Звёздные

Доверяй только своим чувствам. Заблуждайся, ошибайся, падай, гори. Молодость может себе это позволить. Разве не для этого она нужна? *** День шестой. Вечер после концерта. Долго искать Луи не пришлось: стоит Гарри только отойти от сцены в направлении корпусов, как тот сам выскакивает перед ним. И, судя по всему, он его специально поджидал. - Хэй, детка, только не говори, что и сегодня собрался спать, - объявляет парень радостно, протискиваясь к Стайлсу ближе сквозь галдящую толпу. – А я хотел тебя на костёр позвать. - Луи! – вопит Гарри, как только видит эту улыбающуюся рожу рядом. Он уже решил, что то-то случилось, но парень выглядит как обычно. Какой, к чёрту, костёр?! Если он сейчас не выяснит, в чём дело, его, наверное, на каком-нибудь адском пламени подпалит Зейн. - Ты где был? - На выступлении, где ж ещё, - удивлённо откликается Луи. И сразу перестаёт улыбаться. Он в недоумении косится на Гарри и начинает скребсти голову прямо через шапку. – Ты чего, вдруг, на меня кричишь… - Вот что ты врёшь! – не может сдержаться Стайлс. В нём засела обида от непонимания происходящего. Да и вообще он откровенно извёлся за эти полтора часа, что напрасно ждал парня и стоически игнорировал многозначительные взгляды Малика. - Я за сценой весь концерт простоял и тебя там не было! И во вчерашних списках тебя тоже нет, я проверил! - Так я и не говорил, что буду там выступать, - скрипит Луи и возмущённо вскидывает руки. - Неужели Зейн тебе не сказал? - О чём? – орёт Гарри, но теперь уже не от того, что возмущён и растерян, а потому, что пытается перекричать звуки начинающейся дискотеки. Луи морщится от разлетающегося грохота. Стайлс выжидающе на него смотрит и тот ухватывает его за локоть и тянет дальше от колонок. - Пойдём, я тебе всё объясню. Гарри не против объяснений. Поэтому он семенит следом за Луи. Они доходят до беседки недалеко от их будущей звёздной аллеи, и располагаются там на чрезвычайно низеньких и узких лавочках, кажется, сбитых то ли из штакетин, а то ли вообще из допотопных деревянных лыж. Вообще эта беседка больше походит на домик на детской площадке. И тут капец как тесно. - Кудряха, хоть ты на меня не злись, - сразу просит Луис, как только Гарри с трудом умещается на этом неудобном насесте. - Я, правда, выступал. Да! Меня не было на «Большой», - подтверждает он, прежде чем Гарри успевает возмутиться, - но тут, в лагере, и без неё всяких сцен полно! - Ещё сцены? Правда? – выдыхает Стайлс со значительной долей сомнения. Всё так просто? Вот настолько? Луис смешно оскаливается и шлёпает Гарри легонько кулаком по икре: вот куда дотянулся, туда и дотянулся. - Ну, конечно! - хохочет он, и разводит руки в стороны, пытаясь изобразить какие-то неведомые масштабы. - Такая огромная территория: тут сцен - завались! Поэтому Звёздных так много и набирали. Приходится уже не в первый раз дать самому себе мысленную затрещину. Дружина, действительно, огромная, но Гарри на вечерних концертах не видел её и малую часть. Конечно тут есть и другие места для выступлений, мог бы и сам догадаться! - Что за сцены? – улыбается Стайлс. У него вот прям камень с души спадает. Он расслабляется, распрямляет плечи и даже это подобие лавки становится удобным. Особенно когда он умещает ноги на её соседке напротив, где сидит Луи. – Мне, правда, интересно. Томлинсон сначала смотрит, как Гарри щемит свои ступни рядом с его задницей, так и норовя смахнуть его с жёрдочки, но когда он перестаёт возиться, Луи в очередной раз пускается в объяснения. Он выставляет вперёд ладошки, принимаясь демонстративно загибать пальцы почти у своего собеседника перед глазами: да, тут, чёрт побери, слишком тесно! - Есть та, на которой нас приветствовали на заезде. Ну, помост этот деревянный, - начинает он. Гарри кивает, ага, что-то такое он помнит. - Днём там всякие танцы живота, ещё какие-то пляски, я не шарю. Аэробика или Зумба. Там, кстати, мастер-классы после обеда ведут по танцам. Иногда там можно прикольно с девчонками подурить, - сообщает парень и хитро подмигивает, мол, бери на заметку. - Есть сцена ещё поменьше. Там, в основном, ораторы, чтецы выступают, – загибает Луис второй палец. - Так, что ещё? Ах, ты ж, собака! – он звонко прибивает комара на руке, а потом сразу принимается расчесывать укус. - Ещё в актовом при творческом центре есть сцена: там чаще всего театральные постановки идут. О, и