Бывший

      Я продолжала сидеть на мягком диване, не смея сделать лишнее движение. Держа кружку с горячим чаем, я поняла, что руки мои тряслись, в то время как Питер безмятежно сидел напротив меня и пил сваренный им напиток, расслабленно прикрывая глаза. Я вновь посмотрела на предмет в руках: «Не буду пить. Он может подсыпал мне чего…» Я с недоверием подняла голову и оглядела парня. Похититель поймал мой дерзкий взгляд и словно прочитал мои мысли, улыбнувшись: — Боишься, что отравлю? Оскорбляешь меня, дорогая… Если говорить на чистоту — я бы сразу тебя убил, как только бы увидел. Но, как видишь, я забочусь о тебе и не желаю зла. «Заботишься? А головой я сама ударилась, по твоему?» Он хмыкнул. — Знаешь, твои мысли и действия достойны похвалы в таких обстоятельствах: кажется, что голова ватная, но всё равно думаешь в приделах самосохранения. Если бы я оказался кровожадным маньяком, то у тебя был бы шанс выжить и даже сбежать. Я всегда гордился, что ты у меня умненькая. «Или даже убить маньяка.» Я с прищуром посмотрела на него: — А ты не являешься тем самым кровожадным маньяком? Пытаешься казаться хорошим, хотя сам при этом похитил меня… Это уголовное дело. — Уголовное дело… — Питер с ухмылкой произнёс мои слова, словно пробовал на вкус. Затем придвинулся ближе. — Видишь ли, Т/и, в нашем родном городе у меня много связей из-за моей профессии… Например, как местная полиция. А тот, к кому ты обращалась под потоком моих сообщений — мой родственник. Ты до сих пор считаешь, что закон на твоей стороне? Если решается не связями, то, в любом случае, деньгами точно… — я опустила взгляд, не желая смотреть ему в глаза. Он увидел мою попытку уйти от темы и решил лишь дальше развивать её, положив руку на моё колено, словно пытаясь внушить мне свои слова. — Да и к тому же… Никто не будет тебя искать. Да, это звучит так, как-будто мы в фильме девяностых, но всё довольно логично: ты лишь облегчила мне работу, пытаясь «уехать в другую страну» — безусловно, это было крайне отчаянно и сработало бы в ином случае, но ты упустила одну деталь. Ты должна была подумать: «а вдруг мой любимый найдет меня?» — тогда это было идеальным моментом для похищения, как ты это назвала. Ты не будешь выходить на связь, потому что будешь со мной, в то время как твои близкие будут думать, что ты за границей и с тобой всё в порядке. Тебя точно не будут искать… И мы сможем быть вместе… Питер говорил медленно и вкрадчиво, словно колыбель. Мне становилось всё тоскливей от осознания, и от того, что мне действительно никто не поможет и не станет искать. Я опустила голову, пытаясь не заплакать, чувствуя, как безвыходность накрыла с головой, а сердце стало стучать быстрее от паники. Я винила себя за то, что поступала эгоистично со своими родными, ставя на первое место его. Он казался мне ангелом и смыслом моей жизни. Когда родители звали меня в гости, я отказывалась и предпочитала проводить время с ним, а не со своими близкими. Теперь моя давняя мечта сбылась: меня все оставили в покое, а Питер всегда будет рядом… Он увидел, как слеза стекла по моей щеке, но парень словно этого и добивался. Добивался того, чтобы я окончательно огородила себя от мира, приняв его. Питер слегка улыбнулся, садясь передо мной и держа меня за руки, заглянул в глаза: — Т/и, в этом нет ничего страшного и тем более грустного. Видишь, я делаю всё, чтобы мы помирились, это не конец! Я купил дом, наш дом, как мы и хотели. Всё будет хорошо, я буду рядом, так же, как и ты со мной… — Он пытался успокоить меня, по-доброму и с поддержкой улыбаясь. Легонько гладя меня по руке, парень пытался заглянуть ко мне в глаза. Я начала кивать, успокаиваясь, но при этом согласна не была. «Нужно придумать, как сбежать. Я обязательно сбегу от тебя, Питер. Сейчас мне нужно освоиться… Я знаю, что хочу этого. Что хочу сбежать. Я знаю, что хочу сбежать! Я не прощу его, нет, он — псих. Главное не носи розовые очки, Т/и! Ты в ловушке. Ты в лову…» Питер потянулся ко мне ближе, теперь уже нависая надо мной. Я положила голову на диван, пытаясь не поддаться порыву. Его голубые глаза затуманились, словно от любви ко мне. Или мне уже казалось… Парень прислонился руками к дивану по две стороны от меня, не давая возможности как-то ускользнуть. Я начала робеть от такой позы, не представляя, что он скажет. — Кстати… При всей ситуации ты не стала обращаться в администрацию Вашингтона, где мы с тобой жили, о том, что я убиваю людей… Не стала говорить своим близким о том, что я — убийца, лишь то, что я пытаюсь все вернуть немного не стандартным способом. — он улыбнулся. — Я знаю, что ты любишь меня, Т/и, но хочу сказать спасибо… Могу я отблагодарить тебя? Я сглотнула. — Каким образом? — прошептала я. — Можно я… Поцелую тебя? — повисла нагнетающая тишина, что даже часы из другой комнаты словно стали тикать громче. Однако, это продолжилось недолго, как Питер снова заговорил: — Одно слово «стоп» — и я перестану лезть к тебе со своими ласками. Если ты отвыкла от меня за какое-то время… То всегда говори мне об этом. Я не хочу быть насильником в твоих глазах, а лишь любящим человеком. Ну так что же… Ты не против? Я промолчала, заглядывая ему в глаза. Поза моя стала более расслабленной, а движения медленнее и менее резкими. Питер знал, что если бы я была против, то непременно сказала бы об этом, но я молчала. Он воспринял мой жест, как повод своей благодарности, поэтому потянулся к моим губам. У него было сильное и подтянутое телосложение, посему он без труда держался надо мной и даже не давил. Губы его сначала робко прикоснулись ко мне, словно лично спрашивая разрешения, но затем поцелуй стал горячее. Он нежно, хоть и собственнически заполнил мой рот. Забавно, а ведь когда-то он учил меня целоваться, когда мы были ещё в старшей школе… Моё дыхание сбилось от его доброго «спасибо», а лицо раскраснелось. Я легко смущалась, особенно, когда дело касалось Питера. Наконец, наш поцелуй прервался, и парень осторожно погладил меня по щеке, словно боялся, что я укушу. Я с вопросом посмотрела ему в глаза, но поняла, что возбудилась, поэтому быстро отвела его. Мне снова стало грустно, теперь уже не из-за похищения… «Я правда люблю тебя, Питер. Люблю до сих пор. Может, в другой вселенной ты не больной на голову и у нас всё хорошо. Ты писал мне, что слышал, как я плачу по ночам, а ведь все мои слезы вызвали мысли о тебе… О том, что у нас бы могло всё получится, но моя любовь к тебе отделяется непробиваемой стеной под названием «разум» — и он твердит мне: «Нет, Т/и, это не твой человек, даже если ты можешь быть с ним счастлива…»