сейчас? Нет, они у меня не дерутся, не буянят, занимаются там себе спокойно, — пожимает плечами. — А твои там как? — Тоже верно, дисциплина у тебя сильная. А у меня недавно девочки подрались, кажется, из-за мальчиков, — смеется. — Даже вспомнил, как дрались парни, когда были совсем мелкими. — О, поэтому и боюсь браться за девочек, — он придвигает к Ризли чашку. — Кажется, они ещё более неуправляемые, чем парни. — Да. Женские драки куда страшнее мужских. Благо, сестра Сяо выскочила первой и Альбедо оттащил там одну из них. Тяжело с девочками, но весело, — Ризли с легким сомнением посмотрел на чашку, но взял ее в руки. — Они с твоими парнями там интрижки не крутят? — Крутят, конечно, — усмехнулся. — Слышал, мой Венти с твоим Сяо в отношениях? — Да, я был удивлен, конечно, Сяо смотрит на него, как на идола, десять лет, а тут у них так резко закрутилось. Вот это молодость, — Ризли делает небольшой глоток чая, смотря в чашку. — А ты как? Развелся уже? — Бэйл отпивает из своей чашки. — Да, наконец-то, теперь никто перед сном мозг не клюет. — Холостяк, — улыбается. — Я тоже. Не хочешь как-нибудь вместе сходить куда-то развеяться? Может, познакомимся с кем-то. — И ты даже найдешь на это время в своем плотном графике? — А почему нет? Я с тех пор, как с женой развелся, ни разу так-то и не пытался даже, аха, — усмехнулся. — Пойдем. Когда? — Ты сегодня во сколько заканчиваешь? — К восьми вечера буду свободен. — Тогда давай к девяти и пойдём. Есть у тебя на примете места интересные? — Есть, даже парочка. — Договорились, — Бэйл поднимается и надевает куртку. — Думаю, пора уже пойти посмотреть, что там моя малышня. — Да, а мне пора готовиться к приходу своих. Мужчина слабо улыбнулся, попрощался с Бэйлом и вернулся в свой зал. До тренировки его команды остается еще чуть больше тридцати минут. Ризли достает из кладовой инвентарь и относит в зал, чтобы подопечным было проще и быстрее забрать его и уйти во двор. За время подготовки успел пройти легкий снегопад. Тренировка команды прошла тише обычного. Фурина и Аяка были допущены только после того, как Ризли их осмотрел и занимались по отдельности. Даже парни сегодня вели себя тише обычного, но показывали отличные результаты. Как только все закончилось, Альбедо проследил за тем, чтобы команды вернули инвентарь по местам. — Тренер! — Алатус подбегает к мужчине. — У меня просьба. — Слушаю, конечно. — Можно позвать Венти на следующую тренировку? Просто посмотреть. Хочу показать, что в команде может быть весело и уютно… Ну… И вообще… — Я понял, понял, — Ризли кладет руку на макушку парня. — Зови, без проблем. Я никогда не был против, если кто-то приходит на вас смотреть. Постарайся перед ним, чтобы показать себя в лучшем свете, — усмехнулся. — Кхм… — Сяо смутился. — Спасибо, тогда я приведу. Может, хотите нас после тренировки отвести в наше кафе? — Шуруй в душ, я подумаю. — Понял! Слабо посмеявшись, Сяо умчался в раздевалку, а взгляд тренера поднялся на другого подопечного. — Лини, можно тебя? — Сейчас? Может, я схожу в душ, а потом зайду к тебе в кабинет? — Да, давай, буду ждать тебя там. Проводив подопечного взглядом, Ризли ушел в свой кабинет. Он набрал электрический чайник и включил, принимаясь выискивать что-то съедобное. Сегодня после тренировки собрание тоже не состоится, ведь закончили они поздно и мужчина надеется, что даст своим подопечным достаточно времени отдохнуть, а об их ошибках и успехах сообщит на следующий день. Найдя в тумбе овсяное печенье с шоколадом, Ризли перекладывает его на небольшую тарелку и достает две чашки. «Маро ведь точно будет уверять Бэйла в своей невиновности. И тогда никто не будет заставлять его держаться подальше от Лини. Если я буду постоянно рядом, это будет странно и может создать парнишке дискомфорт. И что тогда делать? Снятых побоев мало, конечно, суд точно будет громким, и я знаю, что Лини говорит правду, но как это сделать так, чтобы до суда не дошло? Ведь вся его семья все узнает… Хм…» Тяжело вздохнув, Ризли наливает горячую воду в чашки и заваривает приятный красный китайский чай с успокаивающим ароматом. «Одними угрозами тоже ничего не добиться, это может сыграть против меня, и я потеряю малышню, и Лини останется без защиты. Тц… Вот ведь…» — Можно? — юноша заглянул в кабинет. Получив разрешение войти, он сразу же проходит и