Лань Ванцзи ненавидит раков

В шумном доме время текло быстро. Каждодневная суета «Приготовь на всех завтрак!», «Вэй Усянь, дьявол, ты прожег мою кастрюлю!», «Вышел с кухни, дармоед. Так, Лань Ванцзи, готовить умеешь?», «Понятно. Янли, обучи парня, а то далеко не пойдет с такими-то умениями!» теплила душу каждому. Но не только из-за этого дети не заметили приближение суда. И причина-то… неожиданная. Наши отличники, гордость директора, скатились! Практически все учителя, узнав о ситуации с Цинхуа из новостей, или слишком ярко стали проявлять свое никому не нужное сочувствие или вообще валить как вне себя, мол, выдрать заразу с корнем хотят. Хотя и корень, и зараза, грубо говоря — один Лань Цинхуа. И таким незамысловатым образом у Лань Чжаня появилась первая двойка. Обычная оценка, не более, но какая и сколько шуму наделала!.. Вэй Ин впервые прочувствовал на своей шкуре ощущения неготового к уроку ученика. Он-то надеялся, что в школе ему скажут «Ой, Вэй Инчик, маленький, неделю провалялся в коме, потом еще с сотрясением, не буду у тебя ничего спрашивать ближайший год», а тут таким даже не пахло. Даже на физкультуру заставили ходить, а у него, между прочим, гипс! А директор Лань как единственный, кто может как-то повлиять на учительский произвол, сейчас куда-то увалил по делам компании. Все же, это семейный бизнес и разрушить его — значит не чтить память об отце. Конечно, о своих несправедливых неудачах Вэй Ин с Лань Чжанем молчали в тряпочку и уговорили молчать Цзян Чена с Хуайсаном за компанию. Ибо если об этом узнает дядя Цзян, а еще хуже — тетя Юй, они такой скандал учинят… эти природные журналюга и адвокат совершат публичную казнь в интернете над всеми учителями, вытаскивая всю поднаготную наружу. Если б Лань Цижень не был директором, Вэй Ин уверен, от золотой школы не осталось бы и мокрого места. Так что во имя всеобщего спокойствия стоит придержать все до исправления оценок. А то что это такое, в триместре у двух лучших мальчиков не все пятерки! У Вэй Ина вообще тройка одна наклевывется, потому что он теперь именуется Сыном Проститутки за спиной. Однако возвращаясь домой после очередного школьного дня Вэй Ин молчал, сломленный плохим предчувствием. — Что-то случилось? — спросил Ванцзи наконец. Они шли по темной вечерней улочке после дополнительных занятий. Цзян Чен давно уже укатил, сразу после времени самообучения. — Да кажется мне, что сегодня бомбанет. — задумчиво выдал Усянь, смотря вперед, на виднеющийся дом Цзянов. — Тетя не могла узнать. — понял настрой Ванцзи. Да, кстати, через неделю «Госпожа и Господин» его уболтали звать взрослых дядей и тетей, а Янли — шицзе. Теперь они с Вэй Ином на равных, хоть Лань Чжань все еще считает себя немного лишним в кругу тех, кто знаком с самого раннего детства. — Не могла… но девиз, которого она придерживается — «Стремись достичь невозможного», так что что-то мне подсказывает… — многозначительно замолчал, поведя бровью. — Думаешь, Цзян Чен проболтался? — Точно нет. Я же ему острого соевого мяса купил, он теперь могила. Но у меня есть подозрения насчет одного шпиона. — сощурился, пытаясь рассмотреть: это госпожа там в окне так грозно стоит или галюны на нервной почве пошли? Словно в доказательство его мыслей в групповой чат «Подружки-хохотушки и один аутист» прилетел град сообщений сплетника Не Хуайсана. Он прислал ссылку на официальный пост Пристани Лотоса, в котором раскрылась вся грязь двух преподов Облачных Глубин. Математик — коррупционер с наркоманским прошлым, а женщина, стоящая один раз на замене и влепившая Лань Чжаню тройку, — ранее осужденная за превышение полномочий учителя. Ее вытащил сынок — какой-то богатей. В конце поста указано, что Лань Цижень уволил этих двоих и поставил вопрос о замене рабочего персонала. Так что новость ничего плохого не сделала. При немного иных обстоятельствах пользователи могли бы обвинить Циженя в непрофессиональности или той же коррупции, частично благодаря прямой связи с подлым Цинхуа. Но журналисты, предоставившие информацию, подсветили Лань Циженя как невиновного, да и весь интернет в курсе того, что Пристань Лотоса, ее сотрудники и владельцы в открытую ненавидят Цинхуа и все связанное с ним, но обожают его детей и заботятся как о родных. Так что покрывать такого же чмыря они бы не стали. Уверенность в этом оставляет Циженя бедным заложником ситуации. У входной двери Вэй Ин триста раз подумал: а не лучше ли сегодня спать на лестнице? Но все же собрался с силами и открыл дверь. Сразу по приходу он крикнул: — Мы дома! Ждали? — в привычной беззаботной манере, как попало скидывая кроссовки. Лань Чжань со вздохом снял свои и поставил на этажерку уже обе пары. Тетя ругаться будет. — Ждали. — в гробовой тишине прозвучал голос дяди Цзяна. Свет везде выключен. Включен только в гостиной. На цыпочках из-за растущего напряжения Вэй Ин прошел на голос. Горит лишь торшерная лампа около кресла, тускло освещая силуэты Цзянов. Все сидят, при том, что трое недовольно, а один — боязливо. Цзян Чен кинул побитый взгляд на вошедших и поспешил вновь вернуться к разглядыванию колен. — Решила я проверить вашу успеваемость… Либо вы сейчас сами все рассказываете, либо я задумаюсь о наказании. — молвила госпожа Юй, поигрывая тапком на закинутой на другую ногу ноге. Лань Чжань, имея триггер на слово «наказание», выложил все как миленький, проявляя несвойственную болтливость. Старшие слушали внимательно. Под конец тирады тапком по хребту все же прилетело. Сначала Лань Чжаню, а потом и Вэй Ину, потому что ноги у госпожи к сожалению или к счастью две. — Мы о вас печемся, «как там наши мальчики, что у них с учебой»! В ответ «чудесно-расчудесно, не волнуйтесь»! Не стоило верить, так и знала! — причитала Цзыюань. — А-Ин, А-Чжань, нужно сразу все рассказывать! Мы могли бы мирно урегулировать конфликт, вернули бы все без больших потерь. — смягчал углы Фэнмянь — Мы ваши опекуны, считай, родители. Еще одни. Нам же можно доверять. Мы с нашей мамой хотим вам только добра и хотим чтобы вы это осознавали. — Мы знаем. — опустил голову Вэй Ин. — Все? — тетя укоризненно посмотрела на Лань Чжаня. — Да, мы поняли. — кивнул тот. Цзыюань удовлетворенно хмыкнула и прошла на выход, хлопая по выключателю. Где-то там зашипел от ударившего в глаза света Цзян Чен. — «Мирно урегулировать конфликт» — это как сейчас? — усмехнулся Вэй Ин, глядя на дядю. — Нет, сейчас пошло предупреждение. — вздохнул тот — Если оценки не поднимутся в ближайшую неделю, мы начнем «мирно регулировать конфликт» в полной мере. — в довершение он потрепал подростков по голове, подмигнул сыну и ушел вслед за женой. — Цзян Чен, собака, ты нас сдал?! — прошипел Вэй Ин, подлетая к другу детства. — Не я! Я возвращаюсь сегодня, а меня сразу на допрос! Они уже все знают, не было смысла скрывать! Только вот кто информатор — фиг знает! — таким же шипением ответил Ваньинь, огибая Усяня по большой дуге и спеша убраться к себе в комнату. Янли посмеялась с них и тоже ретировалась. — Я из этого информатора завтра всю дурь выбью. — пригрозил воздуху кулаком Вэй Ин. *** — Мой дорогой нешуганый друг. — пока Цзян Чен и Лань Чжань прижимали нервного Хуайсана с двух сторон плечами, Вэй Ин рукой уперся в дверцу шкафчика около его головы, окончательно припечатывая парня. — В-вэй-сюн? — дернул уголком губ Хуайсан. — Кто ж еще? Не поделишься, кто там слил тете информацию о наших оценках? Наверняка еще и видео было с несправедливым наказанием, да? — хитро сощурившись, Усянь постепенно сгибал руку, оказываясь все ближе и ближе. Хуайсан потихоньку сползал на пол, становясь ниже и ниже… — Н-но Вэй-сюн… Ох, ну я же ради вас! Видишь, сейчас все хорошо, даже урок без наказания или двойки провел. Видишь, как все круто? Ха-ха… — он дергано хихикнул, уже будучи в положении почти-сидя. Кстати, вместе с Вэй Ином, который вместе с другом опускался на корточки. — Из-за тебя мы с Лань Чжанем убираем квартиру три недели. А Цзян Чен срет везде где побывал дольше минуты, так что работка у нас нелегкая. За помощь, конечно, спасибо, но в следующий раз посоветуйся с нами. Усек? — последнее слово Вэй Ин шикнул, уже полностью нависая над Хуайсаном, который разлегся на школьной плитке. Рядом уже сновали ученики, то-ли случайно, то-ли специально задевая ноги на пол коридора и приглушенно ругаясь. — Но все же… спасибо тебе, Хуайсан. Уж не знаю что было бы, завали они мне все бюджетное образование. — Выдохнул Усянь, поднимаясь и отряхивая колени. — Спасибо. — поддержал его под локоть Ванцзи. — Не за что, Вэй-сюн, Лань-сюн. Обраща… — радостного Хуайсана перебили: — И не подумаю! — Вэй Ин гордо развернулся и показательно модельно зашагал по коридору, навывая победную пафосную мелодию. Взрывов за спиной не хватает! Цзян Чен посмеялся с этой мысли, покачал головой и поднял Не Хуайсана. Впереди еще туча уроков, но сначала — обед. *** Вечером Вэй Усянь с Лань Ванцзи действительно были заняты уборкой. Раз в неделю надо намывать полы, окна и прочую дребедень. Вэй Ин мыл окна на правах однорукого, а Лань Чжань — пол на правах бесправного. Это была прекрасная возможность потроллить Цзян Чена, прыснув пульверизатором с водой ему в лицо. На удивление, в комнате Янли все блестело, так что с ней просто поболтали, пока Вэй Ин вытирал окна. А вечером уставших работяг и разленившихся остальных мадам Юй пригласила на кухню. Ужин. — Я надеюсь, у всех костюмы на завтра выглажены. — сказала женщина, дожевывая рис. Вэй Ин шумно выронил ложку, которой до этого ел супчик. — Господи, я совсем забыл! — воскликнул Усянь — Лань Чжань, ты тоже? Завтра же суд! — Нет, я все подготовил. — дожевав, ответил Ванцзи невозмутимо. — Это подстава! — Усянь осмотрел сидящих. Все одинаково скептично глянули на него. Видимо, забывчивый здесь только один человек. — Если наелся, можешь уже идти. Выбери что-нибудь удобное. — посоветовала Янли. — Хорошо, а-цзэ. — понуро кивнул Усянь и действительно пошел к себе, предварительно скинув тарелку в мойку. Ночью Вэй Ин так и не заснул. Вот хочется, но