Золотой дракон

      Если честно, Тарталья понятия не имеет, когда это всё началось. Он много раз себя спрашивал, но так и не нашёл ответа.       Наверное, ещё с самого его рождения. Или с того момента, как он преклонил свои колени перед Царицей. Но точно давно, потому что это слишком сильное чувство, чтобы быть обыденным. За таким определённо стоит судьба.       Чжун Ли чертовски мил и исполнителен, ни разу не оставил его без своего внимания. Чайльд помнит, как долго извинялся перед ним мужчина, когда опоздал на полчаса.       Возможно, всё было бы действительно идеально, и Тарталья стал бы самым счастливым человеком на Земле, добившись отношений с Чжун Ли. Возможно. Но есть один маленький нюанс. Маленький.       Чайльд — один из лучших киллеров Царицы, а Чжун Ли… Что ж, его милый Чжун Ли никто иной, как Моракс. Назвать его занозой для Госпожи было бы слишком недостойно для человека такого уровня, как он.       Единственное, на что Тарталья может надеяться — Царица решит, что какое-то время этот мужчина нужен ей живым. Тогда он проведёт лучшие дни своей жизни с Чжун Ли в любви, прежде чем стереть его с пути своей хозяйки.       На самом деле, Чайльда манило рассказать этому загадочному китайцу правду, всю правду, и попросить его о помощи. Но разве же он выживет после такого? Нет, если Чжун Ли и неожиданно решит, что он может быть полезен после раскрытия карт, то Царица уж точно не окажется счастлива. А эта женщина находит всех и везде, хоть бы и в гробу. Тарталья сам много раз проверял Её способности, покорно следуя каждому движению изящного пальчика.       Настроение Чжун Ли сегодня определённо не самое прекрасное. Тем не менее, он как всегда болтлив и внимателен к Чайльду.       Тарталья буквально плавится под его внимательным взглядом, чуть не давясь каким-то нечестным способом поднятым над тарелкой рисом и едва удерживая палочки. Ему даже не требуется разыгрывать влюблённого по приказу Госпожи. Он действительно влюблён. И это разбивает его на мелкие кусочки.       Чайльд знает, что это чувство исчезнет. Должно исчезнуть. Но сейчас, неотрывно смотря в узкие, кажущиеся ему поистине золотыми, загадочные змеиные глаза Чжун Ли, Тарталья готов расплакаться. Он хочет прижаться к мужчине, чтобы всему укрыться в аромате его определённо дорогих духов, залезть под этот дурацкий старомодный плащ и спрятаться там, шепча признания в любви. Он не может думать, что через неделю, возможно, через две, ему придётся убить этого человека.       Получится ли его вообще забыть? — Тарталья? — Чжун Ли поворачивается голову, отрываясь от созерцания витрины. — Ты меня слушаешь?       Юноша смеётся и бормочет нечто нечленораздельное. Он и вправду немножечко отвлёкся. Что ж, тем лучше выходит попадание в роль влюблённого. — Я… — начинает он неловко, тут же забывая весь английский. — Вы ведь говорили о птицах, верно, господин Чжун Ли?       Чайльд широко улыбается, надеясь этим сгладить угол, и ковыряет палочками принесённую еду. Мужчина посмеивается, и Тарталья тонет в его глазах. Он выглядит таким нежным и счастливым, что юноша готов отдать все свои богатства за такой момент. — Будем считать, что так, — добродушно соглашается он, наблюдая за попытками Чайльда поймать хоть один кусочек. — Ты, кажется, говорил, что собираешься посетить благотворительный приём Ли Юэ?       Юноша замирает, роняя палочку, и старается придать своим глазам нормальное выражение. Он делает вид, что не может поднять прибор, чтобы дать себе несколько секунд передышки.       Он этого точно не говорил. Только сумасшедший расскажет Мораксу, что идёт в его же лапы. Тем не менее, Чжун Ли знает.       Тарталья даже не задумывается, что здесь, за ширмой приличной фирмы мужчина всё ещё является директором Ли Юэ. Это просто как-то не приходит в голову.       В конце концов, нет ничего странного в том, чтобы посмотреть списки приглашённых. Просто директор боится сесть в лужу и готовится к подобному мероприятию со всей тщательностью.       Но вот его тон… Чайльд слышал, что Моракс любит играть со своими жертвами. Может, только из-за этих слухов ему кажется всякое?       