Somewhere I belong

В детстве — будучи уверенным в непогрешимости собственной уверенности в данном мире, Мидория верил — он сможет преодолеть всё на свете ради достижения заветной цели в плане становления героя. Реальность оказывается гораздо жёстче и непроглядной — мир грёз начал трескаться в тот самый момент как ему поставили диагноз «беспричудность», а разбился окончательно, когда о нём узнали окружающие. Вкус грязной воды наполняет рот и ощущается просто отвратительно. Она буквально повсюду — стекает с запутанных прядей волос, плавно растекаясь по лицу, упорно застилает обзор, попадая как в глаза, так и в дыхательные пути, мешая кислороду поступать в организм для насыщения и активной работы клеток головного мозга. Мидорию трясёт — ему кажется, что кислорода катастрофически не хватает. Ещё чуть-чуть и он умрёт прямо на полу грязного кабинета. Сил не хватает даже на то, чтобы отряхнуться от мельчайших капель воды, не говоря уже о том, чтобы подняться и натянуть на лицо столь привычную улыбку — маску, которая уже многие годы служит щитом. И хотя она не способна в полной мере защитить его, но самовнушение оно такое — работает только тогда, когда уверенность в нём необходима. И при всех жизненных невзгодах её нельзя назвать непоколебимой — спасибо за это стоит сказать обществу, которое абсолютно считает себя правым ломать его тело, душу и ментальную составляющую изо дня в день. И если раньше Мидория ещё во что-то верил и надеялся, то чем дольше он живёт в этом омерзительном — прогнившем — обществе, тем сильнее осознаёт: в любую секунду он может стать той самой единицей во всеобщей сводке, пополняя весьма неутешительную статистику самоубийц, которая и так весьма печальна в Японии. Поэтому вместо активных действий школьник позволяет себе ещё немного полежать на холодном полу. Так как уроки уже закончены он уверен, что его никто не побеспокоит и даже если найдётся такой человек, то предпочтёт быстро ретироваться, ведь никому не хочется смотреть на такого как Мидорию. На слабого. Никчёмного. Ничтожного. Если бы Изуку когда-нибудь решился записать все обидные слова, вкинутые кем-то за всю его сознательную жизнь, то никакая тетрадь не смогла бы покрыть подобный набор ругательств и оскорблений. Ему даже иногда кажется, что современное поколение помимо сильных причуд только и может, что унижать более слабых или неугодных всевозможными способами и ничего более. И от осознания этой печальной действительности глаза начинают наливаться слезами, а из горла так и рвутся всхлипы. Его мечты уже были неоднократно испорчены и уничтожены, так же, как и сотни желаний других ни в чём невиноватых людей. Ведь такова реальность. Такова жизнь в мире идеальной картинки чужой силы и геройских подвигов. И Мидория понимает, что у него банально заканчиваются силы, чтобы противостоять нападкам изнанки этого изображения. И что делать дальше он не знает — точно также, как и десять лет назад. *** Улицы наполнены — переполнены — людьми: у них у всех различные характеры, внешность, проявляющаяся в бесчисленном многообразии проявлении причуд, — в том числе — мутаций, но даже так ему кажется, что он не может в полной мере затеряться в этой разношёрстной, но весьма безликой толпе. В нём — в отличии от окружающих — совсем не чувствуется всеобщая увлечённость происходящим как в реальном мире, так и в виртуальном. В то время как кто-то упорно закрывается в себе, стараясь изо всех не обращать на себя внимание, думая о чём-то отвлечённом, никак не касающимся текущих событий, другие в свою очередь — самозабвенно общаются с друзьями, знакомыми или же со случайными попутчиками, а некоторые предпочитают идти, уткнувшись в экран своего мобильного телефона. Мидория же просто передвигается между толпами людей, старательно огибая их, и при первой же возможности ныряет в темноту переулков и неблагополучных улиц крупного и, казалось бы, благополучного мегаполиса. Ведь только в таких местах он чётко уверен, что его никто не тронет. И нет, не из-за его тщедушного — безобидного — внешнего вида, а из-за временного отрезка — ещё слишком рано для пробуждения настоящих подонков — и отсутствия признаков серьёзного благополучия. Ведь кому придёт в голову трогать побитого школьника, по изнанке которого сразу становится понятно, что с него брать нечего — уже кто-то другой обчистил жертву. К тому же жители подобных мест — серых зон — чаще всего и сами незаинтересованны в подобном: им бы самим выжить в этой местности, а другие их не интересуют — пока сами не лезут, куда их не просят. И Мидория, несмотря на свои идеалы о чистоте и правильности политики геройского сообщества, чувствует себя в таких местах максимально комфортно. Ведь находясь в окружении подобных себе людей — тех, кого так упорно отвергает