Свет их любви

      Нельзя сказать, что появление Кэтрин как-то взволновало его. Нет, чувства к ней были давно мертвы и похоронены в самом тёмном уголке его сердца. Вместе с Потрошителем. Вот он, возможно, и попытался бы снова сойтись с вампиршей, равной ему по жестокости. Только даже так это воссоединение не привело бы ни к чему хорошему. Потому что устав от лжи и бесконечных манипуляций его темное альтер-эго осуществило бы то, о чём сам Стефан задумывался уже не единожды. А именно — убило бы Кэтрин, вырвав ей сердце. Ну или отгрызло бы голову. Фантазия Потрошителя было неистощима на красочные расправы, а потому не стоило сомневаться — Кэтрин встретила бы жестокий конец. Вот только Стефан не собирался больше становиться Потрошителем.       Равно как и возвращаться к Кэтрин. Его не тянуло к ней. Напротив — сексуальная агрессивность вампирши скорее отталкивала. Слишком жесткая, слишком властная она не любила, а подавляла тем, что в её представлении заменяло любовь. Желанием, похотью, страстью, которая откровенно граничила с одержимостью. Если не с безумием. Пришелец, видимо, считал, что у Кэтрин есть шанс, потому что они с Еленой выглядят одинаково, но при этом не понимал, что Стефан никогда не полюбит такую Елену. Что Кэтрин ведёт себя слишком вызывающе и даже жестоко. Что ему важно не просто её красивое личико и тело, но и душа. А у Кэтрин, предоставленной ему в качестве еленозаменителя, душа слишком тёмная. Поэтому план Пришельца был заранее обречён на провал.       И всё же было одно «но». Стефан не мог выбросить из головы последние слова Кэтрин, как бы невзначай брошенные перед уходом. Она сказала, что умрёт, если он не выберет её. Мог ли Пришелец децствительно это сделать? Физически — да, мог. При чём без особого труда. Он мог одновременно заставить тысячи людей застыть без движения. Парализовать их, оставив в сознании. Уничтожить одну единственную вампиршу, пусть и перешагнувшую рубеж пятисотлетия не составило бы труда. И по большому счёту Сальваторе не возражал. Он и сам собирался сделать это, но… одно дело убить Кэтрин в бою, или когда она угрожает Елене, и совсем другое — стать непосредственной причиной её смерти ни за что. Позволить умереть просто так, по прихоти инопланетянина.       Сколь бы выгодна ни была им смерть Кэтрин, Стефан чувствовал, что не может поступить с ней так. И должен попытаться спасти. Не потому что любил, а потому, что так было правильно. К тому же, он не считал себя в праве судить Кэтрин. Да, она совершала ужасные поступки, но её мотивом всегда было выживание. Он же творил безумные жестокости безо всякой на то причины. Только потому, что не мог справиться с голодом. Елена считала, что это делает его более невинным, чем его бывшая или брат. Ведь тот, кто убивает под влиянием зависимости лучше мерзавцев, делающих это ради достижения цели. Сам Стефан никогда так не считал. Наоборот видел себя чудовищем, чья бесконтрольная жажда куда опаснее изощрённой жестокости Кэтрин и игривой злобы Дэймона.       Сальваторе не мог, не имел права позволить ей умереть. Однако попробуй он вмешаться пострадала бы Елена и вообще весь город. Пришелец мастерски расставил эту ловушку, вынудив вампира разрываться между любовью и поисками искупления. Сумев спасти Кэтрин Стефан не только продемонстрировал бы свою способность прощать, но и доказал, что он не такой как она. Себе, в первую очередь, доказал бы. Но он не мог сделать этого рискуя безопасностью Елены и мучился остаток ночи, прикидывая шансы.       Утром же в дверь позвонили. Дэймон всё ещё шлялся где-то, и не выспавшемуся вампиру пришлось тащиться вниз открывать. Щурясь от света, он с удивлением глядел на возлюбленную, стоявшую на крыльце, и никак не мог понять: что она здесь делает?       — Елена? — спросил Стефан, прислушиваясь к своим чувствам. Интуиция подсказывала что это не может быть Кэтрин. Уже хотя бы потому, что Кэтрин не стала бы стучать. Нет, она предпочитала появляться эффектно, а в нынешней ситуации скорее всего и вовсе прокралась бы к нему в постель, попытавшись… хм, скажем так, получить доступ к телу. Да и пахла гостья в точности, как Елена.       — Ты в порядке? На тебе лица нет? — беспокойство в голосе и карих глазах и голосе окончательно развеяло все его сомнения.       — Иди сюда, — понимая, что им, вполне возможно, придётся поплатиться за это, Стефан не сдержался и обнял Елену, прижимая к себе. Это точно была Елена — только её прикосновения, были такими нежными и тёплыми. Такими успокаивающими и родными…       — Пришелец сказал, что мы не должны видеться до конца этих суток, — вампир буквально заставлял себя произнести эти слова.       — Ну, если бы он хотел, он бы уже остановил нас, — возразила Елена, отстраняясь. — Он, наверное расстроен, что мы снова прошли его тест. Мэтт заходил ко мне. Мы поговорили, и в очередной раз убедились, что между нами ничего нет и быть не может.       — Рад слышать, — улыбка сама собой выплыла на лицо Стефана. Известие не стало неожиданностью, и всё же порадовало его.       — А ты как? Уже отшил Кэтрин? — Елена старалась выглядеть беззаботной, но в голосе всё равно присутствовала нервозность.       — Ну конечно, — желая успокоить девушку вампир, дотронулся до её лица. — Она притворяется Еленой, она думает, что может обмануть его. Она не может. Он слишком хорошо знает их обоих, чтобы попасться на ее уловку Вот только всё не так просто. Она ещё вернётся.       Это было правдой. Он знал, что Кэтрин вернется. Она всегда возвращалась, всегда. И от неё невозможно было отделаться.       — Тогда поедем отсюда, — неожиданно серьёзно предложила Гилберт. — Какой толк сидеть в доме и ждать, когда она придёт?       — Думаешь, если мы будем двигаться, она не сможет нас найти? — вслух рассудил Стефан. — Мистик Фоллс маленький город.       — Стоит попробовать, — решительно настояла девушка. — Что мы теряем? Если Пришельцу это не понравится он остановит нас.       — Так это… свидание? — до Сальваторе наконец-то дошло.Со всеми переживаниями он и не понял, что Елена приглашает его.       — Может быть, — хитрая, озорная и добрая улыбка засияла на лице девушки, когда она помнила его за собой, сказав. — Пойдём.       И Стефан поддался. А почему бы и нет? Если Пришелец отказался от собственного испытания, то почему он должен настаивать? Куда лучше было провести спокойный день с Еленой. Они оба нуждались в передышке, после пережитых прошлым вечером пыток.       Тем более никто не пытался им помешать. Сила, захватившая контроль над городом, никак не проявляла себя, а люди продолжали заниматься обычными делами. Сидя в машине своей девушки и глядя из окна на прохожих, Стефан с облегчением видел, что они не стоят в на улице в неестественных позах, словно солевые наркоманы, а идут куда-то, разговаривают — друг с другом или по мобильнику, смеются и тревожатся из-за мелочей, не замечая Купола, скрывающего от них дневной свет. Всё было как обычно.       Настолько, насколько могло быть в их ситуации. Поэтому вампир расслабился и позволил себе «отпустить всё это». Просто побыть собой — не спасителем, вечно спешащим кому-то на выручку, а обычным парнем, идущим на свидание со своей обычной девушкой.       Первым пунктом их променада стал, конечно же «Мистик Гриль». Все дороги вели сюда, как любили шутить в городе, а потому и Стефан с Еленой не отказались пропустить по стаканчику латтэ с пироженкой. Затем они отправились прогуляться по парку и всё было хорошо… но мысли о Кэтрин всё возвращались и возвращались. Голос задавленной совести всё настойчивее шептал вампиру, что он должен хотя бы попытаться помочь ей, если хочет потом спокойно спать по ночам. И чуткая Елена, конечно же, заметила его метания.       — Что тебя тревожит? — напрямую спросила она, когда они сидели на скамейке и смотрели на копошащихся у их ног голубей.       — Кэтрин, — честно признался юноша и сразу же уточнил. — Но не в том смысле, просто… она умрет если не выполнит задание.       — Туда ей и дорога, — неожиданно жестко отрезала девушка, а её лицо сделалось непривычно-злым. Почти безжалостным.       — Всё в порядке? — сразу же забеспокоился Стефанвспомнив как Кэтрин упоминала, что зашла к Елене «поболтать» вчера.       — Нет. Я просто не могу поверить, что ты жалеешь её, — отнимая у него руку заметила Елена. — Или мне напомнить, сколько зла она нам причинила? Тебе, твоему брату, или мне? Нашим друзьям? Из-за неё Кэролайн стала вампиром, а Джон лишился четырёх пальцев на руке. И это ещё молчу о девушке, убитой на вечеринке, и всех тех, о ком мы не знаем, и чьи тела никогда уже на найдут.       Стефан промолчал. Возразить было нечего. Елена всё разложила по полочкам, не оставив аргументов в защиту своего Двойника.       — Что ты чувствуешь к Кэтрин? — вопрос застал вампира врасплох. Повернувшись к девушке он несколько секунд смотрел на неё, не узнавая ожесточившегося лица. На миг ему да же показалось, что его любимая исчезла и её место занял кто-то другой. Но Стефан моргнул и наваждение исчезло. Рядом с ним сидела именно Елена. И она сходила с ума от самой обыкновенной ревности.       — Серьёзно, Стефан, — продолжила настаивать шатенка. — Ты рассказал мне, как вы познакомились, как она обманула вас с братом, натравив друг на друга и про остальное, но… ты никогда не говорил, что чувствуешь к ней сейчас. Когда она вернулась.       — Разве это не очевидно? — его тон должен был развеять сомнения, но услышав себя со стороны Стефан сам себе не поверил.       Что он чувствовал к Кэтрин? Это был сложный вопрос. В самом начале, когда они только познакомились, он считал её ангелом. Думал, что она идеальна и не может сделать никому ничего плохого. Он был молод, влюблён и до неприличия наивен. Младший брат и любимцем отца, тогда Стефан ещё и понятия не имел, куда он идёт и что собирается делать со своей жизнью. Единственное, что ему нравилось тогда, это ухаживать за красивыми молодыми леди из города, которые приезжали погостить в поместье Сальваторе.       Мисс Пирс же стала ожившей мечтой Стефана. 1864 был лучшим годом в его жизни. Всё тогда казалось таким простым и молодой человек не сомневался, что его ждёт спокойная жизнь состоятельного господина. Что он будет управлять поместьем и воспитывать детей с прекрасной дамой… А потом всё рухнуло. Он пал. Сорвался с края и рухнул в бездну. Умер, чтобы вернуться оттуда уже другим. Обращённым. Внушение спало и Стефан понял то, о чём в глубине души всегда догадывался, Кэтрин Пирс была — Дьяволом.       Многие люди верили, что дьявол — мужчина. Но Сальваторе знал лучше. Ему было известно то, чего не знали они, а потому он не сомневался. Дьявол — женщина по имени Кэтрин Пирс. Соблазнительная, но холодная, безжалостная и бессердечная. Красота была её оружие наравне с ложью. Стефан клюнул на её уловки. Поверил вампирше, когда та шептала нежности ему на ухо, или прокрадывалась по ночам в его спальню и целовала, заверяя что любит. Он не понимал, что она играет с ним так же, как с Дэймоном. Что он для неё просто ещё одно завоевание. Но смерть рассеяла пелену лжи, в которую Кэтрин заставила его поверить.       Стефан в один миг вспомнил все её злые поступки и жестокие тактики и это сломало его. Женщина, которую он любил, стала его погибелью. Потому что хоть его чувства и оказались внушением, вампир всё равно не смог просто их опустить. Слишком слабый, чтобы сопротивляться жажде, он искал забвения в жестокости, на долгие годы став Потрошителем. Только Лекси смогла вытащить его из кровавого угара, снова заставив стать тем милым парнем, которым он когда-то был. Ну или кем-то отдалённо похожим на него.       Ведь Сальваторе так полностью и не оправился. Не смог вернуться к прежнему себе. К тому, кто был до неё. Кэтрин, может, и не была той невинной девушкой, за которую себя выдавала, но всё же он любил её. И не важно, принуждала она его к этому или нет, обманывала или нет — та любовь действительно была. И её оказалось не так просто забыть. Сколько раз за эти сто сорок пять лет он спрашивал себя — не ошибается ли на счёт Кэтрин? Может в ней было что-то хорошее? Может быть, она не была такой уж плохой?       