не можется. Тридцать раз Вэй Усянь успел сделать зарядочку чтобы устать и поспать, но из всего плана только устал. Попытался устать еще больше посредством проверки новостей, почитал фанфики с собой в главной роли. Ничего. Теперь он нервный и уставший пялит на Лань Чжаня, но все еще не спит. У Ванцзи же, похоже, таких проблем нет — дрыхнет себе преспокойно. Причем разлегся чуть ли не звездой на своей половине дивана, хотя такая поза ранее (у Цинхуа дома) никогда за ним не наблюдалась. Здесь Лань Чжань вообще преобразился: стал раскованнее, свободнее, начал стебаться над всеми подряд. И Вэй Ину очень нравится такая тенденция! Теперь они вдвоем могут сплетничать в двусторонней беседе, а не как раньше — Усянь рассказывает, Ванцзи слушает и осуждает. Лань Чжань даже за форумом следить начал, узнавая обо всем быстрее Вэй Ина и порой Не Хуайсана. Теперь от этого тихони-отличника нередко можно услышать «Вон ту видишь? Так я что слышал, у нее отец…» и так далее. В размышлениях он и провел всю ночь вплоть до шести утра, когда просыпается весь дом. И к тому времени он уже сделал на всех бутерброды с сыром, салатом, помидорами и вообще всем что нашел в холодильнике. — Ох сидеть мне на унитазе долго… — протянул горестно Цзян Фэнмянь, вгрызаясь в свою порцию. — Ты и без бутербродов с мышьяком там сидишь по два часа. — отмахнулась Юй Цзыюань — ДЕТИ, ЗА СТОЛ! — сейчас, пока она грела вчерашнюю лапшу, за столом с бутербродами сидели только Вэй Ин, дядя Цзян и спящий Лань Чжань. Усянь заметил особенность: когда Ванцзи нервничает, он спит больше обычного. Вот и сейчас сидит, так и не вынув изо рта половину бутера и опустив голову на грудь. Вэй Ин тысячу раз сфотографировал его, отправил в групповой чат на четверых человек, и потом только стал пытаться разбудить. В ответ на его слив пришло голосовое от Цзян Ваньиня. — В следующий раз добавляй поменьше яда, может и не отключится так быстро. — пробухтел он, шурша на фоне одеялом. Вэй Ин с разбегу прыгнул прямо на него, молнией оказавшись из кухни в противоположном конце квартиры. С градом ругательств из разряда «мадам Юй» Ваньинь поднялся и пошел лупашить друга в ответ. Вэй Ин с визгом и размахивая рукой в гипсе влетел назад в кухню и спрятался за дядю Цзяна. — О, А-Чен, я съел твой бутерброд. И А-Ли. И А-Ина. Так что не обижайтесь, я куплю мороженое на обратном пути. — сказал Фэнмянь, указывая на опустевшую тарелку. В ней покоилась только порция Цзыюань, но ее, понятное дело, люди с больше чем одной хромосомой трогать не будут из соображений безопасности. Но Цзян Чен сонный — плохо, а Цзян Чен сонный и голодный — плохо вдвойне, так что его ничего не остановило. — Мам, я забираю твой бутер. — просигналил Цзян Чен, уже поднося ко рту вкусняшку. Разумеется, женщина тут же оказалась рядом и забрала себе. — Жди свою лапшу. — мотнула головой и удалилась раскладывать порции по тарелкам. Тогда и совсем не сонная Янли в пижаме вышла, с легкой улыбкой с кем-то переписываясь. Она присела рядом с сопящим Лань Чжанем, лишь мотнув головой в приветствие. Так как стол находился посреди комнаты, Усянь и Ваньинь принялись ненавязчиво кружить вокруг нее, для отвлечения внимания даже переругиваясь, да подсматривать в экран. Вэй Ин со своим зрением ничего не увидел, так что наклонялся чуть ли не через плечо шицзэ. Цзян Чен избрал ту же тактику. — Фу, боже мой, фу! — рассмотрев пару последних сообщений, Вэй Ин резко откинулся назад, зажмурился и замахал ладонью перед лицом. — О, мои глаза! Они выпали? Выпали, Вэй Ин посмотри! — Цзян Чен упал на колени, рукой протирая глаза. — Сахар в моей крови зашкаливает, я умираю! — верещал Усянь. — Я бы налил тебе чаю, но не вижу плиты! Помоги мне, брат, кажется, мой мозг начинает разложение! — Было бы чему гнить! Но мой тоже… От криков окончательно пробудился Лань Чжань. Он заозирался по сторонам, случайно бросил взгляд в телефон Цзян Янли и поспешно закрыл лицо рукавами, чтоб не дай бог никто не заметил как ему смешно. Представлять флиртующего Цзинь Цзысюаня — одно, но видеть, как он записывает видео с трендами тик-тока с моралью «я тебя люблю» — совершенно другое. — Вот, Лань Чжань нас понимает. — хихикнул Ваньинь. — Не завидуй. — тихо посоветовала Янли, улыбаясь шире явно не им. Цзыюань тем временем уже разносила чай и тарелки на стол. — ПФФФФ! — Цзян Чен чересчур показательно фыркнул, обплевав при этом Вэй Ина, — Кому оно надо! Романтик-павлин это отвратительно! И вообще, отношения — фигня. Фигня фигнёй. Только время зря тратить. Нафиг надо. Я до такого никогда не дойду. Лучше заниматься карьерой… — …и учебой… — продолжил Вэй Ин в сделанную для вдоха паузу. — И учебой! — кивнул Цзян Чен. — И работой… — тянул Вэй Ин явно с каким-то замыслом. — И работой! — С твоей соседкой по парте! — подпрыгнул Вэй Ин. — Нет! Фу, она заучка и зануда, точно нет. — скривился Цзян Чен. Эх, а Вэй Ин-то подумал… — Не с… — Усяня перебил вкрадчивый голос: — Ни с кем. Я одинокий одиночка без потребности коммуницировать с