Мышонок

— Да. Мне нравится Сон И Хон. Лохматый. Мышонок. Сталкер. Дже Мин стоял в ванной перед зеркалом. Признавался самому себе. Может быть, он чувствует себя совсем чуточку сумасшедшим, но так проще принять настолько странный факт. Сам И Хон сегодня на смене. Так что у Мина есть целый день, чтобы научиться говорить это вслух. Точнее не день, а вечер, потому что он слишком долго спал. Занимаясь готовкой, он периодически говорил вслух — ты мне нравишься. Тем вечером ответить на вопрос о чувствах не получилось, в горле будто что-то застряло. Из-за этого есть совсем немного чувства вины. Но сегодня сказать точно получится! Дже Мин падает на кровать и под руку попадается планшет. Он вводит всё тот же пароль и как в первый раз разглядывает своё нарисованное лицо. Появляется интерес к тому, что же И Хон ещё рисовал помимо рожи Се Кёна. Он пробегается по нескольким папкам. Там есть ещё парочка их одноклассников, несколько незнакомых людей и… Актриса. Одна из тех на которых Мин смотрел в детстве и говорил, что его будущая жена будет выглядеть так же. Рисунков этой актрисы было много. Обычные портреты, зарисовки и законченные полноценные сюжеты. Самыми цепляющими были те, где она сидит и вышивает, занимается готовкой и на последней держит ребёнка, счастливо улыбаясь. Непонятное чувство маячило где-то внутри, будто Дже Мин что-то упустил. Не став с этим разбираться, он закрыл папку, пропустив предпоследнюю, так как знал, что там, зашёл в последнюю. Кровь прилила к лицу мгновенно. Почему это хранится в рисунках?! Мин жмёт на кнопку блокировки, но почти сразу же включает обратно. Фотографии. На фотографиях И Хон полуголый… Красивый. Дже Мин почти не касаясь экрана, ткнул подушечкой пальца на одно из изображений. Лицо парня на фото закрывают волосы, но если знать, сразу понятно кто это. Голова чуть наклонена в бок, показывая шею, что переходит к оголённым плечам и острым ключицам. На следующей лица всё так же не видно. Зато, очень даже хорошо можно разглядеть впалый живот, торчащие тазовые кости и грудную клетку. Для кого эти фото? Они точно старые, сделаны не в доме Мина. Перелистнув ещё раз, он увидел И Хона сбоку, потом пол оборота. Его напряжённую спину. Ох… Планшет отправляется на тумбу, а Дже Мин собирается в душ, но не успевает. Почему-то сосед сегодня вернулся раньше. Через несколько секунд он зайдёт в комнату и увидит его в таком виде! Блять! Он хватает первое попавшееся под руку. Подушку. И прикрывается, делает вид, что так и сидел. И Хон заходит в комнату. По его взгляду сразу же становится понятно, он почувствовал напряжённую атмосферу. — Что-то случилось? Мин отрицательно мотает головой хоть и чувствует, как жар от лица уже сползает на шею. Уши тоже горят. И Хон медленно, даже как-то грациозно, приближается к нему и садится рядом. Когда его взгляд падает на планшет на тумбе, Мин сразу же начинает беспокоиться. А закрыл ли он то приложение с фотографиями? Но через пятнадцать секунд это уже становится неважно, потому что И Хон залез на его колени и целовал так, будто они видятся последний раз. Даже непонятно кто это начал. Мышонок, эмоции которого превратились в непонятный клубок из-за вида настолько растерянного и смущённого хулигана. Или же сам Дже Мин, который испугался, что сейчас выяснится на что он там совсем недавно заглядывался. Руки живут собственной жизнью и с каждым мгновением становятся всё смелее, наглее. Лезут туда, куда даже бросать взгляд было неловко. Это всё приятно… Так приятно, что мозги отключаются, и только внутренний голос что-то неразборчиво кричит где-то вдалеке. — Для кого ты фоткался голым? Всё же вырывается вопрос, который Дже Мин не собирался задавать. И Хон тяжело дышит, чуть сползая с него и наклоняя голову набок. Взгляд у него недоумевающий. Но Мин же не был слепым? Он точно видел на планшете фотографии… И Хон всё ещё не понимает, о чем речь. Он хмурится, явно