усаживается за стол. Его волосы слегка влажные после душа, растрепанные и лежат набок, а одет он в бордовый вязанный свитер, немного потертый и явно изношенный, и тёмные джинсы. Лини усаживается напротив Ризли и обхватывает пальцами чашку, которую мужчина ему передал. — Ты хотел поговорить? — Сегодня был у Бэйла. Разговаривал с ним о его сыне, — Ризли пододвигает к парню печенье и садится напротив. — И… что там? Он сказал, что его сын не виноват, да? И чтобы ты поменьше слушал «приёмышей»? Что-то такое? — Нет, он спросил, уверен ли я, и что, конечно, он поверит своему сыну. Но я предупредил, если Маро будет много ошиваться рядом с тобой, я пойду в суд, и его репутация подпортится. Я это к чему… К тому, что ты пиши, звони, записывай на диктофон, фотографируй все, что кажется тебе ненормальным или тревожным с его стороны. Можешь? — То есть, собирать компромат? — Именно. Потому что я сомневаюсь, что будет все так просто. — Это не из-за того, что ты не веришь мне? — Нет, это для суда, если до него дойдет. Побоев может быть недостаточно, — вздыхает. — Хорошо, я понял, — юноша слабо улыбнулся и сделал глоток. — Чай не такой, как в прошлый раз. — Не нравится? — Нравится. — Вот и хорошо. Печенья не хочешь? — Надо следить за фигурой, а то после твоих конфет у меня на весах плюс два, — усмехнулся. — На тренировках отработаешь, — улыбается. — Слушай, как у вас с Маро это все вообще началось? — Мы ведь тоже живём относительно рядом. И ходили к одному тренеру. Он старше меня, и сейчас уже ушел из юношеской команды. Кажется, он такой, как Альбедо? Может, чуть старше. А мне и восемнадцати ещё нет. Вот… и как-то, когда я только попал к ним в команду, он сразу со мной подружился, был кем-то вроде старшего товарища, — Лини откусывает печенье, надеясь, что сладкое подавит нервозность. — Мы относительно долго были знакомы, получается. Года два где-то… может, три. А потом я ушел к тебе. Чтобы как-то «не потеряться» мы с ним и другими ребятами иногда гуляли вместе. И, вот, как-то он напился очень, и, ну, ты понял… — Ты ему нравишься? — Мне кажется это ненормальным. Он видел меня тринадцатилетним ребенком, а ему тогда было уже семнадцать? Что-то такое. Разве можно воспринимать меня, ну, в этом плане, когда он относился ко мне, как к младшему брату… на словах разница звучит маленькой, но если бы это было двадцать и двадцать четыре, а не 12-13 и 17, — вздыхает. — Я ему нравлюсь, да. В тот день он признался мне в любви… много всякого тогда наговорил. — Блять. И ты говоришь, что он продолжает пытаться. Как это проявляется? Прости за вопросы, если что, хочу лучше понимать ситуацию. — Я понимаю, — он тянется уже за третьей печенькой. — У меня дома никто не знает о том, что происходит. Мама считает его хорошим человеком и моим другом, поэтому… когда он приходит, она его впускает. Стараюсь не оставаться с ним наедине. Фремине постоянно рядом, либо Линетт. Вот… а когда мы все же остаемся одни, он говорит… всякое, — юноша нервно сглатывает. — А ещё иногда он меня по пути домой ловит. Идёт тогда со мной… и тоже говорит. Показывает фото и говорит… — Что за фото? Что говорит? — Мне стыдно об этом говорить, — Лини нервно постукивает пальцами по чашке. — В тот день, когда… когда я получил эти ссадины… он успел сделать несколько фото. Моих. Там… стыдное. А мне он рассказывает, как он… эм… смотрит на них… себя трогает… и, — юноша переходит на шепот, — как бы он сделал это со мной… в подробностях… — Уже за эти фото его можно посадить. Я предлагаю тебе вот что. Я буду провожать тебя домой после тренировок, но на расстоянии, я буду рядом если что, а ты попробуешь записать все его слова на диктофон. А потом отправишь мне любое сообщение или покажешь жест, чтобы я тебя перехватил и увел. — Только… нельзя до суда доводить… фото же может быть вещественным доказательством, и тогда мама увидит. И ещё другие люди. А я несовершеннолетний же… точно мама увидит. — Да, но, мы попробуем это собрать для того, чтобы повлиять на Маро через отца. Не переживай, я постараюсь, чтобы не дошло, но для Бэйла нужны более весомые доказательства, чем наши с тобой слова и снятые побои. — Хорошо. Тогда… эм… мы можем его на живца взять? — он хрустит очередным печеньем. — Я могу пойти с ним… а потом… потом он попытается… а ты меня спасешь от этого… — Ты чего это удумал? И