кем-либо в романтическом плане. — припечатал Ваньинь, опускаясь на стул. — Ну да, ну да. — госпожа Юй многозначительно посмотрела на Усяня. Тот поймал ее взгляд и показал «окей», мол, все разузнает и в красках расскажет. А потом стало как-то не до Цзян Чена и его симпатии. Мадам Юй посерьезнела, заперлась в кабинете, дядя Цзян уехал, поцеловав всех в макушку, в компанию, проверять готовность журналистов, Янли, которую оставили за старшую, проверила все костюмы, погладила рубашку Вэй Ина и брюки Цзян Чена, а потом ушла помогать матери. Янли, когда вырастет, тоже хочет стать универсальным адвокатом как мама. Потому девушка активно изучает редкие документы дел, которые берет Цзыюань. Суд по разводу Цансэ Саньчжень и Лань Цинхуа — первое дело за несколько лет, посвященных бизнесу Пристани Лотоса. В десять утра все четверо выехали. Цзян Фэнмянь встретил их на входе, проводив к нужному залу. Вэй Ин нервно приплясывал, пока взрослые отгоняли толпу репортеров от входа. Затем, прикрываясь полами пиджаков, они прошли под вспышками камер. Прикрывались, к слову, только Лань Чжань с Вэй Ином. Цзян Чен гордо шел, морозя взглядом особо наглых. Янли, оберегая дипломат матери, шла следом. Никто не сказал ни слова, так что и записать журналистам было нечего. В зале на задних рядах «зрительских» кресел сидели парочка доверенных репортеров, некоторых Вэй Ин даже припоминает. Они с Цзян Ченом, когда Цансэ была в отъезде, класс или группу закрывали на карантин и посидеть с детьми было некому, тусовались в компании. И иногда просто так бегали в Пристань. Усянь приветственно кивнул этим самым знакомым и присел на место в передних рядах. Царила удивительная тишина, будто за дверью и в помине нет кричащей толпы. Лишь изредка звучали тихие щелчки фотоаппаратов и треск клавиатуры — полетели первые статьи о подготовке суда. Госпожа, заметив, что за ней следует только Лань Чжань, шикнула на Усяня. Тот потерянно кивнул и поспешил пройти дальше, за небольшое деревянное ограждение. Почему они идут за стол истца? — Вы выступаете как одни из подающих заявку. Будьте готовы к вопросам. — сказала она. Вэй Ин увидел таблички с именами в порядке мама-он-Лань Чжань-тетя. Госпожа, увидев взгляд, направленный на невольную соседку Вэй Ина, вздохнула и поменяла все местами. Теперь сидели так: мама-тетя-он-Лань Чжань. Парни сразу присели на обитые бархатом стулья и попытались найти успокоение друг в друге. Цзыюань снова цокнула и соединила их ладони вместе, складывая на колено к Вэй Ину — Спокойно. Правда за нами, доказательств очень много, да и неужели вы сомневаетесь в моей профессиональности? — она потрепала мальчиков по макушкам — Через пять минут начинаем. Посидите в телефонах, отвлекитесь. Она села рядом, листая документы и повторяя информацию про себя. Ванцзи неподконтрольно поглаживал тыльную сторону ладони Усяня большим пальцем. Он дико краснел, но смущение спасало от волнения. На скамьях ободряюще кивали Цзян Чен и Янли. Все, Вэй Ин спокоен. …Был до того момента как вошла Цансэ. Она выглядела бледной, но явно не голодающей и не страдающей бессонницей. Ваньинь не скрываясь презрительно смотрел на нее, кривя уголок губ. Вэй Ин не обратил на нее внимания, хотя и хотелось, как минимум, спросить ее о том сообщении. — А-Ин, я… — начала Цансэ, но ее прервала Юй Цзыюань. — Тихо. Судья входит. — она глазами указала на вошедшую с задней двери статную женщину. Она одета в длинную мантию, отдаленно напоминающую мантию адвоката, но чуть более проработанная и с красными акцентами в виде полос на вороте. Она поправила очки на переносице и села. Обвинители встали. Судья слегка кивнула им. — Заводите подсудимого. — властным голосом приказала судья. Сразу же открылись двери и в них под руки ввели лань Цинхуа в наручниках. Вот он действительно места себе не находил. Белый как полотно, глубокие синяки под глазами темно-синего цвета и явно уставшее, осунувшееся лицо. Волосы растрепаны, затронуты ранней сединой в висках и явно давно не причесывались. Но Вэй Усяню его не жаль. Даже когда молящий взгляд блестящих черных глаз пробегается по нему. Суд начался. Юй Цзыюань грамотно и ровно высказала все обвинения, показала доказательства в виде фото- и видеоматериалов, а также анализ крови и скан отпечатков пальцев, указывающие на то, что изъятой плетью действительно били детей. Причем, судя по старости некоторых микро-частиц плохо смытой крови, довольно давно. Показали раскореженные спины Вэй Ина и Лань Чжаня, видимо, сфоткали перед операциями, а также снимки шрамов, сделанные тайком. На последней фотографии Вэй Ин с Лань Чжанем сидят на бортике бассейна в одних плавках, куда их затащили дядя и брат «чтоб расслабиться». Было это еще до комы Вэй Ина, так что у него красные, но уже не столь свежие полосы, а вот у Ванцзи вся спина и плечи — в старых, белых, и сравнительно новых, розовых. Вэй Ин в тот момент беспечно что-то рассказывал, закинув одну руку на плечи близ сидящему, а вторую вскинув вверх, нечаянно демонстрируя