Хранитель Знаний: Творец Судьбы.

Я сидел в углу таверны, как обычно, с пустым выражением лица, заставляя всех думать, что я обычный посетитель, а не кто-то, кто наблюдает за всем, как хищник в ночи. За окном ночь, но она не имеет для меня значения — я давно стал частью этого города, а этот мир стал моим. Мои пальцы медленно сжимают стакан, и я погружаюсь в мысли, когда замечаю её — Сир. Она выходит из-за барной стойки, а я наблюдаю, как её лёгкие шаги расплываются в воздухе. Она села на скамейку, её дыхание учащённое, как у человека, что, возможно, только что почувствовал радость, о которой не осмеливался мечтать. Я не знал, что это за радость, но мне было интересно узнать. Подошёл. – Господин Веня, – её голос звенит, как тихая мелодия, обращённая ко мне. Она явно пытается держать дистанцию, но я это прекрасно понимаю. – Мм? Да, заведение отличное, – отвечаю, глядя на неё с улыбкой, которая на лице держится как маска. Я бы сказал больше, но чего смысл говорить лишнее? Всё и так понятно. Услуга на высоте, хозяйка справедливая, меню — неограниченные возможности для развлечений. Все это я могу проглотить и не запнуться. Она улыбается, но в её глазах остаётся некий вопрос. Я знаю, что она боится меня. Чувствует моё присутствие. – Весело тебе? – спрашиваю я, а её улыбка исчезает. Всё это время она была здесь, как обычная официантка, но я видел её — настоящую. Фрея. Она отвечает, как и ожидал, с некоторым сомнением, что, мол, и так весело, но слишком тяжело. Я замечаю, как улицы за пределами таверны пустеют, и если кто-то и остался, то и у них мало шансов заметить то, что происходит здесь, в тени. – Конечно, – продолжаю я, глядя на неё с едва заметной ухмылкой, – быть Богиней Красоты — это весело, не так ли? Её лицо меняется. Я знаю, что она не ожидала, что я открою её секрет, её личность. Я разглядел всё. В какой-то момент её скромность исчезает, и за её лицом остаётся только холод, злоба, и она становится такой, какой должна быть, такой, какой на самом деле есть. Её взгляд превращается в настоящий яд. – Ты всё видишь, не так ли? – её слова звучат остро, как меч. Я не обманываю её. Она знает, что я знаю. Я поднимаю руку, посылая ей знак, давая понять, что это только начало. Это как игры, когда ты играешь с огнём. Я не боюсь. В это время появляется Аллен. Он появляется в последний момент, точно так, как я и ожидал. Должен же кто-то попытаться меня уничтожить. Он готовится к атаке. Но я стою на своём месте, словно ничего не происходит. Фрея задаёт мне вопрос, который я не ожидал. Как я узнал её имя? Она всё же думает, что я могу ошибаться. – Не забывай, – говорю я, улыбаясь своей постоянной, невидимой улыбкой, – хоть я и выгляжу как двадцатилетний, мне уже 200 лет. Я многое видел. Могу различить таких, как ты. Я давно научился это делать. Её взгляд остаётся злобным, но внутренне она понимает, что я прав. И что бы она ни делала дальше, я всё равно буду на шаг впереди. Мы оба это знаем. Я медленно кручу тростью в руках, словно играю с маленьким, хрупким миром, который я держу на кончике пальца. Тростник легко скользит между моими пальцами, как будто сам знает, кто здесь хозяин. Я улыбаюсь, но улыбка на моём лице — лишь пустая оболочка. Под ней скрывается нечто другое. – Котенок, – говорю я, глядя на Аллена, который только что с шагом приближался ко мне, – не повторяй свою несчастную судьбу. Она вполне ожидаема, если ты решишь продолжать в том же духе. Моя рука с тростью замерла, а взгляд мой всё ещё хладнокровен. Я вижу, как Сир, или как её теперь зовут — Фрея, усмехается, пытаясь скрыть свою иронию. – Мне никто не поверит, – произносит она, её голос звучит весело, но с ноткой недоумения. Она пытается задеть меня, но я не реагирую. Я в ответ только слегка качаю головой, не теряя своей спокойной манеры. Этот мир так хорошо знает все наши слабости, и мы все играем в игры, маскируясь под привычные образы. Но я не был так простым, как она полагала. Мой взгляд остаётся прикованным к её лицу, её глазам, которые ещё не забыли ту злость, что я разбудил. – Я не собирался разглашать твою личину, – говорю я, небрежно