Максималист

После долгого расслабляющего массажа и целого комплекса спа процедур, подруги устроились в гостевой комнате салона. Укутанные в мягкие халаты, разнеженные после натирания ароматными маслами девушки пили травяной чай, устроившись в креслах. На столике посредине стоял прозрачный чайник, наполовину заполненный жидкостью с плавающими в ней травами и долькой лимона. Инхва вовсю щебетала о своей замужней жизни. Ей посчастливилось удачно выйти замуж за обеспеченного паренька её возраста, источник состояния которого исходил от его семьи. Взращенный в тепличных условиях, в любви и благополучии, молодой человек вырос мягким, понимающим и спокойным. Он во всём потакал своей молодой жене и старался идти в ногу со временем. Каждый сезон пара ездила в путешествие по разным странам. Они собирались увидеть мир до того, как обзаведутся детьми. Парень подходил к этому шагу очень ответственно. Несколько раз они даже посетили семинары на данную тему, да и между собой вели разговоры, пытаясь осознать степень собственной готовности к материнству и отцовству. Из-за этого оба тщательно следили за своим здоровьем и образом жизни, чтобы в будущем их ребёнок не страдал от безответственности своих родителей. Идеальная жизнь и идеальный супруг. Сунан слушала подругу, но не критиковала. Как минимум, потому что нечего было критиковать и, как максимум, потому что сама требовала от девчонок лояльности. Тем не менее, своей жизнью в браке с Чонгуком она давно перестала делиться. Упоминала вскользь какие-то моменты, но не вдавалась в подробности, потому что была уверена — её подруги её не поймут. Компания Чонгука была куда более понимающей в этом плане, и Сунан предпочитала думать, что дело лишь в человеческом восприятии. Да и в целом нечего было рассказывать, кроме нового сексуального опыта и истории с Пак Еннэ, но на фоне идеальной жизни и идеального супруга Инхвы всё это смотрелось диаметрально противоположно. Сунан с Чонгуком никуда не двигались. Но разве стабильность настолько плоха? Чонгук стабильно исчезал и игнорировал её звонки, а Сунан стабильно параноила и отрицала неприятие такой «любви». А последняя встреча с Пак Еннэ не только сильно поколебала её веру в слова Чонгука, но и хлёстко, словно мощная пощёчина, напомнила о Лисоль — ещё одной её подруге, которая перестала быть таковой как раз из-за появления в жизни Сунан Чонгука. Изначально у Сунан было три университетских подруги, а не две, как сейчас. И несмотря на различия в характерах, девушки без труда находили общий язык и без проблем обходили возможные ссоры. До тех пор, пока Лисоль не осмелилась прямо высказать своё мнение об отношениях Сунан с Чонгуком. В тот период всё только начиналось. Чонгук ещё не полностью окунул Сунан в свой образ жизни и лишь приступал к её приручению. В то время молодой человек задаривал её подарками, сводил с ума крышесносным сексом и красивыми словами, неторопливо, но верно крадя сердце девушки и приучивая её «к ноге». Лисоль — та девушка, которая не стала молчать. Учитывая слепоту Сунан и степень её влюблённости в Чонгука, она прекрасно понимала, что критика в адрес молодого человека воспримется в штыки. Но продолжать молча наблюдать за тем, как её подруга совершала ужасную ошибку, Лисоль не могла. Бывшая подруга Сунан была сильно схожа характером с Еннэ. По всей видимости именно из-за этого девчонка понравилась ей ещё на собеседовании. Чёткая, трезво мыслящая, прямая и жёсткая, когда дело касалось суровой правды, сильная в психологическом плане и всегда собранная в нестандартных ситуациях. Она не из тех, кто лил ложь во благо, а из тех, кто резал правдой наживо. Сунан ценила это всё в Лисоль… но до определённого момента. — Вы… — начала вдруг Сунан, выбрав удобный момент, когда Инхва заняла рот чаем, — …общаетесь с Лисоль? Она старалась выглядеть бесстрастно, но нервозность из-за поднятой темы напрягла её до предела. Сунан опустила взгляд в желтоватую жидкость и постучала ноготками по фарфоровой чашке. В комнате повисла тишина. Инхва и Тари переглянулись, чувствуя, как в одну секунду накалилась обстановка. Самая болтливая из девушек теперь помалкивала, аккуратно почёсывая голову сбоку. — Эм-м… — подала голос Тари, когда поняла, что Инхва не спасёт её от ответа, — она же для тебя умерла. Нет? Тари слегка скривилась, чувствуя, что сформулировала вопрос не очень корректно. — Бросьте, мы же все всё понимаем, — отозвалась Хван. — Просто хочу узнать, как