До последнего вздоха

      Неделя проходит незаметно для студентов, уже наступили выходные, в которых Юнги места себе не находит. Предстоящая сессия очень сильно давит на эмоциональное состояние. Омега не может ни есть, ни пить. В голове только билеты, которые повторяет и учит днями напролёт. Синдром отличника даёт о себе знать. И как же Юнги завидует Чимину и Чонгуку, которые, в отличие от него, не так сильно парятся. Нет, они тоже готовятся к сессии, учат все материалы, моментами переживают, но не загоняются до кома в горле, когда тебя уже тошнит от собственных мыслей, с которыми ты никак не можешь справиться.       И когда Юнги сидит за очередными лекциями, повторяя всё по сотому разу, то к нему подходит Пак, ставит поднос с чашкой чая и сэндвичи.       — Тебе нужно поесть, — Чимин аккуратно садится на край кровати, смотря на друга. — Ты ведь уже знаешь всё это, заранее готовился к сессии. Отдохни хоть немного и расслабься.       — Не могу, я боюсь завалить сессию и уйти с бюджета, — омега тихо вздыхает, откладывая тетрадь в сторону. — И понимаю, что знаю весь этот материал наизусть, но тревожные мысли никак не хотят меня покидать. Боюсь, что что-то забуду, не смогу ответить и завалю сессию. А я не могу этого допустить.       — Юнги, тебе не стоит так переживать, всё будет хорошо. Тем более преподаватели понимают, что это наша первая сессия, и не будут так сильно заваливать. Сейчас ты отдохнешь и поешь, а потом уже продолжишь повторять материал, — Чимин ближе пододвигает поднос и забирает тетради. — И да, там тебе кто-то настойчиво писал, — Пак ухмыляется, смотря на друга, и садится на свою кровать.       Юнги поджимает губы, лишь коротко кивая. Он так и не рассказал друзьям о том, что общается с Хосоком, а про то, что альфа ему нравится, вообще боится говорить. Особенно Чонгуку, который не знает чужой реакции. Вдруг он будет зол или недоволен этим? А может, наоборот, порадуется? В общем, слишком много мыслей и вопросов, от которых мозг начинает кипеть.       Hoseok: ты там как?       Hoseok: до сих пор сидишь за билетами?       Hoseok: ты хоть делай маленькие перерывы и кушай обязательно.       От этих сообщений появляется лёгкая улыбка на лице. Ему приятно, что Хосок переживает за него.       Yoongi: честно? то хочется уже зимние каникулы, моя нервная система не выдерживает. я стараюсь делать перерывы и кушать, но выходит плохо. различные мысли никак не хотят меня покидать. Чимин сейчас забрал мои тетради и заставил поесть, ахаха. ты там как?       Hoseok: тебе нужно немного отвлечься, а то такими темпами себя в могилу сведешь.       Hoseok: у меня появилась идея. собирайся, я подъеду к тебе через полчаса, и оденься теплее.       Yoongi: но мне нужно готовиться…       Hoseok: ты и так большая умничка, всё знаешь. ты просто развеешься немного, а потом с новыми силами продолжишь готовиться. мы ненадолго. обещаю.       Юнги кусает нижнюю губу и тихо вздыхает. Ладно, возможно, Хосок и его друзья правы, ему нужно немного отдохнуть. Он поднимает взгляд на Чимина, который тоже сидел за повторением материала.       — Чимин, — начинает осторожно омега, а когда друг смотрит на него, то делает глубокий вдох, а затем медленно выдыхает. — Мне нужно кое-что рассказать тебе. На прошлых выходных я неожиданно встретился с Хосоком. И с тех пор мы общаемся, — он рассказывает всё: как они ходили вместе по магазинам, как альфа восхищался его рисунками и попросил написать портрет, что Юнги был на репетиции Чона-старшего. — А ещё он сейчас приедет за мной, чтобы я немного развеялся. Но это не всё, — Юнги заметно нервничает, начиная теребить край своей пижамы. — Мне нравится Хосок.       — Ахуеть… — выдаёт Пак, а затем усмехается. — Ну, то, что тебе нравится Хосок, это я понял давно. Ещё в тот момент, когда мы собирались дома у Чонов. Знаешь, ваши взгляды друг на друга говорили о многом. Но я рад за тебя. А почему ты мне раньше не рассказал?       — Не знаю. Ну, мы ведь просто общались, я думал, это ненужная информация, а когда понял, что мне нравится альфа, то почему-то боялся рассказать. Только Чонгуку пока не говори. Я не знаю, как он отреагирует, — Мин отпускает взгляд вниз, тяжело вздыхая.       — Да брось, мне кажется, Гуки будет рад за вас. Но хорошо, я не буду говорить ему. Но ты только до свадьбы расскажи Чонгуку, а то он ахуеет, когда придет приглашение от вас, — издает тихий смешок, а затем видит, как в него летит подушка, и ловит её, начиная смеяться.       — Придурок. Может, я вообще не нравлюсь Хосоку…       — Так, стоп, ты правда думаешь, что Хосок бы сейчас просто приехал за тобой по доброте душевной, чтобы ты развеялся и не грузился по поводу сессии? Что он просто любезно всё время спрашивал, как у тебя дела, и написывал? — Чимин выгибает бровь, усмехаясь. — Ты ему нравишься, я уверен. А сейчас без лишних мыслей иди собираться. И я жду рассказ! А вы вообще куда поедете?       — Может, ты прав, и я зря себя накручиваю, — омега улыбается, а затем встаёт с кровати. — Не знаю, куда мы поедем. Хосок просто сказал, чтобы я теплее оделся.       Мин открывает шкаф, глазами бегает по вещам, размышляя, что бы надеть. Раз ему сказали одеться теплее, то достает водолазку, тёплую толстовку и джинсы. Аккуратно кладёт вещи на кровать и думает о том, что, может, зря согласился и лучше повторить весь материал снова.       Чимин видит, как друг завис, и, тихо вздохнув, поднимается с кровати и обнимает со спины, кладя голову на плечо.       — Если ты думаешь о том, чтобы отменить всё и сесть за повторение материала, то я тебя ебну, — словно прочитав мысли, произносит Пак и улыбается.       Юнги же смешно с чужих слов, поэтому разворачивается на пятках, обнимая друга в ответ, и ерошит блондинистую макушку Пака.       — Как хорошо ты меня знаешь, но я тебя понял. Не буду всё отменять, — на губах играет улыбка, а затем омега поворачивается к своей кровати и взгляд падает на поднос. — Только сначала я поем, а потом уже буду одеваться.       — Правильное решение.       Омега справляется с едой за пять минут, он за обе щеки уплетал два сэндвича, понимая, насколько был, оказывается, голодным.       — Спасибо большое, не знаю, что делал бы без тебя, — Юнги улыбается, а затем начинает одеваться. У него осталось не так много времени, скоро должен подъехать Хосок, поэтому быстро одевается и осматривает себя в зеркале. — Нормально?       На омеге была надета чёрная водолазка, в цвет широкая толстовка и любимые джинсы с эффектом потёртости.       — Ну… как-то мрачно для свидания, — хмыкает Чимин, осматривая своего друга. Подходит к шкафу, доставая оттуда свой тёплый вязаный свитер темно-синего оттенка и протягивая другу. — Вот, а то всё чёрное, будто на похороны собрался.       — Чёрный — состояние моей души, — издаёт тихий смешок, но всё равно принимает свитер, начиная переодеваться. Ещё раз осматривает себя в зеркале, подмечая свои огромные синяки под глазами и бледную кожу, которая была как у мертвеца. Да уж, давно Юнги так плохо не выглядел. Чтобы хоть как-то исправить свой безобразный вид, берёт консилер в руки, начиная замазывать свои синяки под глазами, наносит немного тональной основы, чтобы хоть немного придать своей коже оттенок.       — Повернись ко мне, — просит Пак, а когда Юнги выполняет просьбу, то наносит немного тинта на чужие губы. — Прекрасно выглядишь.       Омега вновь поворачивается к зеркалу, осматривает себя ещё раз и удовлетворительно кивает.       — Спасибо, — слышит, как на телефон приходит уведомления, и улыбается. Хосок приехал. — Всё, я пошёл.       — Я потом жду подробностей!       — Хорошо!       Юнги быстро надевает пальто с ботинками, завязывает шарф и выбегает из общежития.       Хосок остановился прямо напротив общежития и вышел из машины, прислонившись бёдрами к капоту. На нём были свободного кроя светлые джинсы, бежевый лонгслив и поверх утеплённая куртка кофейного оттенка. Чёрные волосы, как обычно, были собраны в высокий пучок. Он видит, как выходит омега, и губы трогает лёгкая улыбка. Юнги, как всегда, выглядел безумно красиво, но при этом уютно.       — Привет, прекрасно выглядишь, — делает комплимент Чон и обнимает младшего.       — Привет. Спасибо, ты тоже, — Юнги улыбается, утыкаясь носом в чужую шею, невольно вдыхая чужой феромон.       Они стоят так около минуты, ведь никто из них не желал отстраниться. Хотелось продлить этот момент как можно дольше, ощущать тепло чужих объятий и наслаждаться этим мгновением.       Но отстраниться всё же приходится, первым это делает Мин. Альфа нехотя отпускает и открывает дверцу пассажирского сиденья для Юнги, а затем садится следом.       — Куда мы едем?       — Будет небольшим сюрпризом. Дорога займет полчаса, если с пробками, то час. Можешь пока поспать, если хочешь, — Чон слабо улыбается и выезжает с парковки общежития.       — Хорошо, — Юнги кивает, решая всё же немного вздремнуть. Ведь он толком и не спал все эти дни.       Хосок же бросает мимолётный взгляд на омегу, улыбаясь. Рядом с ним Чону становится очень легко и свободно. Ощущает некий комфорт и уют, словно находится дома. Вообще, альфа самого себя не узнает. Раньше он ничего такого не делал для других, не пытался заботиться, не переживал, как это было с Юнги. До других ему не было дела. И возможно, он знает ответ, почему у него такая тяга к этому прекрасному юноше, только подавляет это.       Они приезжают на место спустя минут сорок. Юнги всё же уснул, прислонившись головой к окну, мило поджимая губы во сне. Хосок улыбается этой картине, и возникает желание сфотографировать такого милого и спящего омегу, поэтому он делает быстро фотографию и после начинает будить.       — Мы приехали, — слабо касается плеча, наблюдая, как Юнги морщится, а затем открывает глаза.       — Уже? — он трёт свои глаза, выпрямляясь на сиденье, а затем начинает осматриваться. Впереди был пляж и виднелся край моря. У омеги глаза расширяются, и он смотрит на Хосока, который улыбался.       — Понравился сюрприз? При прошлой нашей встрече ты говорил, что всего один раз был на море. Поэтому я и подумал, что можно отвезти тебя сюда, чтобы ты развеялся.       У Юнги нет слов, чтобы описать свои эмоции, которые он испытывает. Со стороны Хосока это было безумно мило. Он и не думал, что альфа запоминает такие мелочи.       — Да, мне нравится. Это... так неожиданно и приятно, что у меня нет слов, — тихо произносит Мин, а губы трогает мягкая улыбка.       — Слова и не нужны, твои глаза говорят всё за тебя. А теперь пошли, не будем же сидеть в машине, — хмыкает и выходит из машины.       Мин выходит следом, до сих пор не веря, что он на море. Их всего лишь раз вывозили на пляж, тогда омеге было лет четырнадцать. И с тех пор он мечтал ещё раз оказаться здесь.       — Пусть море заберет все твои печали и переживания, — с улыбкой произносит альфа, подходя к Юнги, и касается губами чужого лба.       