ты готов это снимать? — Это ведь весомее всяких рассказов на диктофон… Тут уже не отшутишься типа «я не всерьез». Да? Это же… более весомый аргумент будет? — Да, но… И ты готов так рискнуть? — Ты же сказал, что будешь рядом и поможешь? Если нет… один раз я уже убежал от него, так что убегу снова. — Я буду рядом, это не обговаривается. Но если вы будете в закрытой комнате, как я пойму когда прервать? — Я позову? Или… нужно чтобы это было такое помещение, где ты услышишь. Я могу спрятать тебя у себя в комнате… — У тебя? Дома? — Подозрительно, да? Может, тогда в клуб? — щеки сразу приобрели розовый оттенок. — Нет, не надо в клуб. — В клубе было бы проще. Или у тебя семья куда-то собирается? — Ну, мама иногда ездит с Фремине к психологу, а Линетт ходит на танцы. То есть, подгадать момент будет несложно. Но… можно и в клубе? Я не знаю, как лучше. — Безопаснее будет у тебя дома. Где ты сможешь меня спрятать? — Шкаф? Или можешь побыть в комнате Фремине. Я просто дам тебе ключ от своей двери, если вдруг Маро закроет нас. — Хорошо, попробуем, — кивает, отставляя пустую чашку. — Значит сделаем так. Страшно тебе? — Страшно, конечно, — он переводит взгляд на пустую тарелку. — Я слопал все печеньки. Даже не заметил, как это произошло. — Понравились? — усмехнулся. — Заедаю стресс. Потом снова на дорожке отрабатывать. — От печенек сильно не пострадает. Ты странно отреагировал на предложение про клуб. Кто-то приставал снова? — Аха… Нет, — от собственных мыслей губы растягиваются в слабой улыбке, а на душе вмиг стало легко. — Оу, кажется, у тебя случилось что-то хорошее. Поделишься? — Неловко такое говорить. И прозвучит глупо… — он отводит взгляд в сторону. — Почему это прозвучит глупо? — Ризли слегка улыбнулся. — Ладно, — выдыхает. — Тренер, мне кажется, я влюбился. — Так это же отлично, рад за тебя. А что в этом глупого? — То, что я не помню, в кого, аха… я так напился тогда, что ни черта не помню. В голове всё смазано как-то. Помню, что поделился с тобой ситуацией с Маро… а дальше всё будто в тумане. Может, ты его видел? — Погоди, ты тогда в кого-то влюбился? «В того извращенца? Вряд ли…» — Да, точно, тогда. Ты видел его? Наверное, не видел, — вздыхает. — Вот такая глупая ситуация. Влюбился, не могу ни о чем думать, кроме него, но я напрочь не помню ни имени, ни лица… только то, что он большой и тёплый. Он обещал, что защитит меня, а потом привёз домой. Только свой номер так и не оставил… может, я просто накручиваю себя? Чужой человек же. Как и от чего защищать? Но я помню, что именно в ту секунду мне было с ним так спокойно. Мне так ни с кем не было. И я поверил ему. И… у меня до сих пор нет ощущения, что он солгал или ещё что. Ты… понимаешь? «Одну минуту. Но тогда я был постоянно с ним, и я проводил его домой. Не может же он про меня говорить…» — Ризли с легким удивлением смотрит на подопечного. — Ты не путаешь? — Нет, — вздыхает. — Только я ничего не помню о нём. Только то, что мне было с ним хорошо и спокойно. Наверное, это была просто случайная встреча, которая больше никогда не произойдет, а я обычный влюбленный подросток со склонностью к романтизации, аха, — он смотрит в пустую чашку. — Ни к чему это тебе, тренер. Голову только забивать. Спасибо, что помогаешь мне. — Может быть, я его все же видел. На меня немного похож, — Ризли слабо прищурился. — На тебя? — Лини поднимает взгляд. — Ну… такой же большой. «А я удивился, что у него моего номера нет. Стоп, это единственное, что меня удивило? Лини, как ты только умудрился?» — А во что он был одет, не помнишь? — Кажется, рубашка? Парфюм у него приятный. По-моему, часы на руке были… негусто, да, аха… «Вот блять… Да как так получится могло?» — Этот человек на вид гораздо старше тебя был, Лини. — Ты его помнишь? — Думаю, что помню. — Хотя, разум говорит мне, что это неважно… — вздыхает, заметно помрачнев. — Он ведь пообещал мне, что будет защищать, а потом исчез. Ненадежный. Но мне было так хорошо… и я же не могу сказать своему сердцу не влюбляться. «И что делать в этой ситуации?» — Значит он козел, Лини, не достойный тебя. — Угу… — вздыхает. — Только меня тянет к нему, тренер. Я ходил в клуб уже после, но не нашел его. Бармен описал просто обычного взрослого и большого мужчину. Под такое описание подойдет каждый второй. — Не ходи по таким местам один. Это первое, а