Авангард-сцена. Прикольная такая, необычная, но она для перфомансов. Ну и остальные поменьше. И ещё в аудитории, где защита проектов идёт, в лектории, тоже есть сцена, но она проклята и не считается! Ого, а сцен-то, и вправду, похоже, не мало. Фух, хорошо, что Гарри заставляют выступать только на одной и то лишь на вечерних мероприятиях. А других, оказывается, куда только не зашвыривают. Или у него ещё всё впереди? - А где выступаешь ты? – интересуется он, глядя как Луи направляет своё запястья к губам, намереваясь обслюнявить укус. - Везде помаленьку, - отзывается тот, начиная посасывать руку. И морщится, видимо, ощутив горький вкус антикомаринного спрея на коже. - Как-то одну смену целиком потратил на мюзикл. Было весело, хоть мы его готовили целый месяц, а выступили всего раз - за день до закрытия. О, вот оно что! Значит Луи – театралит. Так-то, не удивительно. Он, кажется, вообще всё время какой-то спектакль разыгрывает. - А вчера ты…? - Ах, точно! – парень хлопает себя по лбу в укор своей забывчивости. - Я пою под гитару на Поляне, ну там, где здоровое костровище. Там тоже выступающие нужны. Гарри сидит, кивает, но он понятия не имеет, где тут это самое здоровенное костровище. И про Поляну, чтобы это не было, он первый раз слышит. Он всё ещё только путь до столовой и пляжа запомнил, а тут, оказывается, столько всего неизведанного. Но, зато он сейчас получил ответ на один донимающий его вопрос: Луи чётко сказал, что он поёт. Наконец, признался. А то он уже ни раз плёл и про то, что он и мастер иллюзий, и с чечёткой он выступает, и на деревянных ложках играет. Всё-таки поёт, как Гарри и предполагал. - Я же в Звёздных, почему я всего этого не знал? – поражается Стайлс услышанному. - Потому что, наверное, весь инструктаж проспал, - добродушно подмигивает ему Луи. Гарри немного пристыженно опускает взгляд. Конечно проспал. Он просто бродил следом за чьей-то спиной, размышляя лишь о том, когда их, наконец, покормят. - Это нормально, Кудряш. Ты ж новенький. К тому же те, кто на Большой выступают, на остальные и не стремятся, так что для вас эта и не такая важная информация. А вот и то, чему Гарри не придал в прошлый раз значения, когда услышал, как Луи отделяет себя от артистов Большой сцены. Но вот парень снова это говорит. И, неожиданно, начинает нервно елозить на месте и отводить взгляд. - Так ты, - Гарри прокашливается и старается подобрать слова, чтобы не потерять нить разговора, который Луиса начинает напрягать, - эм, в основном на какой-то там Поляне выступаешь? - Да, - улыбается Луи, снова поднимая глаза на собеседника, и принимаясь отчаянно жестикулировать, - я там на постоянной основе записан. Если желающих немного, то я играю каждый день. Там прикольно! Для музыкантов даже такую маленькую трибунку поставили с таким пеньком с закосом под барный стул. А после дискотеки все вообще просто вокруг костра сидят, песни горланят. Даже без гитары. Понятно теперь, чего от волос Луи постоянно пахнет дымом: Стайлс считал, что это из-за сигарет, но теперь ясно, что парень частенько тусуется у огня. - А где эта Поляна? - С противоположной стороны от Большой сцены. Она в лесу расположена. Чтобы звук от колонок туда не долетал. Это нужно прям дальше за кухню топать. Луи с таким упоение описывает эту Поляну. Наверное, там и вправду здорово. Лес, костёр. Но всё же это слишком отличается от того, что тут должны делать Звёздные. Даже Гарри, который бродит тут, как с Луны свалившийся, это понимает. - А когда на настоящей сцене выступаешь? – уточняет он и видит, как улыбка парня скатывается с лица. - Настоящей? – тихо уточняет он. Одна бровь летит вверх, а на лице появляется кривой оскал, делая Луиса похожим на маленького разозлённого суслика. – Думаешь, что те, что я тебе перечислил, только у меня в воображении? Гарри только устало растирает лоб и тяжко вздыхает. Ну конечно же он такое не думает! Задрали уже за сегодня на него злобно коситься! Похоже, как бы они тактично не блуждали вокруг да около, без ссоры сегодня не обойтись. - Прости! Я не так выразился, - поспешно извиняется он. - Я просто имел в виду такую сцену: с софитами, со звуковиками, микрофонами. - Свет клином не сошёлся, знаешь ли, на ВАШЕЙ «настоящей» сцене… - уже прям слишком злобно шипит Луис. Гарри даже хочется пересесть куда-то подальше. Но тут, как-бы некуда. - Лу, - в панике выдаёт он, непроизвольно сокращая имя парня, - да