работу ферул. Кстати, насчет них тоже был разговор. Вэй Ин и Лань Чжань все подтверждали, не моргнув и глазом. Цансэ плакала в платочек, а адвокат Цинхуа прискорбно молчал, понимая, что им не отмазаться. Госпожа Юй, прозванная в юридических кругах Пурпурной Паучихой, полностью оправдала прозвище. Безжалостные, точные атаки, задевающие все струны, и брошенные как бы невзначай фразы, выстяавляющие Цинхуа еще более ужасным отцом. — Что подсудимый скажет в свое оправдание? — спросила судья, когда Цзыюань закончила. — О-он жил на мои деньги! Должна быть хоть какая-то отдача, то же молчание! — дрожащим, но злым голосом крикнул Цинхуа, подскакивая с места и глядя точно на Лань Ванцзи. Адвокат схватил его за локоть и попытался усадить на место. Ванцзи поднял абсолютно безразличный и холодный взгляд на ныне незнакомого мужчину. — Обвинитель? — С тех пор как дядя и брат уехали, а мне было одиннадцать, из всех денег я тратил лишь необходимый минимум на коммунальные услуги, еду и одежду. Это шестая часть ежемесячной суммы. Также я оплатил больничные счета за нас с Вэй Ином, которые ранее закрил Господин Цзинь. Все оставшееся я могу вернуть. — он положил на стол банковскую карту — А то, что потратил — как заработаю. — А Вэй Усянь?! Что Вэй Усянь! Я дал ему жизнь в высшем обществе, дал нормальный кров вместо той помойки, где он обитал раньше! Вам с твоей мамашей должно быть стыдно! — не унимался Цинхуа. Судья постучала молотком, привлекая внимание, а затем кивнула Вэй Ину. — С самого момента нашего с вами знакомства я не потратил ни одной копейки, высланной вами. Все деньги высылались назад вам на счет в течение часа после получения. Есть скриншоты в доказательство. — он указал на лежащую на столе папку бумаг. Специальный человек перенес бумагу на стол к судье — Но после свадьбы я ничего больше не получал. Хорошо, что у меня есть дяди, готовые помочь в любой ситуации. Плохо, что даже моя мать навестила меня всего один раз и не интересовалась моим состоянием. Мои друзья, дяди и тети обеспечили нам с Лань Чжанем госпитализацию, а также аппарат жизнеобеспечения, когда я был в коме. Так что мне не стыдно. — Ах ты мелкий… — Я, знаете ли, не выбирал отчима и спокойно бы доучился в своей «помойке», но нет — моим мнением никогда не интересовались всерьез. Ведь я еще «молод» и ничего не могу знать, да, госпожа Лань? — Вэй Ин издевательски помахал ей загипсованной рукой, откидываясь на спинку стула — Судья, я закончил. — он обворожительно улыбнулся, отводя взгляд от красных и так похожих на его собственные глаз. Порой необходимо быть жестоким. Как минимум — в ответ. Судья тяжело вздохнула и заговорила: — Боюсь, вам не придется возвращать никакие средства, Лань Ванцзи, Вэй Усянь. Потому что в тюрьме они не пригодятся, да и незачем отдавать их незнакомому человеку. — так женщина намекнула на дальнейшее заключение и лишение родительских прав для Лань Цинхуа. Он забился как бешеный, выкрикивая ругательства, но его быстро скрутили и усадили на место под звонкий стук молоточка за судейским столом — Пара уточняющих вопросов. Лань Ванцзи, с каких пор вы подвергаетесь домашнему насилию и по каким причинам? — С тех пор как ушла мама. С шести лет. Причин было много… — Их не было. — грубо поправил Вэй Ин. — Были. Например, опоздал на несколько минут со школы, не оказался дома в девять, лег спать позже десяти, небрежно повесил куртку и тому подобное. Но за это наказание ферулами, от двадцати ударов. Плетью же за более тяжкое. Например, когда запачкал одежду. Или, как не повезло Вэй Ину, нечаянно поспособствовал отмене сделки с Пристанью Лотоса. — Вот! Вот, Судья, он разрушил мне контракт! — кричал Цинхуа. Судья стукнула молотком и обратился к Вэй Ину: — Вэй Усянь? — Ваша Честь, позвольте мне. — попросила Цзыюань, видя готового к обороне Усяня. Женщина за судейским столом кивнула, и адвокат молвила — Представьте ситуацию: ваши дети пригласили друга на ужин. Там друг рассказывает о том, как счастлив за маму, что снова выходит замуж. Вы все радуетесь, ведь они переехали в район получше и снова рядом. Ну и, конечно, вам интересно познакомиться с этим загадочным женихом, ведь мать друга ваших детей — ваша близкая подруга. А на следующий день в тридцатиградусную жару ребенок приходит в кофте. Пришибленный, чересчур веселый, будто скрывает что-то. И вот во время обеда вы видите как немного задирается ткань рукава. Ваше внимание приковано к бинтам. И тогда вы узнаете что из-за того, что мальчик по незнанию опоздал к комендантскому часу и получил избиение ферулами от, как оказалось, Лань Цинхуа. На тот момент контракт еще не был подписан, да и не один Гусу хотел сотрудничества, так что вы с мужем по обоюдному согласию решили расторгнуть договоренность. А когда на следующий день мальчик не отвечает ни на звонки, ни на сообщения, вы отправляете сына к нему домой, на проверку. Взрослых дома нет, открывает дверь и провожает к стонущему в бреду ребенку другой ребенок. Ребенок, которому пришлось