Любовь с вишнёвой косточкой

Listen to your heart, when he's calling for you

Listen to your heart, there's nothing else you can do

I don't know where you're going and I don't know why

But listen to your heart before you tell him goodbye

***

      Всё было так странно, что Агата и не поняла, как она осмелилась на этот поцелуй. Это было на следующий день сразу после второго дня празднования свадьбы Каспаряна и Стингрей. Агата приехала к Ире, где был Цой и Гурьянов. И пока Густав с журналисткой ушли на кухню заварить кофе, ребята остались вместе. Сначала неловко переглядывались, а потом Агата первая его поцеловала, забравшись к нему на колени. Опешив, мужчина не сразу понял, что случилось. Потом, конечно же, взял всё в свои руки и с улыбкой посильнее прижал девушку к себе. Он переживал за её состояние, когда она не осталась на банкет после росписи, а потом и на вечерний сбор не явилась. Сейчас видеть её в хорошем состоянии было чем-то незабываемым для Цоя. Он, как самый настоящий ребёнок, радовался, что она улыбалась, смеялась, сама шутила, а теперь и проявила инициативу. Постепенно она стала целоваться настойчивее, ноготками царапая его шею и щёки. Мурашки на теле Виктора не заставили себя ждать.       Агата долго обдумывала план своих действий. Она думала о том, где бы могла осилить этот поцелуй и, самое главное, как. Мысли были о разном, например о том, оттолкнёт ли он её. Агата знала, что если он так сделает, то она больше и не посмотрит на него, больше ничего не скажет и никогда не будет делать подобного. Но только Цой не оттолкнул, и сейчас его руки прижимали её так, словно боялись отпустить. Виктор поменялся: его движения стали более резкими, но вместе с тем заботливыми и уверенными. Он будто был уверен в том, что всё так и будет, поэтому просто ждал её инициативы. Она оторвалась от него, уткнулась в его плечо и ощутила, как Виктор усмехнулся.       — Не прячься, — он погладил её по пояснице и поцеловал в висок.       — Не прячусь, — наконец показав свои глаза, а потом постепенно и едва пунцовое лицо, Агата чмокнула Цоя в уголок губ и соскочила с коленок.       Виктор опешил и не успел ничего сказать, потому что спорящие о том, какой вермут всё-таки лучше, Гурьянов и Смольская зашли в комнату. Мужчина комплиментарно улыбнулся им, скрывая своё непонимание. Агата закинула одну ногу на другую, игнорируя взгляд Виктора. Он, кажется, вообще не ожидал того, что эта девчушка первая поцелует, даже не постеснявшись, а потом и сделает вид, что ничего не было. И когда она этому научилась?              Тем же вечером такой же дружной компанией ребята направились к Виктору домой, где были Саша и Марьяна. Женщина пыхтела над плитой, пока мальчишка сидел рядом за обеденным столом и читал книжку вслух.       — Саш, читай чётче, тебя плохо понятно, — учтиво приговаривала Цой, стоя спиной к сыну.       Саша продолжал читать, решая схитрить и не прочитать следующие пару абзацев. Марьяна успела уловить то, что смысл текста резко поменялся, и улыбнулась:       — Не филонь. Читай, как написано, а не пропускай. Папа придёт, проверит! — она накрыла сковородку крышкой.       Саша протестно закряхтел, стал елозить по стулу, но вернулся к непрочитанным абзацам. Стоило ему начать читать, как послышалась открывающаяся дверь. Мальчишка, соскочив с табурета, побежал, утыкаясь в женские ноги. Он сразу понял, что это вовсе не папа. Потому что папа пах по-другому — дымом табака. А тут запах был иным — сладковатым, но не приторным, с нотками цветов, древесины и книг. Саша поднял взгляд, сталкиваясь со взглядом Агаты. Агата невольно поняла, что глаза и взгляд этого мальчика — копия папы.       — Спящая красавица! — Цой-младший потянул руки к давней знакомой.       — Привет, Сашка! — Агата легко подхватила мальчика, игнорируя то, что он уже был взрослым и большим. — Как у тебя дела?       — Хорошо! А папа? Папа пришел? — он обвил руками шею девушки и засмеялся.       — Да, папа твой пришел, — она повернулась к двери: Виктор зашёл в квартиру, а следом прошли Ира и Густав.       Цой заметил то, как сын засел на руках у девушки и нахмурился.       — Агата! — он подскочил, забирая мальчика с её рук. — Ты с ума сошла? Надорвёшься же… — Виктор покачал головой и поцеловал Сашку в щёку. Сын прижался ближе к отцу.       — Да он не тяжёлый же, — Агата смущённо отвела взгляд.       Ира, незаметно ударив подругу по бедру, скрылась на кухне с ухмылкой. Следом поплёлся и Гурьянов.       — Пап, пусти меня, — Саша забарахтался в руках у папы. Виктор опустил его на пол. — Пойдем! Там мама готовит!       — Да-да, сейчас. Нам нужно поговорить с… Со спящей красавицей!       Саша убежал к гостям. Агата улыбнулась.       — Больше не бери его на руки никогда, — он серьезно посмотрел в её сторону. — Тебе еще мамой быть в будущем. А поднимание Сашки на руки не приведет ни к чему хорошему.       — Да, хорошо, — она кивнула, а улыбка её стала шире.       Агата сделала ровно два шага, положила ладонь на плечо мужчины и мазнула губами по его щеке. Виктор одной рукой держал её за талию, а другой взял за подбородок.       — Нравишься ты мне всё-таки, — Цой поцеловал её в губы.       А Марьяна, вошедшая в коридор, не дала продолжить поцелуй. Её кашель дал понять, чтоб это всё поскорее закончилось. Агата развернулась к женщине и поздоровалась, а слова «Нравишься ты мне всё-таки» набатом били по мозгу.       — Ужин на плите. Приходите, — скрепя зубами, сказала женщина и, развернувшись, прошла в гостиную.       Виктор насупился. Опять она обиделась, при том понимая, что Агата явно будет очень нервничать из-за такого. Цой спешно двинулся на кухню, игнорируя выходку жены, но вот Лучезарная, дёрнув мужчину за локоть к себе, тихонько произнесла:       — Поговори с ней, Вить.       — Агат… Такое поведение для неё абсолютно нормальное. Не обращай внимания, — он вновь попытался уйти, но девушка не дала, держа его.       — Нет, иди и поговори! Неудобно как-то. И она явно в обиде и не в духе. Пожалуйста, Вить.       Виктор подумал секунд десять, прежде чем согласно кивнуть и пойти за Марьяной. Плотно прикрыв дверь, они уединились.       И только спустя около получаса Цой вернулся. На нём не было лица, а еда, заботливо положенная Агатой в тарелку, была нетронута. Он молча оглядел ребят, достал водку и выпил рюмки три, заглушая внутренние терзания. И пока Густав и Ира были увлечены рассказом про мировое искусство, Агата обеспокоенно положила руку на ладонь мужчины. Он её скинул, качая головой. Так он показал, что хочет побыть у себя в мыслях и ни на что не отвлекаться.       Часом позже Ира предложила подвезти и Агату и Густава. Лучезарная отказалась, говоря, что доберётся сама. Как только иномарка девушки скрылась за поворотом, Агата подошла к Виктору и попыталась его обнять. Цой продолжил стоять статуей, невидящим взглядом прожигая асфальт.       — Что случилось? Почему ты весь вечер сам не свой? Молчишь, меня отталкиваешь, — Агата отступила, но была близка. А Цой молчал. — Скажи же, Вить… Хоть что-нибудь уже скажи!       — Что тебе сказать? — он перенаправил взгляд с асфальта на девушку.       — Правду. О чём вы таком поговорили, что ты такой бледный?       — Марьяша больна, — Виктор говорил, а губы его немели и деревенело лицо. — Очень серьезно и, судя по выводам врачей, неизлечимо. Говорит, год остался всего… Год! Сашка без мамы в таком возрасте останется, я без жены…       — Жена? — Агата грустно поджала губы и отвела взгляд. — Ну хотя, чего я удивляюсь… Развода не было, у вас сын общий. Прости, глупо вышло, — она отошла ещё дальше и вовсе отвернулась.       — Пока она жива, я обязан быть рядом. Понимаешь, да? Я не могу просто так взять и уйти. Или отправить её обратно в Ленинград. Кем бы она ни была мне — женой, другом или кем-то ещё — я не оставлю её, Агат, — он судорожно достал сигарету и закурил.       — А слова о том, что я тебе нравлюсь — это что было? Ты соврал? — прошипела Лучезарная и развернулась к мужчине. — Просто хочу понять, я тебе нравлюсь, как девушка, человек или как кто? М?       — Агат, успокойся, — Виктор взялся за её плечи, встряхнув. Не помогло.       — Ты говоришь мне успокоиться? Ты сейчас серьезно это говоришь? — она скинула его руки с себя и нахмурилась. — К чему эти все игры были? Для чего? Одного психопата терпела, а теперь второй подключился…       Агата выхватила пачку сигарет из кармана мужчины, где были и спички. Виктор попытался отобрать свою вещь, но девушка, ударив его по рукам, сделала пару шагов назад, отвернулась и закурила. Она никогда не курила, запах сигарет был вовсе до тошноты, но много раз видела, как это делали отец, Виктор, Ира и Густав. Ничего сложного: чиркнуть спичкой о коробок, поднести её к кончику сигареты, дождаться, когда загорится ярко-оранжевый язычок пламени, затушить спичку, сделать затяжку, чтобы раскурить. Всё было проще простого. Затянувшись, глаза заслезились, горло запершило, а тошнотворный запах въелся в кожу и одежду. Отвратительно. Но так нужно в данный момент…       — Прекращай, — Виктор попытался отобрать сигарету из рук девушки, получая несильный удар по плечу. — Отдай мне это или сама затуши. Агата!       Агата отбросила коробок спичек и сигареты в лужу от растаявшего снега, а сама сделала ещё пару затяг.       — Больше не хочу ничего слушать. Я ухожу, — она действительно пошла в противоположную сторону от остановки, а потом, замерев на месте, развернулась и выкрикнула: — Не звони и не приходи. Не хочу тебя видеть… — последнюю фразу она прошептала себе под нос, ретируясь. Тьма, окутавшая московские дворы, уже не так пугала. Теперь пугало лишь одно — слова, произнесённые Агатой, дались ей слишком легко и без всякого сожаления.       Сожаление пришло, когда Агата, оглянувшись, поняла, что была возле подъезда своей старой квартиры. На голову, словно гром, обрушилось осознание того, что она только что сказала Виктору, как себя вела, что делала… Стыд был неописуем. Она чувствовала, как ком в горле давил, щёки пылали, а глаза были на мокром месте.       Ключи от прошлого жилья покоились во внутреннем кармане куртки. Но воспользоваться ими Агата не успела, потому что квартира была открыта стоило ей дёрнуть ручку. Прихожая была вся в хозяйских вещах, а распахнутые комнатные двери так и заманивали к себе. Лучезарная прошлась, заглянула в каждую комнату: вывернутые шкафы, цветочные горшки, диван, родительская кровать. Только комната Агаты была совсем нетронута, как казалось на первый взгляд. Стоило ей зайти, она увидела, как плакаты с Ласковым маем, Алисой и Кино были оторваны, а потом, видимо, кем-то заботливо приклеены обратно строительным жёлтым скотчем; как книги, что аккуратно стояли на полках, лежали совсем не так, как Агата их