второе, тянет к тому, кого не помнишь, да? Может и хорошо, что он исчез, тебе кто-то получше нужен, я точно знаю. — Но я же не могу его из головы выбросить. Мне так спокойно никогда не было. И даже сейчас, когда я его потерял и не могу найти, мне всё ещё спокойно. Конечно, большую роль играешь ты, и твое желание помочь. Но душа как-то тянется… он меня так обнял тогда, — юноша вновь опускает взгляд. — И будто бы и нет никаких проблем в этом мире, если он меня обнимает. Наверное, смешно слушать про «проблемы» от подростка, да? — Нет, это совсем не смешно, это ведь для тебя важно, — вздыхает. — Думаешь больше нет никого, с кем тебе будет спокойно? — Не знаю… Просто такого не чувствовал никогда, вот и всё. А ты, тренер? Когда влюбился, что ты чувствовал? — Что хочу спрятать этого человек от любых проблем или тревог, что вот ей я готов доверить все свои скелеты. — Надеюсь, ты найдешь свою «её», — юноша слабо улыбнулся. — Меня Фремине ждёт. Можно я пойду? — Да, извини, что задержал так сильно. — Всё хорошо, спасибо, — Лини встаёт из-за стола. — Ну, за помощь. Я позвоню, когда узнаю, что там по расписанию у брата и сестры.

***

Свой вечер, как и договорились, Ризли проводит в клубе. Громкая музыка и глупый флирт пьяных людей — это то, что неизменно в таких местах. Мужчина сидит возле бара, медленно осматривая зал. Он одет в неяркую серо-синюю рубашку, которая расстегнута на несколько пуговиц сверху, а на его шее несколько тканевых ремешков, которые отвлекают внимание от шрамов. Темно серые брюки с черными вставками по бокам дополнены кожаным ремнем и массивными ботинками, высотой почти до колена. Рукава рубашки немного закатаны, открывая вид на черные наручные часы, а терпкий парфюм с нотами еловых шишек завершает образ Ризли. «Значит, Лини решил, что влюбился в меня? Не стоило давать ему столько виски. Но что делать? — мужчина слегка закидывает голову назад, поднимая взгляд в потолок и вздыхает. — Врать ему не хочется, но не могу же я сказать ему, что он все это говорил обо мне. С ним больше никого не было в тот день. А если он решит рассказать друзьям в команде? Хэй и Казу тоже знают с кем был Лини, да? Его рассказ не выглядит недолгим увлечением. Списать на то, что ему это приснилось? Ну так открыто врать ему я не могу. Ох, Лини, что с тобой делать? Как поступить?» — Привет-привет! — Бэйл усаживается рядом и жестом просит бармена наполнить бокалы. Мужчина одет в черную рубашку и такого же цвета брюки. Не похоже, чтобы он сильно заморачиваться, когда подбирал образ. — Что-то случилось? Выглядишь задумчивым. — Пытался вспомнить, где слышал эту музыку, — Ризли слегка поворачивается на барном стуле к другу. — Кажется, даже устал сам гонять своих ребят. — Завтра тоже тренировка? Или выходной? — Тренировка, выходной сделаю им послезавтра, заслужили. — Понял, — Бэйл придвигает к себе бокал. — Я спросил у Маро, что он думает о Лини. — И что он ответил? — Ризли сразу переводит взгляд в глаза мужчины. — Что влюблен. Пришлось выводить его на откровенный разговор, но спустя полутора часа «пыток», он всё же сознался, что, как он высказался, «пару раз перегнул палку». — Ого. Я до последнего думал, что он будет говорить, что не при чем. Я сегодня тоже говорил с Лини, сказал, что Маро признавался ему, а потом «перегнул палку». Он пугает моего паренька, Бэйл. — Ох… — мужчина вздыхает. — Я поговорил с ним, чтобы оставил малыша в покое и не приближался. Объяснил, что он перегибает, и если человек не хочет общаться, то не нужно давить. Он сказал, что понял. Надеюсь, правда понял. И… ты прости, что я тебе на слово не особо поверил. Сын всё-таки. — Я понимаю, я бы тоже, конечно, сначала поверил сыну. Обидно даже, что из-за этих побоев ему пришлось ослаблять тренировки, и теперь не знаю пущу ли его в основную на отборочных. Надеюсь, что Маро действительно понял. — Ого… настолько сильные побои были? — Да, если бы не врач, я бы и не заметил, слишком хорошо он это прятал. Благо, он оступился, и я увидел, что ему явно больно было наступать на ногу, — Ризли отпивает из бокала. — Вот же, Маро, — сквозь зубы цедит мужчина. — И откуда это в нём… никогда же ничего такого не было. Или я просто не знал. — Я не то, чтобы воспитатель или опытный родитель, но, может, он у тебя слегка балованный? — Вроде бы в строгости вырос. Хотя… ты