покачивая тростью. – Не подумай, что я решил играть в детективов. Просто... я хотел, чтобы ты поубавила свой пыл. И, между прочим, не лезла к Беллу. Мои слова эхом отдаются в воздухе, словно тянущиеся нити, которые я всё равно могу порвать, если захочу. Сир делает вид, что не обратила внимания на мои слова. Но я чувствую, как её самообладание трещит по швам. – Не буду слушать тебя, – говорит она, усмехаясь. – Ты всего лишь обычный человек, не более того. Я смотрю на неё, а моё лицо всё так же сохраняет эту несчастно-ласковую улыбку. Всё в этом мире действительно так просто, если бы ты не знал, что скрывается за каждым взглядом, за каждым словом. Я делаю паузу, давая ей понять, что её слова не стоили того, чтобы на них отвечать, но всё же. – Обычный человек, – повторяю я её слова, не скрывая лёгкой иронии. – Ты до сих пор не понимаешь, о чём я. Я не обычный человек, Сир. Ты ведь знаешь, кто я. Мой взгляд становится холодным, пронизывающим. Я знал, что она это понимает. В глазах появляется твёрдое осознание, что её попытки обмануть меня только усугубляют положение. Всё то, что она пыталась скрыть, теперь вылазит наружу, как трещины на поверхности. – Нет, я не обычный человек. И это ты скоро почувствуешь. – Моя рука с тростью сжалась, и я сделал шаг к ней, как бы будто призывая её к действию. Но я не собирался торопить события. Всё происходит так, как должно. Я нахмурился, но улыбка на лице не исчезла — она оставалась, как маска, скрывающая всё, что я чувствовал. Я склонил голову, будто размышляя, а трость снова пошла по кругу. Я смотрел на неё, чувствуя, как её взгляд становился всё более невыносимым. – Я помню тот день, – говорю я, и голос мой теперь стал холодным, лишённым всякой иронии. – Когда они — Боги — спустились с небес. Мое прекрасное ночное небо... оно окрасилось в такой отвратительный свет, что даже звезды померкли. Этот свет был не просто чужд, он был омерзителен. Они затмили всё. Но знаешь, что? Они насолили мне ещё... лет 150 назад. Я прерываю её, не давая ей возможности что-либо сказать. Мне было важно, чтобы она услышала, что я собирался сказать. – И когда придёт время, – продолжаю я, почти шепча, но в голосе уже слышится некая угроза, – я скажу своё второе имя. Имя того, кого они все боятся. Того, кто стоит на более высокой ступени, нежели герой. В этот момент я чувствую, как напряжение в воздухе возрастает. Она поджимает губы, не в силах сдержать эмоции. В её глазах мелькает что-то между презрением и страхом. Она хочет что-то сказать, но я успеваю произнести первым. – Ты ещё не разглядела, – говорю я, давая ей почувствовать свою власть в этих словах, – но ничего, скоро ты увидишь всё, что скрыто за моей так называемой "чёрной, беспросветной душой". Я стою в тени, и она не может видеть всего того, что скрывается под этой маской. Пока она пытается найти в своих глазах слова, я ощущаю, как её страх растёт, как маленький огонёк начинает угасать. Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, она остаётся одна, с мыслями, поглощёнными тем, что я только что сказал. Я отдалился, не оглядываясь, и, тихо напевая себе под нос, ощутил, как странное ощущение покоя наполняет меня: «Когда Бог полагал основание земли... Где ты был, скажи, если знаешь...» Мои слова, как эхом, звучат в голове, и я понимаю, что я не просто часть этого мира. Я не просто ещё один, кто живёт среди других. Я был тем, кто пережил всё это. И я буду тем, кто приведёт всё в движение, когда наступит время. Фрея остаётся позади, и я чувствую её взгляд, полный неуверенности, тянущийся за мной. Она ещё не знает, с кем столкнулась. Я продолжал двигаться, не оглядываясь, мои шаги звучали в тишине как эхо, разрывающее ночь. Я знал, что она смотрит мне в спину, но мне было всё равно. Я не нуждался в её взгляде, в её мнении. Я был намного старше, чем она могла себе представить, и видел куда дальше. В этих улицах, в этих людях я был, как старый охотник, чьи следы стерты, но чьи лапы оставляют отпечатки в каждой тени. Я скользил по ночному городу, пустому и безжизненному, и продолжал напевать себе ту старую песню. Она звучала как