Глупо. Ведь он должен был ненавидеть её за всё, что она сделала. За то, что заставила его полюбить себя и одновременно спала с Дэймоном. За то, что предала, попутно разрушив его хорошие отношения с братом. Возможно, навсегда. За то, что инсценировала свою смерть и оставила его наедине с проклятьем. Бросила, преврати в охочего до крови монстра, которым он остался по сей день.       Да, Стефан должен был ненавидеть Кэтрин и иногда ему казалось, что он действительно её ненавидит. Но под наслоениями ненависти таился страх. Парень боялся, что Кэтрин всё ещё имеет над ним какую-то власть. Боялся, пока не встретил Елену Гилберт.       Эта девушка появилась в его жизни и изменила всё. Она действительно была ангелом, и в отличие от своего Двойника — не падшим. Чистая, искренняя она стала его спасением и благословением. Благодаря ей Стефан смог, наконец двинуться дальше. И что бы там Дэймон не утверждал, он не пытался заменить ею Кэтрин. Он любил Елену такой, какой она была, а не за то, как выглядела. Любил её душу, а не тело. Двойник его мучительницы спас его от тьмы, подарив шанс быть нормальным и жить человеческой жизнью.       Переполненный благодарностью, Стефан улыбнулся нахмуренной девушке, понимая что наконец-то готов ответить на её вопрос.       — Я любил Кэтрин, — тяжесть признания пригнула его голову к земле, но вампир заставил себя поднять взгляд на Елену. — Действительно любил. Но правда состоит в том, что она никогда не была достойна этой любви. У Кэтрин нет совести, гордости и чести. Всю жизнь она только и занималась тем, что убегала, и не умеет ничего другого. Настороженная балансирующая на грани паранойи, опасная как загнанный зверь. Жестокая, манипулирующая психопатка. И она ни капельки не изменилась за это время, Елена.       — И продолжает гоняться за тобой, — словно думая вслух произнесла Гилберт. — Ни за что от своего не отступится. Я знаю.       — Да, — признал тот. — Будет флиртовать и говорить, что любит, но на самом деле всё это чушь. Она хочет меня только потому, что я не её. Потому что я принадлежу тебе, Елене‚ и Кэтрин это бесит. Она не может смириться с тем фактом, что я нашел кого-то другого, что мне и без неё хорошо. Она не привыкла проигрывать и не выносит этого. Поэтому и поставила себе цель уничтожить меня. Заставить хотеть её, полюбить её снова, но как только я сдамся, она в ту же секунду потеряет ко мне интерес. Как было с Дэймоном. Она соблазнила его и сделала своим, а когда поняла, что он хочет только её, выбросила словно надоевшую игрушку.       — Значит Кэтрин просто нравится ломать людей? — Елена выглядела потрясённой его признанием. — Но тогда зачем тогда ты..?       — …зачем я думаю о её спасении? — вздохнув Стефан провёл рукой по волосам, не вполне уверенный, что сможет объяснить. — Наверное я просто не могу быть жестоким даже с теми, кто этого заслуживает. Я не такой, как мой брат. И мне жаль Кэтрин… немного. Она не виновата, что её превратили в чудовище, и не заслуживает смерти от рук инопланетянина, взявшего город в заложники.       — Ну да, — неожиданно согласилась Гилберт. — Или подвергнуться наказанию хуже смерти. Кто знает, что он с ней сделает?       — Что с тобой сегодня? — подозрительно прищурился Сальвторе. — То предлагаешь чуть ли не убить Кэтрин, то сочувствуешь ей.       — Такая вот я внезапная, — беззаботно отмахнулась шатенка, посеяв зерно сомнения в его душе. — А Кэтрин была другой?       — По правде сказать, я даже не знаю — какой именно была Кэтрин, — признался вампир. — Она всё время притворялась.       Остаток дня прошёл на удивление спокойно. После прогулки они вернулись в особняк Сальваторе, посмотрели фильм, поужинали за бокалом вина. Странности начались, только когда пришло время отправляться в постель. Если можно было так выразиться. Потому что до постели они так и не дошли. Елена накинулась на него в гостиной и принялась срывать рубашку, одновременно подталкивая в сторону дивана. В любое другое время Стефан не был бы против, но сегодня подобные проявления скорее… настораживали.       