что такое? Я ведь извинился. Ну не хочешь ты на ней выступать, ну и ладно. Если Зейн так психует, что он за тебя там отрабатывает, пока ты отлыниваешь, так это… - Че-го? – почти одними губами произносит Луи. Он неожиданно уставляется на Гарри таким обалдевшим взглядом, что тот снова пугается и поперхнувшись, замолкает. Томлинсон продолжает на него таращится, а потом резко начинает хохотать, лупя себя по коленке. - Какой же ты, всё же, Кудряш, невероятный… Надо же! - Что я опять сказал? – сипит Гарри. У него от этих смен настроений уже голова кружится. И, вообще, ему тут объяснения обещали, а в итоге они в какой-то тесной коробке играют в «пойми меня». - Такой милый, наи-и-и-вный Кудряшка, - объявляет Луи, продолжая трясти головой, словно никак не может поверить в услышанное, - я пару раз выступаю на малой сцене в середине смены. Вот. На Большую меня не взяли. Я не прошёл в основной состав. - Как так не взяли? – Гарри в очередной раз ничего не понимает. - Туда был отбор? - Технически да. Отбор был, но, не для всех… Луи снова хмурится, и закатывает глаза, явно призывая у пространства сил и терпения. И Гарри уловил, как тот чуть-чуть не сказал о нём что-то нелицеприятное, но вовремя замолчал. И, судя по выражению его лица, высказаться он хотел об умственных способностях Стайлса. Гарри и сам понимает, что он чего-то не догоняет. И, похоже, чего-то крайне очевидного. И Луи с этого бесится. И Зейн с этого бесится. И, возможно, половина футбольной команды спортивной дружины с этого бесится. А вот Гарри не собирается беситься с того, чего не понимает. Но и чтоб его за идиота все принимали, тоже желания нет. - Луи, ты обещал мне что-то объяснить. Но пока я вижу только, как ты пытаешься прибить меня взглядом. Я, знаешь…- Он хочет сказать: «пожалуй, пойду…», но вспоминает, что эту фразу он от Луиса как раз и слышал, так что встаёт, и просто уходит, «по-английски». И уходит, честно говоря, вообще неведомо куда. Просто куда-то топает в темноту, беря за ориентир отдалённый огонёк. Может это упомянутый сегодня костёр. Но далеко уйти не удаётся. Томлинсон уже не первый раз за сегодня выпрыгивает перед ним, и пытается остановить, упираясь ладонями куда-то Гарри чуть выше живота. Поскольку у Стайлса и мыслей не было вырываться, или что-то такое, он просто смотрит на прижатые к нему руки и ждёт, когда Луи поймёт, что он никуда не убегает. Томлинсон так и продолжает молчать и на Гарри лицо не поднимает. Он, может, просто об него ладони греет? - Луи, - приходится Гарри брать на себя инициативу по общению, - я не люблю, когда ругаются, злятся. Мы, если захочешь, поговорим, когда ты будешь спокойно реагировать. Парень хмыкает, убирает руки и отступает от Гарри на пару шагов. Привыкшие к темноте глаза спокойно различают на лице Томлинсона недовольство. Поэтому Стайлс разворачивается, снова собираясь куда-то пойти. - Кудряш. Я злюсь не на тебя, - снова тормозит его Луи. - А на ситуацию в целом. Я, вроде как, уже успокоился, но всё это опять наваливается. Просто я не думал, что ты настолько нихуя не знаешь! Кто-то же должен был тебе хоть что-то сказать! Я рассчитывал, что чтобы там не услышал Зейн, он тебе передаст, и ты дашь мне возможность оправдаться. Потому что у меня, правда, есть, чем оправдаться! Но, ты спрашиваешь совсем не о том, детка. - Да я не понимаю, о чём речь!!! Луи! Я здесь всего шесть дней! Ты, вообще, помнишь об этом? Только шесть дней! И я тут, можно сказать, знаю только тебя! И когда ты говоришь что-то такое эм…что-то, что должно что-то значить, я не догоняю! Луи воспринимает его неожиданный взрыв перекошенной рожей. Гарри старается изобразить что-то подобное в ответ. Но ему это сразу надоедает. Он не знает, что в итоге видит парень, но Гарри даже снова не успевает развернутся, когда тот в него опять вцепляется, хватаясь за руки. - Да, блять! Подожди! Я расскажу! - Без психов? - Не обещаю. Но если я опять начну загоняться, можешь мне залепить пощёчину, для трезвости рассудка, договорились? Если Луи не шутит, то идея Гарри не нравится. Но он кивает. Они усаживаются на первую найденную лавку, на сей раз, вполне удобную. Она вообще, неожиданно, выглядит так, словно её из какого-то уютного парка привезли. Вся такая резная. И белая. Они, поэтому её сразу и заприметили в темноте. - Хочешь я начну? –спрашивает Гарри, но это риторический вопрос. Потому что очевидно, что начать