ведь знаешь, он мне не родной. Когда женился на его матери, то и как-то пытался ему всегда хорошим отчимом быть, вот и залюбил, наверное. — Ну, ему еще не поздно подумать о своих ошибках. Он же, кажется, парень умный, ну не ответил тебе взаимностью один, значит будет кто-то другой. — Да. Надеюсь, до него дойдет с первого раза. Не хотелось бы ему проблем, конечно. — Кстати, о проблемах. Меня очень смущает то, что Лини сказал, что у Маро есть его фото. И эти фото, я думаю, ты понимаешь какого содержания. Лини несовершеннолетний, как минимум. — Фото? — Бэйл в недоумении смотрит на Ризли. — Он ничего не говорил. Его телефон я тоже проверял, не нашел там ничего такого… тц, я поговорю с ним ещё раз, — вздыхает. — Аккуратнее, пожалуйста. Мне бы не хотелось, чтобы у Лини были проблемы. — Погоди. Он сказал мне, что ничего не было между ними. Тогда… что за фото? — Предполагаю, что он их сделал, когда удерживал его. Ничего не было, потому что Лини ведь вырвался. — Вот же… Ох… — Бэйл ударил себя ладонью по лицу. — Ну, что за ребенок. Мне он рассказал немного иную историю. Но неважно. Я тебя услышал. Приду домой и убью этого засранца. Двадцать лет, а мозгов в голове ноль. — Не заводись. Мой не хочет шума, чтобы не переживала семья. Не хочу портить жизнь никому из нас. — Тоже верно, — вздыхает. — Может, отправить его за границу учиться… хотя бы малыша твоего кошмарить не будет. Не хватало еще проблем с несовершеннолетними. — Лишь бы не решил этими фото шантажировать его, — Ризли осушает половину бокала почти залпом. — Об этом я как-то даже не подумал. Вряд ли он сделал их с какой-то другой целью… — Тц… Поэтому у меня нет детей, аха, если не считать мою малышню. — Так, ладно, мы вроде собирались сегодня отдохнуть и развеяться, да? Посмотри туда, — он кивает в сторону высокого столика у окна, за которым стоят две женщины. — Как тебе? — Пока ты сюда шел они успели почти выползти из туалета со смазанным макияжем. Не стоит, — усмехается. — Оу, звучит, конечно, сомнительно. Тогда… вон те две? — он кивает на парочку девушек, которые танцуют. — Хм… Ризли оценивающе осматривает девушек скучающим взглядом и медленно переводит его дальше, на каждого посетителя. Он ловит себя на мысли, что даже флиртовать не настроен из-за копошащихся мыслей в голове. Кто-то пошло танцует, явно пытаясь привлечь внимание, кто-то пьет, кто-то уже уснул за столом. Светлая макушка не сразу привлекал внимание Ризли, но когда парень повернулся боком, то мужчина заметно удивился, а его глаза максимально раскрылись «Я же сказал Лини не ходить одному. Почему он тут? Он же не того «мужчину» ищет, я надеюсь?» — Приглянулся кто-то? — Бэйл сразу замечает заинтересованность в чужих глазах. — Нет, здесь тот, кого не должно быть. — М? — мужчина поворачивает голову. — Лини? Ему же еще нет восемнадцати. — Вот именно, да и с его ситуацией это просто опасно. И как он вообще каждый раз попадает в клубы, что за охрана у них такая? — ворчит Ризли. — Может, отправишь его домой? Или он тут не один? Будто бы в толпе кого-то высматривает. Наверное, он всё же не один. — Высматривает, все-таки…? Хм… Лишь бы никто не докопался до него. — Я так понимаю, вечер «знакомств» отменяется? — Бэйл делает глоток. — Раз уж ты так сильно за ним присматриваешь, то вряд ли сможешь параллельно искать себе женщину. — Видимо, но тебя не смею отвлекать, а то те обе танцующие уже глаза сюда переводить на тебя устали, — смеется. — Понял, — Бэйл встаёт из-за бара. — Пойду познакомлюсь. А тебе удачи с твоим детским садом. Впрочем, как и мне с моим. — До встречи, получается, — мужчина слабо усмехнулся и поднялся следом. Он медленно подходит к своему подопечному, надеясь, не напугать и присаживается рядом. — Ищешь того человека? — Ну… можно и так сказать… — еле слышно отвечает тот, опустив взгляд. — Что-то случилось? — Нет, ничего, — он слабо улыбнулся, не поднимая головы. Отчего-то врать Ризли ему слишком неприятно, а как озвучить правду он просто не знает. — Твой ответ прозвучал не слишком уверенно. Ты один здесь? — Один. Фремине уже спит. — Отругать бы тебя за это, но я тебе не отец, — вздыхает. — Пойдём, провожу тебя домой. — Я не пойду домой. — Почему? — Не хочу. — Совсем не пойдешь? — Да. — Потому что не хочешь? — Верно. — А почему не хочешь? — Тренер, ты задаешь много вопросов, — юноша нервно