Распалившаяся же девушка словно не замечала вокруг, покрывая поцелуями его шею. Её напор ощущался почти агрессивным, однако первой поцеловать его она не решилась. Замерла с горящими глазами, ожидая, когда он сам поцелует её. Вот тут в голове у парня щёлкнуло и все оговорки выстроились в цепочку которая привела его к поразительному и ужасному умозаключению — всё это время рядом с ним была Кэтрин, а не Елена! Она всё-таки провела его и чуть было не заставила провалить тест. Стоило Стефану осознать это, как он тут же ощутил тонкий, сладковатый запах крови в дыхании девушки, притворявшейся его возлюбленной. Смешанный с парами дорогого и крепкого алкоголя, он развеял остатки сомнений, позволив безошибочно идентифицировать особу.       — Кэтрин! — её имя в его устах прозвучало проклятьем. Вампир едва сдерживался, чтобы не броситься на брюнетку и не оторвать ей голову. Он был страшно зол — на бывшую, но ещё больше на себя. За то что не раскусил обман раньше. Не прислушался к тревожным сигналам внутреннего голоса, продолжая играть по её правилам. Столько лет прошло, а он наступил на те же грабли.       Она притворялась Еленой. Думала, что может обмануть его. Но она не могла. Он слишком хорошо знал их обоих, чтобы попасться на эту уловку. А потому без труда определил, что на пороге его дома стоит именно Кэтрин, а не Елена. Пустяковая задачка. Так он решил про себя. И едва не оказался одурачен. Не без посторонней помощи, конечно, но всё же.       — В конце концов, ты почти поверил, — усмехнулась Пирс, приближаясь к нему с кошачьей грацией. Она выглядела веселой и злой, но в карих, как у Елены, глазах плавилась боль отвергнутой девушки, перемешанная с яростью пятисотлетнего вампира. Она действительно верила, что придуманный план может сработать. Что он не распознает подмену, устроенную ей и Пришельцем. Что они действительно смогут быть вместе после всего, что она сделала с ним и его братом. А главное — сколько боли она причинила Елене.       И вот последнего Стефан уже не смог стерпеть. Не мог и не собирался. Ярость — слишком сильная, и слишком долго копившаяся, чтобы её можно было сдержать усилием даже усилием могучей воли младшего Сальваторэ, выплеснулась наружу. Стефан налетел на Кэтрин с беспощадной стремительностью ястреба, прижал к ближайшей стене, и схватил. Ненависть к жестокой обманщице, которая манипулировала им, поссорила с родным человеком и превратила в чудовище, обрекая на жизнь полную боли и чувства вины, пульсировала в венах. Наполняла желанием сжать пальцы, отделив голову Кэтрин от шеи. Она видела это и смеялась ему в лицо.       — Давай Стефан, выпусти это, — голос звучал хрипло из-за сдавленной трахеи, от чего казался таким отвратительно-фальшиво. — Ударь меня, сделай мне больно. Отомсти, за всё, что я сделала с тобой тогда… а потом прижми к себе и скажи, что ещё любишь.       Вампирше не нужно было дышать, но жесткие пальцы Стефана на её горле перекрыли кровоток, из-за чего кожа на лице покраснела, а на шее вздулась пульсирующая жилка. Однако даже в таком состоянии, она продолжала тянуться к нему, цепляясь за плечи руками. Он уже почти решился сжать пальцы, когда наполненную их напряжённым дыханием тишину, разорвал вскрик Елены:       — Стефан, не целуй её! Это не я! — обернувшись, юноша обнаружил любимую в сопровождении Мэтта и, внезапно, Дэймона.       — Вот видишь, даже Елена чувствует, что ты хочешь поцеловать меня, — ухмыльнулась Кэтрин и, сложив губки бантиком, потянулась к нему. Стефану пришлось отшвырнуть её в сторону, чтобы снять с себя подозрения. Шатенка больно ударилась о стену.       — Я и не думал, — произнес парень, зная что любимая поверит и отчаянно боясь, что она может не поверить. Усомниться в его благонадежности. Их взгляды встретились и оба увидели вину друг друга Елена извинялись за необоснованные подозрения, он — за то что дал ей повод. Пусть и минимальный. Деймон картинно закатил глаза в стиле: «Вы серьезно, сейчас? Нашли время, голубки!»       