придётся ему: Луи залезает на лавку с ногами, молчит, и, кажется старается окуклиться – застёгивает кофту и тянет её вниз, стараясь прикрыть оголённые ноги. Похоже, что у парня мозги подмерзают, потому что он даже днём может ходить в шапке, но при этом в шортах. Сегодня ночь тёплая, так что на Луисе снова что-то такое, немного ниже колен – похоже на бриджи. Стайлсу приходится самому себя одёргивать, потому что он объявил, что первый начнёт разговор, но вместо этого залип на возню парня и, заодно, на его одежду. – Эм…- всё же выдаёт он. - Мы выяснили, что на Большой сцене ты не поёшь. Не прошёл отбор… - Гарри не хочет снова слушать крики в ночи, но он намерен сейчас спросить то, что, к сожалению, кажется очевидным. - Луи, ты что кого-то так достал, что тебя выкинули из основной программы? Томлинсон хоть и не начинает опять верещать, но раздражённо цокает языком. А потом как-то очевидно скисает. - Вот, и ты теперь думаешь, что я тут – главное зло и только и думаю, как бы до всех доебаться, - объявляет он, нервно переплетает пальцы рук и укладывает на них лицо, словно в молитве. - Кудряш, всё совсем не так. Я здесь три года, почти девять смен. И поверь, как еблан, я веду себя только последние разы. Потому что это так всё достало! Место неоправданных надежд. - Ты раньше упоминал об этом вскользь. Если тебе тут так не нравится, зачем постоянно сюда приезжать? - Не то, что прям совсем не нравится. Мне, просто, как мне тут сказали некоторые, моё мелкое тщеславие спокойно жить не даёт. И это, наверное, так и есть. Ну, ты знаешь, многие считают, что пою я прям так себе. А тут в Звёздных огромная площадка для того, чтобы тебя заметили. Чтобы оценили. Каждый день столько концертов, что и меня в программу включают. Ради этого тут и тусуюсь. Хотя на Большую сцену меня всё равно не берут. - Извини за вопрос, а ты, правда, плохо поёшь? - Ну, мне кажется, что не фонтан. Но вот Бэкка уверяет, что я на себя наговариваю. Все девочки с вожатского всегда ходят меня послушать. А когда у них какая-нибудь гулянка, всегда меня зовут, чтобы я с ними попел. Ответ получается, честно, не однозначный. Луи красивый и максимально обаятельный. Девочкам из вожатского, явно его обожающим, возможно, всё равно, как он действительно, поёт, и важно лишь его присутствие. Так что может он как петух охрипший по утру кукарекает. Луи смотрит на Стайлса, отчего-то пялящегося на него в упор, и снова начинает злиться. - Рожу ты, конечно, скривил. Я, тем не менее, в Звёздных! Особый, блять, отряд! Совсем бездари в него уж точно не просочатся! - Ну, тогда, действительно, не наговаривай на себя, - отзывается Гарри и даже слегка улыбается. Похоже Томлинсон просто читает его по лицу. - Да я… - шипит парень, дёргаясь, но так как коленки его удерживает замочек от кофты, плотно прижимая ноги к груди, Луи неуклюже покачивается, понимая, что нехрен тут руками махать, - ну, да, ты прав. - Ага, верю, в тебя, как ты сказал, нисхуя, - снова улыбается Гарри. - Что, всё-таки, с «Большой» сценой? Луи смотрит на него, прикусывая верхнюю губу. А потом ну прям очень тяжко вздыхает. - Гарри… - выжимает он из себя очевидно нехотя и морщится. - Большая – только для элитных детишек. - А, в смысле? – не понимает Стайлс. - Я же не элитный! - Ты, как раз, детка, очень даже элитный. Вот и ходишь тут - всех подоплёк не просекаешь. Вас таких сюда музыкальные студии направляют, организации. Многих привозят состоятельные родители. Попасть в лагерь, и в «Звёздные» при желании и таланте, не так уж и сложно. Но попасть на Большую сцену и ещё и на главные мероприятия – это не для всех. Прям вот совсем не для всех! Гарри поджимает губы и с трудом пытается переварить информацию. Да, студия, в которой он занимался вокалом, не самая плохая. И он вообще никогда не задумывался, как сюда кому-то трудно попасть. Ему просто сказали – езжай, попоёшь. Он даже поотпираться пробовал. А тут, оказывается, некоторым до этой сцены даже не дотянуться. - Я не знал… - а что он ещё скажет. Ну не должно же ему быть за это стыдно. – И что, Зейн так к тебе относится, потому что ты не из…эм…типа, элитных. - Что там у Зейна, это ты выясни у Зейна. А я тебе про всю эту особенную хероёбень вот что скажу… Эхм… тебе лучше сразу узнать…Когда-то я, было такое, позволил себе пару далеко не лестных высказываний об элитных мальчиках, которым всё даётся просто так. И уверен, что найдутся