удивлённый тому, как неожиданно сменилась обстановка. А после резко начинает смеяться и тянется к тумбе за своим планшетом. — Ты про это? Мин снова смотрит на те самые фото, и это ещё более неловко, чем когда он был в одиночестве. — А… Ага И Хон ещё сильнее разразился смехом закрывая ладонью лицо. — Когда-то я хотел подкачаться. Ну, понимаешь, чтобы дать отпор тебе и твоим друзьям. Эти фото… Ммм… для сравнения. Отслеживания изменений. Его улыбка с каждым словом становилась всё менее настоящей. — Но в итоге я решил тогда, что… Что проблем слишком много и... Проще умереть. Дже Мин неосознанно сжал пальцы на ляжках парня. Сердце бьётся так быстро, теперь не от возбуждения. Смесь вины за прошлые поступки и страха за будущее будто вскипает в нём. А если И Хон не передумал? Ладони Мина скользят по чужой одежде от ляжек до бёдер, после ещё выше, добираются до спины. Он сжимает ткань толстовки, что принадлежит ему самому, но так хорошо смотрится на другом человеке. — А ты… Всё ещё хочешь? Ком в горле и переполняющий страх не дают говорить без запинки. И Хон молчит. Мин пугается ещё сильнее и давит на его спину, чтобы расслабленное тело упало в объятия. Он хочет столько сказать, может, даже попытаться оправдать себя. Но не получается. Он может выдавить только сдавленное, — Прости… Прости меня. А после уткнуться лицом в грудь Сона, чтобы не было видно подступающих слёз. — Дже Мин, я больше не хочу умирать. Голова хулигана поднимается так резко, что удивительно, как она вообще не отлетела. И Хон морщится, будто совсем не хочет говорить то, что собирается. — Я чувствую, что зависим от тебя… Ну, твоего присутствия и всё такое. Следующие пару минут они молчат. Дже Мин переваривает услышанное, а И Хон ждёт чего-то. Он был напряжён и точно не ожидал того, что Мин снова уткнётся лицом ему в грудь и поглубже вдохнёт запах дешёвого кондиционера для одежды. А после оставит поцелуй на грудной клетке, прямо через ткань. — Если так, то я никуда не денусь. *** Даже через несколько дней Дже Мин всё ещё не отпускает тот самый разговор. В их отношениях ничего не изменилось, только сам Дже Мин теперь ещё сильнее хочет сказать в глаза Сон И Хону, что тот ему нравится. Даже если И Хон и так это понял. Мин так рад тому, что Мышонок хочет жить дальше, что будто обязан сказать что-то такое, что тоже порадует парня. Сегодня они вместе на работе. Дже Мин протирает стол и наблюдает, как его коллега с заколотыми волосами шустро справляется с работой. Такое ощущение, что если продолжать на него вот так смотреть, то вскоре Мин начнёт скулить от щемящих в груди эмоций. День тянется так медленно, словно они чего-то ждут. На самом деле есть ощущение, что что-то случится, но Мин всё списывает на свой настрой наконец-то сказать. Вечер. Кафе закрыто на ключ, администратор закрывает смену, бормоча что-то себе под нос. В зале гудят холодильники, а свет уже частично выключен. И Хон стоит у телевизора во втором зале с пультом в руках. Дже Мин хмурится, потому что знает, что тот должен был его выключить и идти переодеваться. Глаза Сона стеклянные, а сам он выглядит так, будто ничего кроме этого телевизора в мире не существует. — Эй… Ты чего? Мин потряс парня за плечо и только потом обратил внимание на бегущую новостную строку на телевизоре. «Один из крупнейших бизнесменов был сегодня арестован!» На экране мелькали кадры задержания, лицо этого мужчины искажённое злобой. До хулигана не сразу дошло, что это и есть отец его… парня? Сон прижимал пульт к груди, но даже по его незакрытому волосами лицу невозможно было понять, что он чувствует. — Я думал это более медленный процесс. Холодно говорит парень, и наконец выключает телевизор. *** И Хона немного трясло, когда он пытался переодеться после работы. Он никак не мог поверить, что всё и правда закончилось. Он ожидал, что ему будет хоть чуточку больно от новости, что отца арестовали. Нет. Ничего