она. — М-м… Нормально, — покивав, ответила Тари и отпила из чашки. — И всё? — с лёгкой усмешкой спросила Сунан. — Прости, Су, она нас утопит, если мы будем… Ну, если будем рассказывать тебе о ней. Сама знаешь, Лисоль… не простит. Размяв губы друг о друга, Сунан глубоко вздохнула и медленно кивнула, принимая эту информацию. Между подругами снова образовалась тишина, долгая и неловкая… — Ты хочешь помириться с ней? — спросила Инхва, наконец подавая голос. — Ты что, нет, — тихо отозвалась Сунан с улыбкой. — К тому же она не простит. Тари уже это озвучивала. — Ну, если ты… хочешь, мы могли бы как-нибудь ей намекнуть, — деликатно произнесла девушка. — Нет, Инхва, я же сказала, что нет, — отрицательно качая головой, отозвалась она. Пойти на перемирие с Лисоль — то же самое, что признать её правоту. А к этому Сунан не была готова. — Ладно, я не давлю, — привычно мягким голосом проговорила Инхва. И Тари, и Инхва не могли не замечать взвинченное состояние Сунан. И чем больше их подруга пыталась расслабиться и казаться непринуждённой, тем сильнее обеспокоенность всплывала на поверхность. Тем не менее, девушки уяснили урок ещё тогда, когда Лисоль и Сунан разругались в пух и прах. С тех пор она избегала встреч с подругами при Чонгуке, а подруги избегали тем, касающихся её личной жизни. Кажется, Сунан начала понемногу жалеть о том, что прогнала Еннэ, не подумав сперва. Что бы она потеряла, если бы выслушала её версию? Могла бы проверить, ведь девушка твёрдо говорила о том, что знала, где Чонгук проводил время вне дома. Если он был «там» с Еннэ, то это подтверждало подозрения Сунан. Она боялась правды и одновременно жаждала её с нервозным тремором внутри. В этом деле ей нужен был тот, кто не очарован Чонгуком и кто мог трезво взглянуть на происходящее. Но Хван не осмелилась бы просить помощи у подруг, не после того, как на их глазах оскорбляла Лисоль, которая желала ей только лучшего. — Что случилось? — сведя брови к переносице, спросила Тари. — Извини, но выглядишь ты так, будто у тебя кто-то умер. Это из-за Лисоль? Сунан отрицательно покачала головой, но озвученный вопрос Тари искушал её вот так просто и легко выдать всё о том, что поедало изнутри. Как долго она молча и в одиночку тащила это груз? Станет ли легче, если ей удастся наконец выговориться? — Я не вывожу. Кажется, что всё рассыпается, а я пытаюсь собрать всё вместе обратно, но не выходит, — проговорила она задумчиво. Подруги молчали, ожидая более конкретного объяснения, но Сунан то ли ушла в свои мысли, то ли попросту не хотела делиться переживаниями. — Мне казалось, с лаундж-баром у тебя всё хорошо, нет? — осторожно спросила Инхва. — Не знаю, — честно ответила Сунан, поднимая глаза к девушкам и отрицательно качая головой. — Трудный период? — Хах, — Хван тихо усмехнулась, — у меня трудный период каждый раз, как Чонгука нет. Она поджала губы и судорожно выдохнула, поднося к губам чашку чая. — Так всё дело в нём? — спросила Тари. — В нём, — подтвердила Сунан и добавила более тихо: — Думаю, что Лисоль могла быть правой насчёт него… — она улыбнулась, переводя взгляд с одной подруги к другой. — Но уже поздно что-то делать. После небольшой паузы, Тари спросила: — Почему поздно? — Потому что, — иронично нахмурившись и пожав плечами, отозвалась Сунан. — Как влюбишься в кого-то — поймёшь. Он часть меня и я-я без него… просто сдохну… Тари поджала губы, глянув на задумавшуюся Инхву. — И кто лишает тебя его присутствия? — задала вполне логичный вопрос, но не для того, чтобы узнать ответ, а для того, чтобы Сунан могла сама себе на него ответить. — Он, — тихо сказала Хван. — Я думала, спустя время Чонгук доверит мне правду о своей работе, но на это до сих пор нет и намёка. Просто исчезает в один прекрасный день, — Сунан щёлкнула пальцами перед лицом, издав свистящий звук вытянутыми губами, — а потом возникает из ниоткуда, как ни в чём не бывало. — У него ведь и правда может быть какая-то специфическая работа. Ну, там… связанная с секретными материалами, — тихим тоном предположила наивная Инхва. — Да, — согласилась Сунан, хотя Чонгук и секретные материалы в её голове никак не желали складываться воедино, — только мне каждый раз кажется, будто… — она вздохнула, собираясь озвучить то, что рвалось на язык, — будто он живёт двойной жизнью. — Двойной? Это… будто у него есть вторая жена и дети? — спросила Инхва. — Не обязательно. Но иногда у меня жуткое ощущение, что я упускаю слишком многое и он очень ловко водит меня за нос. Тари