среди моих знакомых те, у кого появится желание мне это припоминать каждый раз, когда будут видеть нас вместе. Таких уже предостаточно. - Ненавидишь, значит, таких, как я? – с трудом выговаривает Гарри. Ну, похоже, слегка он начинает допетривать, с чего Зейна так напрягает их общение. - Да блять, ну нет же! - вопит в ответ Луис. - Сказал как-то с горяча. Расстроен был! Считал, что это несправедливо. Сейчас уже так не думаю. К тебе у меня точно никаких претензий нет! Да вообще ни к кому из тех, что на Большой, по крайне мере не с того, что у вас есть определённые привилегии. Клянусь! Разве ж заметно, что я тебя ненавижу? Конечно, ничего такого не заметно. Стал бы его Луи тогда везде за собой таскать и во все свои сомнительные делишки посвящать. - Но мне всё равно кто-нибудь да скажет, чтобы я держался от тебя подальше? Так? - Да я все эти дни охуеваю, что ещё никто не сказал! Думал, что меня от тебя отгонять начнут сраным веником. По какой-то причине Гарри находит эту ситуацию забавной. То, что Луи – придурошный - очевидно с первых секунд знакомства. Об этом его вообще не нужно предупреждать. Гарри, вообще-то, именно это в нём и нравится. - Плевать я хотел, - отзывается он. Да, они с Луисом уже умудрились нарушить немало правил лагеря. И Стайлс, с удовольствием, нарушит ещё, если у его сенсея есть предложения. А разбираться во всех тонкостях «подводных течений» он не собирается. Главное знать, что ни на что не нужно обращать внимание. - Покажешь мне, где эта Поляна? - Хочешь на костёр? - сразу оживляется Луи. - Конечно! – слишком звонко отзывается Гарри. Он и вправду очень хочет. Давно хотел посидеть и попялиться на огонь. - Только, наверное, не стоит туда в костюме идти? – Стайлс оглядывает себя. Он сам только сейчас вспомнил, что пришёл сюда сразу после концерта, и всё ещё весь «при параде». - Это точно! – соглашается Луи. – Тогда мчим быстренько до комнаты. Я тоже, наверное, штаны натяну. О, как раз можно ещё чего-нибудь похрумкать захватить. Гарри согласен. Похрумкать точно. Он ужин в себя частично впихнул, потому что от переживаний не чувствовал голод. А сейчас с удовольствием сгрызёт что угодно, особенно если они собираются пошляться по лесу. Луи подскакивает на ноги, забавно выскользнув из сковывающей его кофты, готовый уже бежать, но, замирает, поворачивается вновь к лавке и дёргает её за спинку. - Слушай, а она в землю не вкопана, так просто слегка воткнута. - И что? – спрашивает Гарри, хотя интуиция ему сразу подсказывает, что будет дальше. - А то, - Томлинсон оглядывается по сторонам и подцепляет лавку за «сидушку» с одной стороны, - что сейчас берём и тихонько, тёмными задворками, болотами и буераками волочем её к нам на аллею. Красивая, хорошо же у нас смотреться будет. - А может просто попросим такую? – интересуется Стайлс, тоже озираясь по сторонам. Вон с тачкой они тоже мудрили, а оказалось, что её можно просто пойти и взять. - Да так же не интересно, - объявляет юный расхититель. И Гарри согласно кивает. Он сам всего пару минут назад подумал о том, что для него, как раз, главное, чтобы было интересно. Так что с готовностью подцепляет лавку с другой стороны. *** Ночь. Начало седьмого дня. Кудрявый лавочный вор возвращается к себе в комнату, а его идейный подельник собирается быстренько заскочить к себе, а потом обещает ждать его возле входа в корпус. К сожалению, комната не пустует. Там - заколебавший его сегодня брюнет, и тот, как сразу поясняет, специально дожидался Гарри. - Ты, похоже, знал, что Луи не взяли в основную программу? – Гарри сам начинает с вопросов, пока Зейн его не запутал. Просто невероятный день тем, что Стайлсу самому приходится все разговоры начинать. А это немного не про него. - Только сегодня узнал, незадолго до ужина. - А то, что мы, ну, вся наша комната, из, так называемо, элитных? - Я не знал до сегодняшнего дня. Но я спросил у остальных ребят за сценой, и, похоже, это действительно так, - подтверждает Малик. - Значит Луис этот твой тебе рассказал, что не очень-то нас «любит»? - Точно. И сказал, что это в прошлом. Он много чего сказал, и пока ты не спросил, отвечу сразу, что я ему верю. Зейн, пожалуйста, перестань на него кидаться. Ты раздуваешь проблему из ничего. Гарри сказал всё, что хотел. Он успел скинуть пиджак и брюки, и нацепить широкие штаны с карманами – как раз туда можно запихнуть телефон, чтобы в лесу не потерять. Стайлс