подобного. Только недоверие с ощущением лёгкости. Он правда свободен? Сможет учиться и жить где хочет… Сможет говорить, делать что хочет без страха, что Мин Гён снова что-то сделает. — И Хон… Тихо зовёт Дже Мин, переплетая их пальцы. А после указывает, что за стеклянной дверью их ждут. Сердце летит куда-то вниз, когда они выходят на улицу и видят мужчину. Он смотрит в глаза Дык Паля и даже в темноте можно понять: что-то не так. — Твоего отца и его женщину будут судить по всей строгости. И Хон кивает, понимая, что ему не договаривают одну конкретную деталь. Он спрашивает, задерживая дыхание, — А мама? Лицо мафиози становится ещё более виноватым. Он отрицательно качает головой. — Её диагноз слишком серьёзный. Какое-то время она будет в лечебнице. И Хон поджимает губы и сдавливает пальцами ладонь Дже Мина, который и звука не издал. — Но я же смогу её увидеть? Видимо, мужчина ожидал от подростка истерики или ещё чего. Но поняв, что на новости отреагировали спокойно, выдохнул. — Я постараюсь договориться насчёт этого. И Хон не чувствовал боли или страха от понимания, что очень не скоро он снова будет жить со своей матерью. Наоборот. Облегчение от того, что он может дольше оставаться с Хон Дже Мином, было слишком сильным. Когда они зашли в дом, Сон всё же решил спросить. — Я же могу остаться с тобой? Он и не думал, что сердце забьётся от тревоги в ожидании ответа. Он набирается смелости и хочет повернуться, чтобы посмотреть на лицо Мина. Но неожиданно, чужие руки слишком резко оказываются на его щеках. Почему они такие тёплые? Только ведь с улицы… Задумывается И Хон прежде чем слышит хриплый, видимо от переживания, голос. — Мышонок, ты мне нравишься. Тишина длится пару секунд, а потом Сон также берёт лицо Мина в свои ладони и приближается. Их лбы соприкасаются, дыхание тяжёлое и синхронное. Он бы хотел сказать: ты мне тоже. Но… Разве его зависимость можно назвать влюблённостью? Или может он сам всё ещё просто не разобрался в себе и своих, казалось бы, мёртвых чувствах. *** Каникулы подходят к концу, парням приходится вернуться на учёбу. Теперь их работа может продолжаться только вечером. И Хону наконец удалось организовать встречу с матерью. Как и предполагалось, он не смог испытать тёплых чувств по отношению к последнему кровному родственнику. Может, это потому что она сама излучала холод. По крайней мере, это теперь не ненависть. Разговор о продаже дома начала мать. — Даже когда выйду отсюда, я не смогу работать. А тебе нужны деньги на обучение. Парень молчал, его язык будто присох к нёбу. Ему действительно надо избавиться от последнего, что связывает его с прошлым? — Ты скоро станешь совершеннолетним. Я хочу, чтобы ты позаботился о себе. Когда он покидал здание лечебницы, из последних сил сдерживал слёзы. Она даже не спросила, как он жил всё это время. С кем, где. Ей настолько плевать на собственного сына? Весь путь до дома мысли всё кружились. Воспоминания того, что происходило раньше, мучили и так уставший мозг. И только когда И Хон зашёл в дом и увидел картину перед собой, ему стало легче. Младшая сестра Дже Мина стояла в парикмахерском фартуке и перчатках, которые были вымазаны в чём-то непонятном. Сам Мин сидел на кухонном стуле, замотанный в пеньюар, а на его голове некоторые пряди волос были в фольге. — Твой парень домой вернулся! Оповестила девушка своего брата, который сразу же начал барахтаться и шикать. — Я же просил не говорить так! Но почти сразу же, уже спокойным голосом, спросил: — Как ты, Мышонок? Сон усмехнулся и подошёл ближе к парочке. — А почему ей нельзя называть твоего парня, твоим парнем? Дже Мин покраснел от шеи до кончиков ушей. Наверное, он надышался химией, что сейчас осветляет его волосы. От этой уютной обстановки по груди разливается тепло. И Хон даже может сказать, что любит этих людей. Он наконец-то понимает, что вернулся к своей семье. Это место — его дом.