Уж лучше он убедит себя в своей же трусости. В конце концов, Царица ему платит не за то, чтобы он сбегал от выглядящего дружелюбным человека, поджав хвост. К тому же, этот человек всё равно является его целью. Пока Чжун Ли не будет мёртв, ни о каком возвращении домой и речи быть не может. — Вы, наверное, что-то перепутали, — с глупым смешком выдавливает юноша. — Может, заработались? Я слышал, Вы в последнее время очень заняты…       Мужчина тепло улыбается и кивает, небрежно махнув рукой. — Ты прав, — серьёзно отвечает он, наблюдая за подрагивающей ладонью Тартальи. — Но, тем не менее, ты ведь там будешь?       Тарталья медленно кивает, не отрывая взгляда от лица Чжун Ли. Ему показалось, или мужчина был бы огорчён, если бы услышал отрицательный ответ? — Я буду там не для себя, сяньшэн, — зачем-то объясняет Чайльд. — Всё это… ну, дороговато для такого человека, как я? Мне придётся представлять фирму.       Моракс склоняет голову набок, и моргает, выражая заинтересованность. Он слышит искренность в шутливом тоне и просто не может желать, чтобы юноша перестал болтать. — И кого же ты представляешь? — Вы вряд ли вообще слышали такое название. — Тарталья обезоруживающе смеётся. — Снежная. Вам это о чём-то говорит? — О малом. — Чжун Ли совершенно не выглядит встревоженным или любопытным. — Но где-то я слышал об этой организации. Осмелюсь предположить, что она как-то связана с древностями. Я прав? — Ну почти, — усмехается Чайльд. — Мне кажется, мы сами понятия не имеем, что сейчас должны делать. В любом случае, мне сказали приглядеть несколько вещиц… — Ты выбрал не лучшее время. В Ли Юэ сейчас нет ни одной по-настоящему древней вещи, насколько мне известно. Всё, что будет представлено на аукционе, связано с десятым веком, так что…       Юноша смеётся, закидывая голову. — Я знал, что у Вас весьма… интересный взгляд на мир, господин Чжун Ли, но… Что же для Вас тогда древнее? — Всё, что создано до рождения Христова. Ну или хотя бы не позже его распятия.       Тарталья приподнимает брови. — Можете не беспокоиться, Иисус нам уж точно никак не нужен. К тому же… — Чайльд делает таинственный вид. — На самом деле, я готов придти туда, даже если ничего не получу.       Он смотрит на Чжун Ли прямым открытым взглядом. Вполне возможно, что этот флирт немного грубоват для такого утончённого человека, но у Тартальи осталось слишком мало времени. — Что ж, я рад твоему рвению увидеть нечто старинное, — говорит Моракс с таким выражением лица, будто не собирается понимать намёков.       Иногда Чайльду хочется ударить его. Иногда. Но лучше всё-таки поцеловать. — Да, конечно… — бормочет юноша, старательно разыгрывая смущение.       Он успевает поймать во взгляде сидящего напротив нечто тёмное, сходное с осознанием истинного смысла, но мужчина поспешно отвлекается на дерево. — В любом случае, мне будет приятна встреча с тобой.       Чжун Ли спокойно отправляет порцию риса в рот, пока Тарталья зависает. Что это, чёрт возьми, означает? Над ним только что поиздевался Моракс? Или, может, он хочет сотрудничества с новой организацией? Или…       Нет, возможность неверно истолковать слова мужчины вовремя останавливает фантазию Чайльда.       Юноша покашливает и упирается взглядом в палочки. Он ковыряет ими пищу, чувствуя дрожание пальцев и проклиная китайцев с их способами донести еду до рта. В особенности одного из них. — Ты до сих пор не научился верно ими пользоваться? — Чжун Ли задумчиво изучает Тарталью взглядом и вздыхает. — Тебе следует учиться быстрее. На приёме не будет вилок. — Не будет? — Чайльд округляет глаза, понимая, что окончательно попал. — Но… почему? — Это дань традициям страны, в которой мы живём. А если и не живём, то находимся, во всяком случае.       Юноша молча хлопает глазами. Он наделся просто покрасоваться перед Мораксом этим столовым прибором, не планируя использовать его всерьёз. — Я могу научить тебя, — мягко предлагает Чжун Ли, замечая его замешательство.       Тарталье кажется, что он зависает примерно на бесконечность. — Я… — неловко бормочет он, чуть не роняя палочку. — Ну… это будет прекрасно, сяньшен?       Чайльд улыбается самой дурацкой улыбкой, на какую только способен, боясь поднять взгляд на мужчину. Моракс нежно усмехается, рассматривая собеседника. Видимо, поймать в его же ловушку этого мальчика будет ещё очаровательнее, чем он предполагал. Тем более что действие капкана начинает распространяться и на него.