ещё раз проверяет наличие аппарата при себе: он, наконец, прежде чем разойтись, взял у Луи его номер, чтобы, если что, больше не носиться заполошено и не искать его непонятно где. Кудрявый накидывает толстовку и выходит в дверь, но, похоже, Зейн, в отличии от него, разговор не закончил. Он идёт следом, пытаясь что-то доказать. И Гарри это определённо злит. - Ну и почему он так легко всё тебе поясняет, а нам ответить не хочет? – допытывается Малик, не отставая. - Почему нам он не может всё объяснить? Вдруг ему нужно выглядеть лучше только в твоих глазах. Ну, а что плохого в том, что Луи хочет нравится Гарри? К чему этот вопрос? - А может его все задолбали необоснованными подозрениями, а ему просто хочется выговориться, пожаловаться. Поэтому он мне всё спокойно объясняет, - устало отзывается Гарри. - Конечно он не хочет говорить, когда ты в него вцепляешься и что-то пытаешься вытрясти. Ты его с первого дня невзлюбил, всё время на него шипишь. С чего ему с тобой откровенничать? Ты к нему предвзят! - Если бы он сразу ответил бы прямо, то я бы по-другому отреагировал! - А ты ему кто? Почему он тебе обязан отвечать, - Гарри даже не понимает, отчего так начинает распаляться. Но он ощущает стойкую потребность огородить Луиса от сторонних нападок. - Почему ты ждёшь, что он должен перед тобой оправдаться, хотя вы с ним почти даже не знакомы? Зейн хмурится и выскакивает перед Стайлсом, не давая ему уйти дальше от корпуса. - Гарри, я ведь тебя защищаю! – орёт он, что очень не вяжется с его обычным флегматичным поведением. - От чего? – так же надрывается Гарри. И испуганно замирает, когда совсем рядом видит Луиса. - Детка, не кипятись, - фыркает тот и подходит ближе. Эх, а Гарри надеялся, что он успеет отвязаться от Зейна раньше, но Луис, к сожалению, ждал его возле самого крыльца, видимо, куря возле мусорницы. - Я расскажу, - обращается он к Зейну. - Что ты хочешь знать? - Зачем тебе Гарри? – сразу выпаливает Малик, ничуть не смутившись появлению Томлинсона. – Чего ты к нему прикопался? Луис показательно щёлкает пальцами чуть ли ни у Зейна перед носом. - Поспорил на то, что доведу его до нервного срыва за неделю и он отсюда съебёт. Такой ведь ты ответ ждёшь? Или ты услышал про меня ещё что-то? – скрипуче выдаёт Луис. Судя по выражению лица брюнета, да, видимо именно это и услышал. Луи раздражённо закатывает глаза. - Зейн! – цедит он раздосадовано. - Большая сцена – это не придел моих мечтаний. Где угодно можно, знаешь ли, выступать. Это ведь просто лагерь! - Не просто! – не сдаётся Малик. - Собираешься его потопить ради своих амбиций? - Да, план именно такой, ты раскрыл меня! – неожиданно злобно верещит Луи, разворачивается, как-то неопределённо взмахивает руками, видимо, мысленно посылая всё к лохматой бабушке, и сваливает куда-то в темноту. Гарри снова хочет побежать за ним, но Зейн цепляет его за рукав, останавливая. - Что ты собираешься делать? Тут нельзя драться, - объявляет он, явно в панике выпучивая глаза. Гарри даже рот раскрывает от удивления. И старается отковырять пальцы брюнета от своей кофты. - Я и не собирался. Я пойду, отыщу его и объясню, что ты – придурок. - Да он же тебя использует! - Как он меня использует, я не пойму? Это я к нему пристал, самому стыдно, что прохода ему не даю! Очнись, Зейн! Да как ты вообще мог поверить в то, что он на меня поспорил? Что за бред! Всё, отцепись от меня! Гарри всё же скидывает с себя брюнета, и сразу несётся туда, куда, предположительно, умотал Луис. А тот, очевидно, понёсся в сторону пристани. Зейн ещё даже что-то пытается крикнуть в вдогонку, но Гарри сразу переходит на бег, полагая, что если Луис ускачет к берегу, там его будет слишком сложно отыскать. Да, не видать ему сегодня костра со всеми этими перипетиями. А Гарри бы обошёлся и без них. Хотелось бы уже сидеть с Луи возле огня, смотреть, как в тёмное небо улетают блестящие искры. И, возможно, наконец, услышать, как парень поёт. А не вот это всё. Луис, по-любому, носится по округе снова злой как чёрт и успокоится теперь не скоро. Так что костёр точно накрылся. Похоже понятно теперь, почему администрация так упорно старается заставить Звёздных по утрам ходить на лекции. Потому что тем заняться нечем, и они начинают страдать хернёй: плести интриги, перетирать косточки, делиться сплетнями. Нужно вот Зейна вместо них подрядить камни таскать, а то он, явно скучает и начинает