обрабатывать спину и вытирать кровь того, с кем знаком меньше недели. Ребенок, который много лет этим сам занимался чтобы попросту выжить, ведь, насколько мне известно, болеть в доме Ланей также нельзя, а тем более — вызывать врачей. Вы бы захотели сотрудничать с таким человеком, Ваша Честь? Госпожа закончила свой душераздирающий рассказ и замолчала, считывая реакцию сидящих в зале. Благодаря интонации, с которой все было рассказано, и журналисты, и участники суда погрузились в атмосферу. Камеры защелкали намного активней, чем до этого, журналисты зашептались, зашуршали ручки о бумагу и пальцы о клавиатуру. Вэй Ин гулко сглотнул. Не планировал он ставить в известность истории о своей слабости, но, раз мадам Юй считает это нужным, значит — оно нужно. Послышалось «Бедный ребенок…». Ванцзи сжал его колено под столом в успокаивающем (их обоих) жесте. — Мне ясно. Вэй Усянь, с какого возраста вы подвергаетесь домашнему насилию? — теперь почти те же, что и Лань Чжаню, вопросы прилетали Вэй Ину. — Думаю, можно считать, что с двух лет. — почесав крыло носа, грустно ответил Усянь. И это правда! — Что?.. — ужаснулась Цансэ. Она больше не плакала. Закончились или слезы, или актерский талант. — Объясните. — потребовала Судья. — Ну, у госпожи Саньчжень всегда был отвратный вкус в мужчинах, в чем я не смею ее обвинять, ведь результатом связи с одним из таких экземпляров появился я. Однако не могу не пошутить про то, что она будто чует мужиков с пристрастиями к садизму. Верю в кристально-чистую любовь между ними, но меня как-то не особо мужья ее жаловали. И, судя по всему, мама от меня также не в восторге. — когда Вэй Ин нервничает, он болтает и несет чушь бесконтрольно. Даже убийственный взгляд «Суд — не место для шуток» его не останавливает. — В общем, Вэй Чанцзэ тоже немного шпарил. Но я был маленьким совсем, не помню уже ничего. — нервно улыбнулся и мысленно провалился под землю от всеобщего внимания. — Есть доказательства вашим словам? Свидетели? — вкрадчиво поинтересовалась Судья. — Есть. Пускай с Вэй Усянем мы познакомились только на пятом году его жизни, мне, моему мужу, сыну и дочери удалось повозиться с ним. — Юй Цзыюань передала флешку специальному человеку. Он перенес ее за компьютер, отвечающий за экран позади судьи, куда ранее выводились все фото и видео. Сразу же возник первый снимок: маленький мальчик тащит огромный пакет с едой в половину от его роста. — Пока безответственный папаша валялся в синей горячке, маленький мальчик сам покупал еду и на себя и на него. Однако готовить совсем не получалось, конечно! Он до плиты не доставал, чего там. Мать работала целыми днями, у нее не было времени на готовку. И мальчик за это получал. Насколько мне известно из разговоров с тогдашними соседями, он нередко ночевал на улице вне зависимости от времени года, когда за домом не следила матушка. Фото: Вэй Ин дрыхнет на площадке, раскинувшись звездой в песочнице. — Отец водил домой других женщин, а если в тот момент дома был сын — запирал его в шкафу. Издаст лишний звук… ознакомьтесь с видео-материалом. Видео: пятилетний Вэй Ин ревет, пока молодой Цзян Фэнмянь обрабатывает его ноги и нашептывает успокоительные слова. — А-Ин, расскажи, что случилось. — твердым тоном говорит снимающая Цзыюань. — П-папа снова пр-ривел тетю… я просто хот-тел ку-ушать! Н-но он… — мальчик прервался на плач, закрывая лицо руками. — Нет, здесь точно есть перелом. — обреченно помотал головой Фэнмянь — Я вызову скорую. — он со вздохом поднялся и удалился, на ходу доставая телефон. — Мам? Что с А-Сянем? — в открывшуюся дверь проскользнула семилетняя Янли. — Ш-шицзэ-э… — прохныкал Вэй Ин — Нож-жки бол-лят!.. Почем-му тетя Юй меня снима-ает?.. — Я обещаю подать на твоего отца в суд, собираю доказательства. — ответила жестко госпожа — А-Ли, выйди. — Не надо в суд! Мама расстроится! Я, наверное, пойду уже! Еще ужин готовить! — А-Ин сразу успокоился, подтер слезы, шмыгнул носом и попытался встать. Цзыюань дернулась его задержать, но он и сам не встал — упал на подушки. — Скорая приедет через пятнадцать минут. — известил вошедший Фэнмянь — Прекращай, достаточно уже. — он отключил камеру. Кажется, тысячи глаз (так и есть, кто-то в прямом эфире показывает процесс суда) посмотрели на Вэй Ина. Юй Цзыюань продолжила: — Итак, за все время Вэй Чанцзэ дважды ломал ноги и несметное количество раз просто повреждал их Вэй Усяню. Цансэ ни в какую мне не верила, мол, раз сын и муж говорят, что Вэй Ин просто упал — значит, так и есть. Из-за нерегулярного и некачественного питания у Вэй Ина развился гастрит, сейчас без таблеток он не сможет съесть практически ничего. Не говорю уже о том, что ноги, повреждаемые в столь раннем возрасте с таким постоянством не могут не преобразоваться в проблему с возрастом. — она всем видом показала, что речь закончена. — Вэй Усянь? — Ха-ха… ну… бегать больно иногда. — Вэй Ин нервно засмеялся и попытался задвинуться за Лань Чжаня. — Понятно. — задумчиво кивнула Судья — Что насчет Лань