сжимает край своего свитера. — Хорошо, значит мы остаемся здесь оба, — пожимает плечами. — А тебе зачем? — Потому что я не оставлю несовершеннолетнего подопечного в таком месте одного. — Я останусь тут до утра. Будете тоже сидеть? Завтра же тренировка. — До утра? И как ты собрался тренироваться без сна? — Пока ещё не знаю. Но я подумал, что приду пораньше и попрошу тебя пустить меня поспать. — Твоя мама в курсе, что ты не ночуешь дома? — Не знаю. Я телефон… потерял. — Потерял? — Потерял. — Тогда я предупрежу твою маму, что забрал тебя. Поехали, — Ризли встает и протягивает парню руку. — Куда? Я не поеду домой. — Ко мне домой, Лини. — Зачем это? — Затем, чтобы ты не торчал в каком-то сомнительном клубе до утра. Говорил же, что можешь обратиться ко мне в любой ситуации. Пойдём, нечего тебе здесь сидеть. — Пойдём, — юноша выползает из-за стола. — А покушать у тебя дома можно? Я кроме того печенья ничего не ел. Живот крутит уже. — Можно. И поспать, и поесть, и помыться. Ты вообще был сегодня дома? — Ризли перекидывает руку Лини через плечо и медленно уводит из клуба, кивнув Бэйлу на прощание. — Почти… я зашел домой, снял курточку, разулся, — он опускает взгляд на свои ноги в теплых носках, но без обуви, — а потом выскочил на улицу. У меня и верхней одежды с собой нет. Она дома осталась. — Ты… Что такого случилось, что ты выбежал вот так? В носках и по холоду? Лини, ты меня с ума сведешь. Заранее извиняюсь. Мужчина забирает свою куртку из гардероба и сразу накидывает ее на плечи Лини. Он подхватывает его одной рукой и прижимает к себе, параллельно вызывая такси. — Я… а ты… это же отец Маро с тобой был, да? Почему? Почему вы с ним вместе пили, Ризли? — его плечи слабо дрогнули. — Эй, чего ты нервничаешь так? Мы пошли отдохнуть от всего, что творит его сын. — «От всего»? — Бэйл сказал, что Маро признался в том, что влюблен и несколько раз перегнул палку. Сказал, что его сын понял все и больше не станет к тебе приставать, а потом я попросил убедиться и следить за этим и попросил узнать о фото, о которых ты говорил. — Понятно. И поэтому ты с ним пьешь? Потому что вы поговорили и отдыхаете? — Пьем, потому что решили развеяться и познакомиться с кем-нибудь, чем Бэйл и занят сейчас. Тебя это расстраивает? — Нет. Я подумал, что раз вы друзья, то ты примешь его сторону, а не мою. — Нет, я ведь сразу обозначил, что я на твой стороне, Лини. И Бэйл, хоть воспринял все скептично сначала, сейчас тоже верит тебе. — Угу… — он прикладывает ладонь к животу. — Кушать хочу. — У меня дома суп с лапшой. Будешь такое? — Ризли высматривает такси, поправляя на Лини куртку. — Буду. Только меня тошнит очень. И спать хочется. У тебя очень теплая одежда. — Тошнит? От голода? — Да. И нервов. — А нервничаешь из-за чего? — заметив машину, Ризли тут же подходит к ней и усаживает Лини назад. — Ты позвонишь моей маме? — Поздно уже, отправлю ей сообщение, — мужчина садится рядом и, поправив на Лини куртку, пристегивает его. Дождавшись, пока такси тронется, Лини падает головой на Ризли: — Маро сказал мне, что показал фотографии маме и сестре. И я сбежал. Просто не знал, как поступить… а идти мне некуда. — Вот сука… Я сейчас же сообщу об этом Бэйлу, — Ризли отписывает сообщение матери Лини. — И что он сделает? — равнодушно спрашивает юноша. — Сотрет память моей маме и сестре? — Твоя мама не звонит в ответ. Если она спит, значит не нервничает и фото не видела. — Она не звонит, потому что не переживает, ведь я с тобой… — Кажется, у меня дома есть успокоительные. Дать тебе? — Да. Меня трясти уже начинает. Я не понимаю, почему? За что? Неужели недостаточно того, что нас с Линетт, как какой-то мусор, просто выбросили на улицу? Недостаточно нескольких лет в детдоме? Почему со мной с рождения происходят подобные вещи? Может, я просто проклят? — Это не твоя вина, Лини, люди в большинстве своем ублюдки, — Ризли слабо обнимает юношу за плечи и гладит. «Да его внутренний возраст и за мой перешагнуть может. Зачем все это свалилось этому парнишке…?» — Теперь еще мама и сестра… я бросил дома телефон. Наверное, они пытались звонить. А я что? Просто сбежал, потому что не знаю, что отвечать. Я так устал от этого… еще днём я был полон решимости и сил, а сейчас из меня будто душу вытрясли. — Быть сильным постоянно невозможно. Но, если надумаешь сбегать, сбегай