оставляла. Как же это было странно… Вся квартира была в буквальных руинах, и только эта комната оказалась убранной. Как будто кто-то здесь прибрался перед уходом. Агата знала, что здесь были те самые бандиты, потому что наличие пыльных следов от массивных ботинок на линолеуме об этом прекрасно свидетельствовало. Но что ещё было страшнее — так это холод. Квартира была холодной, непрогретой, несмотря на то, что батареи работали уже как два месяца. Идя на источник холода, Агата увидела разбитое кухонное окно. Совсем ненамного, но достаточно, чтобы квартира перестала прогреваться.       Агата присела на кухонный стул, уткнулась в собственные ладони и заплакала навзрыд.       Ира выслушивала Агату с кружкой чаем и платочком, ведь младшая поддалась эмоциям и вновь плакала. Кажется, она действительно переживала за всю ситуацию, но так и не извинилась перед Виктором.       — Я больше не могу… Я очень и очень устала от всего. Эти родственники приезжие, Морозов приставучий и ещё Витю обидела… — она трагично утёрла нос и убрала слёзы с лица. — На фиг это всё! Уволюсь, продолжу спокойно учиться! Так будет легче всем…       — А с Витей что?              — Ничего… Как-нибудь забудется, перелюбится.       — Ты бы прислушалась к своему сердцу, прежде чем отказываться от него, от Вити. Он же к тебе тоже неравнодушен, — Ира приобняла подругу и ободряюще улыбнулась.       — Месяц прошёл уже… Он уже наверняка забыл, кто я такая. Он с Марьяной, он её любит. А я — просто так, для потехи была. Он же — Цой… У него много таких, как я.       — Родная моя, поверь, но таких, как ты, у него нет и не было. И не будет!       — Почему ты так решила? — Агата отложила промокший носовой платок и всхлипнула.       — Потому что…       Звонок в дверь. И кто это мог быть в такой поздний час? Смольская посмотрела в глазок, удивилась, но открыла.       — Она у тебя? — у Виктора в руках был букет с цветами. Он выглядел взъерошенным, промокшим и опечаленным.       — Угу, — Ира кивнула и запустила его, сама снимая с вешалки свое пальто и уходя. Пусть побудут вместе.       Агата, отвернувшись от входа в гостиную, спросила:       — Кто там был?       — Я, — Цой уверенно зашёл вовнутрь, но остановился на пороге. — Извиниться пришёл к тебе.       — Вить… Это мне нужно извиняться, а не тебе.       — Нет, нет! Мне тоже нужно за всё извиниться, — он сел рядом на диван. — Держи. Красивые, правда?       — Да, очень. Вить, прости меня, пожалуйста, — Агата отложила букет и постаралась убрать новые накатившие слёзы. — Я так виновата… Столько глупостей наговорила, ушла, выкинула твои сигареты, — усмехнувшись, продолжила. — Я совершила глупость, назвав тебя психопатом. Я не хотела этого говорить… Ты был прав, когда говорил, что должен был остаться с Марьяной. Прости меня.       — Иди ко мне, — он утянул её в свои объятья и шепнул на ухо. — И ты меня извини за моё поведение. Я дурак. А на тебя я не злился, потому что сказала всё по сути. И да, я остаюсь в Москве, с тобой. С Марьяной я развожусь, потому что она солгала про болезнь.       — Как?!       — Вот так. Оказалось, не болеет она ничем… Не знаю, что у неё за всплеск был эмоциональный, но она созналась обо всём.       Агата молчала отодвинулась от Виктора и опустила взгляд.       — Что такое, Агатёнок? — Цой обеспокоенно положил свою ладонь поверх её ладони и сжал.       — Я тебе действительно нравлюсь? — Лучезарная закусила губу и подняла глаза. — Ты тогда правду сказал?       — Нравишься, очень нравишься, — Цой засмеялся и поцеловал девчушку в лоб.       Стало по-настоящему тепло и уютно.