От неловкости всех, как ни странно, спасла Кэтрин, обратившись к скукожившемуся в стремлении стать менее заметным Мэтту.       — Я дала тебе простое поручение: задержать Елену до исхода суток, а ты не справился? Я скормлю тебе твои голубые глазки!       Стефана едва не затошнило от цинизма, с которым была произнесена эта фраза. Кэтрин нисколько не беспокоилась обо всей этой ситуации, небрежно играя с их чувствами. На мгновение он задумался: сколько мужчин вот также попались на её уловки, вроде внешности и безупречной игры? Они с Дэймоном, Мейсон Локвуд, а теперь вот ещё и Мэтт Донован. Ему стало жаль бедного парня.       — О чем она Мэтт? — спросил Стефан, уже зная, что Пирс сумела каким-то образом обмануть и использовать этого простачка.       — Да скажи ему квотербек, — подхватил Дэймон, грубо пихнув Донована в плечо. При этом силы вампир не сдерживал, от чего физически крепкий парень пошатнулся и чуть не упал. Брат был зол. Но не слишком, поскольку бывший Елены остался в живых.       — Он запер меня. Не давал уйти и предупредить тебя о Кэтрин. Телефон отнял, — ответила за Мэтта Елена. В её голосе отчётливо звучала обида, но перехватив взгляд, устремлённый Стефаном на блондина, она смирила гнев, видимо не желая, чтобы парень получил ещё и от младшего из братьев Сальваторе, как уже видимо получил от старшего. Даже сейчас она заботилась о других.       — Это не его вина, Стефан. Кэтрин что-то сделала с ним, потому что ко мне они пришли вместе, — сказала Елена, взглянув на виновницу своих злоключений. — Это она в о всём виновата. Девушки посмотрели друг на друга полными ненависти взглядами.       — И Пришелец, — поддакнул Донован, видимо в порыве альтруизма выгораживая свою сообщницу. Совместная работа сближает.       — Он говорил с тобой? — всё ещё злясь на себя, и на Кэтрин, Стефан решил не винить парня, но всё же не удержался от колкости. — И ты послушно выполнил всё, что он потребовал? Похитил Елену и удерживать её? Я был о тебе лучшего мнения, Мэтт.       — А что нам оставалось? — вампирша сделала шаг в их направлении, но была остановлена Дэймоном, который преградил ей дорогу с нехорошей улыбкой. — Он пригрозил убить нас, если мы откажемся. Или хуже… заморозить во времени? Ты испытывал это? Знаешь, насколько ужасно быть парализованной, оставаясь при этом в полном сознании? Чувствовать, оставаясь беспомощной?       — Ой да брось, — отмахнулся Дэймон. — Все мы пережили это вчера утром, но ты единственная побежала к нему на поклон.       — Я хотела втереться в доверие, — Стефан засомневался, услышав последнее признание девушки. Не смотря на склонность к лжи и манипуляциям, такое было вполне в духе Кэтрин. Ее мозг работал не так, как у всех остальных, а потому она могла рискнуть. Прийти к Пришельцу с предложением союза, заручиться поддержкой, а в решающий момент воткнуть нож в спину. Вот только это ничего не меняло. Она поступила так, чтобы спасти себя. И не задумываясь пожертвовала бы их жизнями, если бы пришлось.       — К тому, кто способен читать мысли? Сомневаюсь, — его брат тоже не поверил её лжи — Ты просто спасала свою шкуру. Странно только, что Пришелец купился. Посмотри на себя — самовлюбленная эгоистка пять веков в бегах. Зачем ты вообще кому-то нужна? Ты словно вышедшая в тираж шлюха. Да ещё и хватку потеряла. Вон, даже моего младшего брата обмануть не можешь!       — В самом деле? — Кэтрин скрестила руки на груди, высокомерно поджав губы. — Однако Пришелец обратился именно ко мне. И раскрыл свой истинный облик. А вы думали он бесплотная сущность, живущая в чужих телах? Нет, он красивый и сексуальный.       На лицах присутствующих отразилось отвращение, которое никто не пытался сдерживать. А Дэймон изобразил приступ тошноты.       — Он предложил возможность не просто выжить, но стать свободной. И никогда больше ни от кого не убегать, — карие глаза Кэтрин загорелись азартом и почти пугающей алчностью. — Настоящее бессмертие. Неуязвимость для любого физического оружия.       — Ты потеряла разум, если веришь, что он сдержит обещание, — Дэймон много чего ещё хотел сказать бывшей, но часы на башне в центре Мистик Фоллса пробили полночь. Тяжёлый звон разнёсся над городом и Кэтрин, подхватилась, осознав поражение.       — Поцелуй меня. Ещё есть время. Пожалуйста, я не хочу умирать. — взывала она к Стефану, умоляя предотвратить неизбежное.       Её план провалился, но привыкшая выживать девушка всё равно пыталась продавить свою линию даже не смотря на всю безнадёжность ситуации. Делала ставку на эмоции… жаль только никто из присутствовавших в комнате не поверил в их искренность.       — Прости, Кэтрин, — противоречивые мысли, блуждавшие в его голове в течении целого дня, разом всколыхнули, обернувшись чувством вины. В прошлом эта женщина причинила ему много зла, но сейчас он бы помог ей, если бы это было в его силах. Помог, но не ценой счастья с Еленой, которую прижал к себе в качестве лучшего из возможных ответов. Выбор, которого не было, состоялся.       Их с Кэтрин глаза встретились и прочтя свой приговор вампирша попыталась оттолкнуть Дэймона. Пробиться к нему — спасителю.       — Нет! Подожди пожалуйста! Ты не понимаешь, он убьёт меня! Стефан, пожалуйста, я не хочу умирать! Я не хочу умирать и ты не хочешь, чтобы я умерла. Ты любишь меня, Стефан! Прошу, поверь мне, это было по-настоящему. Мне не нужно было тебя принуждать. Твоя любовь ко мне была настоящей. И она не стала нездоровой навязчивой идеей, как у Дэймона. Я была твоей первой любовью, а ты — моей, — после этих слов верхняя губа Елены приподнялась в нескрываемом отвращении, а Сальваторе-старший воскликнул:       — Первой любовью? Хорош заливать, ты сколько мужиков до этого перетрахала, три тысячи? — он был уязвлён и не сдерживал эмоций. Двойник, до этого полностью сосредоточенная на Стефане, обернулась и сделала то, что умела лучше всего: причинила боль.       — Знаешь, Дэймон, за все эти годы я успела побыть дочерью, матерью, предательницей, изгоем, выжившей, убийцей, грешницей и даже Двойником… но пока я не встретила твоего брата, я никогда не была возлюбленной. Ненавидишь меня? Заслуженно. За свою долгую жизнь я сделала много ужасных вещей: я подставляла, пряталась за чужими спинами, убивала, обманывала, изменяла, манипулировала, играла… но я не знала любви, пока не появился Стефан. И мы станет последней любовью друг друга. Никто не может отнять это у нас, ни чёртов Пришелец, ни даже ты, Елена, — имя соперницы Кэтрин выплюнула так, словно её затошнило.       — У вас со Стефаном нет будущего. Он вампир‚ а ты человек. И ты не сможешь любить его, так как люблю его я! — слушая бывшую, Стефан старался игнорировать слёзы в её глазах, напоминая себе что Пирс отличная актриса. Когда-то она была всем для него, и он сделал всё для её спасения. Даже отдал бы собственную жизнь. Но к счастью те времена давно и безвозвратно прошли.       Всё было решено и Пришелец, видимо не желая длить представление и дальше, решил вывести со сцены главную антагонистку.       — НЕТ!!! Нет! Нет! Нет! Нет! — срывая голос закричала Кэтрин, когда вокруг её тела сгустилось напряжение. Это нельзя было увидеть. Только почувствовать. Как давящую тяжесть и низкий, почти неслышный гул, заполняющий пространство вокруг неё.       — Поделом тебе, — смакуя долгожданную месть, Дэймон отступил, ловко избегая гравитационного луча. Или что там это было?       — Нет… нет, нет, пожалуйста, Дэймон. Я не хочу умирать, пожалуйста. Пожалуйста… — тщетно молила вампирша, пытаясь сдвинуться с места, но невидимая сила не пускала её. Взгляд стал диким. Отчаянным, но к безумию примешивалась и ненависть.       К нему. Кэтрин ненавидела его. За то, что любил Елену и отверг её. Не попытался спасти. И вот за это Стефан чувствовал вину.       — Прощай, Кэтрин, — грустно обронил он, отпуская свою потерянную любовь и в этот момент Пришелец нанёс ей разящий удар…