ко мне домой, а не в подобные места, хорошо? — Ризли неосознанно прижимает Лини к себе сильнее. — Мне было некуда пойти. И я понадеялся встретить там того мужчину, которого забыл… будто бы я смог его узнать, аха. Бессмысленно, — вздыхает. — Не отчаивайся, Лини, может, найдется другой, потом. Сейчас приедем, покушаешь и ляжешь спать. — Мне стыдно за сегодня. Прости, тренер, — юноша сползает по его плечу и укладывается, опустив голову мужчине на колени. — И перед мамой и сестрой с братом стыдно… — Нечего тебе стыдится. Стыдится надо тому, кто издевается над тобой. — Он сказал, что сбросит всё Фремине, если я «не одумаюсь». Куда Фремине… он ведь и так весь зажатый. — Придурок избалованный. Лини, мы все решим, хорошо? — Решим. Мама и сестра простят меня, я уверен. Но ведь не забудут же, — бубнит, прячась под куртку с головой. — Ты не сделал ничего плохого, за что нужно извиняться, Лини. А вообще постарайся ни о чем сейчас не думать. «Почему-то не могу представить теперь, что раньше он так ко мне не прижимался. Чего это я?» — мужчина гладит юношу по спине. Дорога до дома Ризли проходит в тишине. Лини полностью лежит на сидениях, свернувшись в позе эмбриона под курткой тренера, а тот мягко гладит его, смотря куда-то в окно. В квартиру мужчина заносит Лини на руках, укутанного в свою куртку. Его жилище выглядит довольно просторно, но темно, ведь здесь преобладают темные оттенки в интерьере. Кажется, что гости здесь бывают очень редко. На стене в гостиной висят общие фотографии с его командой, какие-то были подарены подопечными, а какие-то Ризли чуть ли не с боем забирал у своих ребят. Если спросить какое место в его доме любимое, то ответом будет эта стена. На ней видно как меняется команда, как взрослеют его подопечные. В квартире есть все самое необходимое и даже небольшая кладовка, в которой Ризли хранит свой инвентарь. Мужчина проходит в свою спальню, усаживает Лини на кровать, накрытую покрывалом и принимается искать то, во что можно переодеться юноше. Найдя одну из футболок, которая показалась ему самой маленькой, шорты на шнурке, теплые носки и чистое полотенце, Ризли спокойно поднимает парня на руки снова и уносит в ванную. — Согрейся, умойся и приходи на кухню. Пользуйся всем, что нужно, а свои вещи можешь сразу в стирку отправить. Не спеши и будь осторожен, ванная не закрывается, но я не зайду, пока ты там, — инструктирует Ризли своего подопечного и оставляет в ванной одного. «Надеюсь, это его не напугало. Нужно таблетку ему подготовить… И почему я только что подумал, что он похож на бродячего кота?» Ризли возвращается в кухню, ставит суп разогреваться на плиту, а потом уходит обратно в спальню. Он быстрыми и четкими движениями меняет постельное белье на чистое, чтобы юноше было максимально комфортно, и возвращается. Суп уже закипает. Мужчина достает тарелки, заваривает чай и ставит все на стол. «Сладкое еще оставалось из того, что малышня не разобрала». Ризли кладет рядом с тарелкой Лини таблетку успокоительного и ставит стакан воды. Он находит упаковку кексов с разными сладкими начинками и тоже кладет их на стол. Футболка оказалась для Лини длинной, будто бы платье. Шорты же похожи на юбку из-за того, что слишком широкие. Юноша прошел на кухню и замер в проходе: его светлые волосы, влажные после душа, обычно собранные в косичку, чуть касаются плеча, которое видно через широкое горло футболки. В этой одежде он чувствует себя как никогда комфортно. Она широкая, на несколько размеров больше, чем он сам, от неё пахнет порошком и лавандой, но она будто бы самая удобная в мире. Медленно и неуверенно переступая с ноги на ногу, он подошел к столу и сел, опустив взгляд в тарелку. — Ещё днём я был таким окрыленным… а сейчас жить не хочется. И как я вообще оказался в это всё втянут. — Выпей, Лини, — Ризли кивает на таблетку рядом с супом. — Погоди, ты же не пил алкоголь? — А если пил, тогда нельзя пить, иначе от такого умирают? — Так, — мужчина подходит ближе к Лини и накрывает препарат рукой, он склоняется к юноше и щурится. — Что это за вопросы такие? — Я не пил алкоголь. Хотите, дыхну вам в лицо? — Не нужно, я верю, — Ризли отходит и усаживается за стол напротив Лини. — Мне жаль, что тебе приходится это испытывать. Жизнь вообще несправедливая. — Тогда можно это выпить? — Пей и принимайся за суп. Кивнув, он