плыть на общей волне! Вон умники из мозгового отряда (у этой дружины другое название, но Гарри не помнит) что-то усердно пишут, проектируют, мозгуют, днём собирали модель какой-то херни и даже в воздух запустили, и им на всё плевать. А Звёздные, если не выступают, либо грызутся, либо по углам целуются. Гарри, как-то от общественной жизни лагеря откочевавший, и то это успел заметить. С мыслями о том, что на Звёздных пахать нужно, он всё же спускается к воде. Его беглая потеряшка может прятаться где угодно. Гарри собирается включить фонарь на телефоне, чтобы хоть что-то разглядеть, а то он уже пару раз запнулся о коряги, так что достаёт сотовый, и к счастью, оказывается, тут немного ловит сеть. Гарри сразу набирает номер Томлинсона и слышит рингтон парня неподалёку. И бредёт на звук. Луис сидит на берегу и возит палкой по песку, вырисовывая какие-то узоры. Может насылает проклятие на Зейна. Гарри рад, что Томлинсон так скоро отыскался. Но стоит Стайлсу присесть рядом, он сконфуженно понимает, что Луис… плачет. И, наверно, не стоило вот так беспардонно к нему подсаживаться. Но Гарри как-то этого не ожидал. Парень шмыгает носом и пытается утереть щёки… - Что-то в глаз попало. Мушка, наверное, залетела… - сообщает он, и натягивает на голову капюшон, стараясь скрыть лицо. Гарри только коротко кивает. Он не мастак говорить, утешать кого-то. Чаще утешают его. Но он хочет хотя бы попытаться. Хоть как-то. И что-то ему подсказывает, что если он сейчас упомянет Малика, сделает только хуже. Так что он просто сидит рядом в тишине. И он не знает, можно ли, и нужно ли ему сейчас парня трогать, но сам бы он хотел, если бы его обидели, чтобы его кто-то обнял и поддержал. А этому пареньку объятья не чужды, уже проверено. Так что он всё же тянет Луиса к себе, намереваясь успокоить. Главное теперь самому не разреветься, как уже было вечером. Луис же, похоже, и вправду за весь день конкретно заебался, потому что он запуливает палку в воду, цепляется за кофту Гарри, утыкается в неё лицом и так замирает, видимо, сглатывая слёзы. Стайлс прижимает его теснее к себе, размышляя о том, дать ли парню выплакаться, либо же попытаться его как-то подбодрить. Нужных слов он не находит. Он всё что думал – уже Зейну накричал, поэтому просто гладит Томлинсона по спине, надеясь, что тот и так поймёт всё, что Стайлс пытается своим присутствием рядом передать. В конечном итоге Луис решает сам заговорить. - Ты что, опять мне просто так веришь? – всхлипывает он, отстраняется от Гарри, и поднимает на него лицо. Стайлс тут же кивает. Видимо зря. Потому что Луис сначала удивлённо таращится, а затем снова утыкается в кофту, теперь уже продолжая рыдать в голос. Проходит минут пятнадцать, прежде чем Луис успокаивается. Гарри всё это время просто водит ладонями между лапоток. Он удивлён тому, что нет смущения от того, что на нём ревёт парень. К тому же не очень-то знакомый. Про то, что бы как-то косо посмотреть на Луиса за то, что тот не умеет сдерживать такие, казалось бы, для парней запретные эмоции, тем более и речи нет. Есть лишь раздражение на тех, кто заставил этого самого парня плакать. - Костёр уже догорел, полагаю, или мы ещё успеваем, - произносит Гарри как можно более непринуждённо, давая понять, что если Луи нужно, то они не станут и секунды обсуждать что либо из того, что Томлинсону может не понравится. - Хрен его знает, - отзывается Луи. - Мне бы уже, прости, еблет сполоснуть и спать лечь. -Тогда поползли к корпусам? - уточняет Гарри, стараясь замять свою оплошность. Ну ведь правда, вряд ли бы Луис пошёл туда, где немало людей увидят его зарёванное лицо. - Я...сначала... расскажу тебе одну вещь, дорогуша, - объявляет Луи, выпутываясь из его объятий. Он немного отползает вперёд, видимо, чтобы Гарри не смотрел на него в упор. Снова хватает какую-то палку, принимаясь ей возюкать у себя перед ногами. - Тебе нужно знать. Те Звёздные, которые тут тоже не первый год, придумали байку про то, что я специально выцепляю новоприбывших идиотов, довожу их, а потом, когда они сваливают, претендую на их место в концертной программе. Вот то, чем вдоволь накормили Зейна. - Фигня какая-то, - даёт свою оценку Гарри, ещё раз убеждаясь, что нужно бы Зейну дело найти, раз он на такое ведётся. - Слухи не просто так на пустом месте пошли, - слышит он тихий голос Луиса. - Был парень в прошлом году, который распсиховался и решил