предвестие, как напоминание о том, что однажды всё, что я говорил, станет истиной. «Когда Бог полагал основание земли... Где ты был, скажи, если знаешь...» Но эта песня не была для меня просто строкой. Это было как наказание, как мелодия, от которой не скрыться. Богиня, звезды, свет, мрак — всё это было для меня одной игрой. Обычные смертные не понимают, что скрывается за их маленькими мирами. Но я знал. В этот момент я почувствовал знакомое присутствие. Аллен, наверное, решил не оставлять меня в покое. Я знал, что он всё ещё следит, что пытается поймать момент. Но вот это и было забавным. Он был просто фигурой на доске, а я — тем, кто ведёт партию. Я знал, как игра будет развиваться, и знал, что в конце концов каждый из них будет на своём месте. Я остановился перед одним из домов. Он выглядел таким же ничем не примечательным, как и другие, но я знал, что за его стенами скрывается нечто большее. Я почувствовал, как его тень накрывает меня, как будто весь этот город стал моим царством. Оглянувшись, я почувствовал, как Фрея начинает двигаться в мою сторону. Она не могла оставить это так. Она всегда хотела доказать что-то себе, и, похоже, её желание победить меня было сильнее страха. Я знал, что она не сдастся. – Ты ведь не просто так выбрал меня для своей игры, – услышал я её голос, раздающийся из темноты. Я не поворачивался, но знал, что она всё ближе. Я рассмеялся. Это было забавное недоразумение. Она ещё не знала, что её сила не может сравниться с тем, что скрыто внутри меня. – Нет, Фрея, – сказал я, оборачиваясь только когда её шаги стали более отчётливыми. – Ты выбрала меня. Ты сама начала эту игру, а теперь не можешь выйти из неё. Ты не сможешь меня победить. Её глаза были полны злобы, но она не осмелилась сделать шаг вперед. Я знал, что её решимость была хрупкой, и что её настоящий страх скрывался за этими гневными словами. Она ещё не поняла, что я был не тем, кто может быть сломлен. – Ты не понимаешь, что ты противостоишь, – произнесла она, её голос дрожал от злости и страха. – Я была создана для того, чтобы уничтожить таких, как ты. Я улыбнулся. – Ты слишком много думаешь о себе, – сказал я, наслаждаясь каждым словом, каждым моментом этой игры. – Ты думаешь, что это твоё испытание. Но это не так. Ты играешь по моим правилам, а не по своим. Я знал, что когда она увидит всё, что скрывается внутри меня, её взгляд изменится навсегда. И я готов был раскрыть ей эти секреты. Но не сейчас. Не сейчас. Всё ещё слишком рано. С тихим шагом я повернулся и снова пошёл в пустые улицы. Всё, что мне оставалось — это ждать. Ждать момента, когда она полностью осознает, что игра, в которую она ввязалась, уже давно завершена для неё. Я стоял перед ней, и моя рука с тростью больше не играла, а сжалась так, что пальцы побелели. Вся моя натянутая улыбка исчезла, как и вся та лёгкость, что я обычно сохранял. В этот момент не было ни одного лучика слабости в моем выражении — только полное презрение и ненависть, скрытая за контрольюющей маской. – Ты не понимаешь, Фрея, – сказал я тихо, но каждый мой слово было как удар. Я мог бы кричать, но мне не нужно было этого. Мои слова сами по себе были как ядовитые стрелы, которые нацелены прямо в её сердце. – Я отвращаюсь от тебя. От тебя и всех этих твоих… скомканных Богов. Слово "Боги" я произнес с такой презрительностью, что оно потеряло всякий смысл. Это слово стало лишь звуком, который вырывался из уст, как проклятие. Я мог чувствовать, как воздух вокруг меня становился тяжёлым, как от отвращения, которое я испытывал. – У меня невыносимое желание стереть вас, – продолжал я, ступая всё ближе, не в силах больше скрывать это чувство, – стереть все ваши ухмылочки и ваши слова, которые вы мне так гордо произносите. Всё это… ваша нелепая роль, ваше существование, которое затмило для меня единственного Истинного Бога. Я сжал зубы. Мои глаза темнели от гнева, который копился в меня десятки лет. – Ваши игры с людьми, ваши притворства, ваш фальшивый свет. Все эти усилия, чтобы выглядеть важными, как если бы мы, смертные, стояли на одной ступени с вами, – презрение не могло быть