задумалась. — Хочешь, чтоб мы помогли тебе в этом? — спросила она. — Нет, просто рассказываю… — со вздохом отозвалась Сунан. — Хотеть от вас что-то было бы слишком эгоистично. — Ха, да брось, Су, — сказала Тари, — ты и так регулярно оплачиваешь мой отдых, — она махнула рукой, обводя комнату ладонью. — Это мелочи. Твоя компания дорогого стоит, — с улыбкой проговорила Сунан. — Тем более, ты знаешь мою ситуацию и… Блять, Су! Спасибо, что заняла деньги, они меня спасли. — Эй! — отозвалась возмущённо Инхва. — А мне ты почему не рассказала? — Тебя чаще нет в городе, чем есть, — пожав плечами, отозвалась Тари. — Поэтому… — она перевела взгляд к Сунан, — делись и, может, мы сможем что-то сделать для тебя. Хван вздохнула. — Я не понимаю, как узнать правду о работе Чонгука, — отозвалась она. — Телефон проверяла? — спросила Инхва. — Нет, он ставит на него сотни паролей и злится, когда я проявляю к нему интерес. — Ого, — сказала Инхва, поражаясь тому, что такое вообще может быть у кого-то внутри семейной пары, — я не в курсе, но может можно как-то проследить за Чонгуком. Узнать, куда он ездит. — Он выбирает момент, когда меня нет рядом. Как мне предвидеть его поездку? — Отслеживающие устройства к примеру? — предложила Тари. — Он ведь уезжает на своей машине? — И что за устройства? — В продаже есть куча GPS маячков для детей, например. Небольшие, бесшумные, их можно хорошенько спрятать в машине. Сунан часто заморгала и шумно вздохнула, оставляя чашку на столе. — Если честно, мне очень страшно, что он узнает об этом. — Представляю… — посочувствовала Инхва. — И что он сделает, если узнает? — поинтересовалась Тари. — Уйдёт. Возможно, даже навсегда, — ответила Сунан, уже достаточно заметно нервничая. — Если всё это только моя паранойя, то я буду виноватой во всём. — И что, Сунан? — чёткий голос Тари, будто внутренний голос самой Сунан, наконец-то решивший заговорить громко, взял её за грудки. — По-моему вся эта ситуация напрягает тебя слишком долго. Ты несчастлива и хочешь всё знать. Я ведь права? Сунан покивала, нехотя соглашаясь и принимая необратимость необходимых действий. — Тогда надо пытаться узнать всё самостоятельно, — утвердительно заявила Тари. — И если он вот так просто развернётся и уйдёт из-за твоего любопытства… то… — Знаю, да, — перебила её Сунан, не желая слышать эти разрушающие слова: «он тебя не любит». На некоторое время между подругами воцарилась тишина. Каждая проводила свои мыслительные выводы из разговора. У Тари и Инхвы осталось ещё много вопросов к Сунан, которые те не хотели озвучивать. Они предпочитали молчать, не желая повторять ситуацию, которая случилась между Хван и Лисоль. По их мнению, Чонгук добивался именно разделения Сунан со всеми близкими ей людьми. Он добивался её одиночества, чтобы девушке не к кому было идти и не с кем было посоветоваться. Даже с матерью Сунан перестала быть откровенной, как раньше, и подруги знали об этом не по наслышке, а от самой госпожи Хван. Поэтому девушки решили занять позицию безвредных для Чонгука личностей, которым, якобы было откровенно плевать на личную жизнь подруги.

***

После дня, проведённого с подругами, Сунан не стала сразу же возвращаться домой, где её ожидали одинокие стены и тишина. Осмелившись и, наконец, решившись, девушка отправилась в магазин, где с помощью консультанта подобрала самый подходящий в её случае GPS трекер. Всё, как говорила Тари: маленький, бесшумный, незаметный. Заряда его аккумулятора хватало аж на полгода автономной работы. А с помощью возможности подключаться к нему удалённо, можно было прослушивать, что происходило рядом. Если Чонгук не обнаружит маячок до того, как соберётся в очередной раз исчезнуть, Сунан по меньшей мере узнает, где именно искать своего мужа. И пусть девушка ещё не до конца была уверена в том, что действительно хотела последовать к тому месту за Чонгуком, зато вся эта подготовка и тестирование маячка здорово отвлекали её от угнетающих мучений. Она перестала без конца названивать Чону, перестала писать сообщения, ведь и без того написала и сказала через голосовые ему всё, что хотела. И извинения, и просьбы, и угрозы, и слёзы — было практически всё, но бесполезно. Теперь же Сунан молилась, чтобы он не вернулся быстро и внезапно, чтобы застать в их квартире человека, устанавливающего скрытые камеры в гостиной, кухне и прихожей. А как показывала практика, Чонгук возвращался именно тогда, когда от жены переставали поступать какие-либо новости.