закинул таблетку в рот и запил стаканом воды. Живот неприятно крутит от голода, так что он сразу решил заесть всё супом. — Мама ничего не ответила…? — почти шепотом спрашивает юноша. — Ответила, написала просто «спасибо», и спросила в порядке ли ты. Я ответил, что да, — Ризли берет ложку и зачерпывает суп. — И больше ничего? Хотя, не стала бы она спрашивать, — вздыхает. — Я не вернусь домой, тренер. — Если ты не вернешься, твои домашние будут только сильнее переживать. — Да, нельзя, чтобы они нервничали. Особенно Фремине. Он и не знает ничего… ему Маро не скинул. Так он сказал… — Ты с ним только что общался? Бэйлу я еще не говорил, потому что, видимо, он это сделал, потому что понял, что ты кому-то рассказал, прости, Лини. — Нет, у меня телефона нет. Когда он написал мне, что отправил фото маме и сестре, он сказал, что если я буду… если, в общем, не сделаю то, что он хочет, то он отправит и Фремине тоже. — А он хочет что…? — … — юноша поднимает взгляд на Ризли, замерев с ложкой в руке. — Сукин сын. Ничего, Лини. Тогда я не пойду сейчас к Бэйлу, а на «живца» мы возьмем его тут. Хорошо? — Тут…? То есть… — его руки сразу задрожали. — Я должен позвать его сюда? — Тихо, тихо, нет, я имел в виду, что в этой ситуации. Раз он сам к этому так подвёл. Сейчас ты кушаешь и идёшь спать. — А потом? Что будет потом? Ну, когда я проснусь? — Когда ты проснешься, мы поедем в зал. Я приезжаю чуть раньше всегда, поэтому, если хочешь, можешь доспать потом у меня в кабинете. А дальше тренировка. — А потом? — А потом отвезу тебя домой, чтобы ты успокоил домашних, если хочешь. — А когда мы будем… «на живца»? Я не понимаю. — Когда у тебя дома никого не будет, сейчас тебе думать об этом не нужно. — Можно мне твой телефон? — Держи, — Ризли сразу кладет устройство рядом с юношей. Выдохнув, Лини набирает номер по памяти и прикладывает телефон к уху. — Алло… да-да, это я, — он слабо улыбнулся. — Со мной всё в порядке, правда. Угу… просто забыл дома телефон… угу… — он кивает и угукает, опустив взгляд в тарелку. — Я завтра на тренировку. Утром не буду домой заходить. Скажешь маме? Угу… И, эм… те фото… А? Что? Юноша нервно кусает себя за губу, постукивает пальцем по столу, жмурится и чуть топает ногой. Эмоции пытаются найти выход, но Лини им просто не позволяет. — Д-да, я буду осторожен. Спасибо, — он облегченно выдохнул. — Спокойной ночи. И, эм, присмотри за Фремине, пожалуйста. Я обещал, что лягу с ним, а по итогу, вот… угу. Пока. Он кладет телефон на стол и протягивает его Ризли. — Маро ничего им не прислал… — Играет на твоих нервах, гадина, — мужчина забирает телефон и импульсивно слабо гладит Лини по плечу. — Вот и хорошо. — Я же чуть с ума не сошел, — он падает головой на стол рядом с уже пустой тарелкой. — Я даже думал, что не переживу такое. — Ох, тише, Лини, пойдем, уложу тебя спать. — Угу… Он встаёт из-за стола и на ватных ногах направляется на выход из кухни. — У меня же будто вся жизнь рухнула… зачем он это делает? Почему именно я? Мало ли в мире «согласных»? Зачем ко мне пристал? — Думаю, как раз потому, что ты не «согласный», а он избалованный и не привык к такому, — Ризли мягко кладет руку на плечо юноши и ведет к кровати. — Я поменял белье, там чисто, так что, ложись. — Я собирался сегодня спать на улице, а Вы из-за белья переживаете, тренер? — он забирается на чужую постель. — Да, переживаю, — мужчина накрывает Лини одеялом и поправляет. — Поедем в зал чуть позже, высыпайся. — Ты опоздаешь из-за меня? — Нет, просто разберу инвентарь в два раза быстрее. — А где ты будешь спать? — он забирается под одеяло с головой. — На диване полежу. — А ты можешь посидеть со мной, пока я усну? И ты же никуда не уйдешь? Не оставишь меня одного запертого у себя дома? — Конечно, я никуда не уйду, — Ризли усаживается на пол рядом со своей постелью. — Как только ты уснешь, я приберусь на кухне и лягу в гостиной. — Тренер, а что будет дальше? Когда мы снимем видео, которое доказывает его вину. Что потом? — Пойду с этим видео к Бэйлу, чтобы он точно понял, что будет, если дело дойдет до суда. Пусть отправляет своего сына за границу. — За границу? — Да, это Бэйл предложил. — Хорошо, — чуть стянув одеяло, он выглядывает и смотрит на мужчину. — Спокойной ночи? — Да, спокойной ночи, — Ризли неловко гладит Лини по волосам и убирает руку.