Цинхуа? — О, тут все проще. С шестнадцати лет. А историю вам уже тетя Юй рассказала. Адвокат Юй, точнее. — пробубнил он. Как же неловко! Сейчас Лань Чжань еще подумает какой он слабак и пиши пропало! — И где была ваша опекунша в это время? — допытывалась Судья. Лань Чжань ее взглядом распял уже, бесит. Что непонятного-то?! — Смотря кого вы имеете в виду. — Вэй Ин критически не может нормально отвечать на вопросы в стрессовых ситуациях. В глазах Судьи немой вопрос. — Теоретически и в документах опекунша действительно Цансэ, но фактически все это время у мен было три ребенка. С недавних пор — четыре. — фыркнула Цзыюань. — В каком смысле — четыре? — После выписки Лань Ванцзи и Вэй Усяню, разумеется, домой возвращаться было страшно, да и неизвестно что обвиняемый мог сотворить в приступах ярости. Мы с моим мужем бы в любом случае их не пустили. Так что все время после больницы выхаживали парней именно мы. Да и когда Цансэ месяцами отсутствовала дома, кормили и нередко одевали Вэй Усяня тоже мы. Думаю, это можно считать негласным опекунством. Пока Судья объявила перерыв на обсуждение и покинула зал вместе с адвокатами, Вэй Ин задумался. А ведь и вправду. Почему все эти годы воспитывался он под крылом именно Юй Цзыюань, а мамой называл Цансэ? В первый класс его проводила Цзыюань, закончил младшую школу он с ней и ее сыном, на всех соревнованиях и победах по ушу присутствовала именно семья Цзян, и на награждения в конкурсах рисования сопровождали его именно они. На каждый день рождения Цансэ уезжала и ни разу не праздновала вместе с ним, сколько бы мальчик не плакал. За то Цзяны никогда не забывали о нем и его празднике. Дядя Цзян всегда дарил что-то дорогое, но несущее бытовую ценность, например, шкаф или тумбочку. Это был лучший подарок, ведь старая мебель еще от прошлых владельцев тогдашней квартиры Вэй Ина ломалась от одного дыха. Сейчас Усянь чувствовал себя конченым эгоистом. Он думал о том, что все это время просто пользовался любовью тети и дяди, не давая ничего взамен. Он не думал о том, что ребенок вроде него и не мог ничего дать. Только свою ответную любовь, которую, как известно, в карман не положишь. Вэй Усянь заплакал в тишине зала, тихо опустив голову на грудь. На плечо легка знакомая теплая ладонь, поглаживая и успокаивая. Лань Чжань — единственный, кто хоть в какой-то степени может его понять. Он тоже вынужден был хранить тайну дома ради всеобщего блага. Но у него не было опоры в лице постоянно находившихся рядом людей. Был Сичень, но он учился за границей и, насколько известно Вэй Ину, только в этом году вернулся. Был Цижень, но тот, как обмолвился пару раз в сокрушенной речи, и не знал о происходящем. Точнее, он знал о «пристрастиях» брата, но Ванцзи упорно доказывал, что сейчас у него все хорошо. Все не было хорошо. Дальше Вэй Ин плакал из-за судьбы Лнь Чжаня, как-бы за двоих, ведь знал, что Лань Чжань позволить слезы себе не может. Шепотом Ванцзи предложил уйти. Вэй Ин согласился. Цансэ все это время выглядела, будто хотела что-то сказать. Но она молчала, поникнув под ненавидящим взглядом Лань Ванцзи, что в полуобъятии увел Вэй Ина по указанному Фэнмянем коридору. Там не было папарацци, так что Усянь не старался заглушить рыдания и придержать влагу, бесконечно сочащуюся из глаз. *** Лань Цинхуа и Вэй Цансэ лишаются родительских прав. Об этом сообщила судья после перерыва. — Мы подыщем Вэй Усяню и Лань Ванцзи подходящий приют. — объявила она. Цзян Чен вскочил, но его быстро осадила сестра. — Нет! — отчаянно крикнул Вэй Ин. Они с Лань Чжанем только-только вошли, закончив приводить Вэй Ина в порядок. — Нет нужды. — приподняла ладонь Юй Цзыюань — В ближайшее время можно оформить опекунство на нас с мужем или Лань Циженя. Уверена, есть много людей, готовых принять в семью двух толковых детей и не дать им зачахнуть в детском доме. — Но почему? Почему прав лишаюсь я?! — будто только вышедшая из транса воскликнула Цансэ. — Исходя из рассказов, вы закрывали глаза на происходящее с вашим сыном, что считается за соучастие и такое же причинение вреда как в моральном плане, так и в физическом. Если бы рядом не оказалось адвоката Юй и ее семьи, кем бы вырос ваш сын? Выжил бы он вообще? Неужели, вы действительно считаете себя достойной статуса матери? — с нотками злости проговорила Судья — Вы так же должны будете выплатить денежную компенсацию. в размере *** юаней. — от баснословной суммы у Вэй Ина глаза округлились. Цинхуа, засранец, посмеялся. — Что?! Вэй Усянь! — вспыхнула Цансэ, вскакивая с места — Это все из-за тебя! Ты, чертов мальчишка, постоянно все портишь! — Судья начала стучать молотком в призыве успокоиться, а Вэй Ин так и замер, остекленевшими глазами смотря прямо перед собой — Если бы ты не родился, все было бы замечательно. Я ошиблась, выбрав тогда вынашивать ребенка в восемнадцать. Я должна была сделать аборт, слышишь, должна была! Ты — величайшая ошибка, разрушившая всю мою жизнь! — она кричала так, как никогда не кричала. Цинхуа заходился