скрыто. – Зачем всё это? Чтобы затмить того, кто был Единственным для меня. Того, кого вы все боитесь. Моего Отца Всевышнего. Я замолчал, но тяжесть моих слов висела в воздухе, как угроза. В этот момент я не был Веней. Я был тем, кто жил не одну жизнь, кто видел, как эти существа падали, как их «величие» таяло в их собственных руках. Я был тем, кто знал, что было раньше, что есть сейчас, и что будет потом. – Да, я помню, как он был, – произнес я, опуская взгляд. – Я помню, когда все вы пришли, когда эти "Боги" начали пугать людей своими силами, своей ложной величиной. Но помнишь ли ты, Фрея, кем был Он, кто стоял выше всех вас? Я взглянул на неё, не пытаясь скрыть презрение, которое уже почти материально ощущалось в воздухе. – Он — это то, что вы никогда не сможете понять. Он был тем, кто создал всё, что вам известно, и Он был тем, кто был силой, стоявшей над вами, – я прошел мимо неё, продолжая, не давая ей выговориться. – Я не потерплю, чтобы вы продолжали жить, как если бы вы могли что-то понять, что-то понять о том, что важно. Я остановился, и Фрея, как я знал, не могла отвести взгляд. Она всё ещё пыталась найти в себе силы что-то сказать, но её слова застревали в горле, а я стоял рядом, зная, что она не осознаёт всей тяжести своего положения. – Когда я решу, – продолжил я, уже без тени сомнения в голосе, – когда придёт время, ты увидишь, что мы на самом деле, Фрея. И ты будешь стоять там, где не сможешь больше ничего сказать. С этими словами я медленно удалился, оставляя её стоять в том месте, где каждое её движение было теперь не более чем простым напоминанием того, как мы все когда-то были. Белл появился так неожиданно, что его голос разрезал напряжённую тишину, как лезвие, вонзившееся в неподвижную гладь воды. Я мгновенно спрятал все эмоции за привычной маской — лёгкой, почти рассеянной улыбкой, которая не выдавала ничего. Сир, я заметил, тоже сменила выражение лица, будто ничего не произошло. – О, Белл! – с искренним удивлением протянул я, поворачиваясь к нему. – Как неожиданно. Ты что-то хотел? Фрея – нет, теперь снова Сир – быстро выпрямилась, сбрасывая с себя прежнюю напряжённость, и мягко улыбнулась, как будто её совсем не задели мои слова. Всё было разыграно слишком искусно – не удивлюсь, если даже Белл ничего не заподозрит. Он посмотрел на нас обоих, чуть нахмурился, словно ощущая, что здесь только что происходило нечто важное. Я ждал. Ждал, когда он спросит, что именно он прервал. Ждал, когда он проявит хоть каплю подозрительности. Но, как и всегда, Белл оставался самим собой – слишком наивным, слишком добрым. – Ничего, просто заметил вас тут и решил подойти, – сказал он, слегка почесав затылок. – Вы о чём-то говорили? Я рассмеялся. Лёгкий, беззаботный смех – настолько естественный, что даже я на мгновение мог бы в него поверить. – Ах, да так, болтали ни о чём, – отмахнулся я, глядя прямо в глаза Фрее. – Правда, Сир? Она выдержала паузу, а затем также непринуждённо кивнула. – Да, господин Веня просто рассказывал, как ему нравится наша таверна, – её голос звучал мягко, почти игриво, но я уловил в нём что-то ещё. Что-то скрытое. Она всё ещё была зла. Всё ещё кипела внутри. И это меня забавляло. Белл расслабился, улыбнулся, будто действительно поверил в нашу ложь. – А, ну тогда хорошо, – он снова почесал голову и весело усмехнулся. – Значит, вам правда здесь нравится, Веня? Я посмотрел на него. Этот мальчишка... он даже не осознавал, скольких бед мог бы избежать, если бы держался подальше от неё. Но это не моё дело. – О, конечно, – произнёс я, давая себе секунду на то, чтобы чуть прищуриться. – Заведение прекрасное. Всё при нём. И знаешь что? Думаю, стоит выпить за его процветание. Белл ничего не заметил, просто кивнул, соглашаясь. Сир же всё ещё смотрела на меня – с той самой скрытой яростью, но с той же искусственной милой улыбкой. Я бросил на неё последний взгляд, словно говоря ей: ты можешь улыбаться, сколько хочешь, но ты знаешь, что я вижу насквозь. И, оставив Белла между нами, направился обратно в таверну, чувствуя, как холодный ночной воздух наполняет меня странным удовлетворением.