и принижает современное общество, ощущает правильности своего нахождения в серой зоне. Ведь сколько раз ему говорили, что его место не среди нормальных, полноценных людей, а среди их — таких же отбросов, как и он сам. На самом дне общества, от кого — по-хорошему — давным-давно уже стоило избавиться во благо их самих — адекватных, полноценных людей. И Мидория слушает, принимает, воспринимает полученную информацию, а также изучает, обрабатывает и проникается. Проникается грязью изнанки, честностью чужой боли, страданий, а также многогранной красочностью такого неидеального, но такого искреннего к его восприятию мира. Вопреки всем и вся картинка складывается таким образом, что да — ему сложно находится в мире пафоса, безнаказанности и свободы высшей, чересчур привилегированной касты населения. Но в то же время он находит себя в изучении и принятии другого социума — того, который так похож и в то же время отличен от того, с которым ему приходится ежедневно сталкиваться в той, нормальной реальности. В мире, куда практически не попадают солнечные лучи геройского величия — за исключением мрака — отчуждённости — подземных героев, — на удивление так ярко, честно и открыто горит свет чужой безнаказанности и боли. Да, этот мир грязен, аморален, в корне своего начала преступен, но он хотя бы не пытается быть таковым, каким не является на самом деле. За исключением садистов и психопатов, люди не с самого рождения становятся отъявленными злодеями готовыми сделать что угодно ради достижения собственной цели, нет. Таковыми их делает жестокое общество, взращенное на идеалах травли более слабых, отличных от общей массы людей. И смотря на весь окружающий мир Мидория хочет сделать его лучше, хотя попытаться сделать его чище, а жизнь этих людей — проще и понятнее. Ведь если герои не могут дать надежду, то почему бы ему не попытаться занять эту никем не занятую нишу. *** — Ты как всегда пришёл ко мне. Тебе ещё не надоело сюда бегать? Тот, кто себя зовёт Даби обладает мерзким характером, не самой презентабельной внешностью, а также большим пластом проблем, скрываемым под вечным огнём сарказма и сатиры. Мидория же на все эти слова молчит, даёт возможность своему собеседнику выговориться, выпустить пар. Изуку же всё это слушает — выслушивает, поглощает, — но не пытается этому противиться. В конце концов, зачем ему это делать, если несмотря на весь свой флёр мрачности и отчуждённости, Даби входит в немногую категорию людей, которых о нём хотя бы немного беспокоятся. Он знает, что за внешней составляющей скрывается точно такой же человек, как и он — травмированный, озлобленный, но в тоже наиболее достойные звания homo sapiens из большинства безликих образов, которые с гордостью и деланным придыханием — благоговением — кричат о своей человечности, попутно призывая всех к всеобщей гуманности и пустой порядочности. — А почему я не могу навестить своего старого друга? — Изуку наигранно натягивает на лицо маску удивления, «искренне» вопрошая. — Не помню, чтобы простая вежливость была под запретом или я что-то упустил? — Не строй из себя дурачка — тебе это не идёт, — Даби морщится, невольно проводя правой рукой сначала по своему лицу, а затем ею же цепляется за свои волосы, стряхивая с них очередную порцию осыпавшейся штукатурки, регулярно опадающей с потолка его весьма убогой квартиры. — Ты понимаешь, к чему я веду. Мидория знает, что за этой напускной строгостью и безразличием кроется забота и переживания и мальчик принимает правила чужой игры. Ведь в конце концов, время уже позднее, а ему совсем скоро нужно быть дома к ужину, а то мама будет переживать. К тому же принимая к вниманию внешность Даби, его причуду, а также ненависть к определённым представителям геройской индустрии, а также наведя самостоятельно кое-какие справки, Изуку совсем не сложно сложить уравнение и понять мотивы и действия его друга. И исходя из своих прогнозов, а также характера Даби он также прекрасно понимает, что если он сейчас не будет находится рядом с ним, то история может кончиться плохо. И Мидория клянётся себе, что сделает всё возможное лишь бы избежать подобного финала. Ведь кто если не он сможет оплатить одному из немногих неравнодушных к нему людей, которых его когда-то спасли, протянув свою руку после того как Бакуго с его приспешниками в очередной раз избили его до кровавых соплей и многочисленных ушибов, а затем бросили в мусорный бак. Поэтому Изуку натягивает улыбку, от которой так и тянет искренностью, после чего заводит очередной разговор про подработку в местном пабе, таким образом надеясь его отвлечь от очередной затеи по поиску Гирана с его криминальными партнёрами в поисках пресловутого отмщения. Мидория обязательно что-нибудь придумает, а пока это всё что он может сделать.