истеричным смехом где-то на втором плане. Вэй Усянь снова заплакал, не в силах сдерживать себя. Он же мужчина, мужчины не плачут! Чтож, Вэй Ин всегда шел против системы, но сейчас пытался остановиться, честно. Цансэ насильно усадили двое коренастых мужчин и пригрозили гонением из суда. Она успокоилась, судорожно сжимая пальцами края юбки. — Вам есть что сказать, истец? — обратилась к женщине Судья — Только спокойно. — Да. Мне — есть. — она выдохнула и перевела холодный взгляд серых глаз на Усяня. — Ради чего, думаешь, я месяцами пропадала на работе? Чтобы заработать нам денег, чтобы обеспечить тебе достойное будущее. Ты не мог просто спокойно посидеть и подождать? Я бы закрыла долги и обеспечила тебе жизнь. Счастье, что господин Лань полюбил меня в ответ. Это же прекрасный билет в твое будущее! Но тебе и здесь надо было упереться рогом. Два года до совершеннолетия и ты бы мог валить на все четыре стороны, раз на месте не сидится! Из-за тебя одни проблемы, из-за тебя я вновь расстаюсь с любимым человеком! Я отдавала тебе все, а что получила взамен? Молодец, выиграл Китай, молодец, получил грант в любой художественный университет, молодец, достиг какого-то ранга в ушу! А что с этого мне? Какая отдача? Рисуночек? — Цансэ плевалась желчью, а Вэй Ин, казалось, становился все меньше и меньше — Я хотела найти тебе отца, дать полноценную, любящую семью. Хотела найти свое счастье, раз ты не в состоянии мне его дать. Но ты снова все испортил. — она говорила все тише, голос сочился жгучей ненавистью. Вэй Ин не узнавал маму. Неужели, она всю жизнь так считала? Неужели, все эти годы она просто играла свою роль?.. — Но мне это было не нужно. — в конце концов покачал головой Усянь. Он встал и посмотрел на мать — Мне не нужны были деньги. Не нужен был отец. Нам так хорошо было вдвоем тогда, семь лет назад, когда ты еще не работала с этим Цинхуа, — парень небрежно махнул рукой в сторону смеющегося Ланя. — Если уж мы перешли к обвинениям, то ты могла бы найти работу поближе к дому и с меньшей занятостью. Да, вероятнее всего, зарплата была бы меньше, но ты слышала чтобы я хоть раз жаловался? Я просто хотел больше времени проводить с мамой, с единственной, кто осталась от моей семьи. Разумеется, сейчас я понимаю, что настоящей любящей и единственной семьей мне были дядя Цзян, тетя Юй, шицзэ и Цзян Чен. Мне тогда, да всю жизнь, нужны были только бумага да карандаш. Я правда хотел стать художником или дизайнером. Но ты лишила меня всего: привычного окружения, спокойной жизни и… возможности связать жизнь с рисованием. Если повезет — рука сможет нормально функционировать с фиксатором. — горячие слезы давно обжигали лицо, но Вэй Ин продолжал говорить, даже если голос дрожал, — Знаешь, почему меня избили? Почему я провел в больнице три месяца, получил кому, сотрясение, кучу переломов и вывих? Потому что я — сын шлюхи. И по сей день мне продолжают об этом напоминать, хотя с твоей свадьбы прошли уже чертовы четыре месяца. Возможно, тебе действительно не стоило тогда рожать. — прошипел он. Через мгновение молчания он обратился к судье — Прошу прощения. — и вылетел из зала. Лань жань порывался пойти за ним, но Юй Цзыюань крепкой хваткой на запястье удержала его на месте. Вэй Ину нужно побыть одному. *** Вэй Ин лежал на своей половине дивана, сверля потолок глазами и сложив руки на груди. Рядом на боку лежал Ванцзи. Рядом, но не достаточно чтобы почувствовать тепло чужого тела. Вэй Ин витал в облаках настолько, что даже не заметил взгляда на себе. Но парень почему-то знал, что не один не спит. — Лань Чжань, — позвал он шепотом. Едва слышно. В ответ он услышал привычное мычание, — Обними меня, Лань Чжань. — он повернул голову, встретившись своим взором с тускло сверкающими золотом в лунном освещении глазами. Да, они спали вместе, но никогда не пересекали негласной границы, делящей спальное место на двоих. Поколебавшись с минуту, Ванцзи притянул Вэй Ина к себе, носом утыкаясь в макушку. Вэй Ин поворочался, устраивая гипс поудобней, но в конце концов затих. — Все будет хорошо, Вэй Ин. Я обещаю. — нашептывал Ванцзи — Теперь у нас есть прекрасная семья. Мы есть друг у друга. Когда все закончится, давай выбросим Лань Цинхуа и Цансэ Саньчжэнь из своих жизней? Так будет лучше. Они нам никто ныне. Ты согласен? — Вэй Ин кивнул куда-то в ключицу возлюбленному. Действительно, пора оставить все прошлое позади и создавать новые воспоминания. Строить свою жизнь, обзавестись другими целями. Лань Чжаню больше не быть наследником, а Вэй Ину — дизайнером. Хотя нет. С чего бы это Вэй Усяню отказываться от мечты всей жизни просто из-за какого-то перелома?! Мадам Юй всегда говорила «Стремись достичь невозможного!», и у нее всегда выходило все, что она пожелает! Так почему Вэй Ин не может также? Он может! Вэй Усянь вернется в рисование чего бы ему это не стоило. Или он больше не Вэй Усянь! Лань Чжаню наверняка никогда не приглянется бесхребетный парень, так что нужно стараться. Ради любви, ради их будущего.