Кажется, его сердце сейчас остановится, честное слово. Этот альфа творит нечто невероятное, заставляет сердце трепать и биться об грудную клетку. В такого человека просто невозможно не влюбиться. Особенно такому наивному омеге, как он.       — Спасибо большое… я правда не знаю, как реагировать и что говорить, потому что для меня впервые делают нечто подобное.       — Всё в порядке. Я ведь уже говорил, что твои глаза говорят всё за тебя, — Хосок улыбается, а затем касается чужой щеки, поглаживая нежную кожу подушечками пальцев.       Смотря на эту искреннюю радость в глазах Юнги, Хосок понимает, что не может больше сопротивляться своим собственным чувствам, которые уже невозможно сдерживать. Он так долго их прятал, держал внутри себя, что все эмоции и чувства к этому малышу вырываются наружу. Невозможно больше контролировать их.       Это столь нежное касание выгуждает задержать дыхание, пробирается под кожу, заставляя согревать изнутри. Юнги прикрывает глаза, а губы расплываются в ласковой улыбке. Это всё кажется каким-то сном, слишком всё прекрасно и идеально. Разве такое бывает? Рядом с Хосоком забывает про все свои переживания и проблемы, отчего на душе становится спокойно.       — Ты творишь со мной нечто невероятное, — произносит Юнги и улыбается, смотря в глаза Хосоку.       — Ты тоже, Юнги, — Чон улыбается, а затем отстраняется, беря омегу за руку, и они направляются в сторону берега.       Видимо, море на них влияет как-то по-другому: они отпускают все свои страхи и переживания по отношению к друг другу, становясь искренними и не сковывая себя в действиях, словах и эмоциях.       Гулять вот так, по берегу моря, держась за руку с человеком, который тебе безумно нравится, — нечто невероятное. Юнги чувствует себя настолько окрылённым, что кажется, ещё немного — и начнёт парить в воздухе. Он смотрит на всё восторженными глазами, фотографируя всё на своём пути, чтобы потом всё пересматривать. О, малыш уверен, что будет пересматривать все эти фотографии миллион раз.       Хосок смотрит на омегу и не может сдержать улыбки. Он так рад, что не прогадал с морем и Юнги действительно расслабился. Да и сам альфа тоже ощущает спокойствие. Впервые за долгое время чувствует, как ему спокойно. На душе нет никаких забот, которые терзают его постоянно.       — Давай сделаем совместную фотографию, — предлагает Чон, когда Юнги вновь достаёт свой телефон.       — Давай, — Юнги улыбается и встаёт рядом с альфой. Чужая рука ложится на его плечо и невольно прижимает ближе к себе. Они улыбаются в камеру и делают несколько кадров, а затем просматривают их. — Неплохо получилось, — говорит омега и смотрит на Хосока.       — Получилось потрясающе, я бы сказал, — Чон ерошит тёмную макушку Юнги, улыбаясь. — Как тебе пляж Инчхона? Нравится здесь?       — Да, мне безумно здесь нравится. Знаешь, море и правда забрало мои переживания. Спасибо, — омега улыбается, а затем отводит взгляд. — Я будто бы вновь ощутил эту некую свободу, когда не было всех этих переживаний. Ну, может, и не только море на меня так влияет, — Юнги неоднозначно улыбается, вновь смотря на Чона.       — Правда? Я то же самое ощущаю, — Альфа улыбается, смотря в ответ на Юнги, а взгляд невольно скользит к пухлым губам, которые в моменте захотелось поцеловать. Хосок сглатывает вязкую слюну, а затем отводит взгляд в сторону, замечая кафе на противоположной стороне берега. — Ты не проголодался? Может, перекусим?       Юнги замечает, как Хосок смотрел на его губы, а сердце пропустило удар. Его сейчас поцелуют? Он невольно облизывает губы, а когда слышит про перекус, то кивает болванчиком.       — Да, я бы поел, — Мин слабо улыбается, понимая, что он, возможно, напридумывал себе всякого.       Хосок ведёт его в кафе, которое находилось на пляже. Они оставляют куртки на вешалках и садятся за столик. Хоть сейчас и был несезон, но столики были наполовину забиты. Видимо, остальные решили тоже развеяться на побережье моря. Хосок смотрит на Юнги, подмечая, что он очень уютно выглядит в свитерах, да и ему кажется, что бы омега ни надел, на нём всё будет смотреться очень комфортно.       — Что такое? — Юнги замечает этот взгляд на себе, не понимая, почему Чон так смотрит на него.       — Да нет, ничего, — Хосок качает головой, улыбаясь, — просто мне нравится, как ты выглядишь в этом свитере. Такой домашний и уютный. Очень мило.       — Спасибо…. — омега смущённо улыбается, кусая свою нижнюю губу.       — И мне нравится твоя привычка, когда кусаешь свою губу. Не знаю почему.       — Ты меня смущаешь, прекрати, — Юнги смотрит на Хосока, который издаёт тихий смешок.       К ним подходит официант, который прерывает их идиллию.       — Добрый день, меня зовут Чхве Ин Бо, сегодня я Ваш официант. Ваше меню, — молодой юноша кладёт два меню для пары, а затем улыбается. — Как будете готовы сделать заказ, то позовите, — и с этими словами удаляется.       Юнги берёт меню в руки, начиная листать блюда. Взглядом цепляется за удон со свининой и овощами, решая заказать его.       — Я буду удон со свининой и овощами и, наверное, чай с жасмином, — произносит омега, пробегаясь глазами по горячим напиткам.       — Можем взять чайник тогда, тоже хочу чай. А из еды буду куриные крылышки в остром соусе.       Когда парни готовы были сделать заказ, то Хосок зовёт официанта и проговаривает заказ.       — Блюда будут готовы в течение пятнадцати минут. Чай сразу принести?       — Да, можно сразу. Спасибо, — отвечает Чон, официант же кивает и уходит на кухню. — Знаешь, я рад, что провёл с тобой последний день перед выступлениями, — произносит Хосок и смотрит на Юнги.       Юнги совсем забыл, что Хосок уезжает завтра на выступление своей группы, его не будет почти месяц, и от этой мысли становится немного грустно, что не ускользает от альфы.       — Ты чего расстроился, маленький? Я ведь не на совсем уезжаю. Всего лишь на месяц, даже меньше, — Хосок пытается подбодрить Юнги и берет того за руку.       — Да нет, просто… не знаю, немного грустно, что мы не увидимся почти месяц. Это, наверное, странно, — хмыкает Мин, смотря на альфу, и гладит тыльную сторону руки подушечкой большего пальца.       — Не странно. Мне тоже грустно от этого, если честно, — Хосок тихо вздыхает, понимая, что Юнги смог пробраться в его сердце и понемногу пускает корни. Это так странно. Он никогда не хотел обременять себя отношениями, но с появлением омеги его жизнь перевернулась с ног на голову. — Да и тем более мы ведь всё равно будем общаться. Обещаю звонить каждый вечер, как верный муж, — пытается пошутить Чон, чтобы Юнги улыбнулся.       — Ну смотри мне, муженек, — саркастично произносит Мин и улыбается: всё же Хосоку удалось заставить его улыбнуться. — Да и кроме того у меня сейчас начнётся сессия, и времени совсем не будет ни на что хватать. Может, это и хорошо, что ты уезжаешь в период сессии.       — Ну вот видишь, плюсы везде есть.       Официант приносит их чай с жасмином, Чон благодарит и отпускает руку Юнги, чтобы разлить чай по чашкам.       — Кстати, — продолжает своё незаконченное предложение, — я уезжаю завтра вечером, если хочешь, то можешь приехать, чтобы проводить меня, — предлагает Хосок, — у меня поезд в шесть часов вечера. Ты будешь свободен в это время?       — Думаю, что да, буду свободен, — кивает Мин и сдерживает свою улыбку, которая так и рвётся наружу.       Они сейчас напоминают какую-то парочку, которая прощается перед отъездом любимого, и омега усмехается собственным мыслям. Да и в целом, сегодня они действительно похожи на пару: ходили за руку, пока гуляли, сделали совместные фотографии, а сейчас сидят в кафе, обедают и разговаривают о каких-то мелочах. Но именно эти мелочи заставляют забыться и делают Юнги счастливым.       После обеда Юнги с Хосоком выходят из кафе, продолжая дальше гулять по пляжу.       — Если честно, то уезжать совсем не хочется, — произносит Чон, слабо улыбаясь. — Я так давно не был на море, что совсем забыл, как здесь хорошо. Особенно рядом с тобой. Знаешь, это так странно, мне всегда хорошо с тобой. Я это понял ещё с нашей первой встречи. Не знаю, ощущаешь ли ты тоже самое, но у меня чувство, будто мы истинные. Хотя я особо и не верил во всё это, пока не встретил тебя. Я, конечно, не сразу это понял, — издает тихий смешок, — но теперь знаю и чувствую, что это так.       Если спросить о самом счастливом дне в жизни Юнги, то он несомненно скажет, что это сегодняшний. С каждым часом, проведенным с этим альфой, он думает, что находится во сне и что когда проснётся, то столкнётся с суровой реальностью. Но нет, вот перед ним стоит Хосок, который чувствует, что они истинные, и признаётся в чувствах. Признаётся же, да? Ему ведь не кажется? Чёрт, сейчас Юнги умрёт от счастья прям здесь.       — Забавно, но я ощущаю то же самое ещё с нашей первой встречи. Я думал, что мы истинные, но отгонял эти мысли. И самое забавное, что я всё время избегал отношений, всех этих чувств, но ты... ты исключение из всех правил. И когда понял, что я, точнее, что ты мне нравишься, то принял это как-то легко. Хоть до сих пор есть страх, — признаётся Юнги и смотрит прямо в глаза альфе.       — Понимаю, я тоже избегал отношений, но не из-за страха. Хотя, может, и из-за страха тоже. Я всё своё детство и до совершеннолетия наблюдал, как отец страдает из-за ухода матери. Знаешь, он ведь так и не смог отпустить её. Всегда любил, даже после ухода. И отчасти я боюсь такой же судьбы, — Хосок тоже признаётся в своих страхах. Оказывается, они так похожи в этом.       — У меня не было родителей, но... — Юнги кусает нижнюю губу, а затем делает тяжелый вздох, — но боюсь снова быть брошенным. В семь лет меня усыновила одна молодая пара, они были прекрасными людьми, но жена не могла иметь детей, ей так сказал врач. Я прожил у них почти год, думал, что наконец-то обрёл семью. Но, как оказалось, врач ошибался по поводу бесплодия. И через год девушка забеременела, а меня отдали в детский дом, решив, что если у них появился свой ребёнок, то я им больше не нужен. Тогда мне было настолько обидно и больно, что я ни с кем не разговаривал после того, как вернулся в детский дом. Даже с воспитателями. Наверное, я около месяца молчал, точно не помню. Я почти не ел и не пил. Постоянно думал: «Что со мной не так? Неужели меня невозможно полюбить как родного ребенка? Я настолько ужасен?» Эти мысли постоянно были в моей голове, и каждую ночь я засыпал в слезах. Кстати, волю эмоциям я давал только ночью, когда все спят, чтобы никто не смог увидеть мои слёзы. Но однажды Чимин увидел, что я плачу, и подошел ко мне, — Юнги улыбается, вспомнив этот момент, — начал успокаивать. Он и до этого приставал ко мне, пытался разговорить меня. До той ночи Чимин думал, что я немой, а потом удивился, когда заговорил. До сих пор помню его удивлённое лицо, — омега тихо смеётся, ведь лицо друга действительно было очень смешным в тот момент. — И, кстати, тогда я впервые улыбнулся и заговорил. Мы тогда разговаривали до утра, правда, когда пришли воспитатели, то возмущались. Но не ругали нас, они были рады, что я начал снова разговаривать.       — Это так ужасно, — Хосок не знает, что и сказать, если честно. Потому что не понимает, как можно отнестись настолько безответственно к ребёнку. — Эти люди просто твари, по-другому я не могу их назвать. Никогда не понимал, как люди могут настолько безалаберно относится к детям, пусть ты и не сам их вынашивал и рожал. Но год — это довольно большой промежуток, чтобы иметь хоть какую-то эмоциональную привязанность.       — Ну, что было, то было, — пожимает плечами омега, тихо хмыкнув. — Я уже давно не вспоминаю об этом. Просто... — Юнги делает небольшую паузу, поднимая взгляд на Чона, — решил поделиться с этим с тобой. Раз мы начали откровенничать, — омега улыбается и отводит взгляд.       — На самом деле я рад, что ты делишься этим со мной. Я безумно ценю это, правда, — Хосок берёт чужую ладонь, сплетая их пальцы. — Я хочу, чтобы наша история была другой. С счастливым финалом.       — Я тоже этого хочу, но, — омега мнётся, не зная, как правильно подобрать слова, — но я пока не хочу торопить события. Я не говорю, что не хочу нашей совместной истории, просто давай немного подождём?       — Я не против. Дам столько времени, сколько тебе потребуется, — Чон улыбается, решая не давить на Юнги.       Пара гуляет ещё несколько часов, а когда на улице начало заметно холодать, то уезжает домой.       Дорога обратно занимает час: к вечеру пробки стали намного больше, но омега не жалуется. Напротив, он рад провести больше времени в компании Хосока, вдыхать тайком его американо с солёной карамелью и любоваться этим невозможно красивым мужчиной, который с каждой их встречей делает его жизнь счастливее.       К часам семи вечера они подъезжают к общежитию, Юнги тихо вздыхает и поворачивается к старшему.       — Спасибо за сегодняшний день, — произносит с тёплой улыбкой, смотря на Хосока. Он поддаётся вперёд, оставляя поцелуй на чужой щеке.       Хосок улыбается этому поцелую в щёку, который отзывается где-то под сердцем, заставляя чувствовать эту воздушность от влюблённости.       — И тебе спасибо за этот день, Юнги.       Омега улыбается и выходит из машины, заходя в здание общежития. Не успевает зайти на порог, как Чимин налетает на него с различными вопросами, прыгает, как зайчик, прося рассказать все подробности. Омега же смеётся с реакции друга и, когда садится на кровать, начинает рассказывать.       — Боже, я так рад за тебя, Юнги! — Пак откровенно пищит, как мышка, и улыбается во все тридцать два зуба. — Господи, я дождался того момента, когда у тебя появился альфа! А Хосок такой милашка, боже мой. Не альфа, а мечта. Я уже жду вашей свадьбы и когда ты родишь мне крестников!       — Упаси тебя Господь, Пак Чимин, — Юнги смеётся, ведь реакция его друга бесценна. — Мы ещё даже не встречаемся, а ты уже про свадьбу и детей, — он поднимается с кровати, начиная переодеваться в пижаму.       — Но вы на пути к этому и признали наконец-то свою истинность, а то были как два барана, — хмыкает вторая омега, улыбаясь. — Но я рад за тебя, правда. С появлением Хосока ты стал светиться, — Чимин расплывается в форме звезды на кровати и улыбается, смотря на Мина.       На самом деле, так и было: с появлением Хосока его жизнь заиграла всеми цветами радуги, а Юнги светился от счастья. Его альфа такой потрясающий, что он до сих пор не может в это поверить. Его альфа. Омега смакует это на языке, ощущая сладость, и ему определенно нравится.