домой съебать. Я просто предложил себя на замену, но получил отказ. Всё. Я и не рвался на сцену эту. Она просто повыше, аппаратура получше, звук помощнее. Но это всё равно просто сцена в лагере. Поверь, ради света софитов я не собираюсь бежать по головам. - Ты был с ним знаком, с тем парнем? - Немного. Нас видели вместе. Но…Я просто - чёртова липучка, я ведь со всеми общаюсь. – И что, все считают, что я - твоя новая жертва? - Если под все, ты подразумеваешь Зейна, то, похоже, что да. Хотя ты прав, он не один. Слушай, - прерывает Луи сам себя. Он поворачивается на Гарри, уже совсем прекратив лить слёзы, и начинает привычно размахивать руками, так и не выпуская палку из рук. - Девочки из вожатского каждый год сюда приезжают работать. Они знали, что меня не берут в основную программу. И всегда по этому поводу возмущались. Они слушали, как я пою на костре, да и просто так. Девчонки меня убедили, что стоит рискнуть ещё раз, тогда, когда этот чел уехал. Они же тогда за меня и заступились, когда тот слух пошёл. Поэтому меня на смены и пускают – в администрации знают, что я не причём. Но новичкам всегда кто-то эту поеботу рассказывает. - Не лагерь, а Голливуд какой-то, - поражается Гарри. А может и хорошо, что он не догнал всего и сразу? Ходил такой радостный, пока остальные варились в «тайнах мадридского двора», всем везде заговоры мерещились. - Точно. Каждый день какие-то новые загагулины. Просто нельзя столько придурков в одно место сгонять! - То, что ты мне рассказал сейчас - это то, на что у тебя есть оправдания? - Ага, - соглашается Луи. И ему, похоже, явно полегчало от того, что он привёл какие-то доводы в свою защиту. - Ведь меня бы иначе давно вышвырнули: элитных детишек трогать нельзя. - Других, значит, можно? - Солнышко ты моё невразумительное, - нарекает его как-то странно Луис и хмыкает, - тут тысяча людей. В остальных отрядах постоянно кто-то с кем-то ругается. В штабе пресс-центра так вообще, кажется, бесконечная война насмерть идёт. Да отсюда постоянно кто-то уезжает. Зарёванные девчонки так вообще пачками улетают: замутят с кем-то, расстанутся, а потом на эмоциях домой линяют. Всем плевать. Следить стараются только за Звёздными - некоторые коллективы с Большой сцены на самом деле популярны, а некоторые детки - действительно очень элитные. Уехал бы из-за меня кто другой, этого бы никто и не заметил. - Ну, точно, Голливуд, - фыркает Гарри. - Голливуд, - вторит ему Луис. - Заебал он меня вконец! Завтра уеду нахуй отсюда. - Ага, и кто тогда присмотрит здесь за мной, таким наивным и "легкодоступным", кто просветит меня, серого, как выжить в этой пучине страстей? - отзывается Гарри. Он шутит, надеясь этим развеселить Луиса. Как-то ему не очень нравится, что гаснет лучик, которые ему тут всё освещает. - Эй, я серьёзно. Не бросай меня, меня ж тут сожрут. - Для своей защиты ты выбрал самого неподходяще человека, - фыркает Томлинсон. - Скорее тебя где-нибудь вздёрнут заодно со мною. Не связывайся со мною, детка. - Уже связался, - парирует Гарри таким же тоном: похоже Луи изображает то ли героя вестерна, то ли шпионского боевика. Томлинсон сперва хохочет, но быстро прекращает и уставляется на Стайлса очень серьёзным взглядом. - Гарри, ты вот правда-правда на моей стороне? - Мне не нужна ничья сторона. Я просто в эти игры не играю. Уверен, и Зейн поймёт, что ему лапши на уши накидали. Я ему всё объясню, если ты сам не хочешь. Зейн, он, вроде, неплохой. Просто ему кажется, что ты – фальшивый. Ты перед всеми с этой маской счастливого пофигиста прыгаешь, которому на всё плевать. - Всегда улыбайся: так нужно, чтобы выжить в толпе, - пропевает Луис с какой-то горечью в голосе. Или эта издёвка. - Так ты всё время претворялся, что ты такой весь из себя весельчак? - Вроде, нет. Кудряш, ты так забавно на всё реагируешь, что даже и притворяться не нужно: смешной такой. Я перед тобой искренний. Я ведь тебе давно ответил, что мне тут не очень нравится. И что, мне, значит, полагается бродить тут и страдать, коря мировую несправедливость? Тут, знаешь ли, кроме этого заняться есть чем. Ты мой план знаешь: собираюсь тупо отдыхать и наслаждаться. - Ты мой план знаешь, - следом отшучивается Гарри, - собираюсь помогать тебе в твоём плане изо вех сил. ИМХО! - А "О" там что? - уточняет Луис, скалясь. - А "О" там значит "отгонишь". И вот тут Гарри уже не шутит, что бы там Томлинсон не подумал.